ГЛАВА 3. ГРЕЦКИЙ ОРЕХ И ВЕДЬМЫ ДИАНЫ.

В популярных итальянских легендах мы находим рассказы о ведьмах, собирающихся под ореховым деревом в Беневенто. Подобные истории встречаются даже в связи с ведьмами Сицилии, которые в старинных сказаниях также прилетают в Беневенто. Но, несмотря на обилие таких историй, мало что известно о том, почему именно грецкий орех является главным деревом. Чтобы понять причины, мы должны рассмотреть два фактора: древнюю легенду об ореховом дереве и богиню Артемиду-Кариатис (которую, как мы увидим, почитали в ореховой роще).

Мы начинаем наше исследование с греческого персонажа, известного как Орест. В его сказаниях мы узнаём, что его сестра, Ифигения, — жрица богини Артемиды. В результате череды событий Орест и Ифигения вынуждены бежать из Греции, унося с собой статую Артемиды. В его легенде Орест прибывает в Италию и приносит статую, спрятанную в связке ветвей. [71] Здесь, согласно легенде, он основывает святилище Дианы на озере Неми в месте, известном как Ариция.

[71] Это может быть отражением древнего обычая создания новой священной рощи путем срезания ветвей старой рощи и использования их в качестве факелов для передачи священного духа рощи в новое место.

Культ Дианы в Неми был исторической реальностью, но его истоки представляют собой смесь фактов и мифов. Будучи римским обычаем, поклонение Диане в Неми также отражало греческое и этрусское влияние. Ей поклонялись по всей древней Италии, но её самое известное святилище находилось у озера Неми. Святилище Дианы в Неми, широко известное как Немус Арицинум, было, как сообщается, религиозным центром древней Италии среди Лиги латинских городов. Но с падением Лиги  в 338 году до н. э. власть переместилась в Рим, и поклонение Диане в Неми было перенесено туда. Её храм был построен на Авентине в Риме, но за несколько веков эта Диана приобрела многие атрибуты греческой богини Артемиды (наиболее заметным был её девственный аспект). Эта смешанная форма во многом отличается от архаичной формы богини, ранее почитавшейся в Неми.

Чтобы рассмотреть корни одной из возможных ранних форм Дианы в Неми, мы будем использовать идею о том, что миф об Оресте имеет некоторую историческую основу. В соответствии с этой идеей мы рассмотрим греческую форму Дианы, существовавшую в период, приписываемый Оресту в Древней Греции. Эта богиня была известна как Артемида-Кариатис (Artemis-Caryatis (Karyatis)), и учёные часто называют её Дианой-Кариатис. Для  упрощения мы будем использовать это имя как всеобъемлющее в этой главе за исключением случаев, когда необходимо провести различие).

В книге «Греческая и египетская мифология» под редакцией учёных Ива Бонфуа и Венди Донигер —  Артемида зовется «Хозяйкой грецкого ореха», как её представляют в древнем культе: «Спартанские девушки отправлялись в Карии (Ореховые деревья), на опушки тёмных дубовых лесов, покрывавших горы между их страной и соседней Аркадией. Их хоры танцевали там под открытым небом, вокруг статуи Артемиды Кариатис, Хозяйки грецкого ореха и всех диких плодовых деревьев». — стр. 145

Древние источники указывают, что Диане-Кариатис поклонялись в ореховой роще недалеко от города Карии. Одно из таких упоминаний принадлежит древнему писателю Павсанию, который упоминает культ Дианы-Кайатис. В своих путешествиях по городу Карии он отмечает, что, возможно, он был назван в честь растущих там грецких орехов. О богине Павсаний пишет: «Третий перекрёсток ведёт направо в Карии, к святилищу Артемиды; ибо Карии посвящены Артемиде и её нимфам, и изображение Артемиды Кариатис стоит здесь под открытым небом». [72] W.O. Oesterley, Sacred Dance in the Ancient World (Dover Publications, 2002), 67.

В книге «Греческая мифология» (Американский университет Бейрута, 1977) Ричмонда И. Хаторна мы читаем: «Одной из особенностей, по-видимому, был ночной танец радости, на самом деле в честь Артемиды Кариатис, „Артемиды Орехового Дерева“. Юные девы  танцевали с корзинами или венками в виде корзин на головах; их называли кариатидами». Ещё одно упоминание об этом танце встречается в книге «История танцев с древнейших времён до наших дней»:

«Кариатис был специально посвящен Диане. Лукиан сообщает, что его танцевали лакедемонянки в Лаконском лесу, посвящённом этой богине. Разучиваемый с Кастором и Поллуксом, этот танец использовался для свадеб. Со временем он стал танцем невинности. Юноши и девушки Спарты танцевали его  обнажёнными, кружась или выстраиваясь в грациозные линии  перед алтарём богини». [73] Gaston Vuillier, History of Dancing from the Earliest Ages to our own Times (Kessinger Publishing, LLC, 2004 – originally published in 1898), 14.

«В Гормонах, другом танце в честь Дианы, собиралась вся молодежь Спарты. Здесь… оба пола танцевали без одежды». [74] Vuillier, 15.

Упомянутые здесь танцы интересны как возможная связь с темой ведьм, танцующих вокруг орехового дерева в Беневенто в Италии, и с упоминаниями Лиланда о мужчинах и женщинах, обнажённых вместе на шабаше. Хаторн упоминал, что танец Дианы Кариатис (Хозяйки орехового дерева) использовался на свадьбах, а в книге Джозефа Эннемозера «История магии» мы читаем: «Неаполитанские стреги собирались под ореховым деревом в Беневенто; люди называют это свадьбой Беневенто. Именно на этом месте стояло священное дерево лангобардов (север Италии); таким образом, колдовство явно связано с древним языческим культом». [75] Joseph Ennemoser, The History of Magic (Henry G. Bohn, 1865), 195. Охотник на ведьм Франческо Гуаццо отмечает, что браки часто совершаются на шабашах. [76] Francesco Guazzo, Compendium Maleficarum (Kessinger Publishing, 2003), 93.

В трактате о Волшебном Ореховом Дереве Беневенто авторства Пьетро Пиперно мы находим несколько отрывков, где Диана упоминается как королева ведьм. Пьетро Пиперно был медиком в Беневенто, работавшим в папском анклаве Беневенто (около 1624 года). Но как Диана и ореховое дерево в Беневенто оказались связаны? По-видимому, существуют две связи, уходящие корнями в глубокую древность, которые мы рассмотрим по ходу главы.

Несмотря на то, что древесина ореха и его плоды ценились, само дерево с древних времён ассоциировалось с тёмными силами. Римское суеверие гласило, что в тени дерева прячутся злые духи. Это суеверие отражено в популярной истории, связанной с римским императором Нероном, врагом раннего христианского движения.

Согласно легенде, на месте захоронения праха императора рос гигантский орех. Густые листья и ветви дерева создавали огромную тень под ним. Дерево стало «пристанищем бесчисленных ворон», которые наводнили Рим. Христианская община молилась «Деве Марии», которая, как утверждается, впоследствии явилась Папе Паскалю II. Она сообщила Папе, что вороны были демонами, охраняющими прах Нерона. [77] Frances Elliot, Pictures of Old Rome
(Leipzig Bernard Tauchnitz, 1882). Паскаль приказал срубить дерево и сжечь. Затем пепел развеяли в воздухе, а на этом месте было приказано построить церковь в честь Марии. Церковь была построена в 1099 году и названа Санта-Мария-дель-Пополо (Святая Мария Народа), скорее всего потому, что на её строительство были потрачены государственные средства.

Столетиями ранее подобная участь постигла ореховое дерево в Беневенто. В 662 году святой Барбат лично срубил дерево, чтобы отметить конец его языческого поклонения. В культе было изображение змеи, сделанное из золота, и Барбат переплавил его и превратил в чашу для христианского алтаря. Подобные акты культурного насилия против язычества были обычным делом рук Церкви и ее агентов. Согласно истории, когда Барбат вырвал ореховое дерево с корнями, из них выполз змей. Утверждали, что после окропления святой водой змея исчезла. В связи с этой историей возникла другая: благодаря сатанинской силе, всякий раз, когда требуется собрание демонов или должен состояться шабаш ведьм, ореховое дерево, такое же огромное и пышное, как и оригинал, появляется волшебным образом на том самом месте, где оно стояло. По легенде изначально дерево росло в местности, называемой Стретто-де-Барба. Согласно записям Пиперно, грецкий орех с дерева в Беневенто пророс примерно в двух милях от города, недалеко от южного берега реки Иль-Фьюме-ди-Сабато, на территории поместья знатного Франсиско де Дженнаро.

Возвращаясь к факторам, способствовавшим формированию негативного отношения к ореховому дереву, необходимо учитывать мнение фермера. Сельские фермеры придерживаются мнения, что ореховое дерево отравляет почву вокруг себя и затрудняет выращивание других растений. Возможно, гниющие листья вместе с каким-то веществом в корнях создают в почве среду, которая делает её непригодной для других растений. Фольклорист Чарльз Скиннер в своей книге «Мифы и легенды о цветах, деревьях, фруктах и растениях» отмечает:

«В Англии фермеры часто враждебно относятся к грецкому ореху, заявляя, что чёрный грецкий орех не только препятствует росту растений и травы под ним, но и портит все яблони вокруг. В некоторых странах крестьяне собираются вокруг дерева и яростно бьют его дубинками, хотя, если вы спросите, зачем они это делают, они ответят, что для того, чтобы оно давало более обильный урожай». [78] Charles M. Skinner, Myths and Legends of Flowers, Trees, Fruits, and Plants
(Lippincott, Philadelphia, 1925), 298.

Похоже, что избиение орехового дерева — древняя практика. Поэт Овидий написал поэму [79] Ovid, The Heroides or Epistles of the Heroines – The Amours, Art of Love and Minor Work (Bell & Dadly, New York, 1869)., в которой ореховое дерево сетует на плохое обращение с ним проходящих мимо людей. Поэма начинается со слов дерева: «Я, ореховое дерево, примыкающее к дороге, и меня забрасывают камнями проходящие мимо люди». Идея использования камней для забрасывания орехового дерева может быть связана с древним мифом об ореховом дереве. По сюжету мифа  женщина с именем Кария — младшая из трёх дочерей Диона, царя Лаконии. Эти сёстры получили дар пророчества от Аполлона в награду за гостеприимство, которое их отец оказал богу. Их предупредили не злоупотреблять даром и не заглядывать в дела, выходящие за рамки их положения. Это обещание было нарушено, когда бог Вакх убедил Карию в своей любви к ней. Старшие сестры, ревнуя, попытались помешать Вакху встретиться с Карией, и он в отместку превратил их в камни, а свою возлюбленную Карию — в ореховое дерево. В этом свете камни, использованные для нападения на ореховое дерево, можно рассматривать как разгневанных сестёр, жаждущих мести.

В продолжении поэмы Овидия ореховое дерево указывает, что другие деревья вокруг него страдают от камней, отскакивающих от ореха: «Как грустно, что к моим несчастьям прибавляется ненависть, и что меня обвиняют из-за моего слишком близкого соседства». Может ли это быть основой веры в то, что ореховые деревья вредят окружающим растениям? Ранее мы отмечали, что земледельцы верили, что побои по ореховому дереву увеличивают (или возвращают) его плоды. В этом смысле побои — это акт плодородия. Такая идея отражена в древних обрядах Луперкалий, во время которых жрецы бьют женщин ремнями из козьих шкур, чтобы сделать их плодовитыми. В рассказах о процессах над колдовством мы находим сообщения о том, как дьявол или его демоны избивали ведьм на шабашах. Обвинители утверждают, что избиения являются формой наказания за несовершение зла или за нерегулярное посещение шабаша. Но могли ли такие избиения быть актами плодородия, соответствующими древним верованиям? Били ли пожилых ведьм перед ореховым деревом в соответствии с архаичным поверьем, что это может восстановить плодовитость или жизненную силу их старых тел? Возможно, что названная причина избиений, указанная в протоколах суда, основана на замешательстве обвиняемого или на умысле допрашивающего (или и на том, и на другом).

Большинство современных учёных не верят в то, что шабаши когда-либо проводились или что древняя секта ведьм когда-либо существовала. Я согласен, что стереотип о шабаше как о демоническом празднике зла и разврата, скорее всего, никогда не существовал, но я не согласен с тем, что секты ведьм не существовало и что сборища не проводились. При изучении рассказов о шабашах часть из них привлекают внимание тем, что содержат подлинные элементы секты ведьм. Однако большинство таковыми не являются по той простой причине, что в большинстве случаев обвиняемые вообще не были ведьмами.

Одна примечательная история рассказана в книге «Раннее современное европейское колдовство» под редакцией Анкарлоо и Хеннингсена:

«В 1588 году жена рыбака из Палермо призналась инквизиции, что она и её компания, во главе с их наставником, прилетели на козлах по воздуху в страну под названием Беневенто, которая принадлежит Папе и находится в Неаполитанском королевстве. Там была огромная равнина, на которой стояла большая трибуна с двумя креслами. На одном из них сидел рыжий юноша, а на другом — прекрасная женщина; они называли её Королевой, а мужчина был Королём. Когда она впервые пришла туда — когда ей было восемь лет — наставник и другие женщины [дословно] из её компании сказали, что она должна преклонить колени и поклониться этому королю и королеве и делать всё, что они ей скажут, потому что они могли помочь ей и дать ей богатство, красоту и молодых мужчин для занятий любовью. И они сказали ей, что она не должна поклоняться ни Богу, ни Богоматери. Наставник заставил её поклясться на книге с большими буквами, что она будет поклоняться остальным двум. И она дала клятву поклоняться им, Королю как Богу, а Королеве — как Богоматери, и пообещала им своё тело и душу… И после того, как она поклонилась им таким образом, они накрыли столы, и ели и пили, а после этого мужчины возлегли с женщинами и с ней, и занимались с ними любовью много раз за короткое время.

«Всё это казалось ей происходящим во сне, потому что, когда она просыпалась, то всегда оказывалась в постели, голая как и при отходе ко сну. Но иногда её вызывали до того, как она ложилась спать, чтобы муж и дети не узнали, и, не засыпая (насколько она может судить), она отправлялась в путь и приходила полностью одетой.»

«Она продолжала говорить, что в то время не знала, что это была дьявольщина, пока её духовник не открыл ей глаза на её ошибки и не сказал ей, что это был Дьявол и что она больше не должна этим заниматься. Но все равно она продолжала свои занятия вплоть до дня двухмесячной давности.  И она с радостью вышла из этого, потому что получала от этого удовольствие… и потому что они [Король и Королева] дали ей средства для исцеления больных, чтобы она могла немного заработать, ведь она всегда была бедной».

В этом тексте есть несколько интересных элементов, и особый интерес представляет упоминание о «короле» и «королеве», которые руководят шабашем. Предписание поклоняться этой паре помещает их в статус  божеств, а не членов королевской семьи. Это создает контраст с сообщениями о баскских ведьмах, в которых мы находим упоминание о «старших ведьмах», занимающих положение короля и королевы. [80]William E. Burns, Witch Hunts in Europe and America (Greenwood Press, 2003), 20. Однако, по словам Де Ланкра, «королевой шабаша» среди баскских ведьм является молодая привлекательная жена.

Антрополог Маргрет Мюррей в своей противоречивой работе о культе ведьм писала: «Королеву Шабаша, возможно, можно считать официальным лицом в шестнадцатом и семнадцатом веках, хотя в ранние времена она, вероятно, была главным персонажем культа, как отметил Пирсон. Вполне вероятно, что изначально она была тем же самым, что и Королева Эльфов; однако в Шотландии в семнадцатом веке существует Дева Шабаша, которая занимала важное положение в Эсбате, но совершенно отличается от Королевы Фейри, в то время как в других местах женщина, не Королева, часто является должностным лицом и занимает высший пост после Великого Магистра». [81] Margaret Murray, The Witch-Cult in Western Europe (Forgotten Books, 2008), 176.

Но в рамках этой главы нас интересует королева ведьм, как она представлена в итальянских преданиях.

Фольклорист Чарльз Лиланд в своих трудах об итальянском колдовстве называет богиню Диану королевой ведьм. Древние литературные и исторические источники связывают Диану с колдовством и другими богинями, связанными с ним же. Наиболее распространёнными из них являются Геката и Прозерпина. Из древних текстов легко понять, что богиня ведьм — это трёхликое божество, состоящее из Гекаты, Дианы и Прозерпины (или Луны). Говоря о Диане как о трёхликой богине, учёный К. М. Грин пишет, что Диана «была Дианой Триликой: Луна, Диана, Геката». Грин пишет: «Это не были ни разные богини, ни смесь разных богинь. Это была Диана, хорошо представленная тройной статуей Дианы на монете П. Акколейуса: Диана-охотница, Диана-луна, Диана подземного мира». [82] C.M. Green, Roman Religion and the Cult of Diana at Aricia (Cambridge University
Press, 2007), 135.

В следующей главе мы рассмотрим роль Дианы в средиземноморском колдовстве, а пока рассмотрим её образ в трудах Чарльза Лиланда. Я не считаю его авторитетом в области итальянского колдовства, хотя и считаю его хорошо сведущим в этой теме. Вместо этого я буду использовать цитаты из его работ для сравнения с соответствующими темами в древних писаниях. Это должно продемонстрировать, что основные взгляды Лиланда на итальянское колдовство не чужды южноевропейской культуре (как утверждают многие учёные).

В книге «Этрусские римские реликвии» Лиланд пишет: «Что касается Дианы, можно отметить, что во времена Рима ей особенно поклонялись беглые рабы, ‘возможно, потому, что они прятались в лесах’. Вероятно поэтому ведьмы и колдуны, будучи изгоями, унаследовали к ней определённое пристрастие. Как богиня тайны и колдовства, она также была покровительницей тех, кто избегал дня и общения с человечеством. Ведьмы, преступники, сломленные люди, беглые рабы, приспешники луны и все Дети Ночи находились под её защитой…». [83] Charles Leland, Etruscan Roman Remains in Popular Tradition (T. Fisher Unwin, 1892),
156.

Представление о Диане как богине тайны и колдовства, а также её связь с рабами, существовали ещё до работ Лиланда об итальянском  колдовстве. Римский поэт Гораций в своих «Эподах» изображает Диану как богиню, призываемую при проведении тайных ритуалов. Связь Дианы с рабами в древности также хорошо известна. Грин утверждает, что «Беглецы и изгнанники были неотъемлемой частью ритуальной идентичности арикийского культа Дианы». [84] Green, 185. Сервий Тулл, рождённый рабом, посвятил храм Дианы на Авентине в Риме. Он отмечал: «Она — особенная хранительница оленей; из-за её быстроты беглые рабы (servi) называются оленями (cervi)». В книге Талфурда Эли «Боги Греции и Рима» мы читаем: «Все беглые рабы находились под защитой Дианы и назывались серви, или „олени“, поскольку лесные звери также находились под ее защитой». [85] Green, 146.

Рабство может существовать только там, где существует гражданская структура, обеспечивающая право собственности. Грин отмечает, что «Изначально Диану интересовали не рабы как таковые, а скорее все те, кто был вынужден жить в дикой природе, вне досягаемости гражданской власти». [86] Green, 201. Это утверждение кажется уместным для общества ведьм, изображённого в древних легендах; общества, которое отвергало нормы принятых социальных конструкций. Его также можно применить к духам мёртвых, которые собираются на перекрёстках, существам, неподконтрольным гражданской власти (и находящимся под опекой богини перекрёстков).

Исторически ведьмы чаще всего изображаются как нежелательные персоны, изгои и социальные неудачники. Исследовательница Венди Донигер называет Диану «защитницей низших классов, особенно рабов». [87] Doniger, 294. В «Евангелии от Арадии» Лиланда мы видим обстановку, в которой рабы подвергаются жестокому обращению со стороны своих господ, и многие бегут в деревню. Этот побег от рабства в рамках городской структуры к свободе в дикой местности является основой послания свободы в «Арадии — Евангелии от ведьм». Это тот же дух свободы, который искажается и поносится в изображении ведьм в Средние века и эпоху Возрождения. Именно здесь ведьмы изображаются в ритуалах, связанных с сексуальными излишествами, беззаконием и нарушением принятого общественного порядка.

В Евангелии от Лиланда мы читаем:

«Вы соберитесь в тайном месте.

Или в лесу все вместе соберитесь,

Чтобы поклониться могущественному духу вашей королевы,

Моей матери, великой Дианы, которая жаждала

Изучить всё колдовство, но все еще не познала

Его глубочайшие тайны, им моя мать

Обучит, поистине всему, что ещё неведомо.

И так вы освободитесь от рабства,

И так вы будете свободны во всём;

И в знак того, что вы действительно свободны,

Вы будете наги в своих обрядах,

Как мужчины, так и женщины; это продлится до тех пор,

Пока последний из ваших угнетателей не будет мёртв…»

Далее в Евангелии описывается подготовка к шабашу ведьм:

«И вот как это будет: все сядут за ужин нагими, мужчины и женщины, и по окончании пира будут танцевать, петь, играть на музыкальных инструментах, а затем заниматься любовью в темноте, когда все огни погаснут…»

Некоторые современные комментаторы пытались утверждать, что итальянское слово nudi (буквально — обнажённый) в тексте «Арадии» не означает «раздетый». Вместо этого, по их мнению, оно означает уязвимость (как в идее о том, что человек чувствует себя обнажённым без определённого предмета или чувствует себя незащищённым каким-то нефизическим образом). Однако в приложении к Евангелию Лиланд говорит о практике ритуальной наготы как символе искренности и правдивости (ссылаясь на персидских жриц). В приложении Лиланд также упоминает, что погашение света, нагота и оргия символически рассматриваются как погребение плоти и созревшего зерна. Все эти элементы присутствуют в описании Лиландом шабаша ведьм и их трапезы. Поэтому очевидно, что Лиланд понимал евангельский стих как означающий раздетость в противоположность уязвимости.

В трудах Лиланда мы находим несколько заклинаний и [актов] колдовства, созданных, чтобы заручиться благосклонностью Дианы в вопросах любви. Некоторые критики работ Лиланда утверждают, что Диана никогда не призывалась в вопросах любви и не обладала природой, подобной богине Венере. Однако в книге «Римские древности» [88] Jean Dominique Fuss, Roman Antiquities (Oxford, 1840) автор отмечает, что «Диана во многих отношениях была идолом, к которому обращались за помощью в случаях отчаянной любви и преступных желаний, и её призывали под именами Фессалиды и  Ламии, — ведьмы, маги, саги, венефики, саганы, в определённых формах, с помощью сильных заклинаний…». [89] Fuss, 372.

Имея в виду это изображение Дианы, легко перевести тему в идею оргии, происходящей на шабаше ведьм (как это изображено в «Арадии» Лиланда). Идея ведьм, участвующих в оргии, была популяризирована в XV веке. Дохристианские источники не приписывают ведьмам групповые сексуальные обряды, хотя тема сексуальности имеет место быть, как пример — появляется в истории о Цирцее, соблазняющей Улисса.

В популярном мифе о Диане она предстаёт богиней-девственницей. Однако существуют мифы о Диане, в которых она заводит любовника, например, об Эндимионе, Орионе и Ипполите/Вирбии (некоторые комментаторы добавляют к этому списку ещё и Актеона, но это сложно утверждать, основываясь только на мифе). Следует также отметить, что в «Евангелии от ведьм» Лиланда Диана вступает в сексуальную связь со своим братом Люцифером. Эти связи показывают, что Диана не была ограничена представлением о ней как о полностью девственной по своей природе, несмотря на то, что мифологи того времени настаивали на включении упоминаний о преклонении Дианы перед целомудрием. Если мы считаем, что Диана Эфесская имеет родословную от Артемиды Греческой или Дианы Итальянской, то мы должны также принять во внимание аспект богини как «Великой Матери». Однако мне неизвестны какие-либо доказательства, подтверждающие это. Тем не менее, стоит отметить, что римская форма Дианы Авентинской может быть связана с матерью-природой.

Писатель начала 20-го века Джеймс Хьюитт в своей книге «История и хронология эпохи мифотворчества» пишет: «Она была Дианой с юго-западного Авентинского холма, чей праздник отмечался на следующий день, 13 августа. Она, которая была богиней священных рощ, особенно Ариции, изначально была матерью-богиней дерева грязи (тана), которая в эпоху лунно-солнечного времени стала богиней луны, измеряющей год». Относительно «тана» Хьюитт пишет: «Эта богиня дерева грязи, Тан, также появляется в римской Диане, женском Янусе, этрусской Тане. Она, мать колдовства, является богиней рощ, наиболее почитаемы из тех, что посвящены ей, — роща Ариции, что на Авентине, и Викус Патрициус в Риме, в последнюю из которых ни один мужчина не мог войти». [90] James F.K. Hewitt, History and Chronology of the Myth-Making Age (James Parker and Co., 1901), 34, 441-452.

Хьюитт связывает Диану (как Тану) с Плеядами, называя её «матерью-деревом первобытного года» и «земным представителем звёздной матери-года Плеяд». В мифологии это были дочери Атласа и нимфы из свиты Дианы. В одной из историй Орион встречает этих нимф в лесу и настолько очаровывается ими, что начинает преследовать их. Семь девушек позвали на помощь и превратились в белоснежных голубей, которые взлетели. В другой истории семь девушек превращаются в семь звёзд, [созвездие] Плеяды. Здесь интересно отметить, что в созвездиях Плеяды появляются перед Орионом, как будто он всё ещё преследует их в ночном небе. Плеяды фигурируют в древних темах колдовства, и мы ещё вернёмся к этому позже в книге.

Еще одно достойное упоминания созвездие — это созвездие Auriga (лат.), Возничего, олицетворяющего Ипполита. Это созвездие было известно шумеро-аккадцам как Аскар или Арат, козёл (рогатое существо, тесно связанное с колдовством). В рисунке созвездия Возничего сохранились фигуры козлов, и Ипполит изображен держащим козу, в то время как на его коленях сидят два козленка. Как уже отмечалось, греческий образ Ипполита связан с мифом о Диане в Ариции.

Согласно легенде, Диана была влюблена в Ипполита, но однажды он погиб, когда его колесница перевернулась во время поездки по океану. Бог-целитель Асклепий вернул его к жизни, и Диана унесла его в свои священные леса в Неми. Древний писатель Овидий описывает основные мифы и связь между ними. Вергилий пишет, что Диана спрятала Ипполита в роще нимфы Эгерии (в Неми) и изменила его имя на Вирбий.

Связь Ипполита как мужа-консорта Дианы представляет интерес с точки зрения образа Возничего, связанного с козами. Согласно легенде, итальянские ведьмы летали на шабаш в Беневенто на спинах коз. Интригующе выглядит идея Возничего, перевозящего коз по звёздам в образах созвездий. Однако в трудах о средиземноморском колдовстве мало связей колесницы с колдовством (колесница ведьмы Медеи — одно из немногих упоминаний), и нет ничего (найденного мною), что связывало бы с Ипполитом. Но включение козла всё ещё заслуживает внимания.

В итальянских колдовских процессах мы встречаем фигуру, известную как Мартинелло или Мартинетто, которого описывают как «демона», появляющегося в облике чёрного козла (или иногда чёрного барана). Он обычно сопровождает новоиспечённых ведьм на шабаш, а во время празднования участвует в качестве их любовника в сексуальной части обрядов. Охотник на ведьм Франческо Гуаццо в своей книге под названием «Compendium Maleficarum» пишет об этом: «…как только наступает ночь и час, её зовёт подобием человеческого голоса сам демон, которого она называет не демоном, а Маленьким Мастером, или Мастером Мартинетом, или Мартинеллусом. И по этому вызову она выходит из своего дома и всегда находит своего Маленького Хозяина, ожидающего у двери в облике козы, на которой, как сказала эта женщина, она скакала, крепко держась за её шерсть, и коза поднималась в воздух, в кратчайшее время несла её к волшебному ореховому дереву Беневенто и осторожно опускала на него». [91] Guazzo, 42.

Гуаццо упоминает, что в 1594 году молодая девушка призналась, что была «совращена в раннем возрасте неким итальянцем», который вывел ее в поле однажды ночью. Там мужчина начертил на земле круг буковой веткой. Сразу после этого к девушке подошли две женщины, с которыми была черный козел с большими рогами. Следующим появился мужчина, одетый священником. Девушка утверждала, что козел спросил итальянца, кто она, и итальянец ответил, что ее привели, чтобы она присоединилась к братству.

Затем последовал простой обряд почитания, в ходе которого черная свеча была закреплена между рогами козла. Все выходили вперёд и зажигали свои свечи от её пламени. Затем следовали акты поклонения (без подробного описания), которые заканчивались тем, что служители бросали монеты в чашу. Во второй раз молодую девушку отвели в поле; она утверждала, что козел попросил прядь её волос, которую итальянец затем отрезал от её головы. Прямую прядь волос затем отдали козлу. Затем, по словам девушки, следовал ритуал, в котором она стала невестой козла. По её словам, её отвели в лес, где козел прижал её к земле, а затем вошел в неё.

Среди множества так называемых признаний в истории колдовства это одно из наименее фантастических или сверхъестественных повествований. В нём мы можем увидеть фольклорные элементы и фрагменты возможного языческого ритуала. Одним из выделяющихся элементов «признания» является упоминание о выходе в поле ночью. Лиланд включает эту обстановку в «заклинание Арадии», в котором он пишет:

«Так я ищу Арадию! Арадию! Арадию! В полночь, в полночь я иду в поле, и с собой несу я воду, вино и соль, несу я воду, вино и соль, и мой талисман — мой талисман, мой талисман, и красный мешок, который я всегда держу в руке…»

Центральная тема в изображении колдовства Лиландом — встречи ведьм в безлюдном месте, предпочтительно в полнолуние. Ведьмы Лиланда поклоняются Диане и, по-видимому, также почитают её дочь Арадию. Упоминания о ведьмах, связанных с богиней, восходят к дохристианским временам Рима и встречаются в Средние века и эпохе Возрождения. Именно в этот период мы встречаем упоминания об Обществе Дианы и его связи с колдовством.

Тема «Общества Дианы» вносит новые элементы в старую фольклорную тему душ, путешествующих вереницей последователей в сопровождении богини. Эта тема отражает древнее верование в то, что заблудшие души собирались на перекрёстках под защитой богини Гекаты. Поэтому неудивительно, что Диана, один из аспектов Гекаты, разделяет этот базовый миф. Однако в христианскую эпоху появляются новые элементы, демонизирующие и это собрание, и богиню. В основе этого лежит ошибочное отождествление Дианы с Иродиадой, злодейкой из библейского сказания (которая стала причиной смерти Иоанна Крестителя).

Чтобы разобраться в этом и отделить зёрна от плевел, тема Общества заслуживает отдельной главы. Поэтому мы на этом закончим и начнём разбираться с проблемами, связанными с христианскими искажениями образа богини Дианы и её ведьм. Перейдём теперь к следующей главе.