ГЛАВА 1. КОЛДОВСТВО: ХРИСТИАНСКАЯ ТРАНСФОРМАЦИЯ.

Как отмечено в предисловии к этой книге, моя точка зрения заключается в том, что колдовство существовало с древних времен и развивалось на протяжении веков, передаваясь по наследству. Это колдовство разительно отличается от картины, которую можно найти в судебных процессах по колдовству и в комментариях, написанных агентами Церкви. Причины этого заключаются в политике Церкви и воображении людей, выступающих против нехристианских верований и практик. В результате длительного процесса выдуманное изображение колдовства стало считаться истиной. Вытеснив все, что было до нее, сама эта "истина" используется как доказательство того, что ни одна секта ведьм никогда не существовала в истории колдовства.

Несмотря на поддельное представление колдовства властями того периода, очевидно, что подлинные языческие элементы проявляются в судебных процессах над колдовством и записях [к ним]. Вот один из примеров, найденный в записях суда над Еленой Драгой (она же Елена Крусичи) XVI века. Согласно записям, Елена выполнила заклинание исцеления, которое было приурочено к фазе луны и отливу океана в определенный день. Травы и другие ингредиенты были сделаны в виде припарки и приложены к пациенту. Затем Елена мыла человека и выливала воду из ванны во время отлива. Ученый Дино де Антони утверждает, что это - один из немногих полностью не-христианских аспектов исцеления, которые все еще существуют в этот период. [6] (Ruth Martin, Witchcraft and the Inquisition in Venice 1550-1650, (Basil Blackwell, 1989), 143.)

Случай Елены Драги становится причиной некоторых вопросов. Действительно ли Елена выполняла эту магическую работу - и если да, то откуда возникла эта традиция? Или это было что-то выдуманное обвинителями в попытке обеспечить осуждение? Если первое верно, то мы смотрим на пережиток не-христианской магической работы, появившейся в суде по делу о колдовстве 16 века. Если верно второе предположение, то мы смотрим на ложь. Если это - ложь, то мы должны перестать доверять обвинителям. Но обвинители в колдовстве представляют точку зрения Церкви и ее агентов. Насколько заслуживает доверия эта ситуация, люди и организация, стоящая за всем этим?

«Официальный» взгляд на колдовство в христианской Европе, по большей части, является последовательным. Он изображает колдовство как вредную практику злого умысла, которая включает в себя поклонение дьяволу, каннибализм, разврат и извращение церковных таинств. Существовал ли такой культ на самом деле, и если да, то был ли он действительно настолько распространен, чтобы включать группы и отдельных лиц по всей Европе? Если мы посмотрим на количество людей, подвергнутых пыткам и казненных за практику колдовства, то, по-видимому, власти считали, что да. Но если веры не было среди властей, которые осуществляли эти действия, то какой вывод мы можем сделать об их мотивах и поведении? В любом случае я не могу не задаться вопросом о психическом состоянии преследователей колдовства, и в этом свете трудно доверять им как экспертам, следователям, свидетелям и судьям.

Несмотря на общность региональных взглядов на колдовство (в Средние века и в более поздние периоды), колдовство в Италии отличалось от других регионов Европы несколькими ключевыми моментами. По словам историка Дэррена Олдриджа, римская инквизиция рассматривала колдовство скорее как языческое суеверие, чем дьявольское отступничество. [7] (Darren Oldridge ed., The Witchcraft Reader (Routledge, 2001), 98.) Это в сочетании с относительно редким применением пыток позволило создать менее жестокую и опасную среду для практик, обычно связанных с колдовством в эту эпоху. В Италии основным интересом Церкви в вопросах колдовства было покаяние, а не казнь. Историк Рут Мартин комментирует, что: «Полное признание ошибки и искреннее раскаяние со стороны человека было конечной целью в каждом случае, переданном на суд инквизиции». [8] (Martin, 248.)

Труды о ведьмах и колдовстве в Италии в основном касаются практических или оперативных форм колдовства, таких как использование предметов в заклинаниях и других магических работах. По сравнению с другими частями Европы меньше внимания уделяется дьявольским элементам колдовства (включая сделки с дьяволом). Однако эти вещи, безусловно, присутствуют в итальянских записях. Но мы должны помнить, что в Италии колдовство (особенно в Венеции) рассматривалось как религиозное преступление, следовательно, подпадало под юрисдикцию инквизиции, а не светской власти. [9] (Martin, 37-38.)

Существует множество судебных дел, в которых обвиняемые в колдовстве предстают перед властями более одного раза. Обычным приговором для виновной стороны было публичное унижение, порка, тюремное заключение на определенный период времени или, в серьезных случаях, изгнание из общины. Последнее имело серьезные последствия, особенно для женщин, поскольку после того, как система поддержки семьи была удалена, единственными оставшимися немедленными вариантами были проституция или преступный способ заработка.

Римская инквизиция обращалась гораздо суровее с обвиняемыми ведьмами, которые принадлежали к группам или были вовлечены в семейную практику. Идея организованных ведьм воспринималась Церковью как большая угроза, чем случайные одиночные практикующие. Именно эта ситуация группового участия в конечном итоге привела к казни обвиняемых ведьм в Италии. Однако убийства людей, признанных виновными в практике колдовства (по определению Церкви), начались в Италии гораздо позже, чем в других европейских странах.

Среди самых ранних записей о собраниях ведьм в Италии мы находим описание ночных встреч, где происходило общение с мертвыми. Это называлось tregendа. [10] (Walter Stephens, Demon Lovers: Witchcraft, Sex, and the Crisis of Belief (University of Chicago, 2002), 132.) Комментаторы того периода (например, проповедник 14 века Якопо Пассаванти) утверждали, что ведьмы были мошенниками, наживающимися на одиночестве вдов. Однако идея о том, что ведьмы общаются с мертвыми, является древней темой, которая появляется в греческих и римских писаниях. Прошло несколько столетий, прежде чем tregenda была преобразована Церковью и ее агентами в современный злой стереотип шабаша. Описывая tregenda, или шабаш, ученый Франко Мормандо утверждает:

«Это понятие собрания является еще одним универсальным элементом в «классической формулировке феномена ведьмы». Как и многое другое в багаже ​​европейской ведьмы, его корни - в языческой мифологии, в частности, в нехристианском, но и недьявольском «Обществе Дианы», безобидной, праздничной поездке и собрании женщин под опекой языческой богини луны и охоты.

Превращенное в демонизированный феномен ведьм теологами и канонистами христианской Европы, собрание к концу пятнадцатого века стало известно (с оттенком антисемитизма) как «шабаш» ведьм. С течением лет оно постепенно приобретало все более отвратительные, оргиастические характеристики. При жизни Бернардино собрание называлось разными именами; сам проповедник в одной из своих проповедей 1424 года флорентийцам ссылается на это итальянским термином tregenda».[11] (Franco Mormando, The Preacher’s Demons (University of Chicago Press, 1999), 66.)

Историк Якоб Буркхардт в своей книге «Цивилизация Возрождения в Италии» прокомментировал, что итальянские ведьмы «имеют в себе что-то от классической Сивиллы», но он изображает ведьму как претендентку на власть, ту, которая делает зелья, включающие «ускоряющие аборт» препараты. Он также упоминает, что есть мужчины и женщины-ведьмы (stregone и strega). Буркхардт комментирует, что эти ведьмы играют роль «знахаря-врача» и сводни, «как и их римские предшественники».

Буркхардт предполагает, что искусство итальянской ведьмы «с перерывами существовало со времен римлян» и было основой для многих суеверий с течением времени.[12] (Jacob Burckhardt, The Civilization of the Renaissance in Italy (MacMillan and Co., 1904), 524.) Он добавляет, что за пределами частей северной Италии германские элементы демонического колдовства не продвинулись дальше в Италию «из-за того, что в других местах уже существовала высокоразвитая форма «Stregheria», основанная на другом наборе идей». [13] (Burckhardt, page 529.) Буркхардт продолжает изображать настоящую итальянскую ведьму как человека, вовлеченного в «торговлю», посредством которой она или он зарабатывает на жизнь (обычно продажей амулетов и зелий, в основном связанных с вопросами любви и исцеления).

На протяжении столетий магическое искусство колдовства было в центре внимания писателей. Это привело к представлению о том, что колдовство является/было просто практикой, а не религией. [14] (Следует отметить, что древние греки называли колдовство «запретной религией», что, по сути, означает, что, несмотря на его связь с богиней Гекатой, оно не отвечало требованиям, чтобы официально считаться религией (согласно стандартам властей того времени)). По иронии судьбы, во время христианского периода судов над ведьмами, ведьм обвиняли в поклонении Дьяволу, что является религиозной темой. Но колдовство продолжало строго относиться к категории магической практики.

Стенограммы судебных процессов по делам о колдовстве на протяжении столетий содержат подробности вопросов, заданных обвиняемым, а также ответы, предположительно полученные на заданные вопросы. В ранний период судебных процессов эти вопросы, скорее всего, были предназначены для получения подробностей о том, какие практики имели место и каковы были верования практикующих. Это убедительно свидетельствует о том, что пути ведьм в целом не были общеизвестны в то время. В этом свете нетрудно предположить возможность того, что ведьм обучали тайно, либо через семейные линии, либо через членство в какой-либо форме группы или внутреннего общества.

На протяжении столетий вопросы, используемые инквизиторами, в конечном итоге отвечали за стереотипное представление о колдовстве, пронизывающее Средние века и эпоху Возрождения. Это представление также используется сегодня учеными для опровержения неоязыческой веры в колдовство как старой религии. Однако в протоколах судебных процессов над ведьмами вопросы,
задаваемые обвиняемым, не направлены на раскрытие чего-либо религиозного характера (старого или нового), а вместо этого сосредоточены на магических практиках, злых делах и сатанинском поклонении. Именно этот замкнутый портрет ведьм и колдовства распространяется в массовую культуру и устанавливает стереотип в умах населения. Инквизиторы, как гласит старая поговорка, не могли видеть леса за деревьями. Из-за этого близорукого взгляда на колдовство возникают проблемы, с которыми мы сейчас сталкиваемся, пытаясь обнаружить существование секты ведьм, какой она была на самом деле в старой Италии.

Попытка разобраться в фактах о том, чем было и чем не являлось итальянское колдовство, сложнее, чем без колебаний принять его надуманное изображение руками Церкви и ее агентов. Мартин указывает, что инквизиция включила различные аспекты народных верований и практик целительства в рамки колдовства. Далее она говорит, что имело место большое взаимопроникновение» в отношении верований в рамках общераспространенной культуры и взглядов образованного класса, к которому принадлежали инквизиторы. [15] (Martin, 225.) Эта намеренно созданная смесь исказила нехристианские практики и верования, чтобы соответствовать воображаемой структуре колдовства. В результате мы остались с довольно запутанным клубком ниток, который нужно размотать.

Одной из проблем для Церкви в плане ее политической кампании очернения ведьм и их деяний является то, что многие люди в населении знали местных ведьм в своей общине. Как указывает Мартин, потенциальные свидетели против обвиняемой скорее всего хорошо понимали, что соседская ведьма не могла выполнить все обвинения властей, не будучи замеченной. Жителей округа, где проживала ведьма, трудно было убедить в таких предполагаемых действиях, как каннибализм и ночные полеты.

Со временем книги по колдовству и церемониальной магии проникали в субкультуры Италии. Книги вроде «Ключ Соломона» и труды Пьетро д'Аббано упоминаются в итальянских судебных процессах по колдовству. Например, дело Лауры Малипьеро XVII века: обвинение ее в ведьмовстве было причиной обыска ее дома капитаном подразделения инквизиции Сант'Уффицио. В ее доме были обнаружены несколько грубо написанных книг заклинаний вместе со сложными травниками и копиями «Ключа Соломона». [16] (Sally Scully, Journal of Social History, volume 2, 1995.)

Рут Мартин отмечает, что итальянское колдовство привлекало людей из всех слоев общества. В своей книге о колдовстве в Венеции Мартин отмечает, что Венеция была отражением колдовства в других областях Италии, за исключением некоторых видов магии. Поскольку Венеция была портовым, а не фермерским городом, нет никаких обвинений в уничтожении урожая и погодной магии. Мартин пишет:

«Тем не менее, кажется, что колдовство того или иного типа интересовало людей из всех слоев общества. Мужчины, занимающиеся некромантией, многие из которых были книготорговцами, очевидно были наиболее образованными, и Моросини и охотники за сокровищами представляют увлечение знатных классов этим типом ученого колдовства. Мужчины, участвовавшие в других типах колдовства, включали розничных торговцев, ювелиров, суконщиков, ремесленников, таких как красильщик или бондарь, и неизбежных лодочников. Социальное положение женщины варьировалось от благородных дам, которые часто консультировались с ведьмами или даже самостоятельно экспериментировали, через жен розничных торговцев и ремесленников, до прачек, рабочих арсенала (изготавливающих паруса или канаты), жен лодочников, проституток, а также лиц вообще без видимых источников дохода».[17] (Martin, 234.)

Как мы видим, колдовство (как магическое искусство) не ограничивалось неграмотным крестьянским классом. Среди части ведьм были обладатели письменных материалов; традиция из древних трудов Горация описывает колдовскую книгу чар, используя которую ведьмы могут призывать звезды: «Ныне же я подчиняюсь твоей власти, и молю тебя во имя владений Прозерпины и сил Дианы, дабы не вызвать твой гнев, и твоими книгами чар, способными заклясть неподвижные звезды с небес...» – Эпод 17

Колдовство, как магическое искусство, оказало влияние как на народную, так и основную культуру. Однако итальянская народная культура была в меньшей степени подвержена влиянию колдовства, чем народной магии в целом. Последняя встречается не только в обычных практиках и верованиях итальянского народа, но также в фольклоре и различных сказках, на которых растут местные жители. Подобно небольшим фрагментам колдовства, различные элементы народной магии встречаются во многих итальянских семьях. В большинстве случаев члены семьи не рассматривают такие вещи как колдовство или народную магию, а просто как «то, что мы делаем».

Фольклористы и социальные антропологи представляют разные теории о происхождении фольклора и народной магии, но все они согласны с тем, что в исходных моделях происходят изменения. Причина этого в том, что обыватель не заинтересован в сохранении вещей в точности такими, какими он или она их нашли. Вместо этого такие вещи часто адаптируются для личного использования, и это меняет различные элементы знаний или народной магии в культуре.

В противоположность этому, ведьма является хранительницей традиций и сознательно работает над тем, чтобы не изменять учения и методы. Вещи могут быть добавлены к его/её Ремеслу, но исходные модели почитаются и сохраняются. Искусство колдовства передается от ведьмы к ведьме и недоступно обычному человеку в итальянской культуре. Однако из-за их присутствия [ведьм] кажется очевидным, что небольшие элементы колдовства нашли свое место в популярной культуре.

То, что мы видим в настоящее время, является субкультурным движением в Италии отдельных лиц и групп, интересующихся язычеством, колдовством и народными магическими искусствами. Большинство этих искателей отказались от католической веры и ограничений общества. Увы, как правило, они все равно несут с собой идеи, которые усвоили во время взросления, что естественным образом влияет на их восприятие колдовства. Многие из этих идей пришли из Церкви и были восприняты как истины в какие-то моменты жизни. Так же влияют фильмы, журналы, доступные напечатанные книги. К сожалению, они передали куда больше, чем просто стереотипы: фактические практики ведьм остались скрытыми от взгляда простого человека.

Сложившаяся ситуация привела к попыткам отдельных лиц воссоздать такие вещи, как stregoneria, из любых найденных общедоступных источников. Естественно, эта дезинформация приводит к путанице, и из этого мы находим неправильные представления и определения колдовства и народной магии. Одним примером является интернет-группа, называющая себя «Stregoneria Italiana», которая собирает и смешивает сборную солянку систем и практик в одну концептуальную кучу под знаменем «итальянского колдовства». Другим примером является сайт, известный как Rue’s Kitchen, который представляет повседневные общие народные магические концепции итальянской культуры, как будто они отражают сплоченную систему практики и верований. Но, как и сайт Stregoneria Italiana, представленный материал не является репрезентативным для посвященных учений, а просто представляет собой точку зрения неспециалиста на то, что на самом деле является эзотерической системой, которая остается за пределами их знаний и опыта (и, следовательно, их понимания). Учения начального уровня избегают публичного внимания, потому что они не являются частью популярной культуры, а остаются доступными только для внутреннего общества.

Хотя итальянские ведьмы замечательно преуспели в сохранении своих путей в значительной степени скрытыми на протяжении веков, есть следы старой секты, которые появляются в фольклорном фоне сочинений о колдовстве. В итальянском труде XVI века, известном как Maccaronea, написанном Джироламо Фоленго [18] (Фоленго написал «Maccaronea» под псевдонимом Мерлин Коккаи) мы находим мрачное изображение колдовства, но оно содержит подлинные фольклорные элементы. История следует за приключениями персонажа по имени Балдус, отправившегося ко двору королевы-ведьмы Гульфоры, где он сталкивается с происходящим шабашем. Присутствующие на шабаше ведьмы варят зелья, состоящие из тиса, бирючины, аконита, болиголова, жабьего яда, могильной пыли, крови и других ингредиентов. Шабаш завершается участием ведьм в оргии. Все это классические элементы фольклорного колдовства, и именно в фольклоре мы находим народные верования людей. Эти верования происходят из очень старых идей в культуре, в отличие от изобретательности писателей-фантастов.

По мере того, как Балдус продолжает углубляться в царство Гульфоры, он находит книги заклинаний и гримуары. Балдус также обнаруживает «школу колдовства», где старые ведьмы обучают молодых дев «всем премудростям ада». Автор и священник Монтегю Саммерс комментирует, что «даже сегодня в Романье Тоскане сохраняется мрачное поверье, что колдовство передается по семьям и секреты колдовства увековечиваются устно, молодые тщательно обучаются и тренируются в этом ужасном деле их старшими родственниками. Тот факт, что новоиспеченные ведьмы учились заклинаниям и рунам у тех, кто давно был посвящен, упоминается в испытаниях всех стран». [19] (Montague Summers, Geography of Witchcraft (Kessinger Publishing, 2003), 552.)

В двенадцатой главе первой книги «Compendium Maleficarum» (написанной Франческо Гуаццо в XVII веке) Охотник на ведьм описывает рассказ о сборище ведьм. Однажды ночью молодую женщину привели в поле, где итальянец чертил на земле круг буковой веточкой, «бормоча» слова из чёрной книги. Этот тип книг упоминается в трудах о колдовстве как в Италии, так и за её пределами. Учёный Донато Боска в своей статье «Путешествие с Маской» пишет, что «ведьмы используют Книгу Заповедей, которую получают, выйдя на перекрёсток и трижды совершив ритуал. Книга написана чернилами трёх разных цветов». Писатель У. Г. Уотерс в своей работе «Итальянские романисты» описывает рассказ о ведьме, рисующей на земле круг, держа «свою маленькую книгу в руке». [20] (W.G. Waters, The Italian Novelists: The Facetious Nights of Straparola (частное издание для членов Общества библиофилов, 1901).)

Саммерс в своей книге «История колдовства и демонологии» комментирует несколько случаев, связанных с ведьмами и использованием книги. Книга описывается как имеющая мягкий переплет, мохнатый словно волчья шкура. Страницы в книге были разных цветов: белые, красные и чёрные. В другом упоминании книга ведьмы описывается как «Дьявольский требник» со страницами чёрного и багряного цветов. Саммерс упоминает, что некий Уильям из Кардроны (Пиблз) украл книгу с места, где ведьмы были заняты танцами (и поэтому не заметили кражи). [21] (Montague Summers, History of Witchcraft and Demonology (Kessinger Publishing, 2003), 86-87.)

Различные описания шабаша ведьм представляют его как противоположность христианской мессе и, отталкиваясь от этой точки зрения, учёные пришли к выводу, что эта тема является признанной моделью. Безусловно, эту модель использовала инквизиция, но, опять же, существовал ли такой распространённый культ изначально, или это чистая фантазия? Если первое маловероятно, а второе более разумно, то почему учёные полагаются на труды о колдовстве от Средневековья до эпохи Возрождения как на доказательство того, что религиозного колдовства не существовало?

Один из способов понять, что на самом деле происходило в итальянской субкультуре, — это обратиться к этнографическим и фольклорным свидетельствам, отраженным в народных верованиях итальянской культуры. Историк Лючия Кьявола Бирнбаум отметила, что народные верования и способы познания обходят устоявшиеся знания и убеждения. [22] (Lucia Chiavola Birnbaum, Black Madonnas: Feminism, Religion & Politics in Italy (IUniverse, 2000), 27.) В своей книге «Чёрные Мадонны» Бирнбаум исследует существование сохранившихся языческих элементов в современном культе Мадонны. Благодаря таким элементам мы можем раскрыть или, по крайней мере, уловить основополагающие верования и практики, которые впоследствии были скрыты политикой Церкви и её представителей.

Бирнбаум использует термин «подневольные классы» для обозначения подвластных людей в обществе и отмечает, что в прошлом этот класс состоял преимущественно из женщин. Бирнбаум пишет:

«Подневольные классы могут подчиняться, изменять внешние формы своих верований или бросать вызов господствующей власти. Народные ритуалы и праздники, с этой точки зрения, выявляют степени усвоения или ассимиляции, а также степени сопротивления. Внешнее соблюдение церковных форм при тихом сохранении древних верований, как представляется в моём исследовании, является образом действий, используемым итальянскими крестьянами» [23] (Birnbaum, 27.)

Далее она утверждает, что современные антропологи Антонио Карбонаро и Арнальдо Нести рассматривают народные верования как «культуру отрицания, отвергаемую культуру верований в эгалитарном и либертарианском обществе». [24] (Birnbaum, 28.)

Бирнбаум отмечает, что женщины-ученые в Италии возрождают «древние ценности, переданные женщинами, преследуемыми как ведьмы». Она также сообщает, что среди историков, изучающих подавленную итальянскую крестьянскую культуру, сейчас используется термин «этноцид». Этот термин часто применяется к уничтожению народных верований, которые были разрушены или искажены католическими инквизиторами, протестантскими реформаторами и рационалистами эпохи Просвещения. К счастью, мы можем обратиться к таким образам, как Черная Мадонна, и под фасадом обнаружить нечто от народных религиозных и политических убеждений, которые когда-то определяли итальянскую ведьму. Именно здесь, с большой осторожностью, мы можем начать восстанавливать отвергнутую культуру ведьм.

Несмотря на то, что при восстановлении подавленной культуры ведьм нам часто остаются лишь фрагменты для изучения и интерпретации, эта задача не является невыполнимой. Сегодня некоторые элементы выходят на поверхность благодаря усилиям женщин-ученых в Италии и других странах. Бирнбаум отмечает, что «сокрытие информации о культуре ведьм было практически тотальным». Далее она говорит, что «только в 1976 году в Италии был опубликован отчёт о судебном процессе над ведьмами, с точки зрения женщины-ученого», и что «только в 1989 году в Италии было опубликовано научное исследование о связи ведьмовских ритуалов с дохристианскими верованиями». [25] (Birnbaum, 168.)

Точка зрения Бирнбаум на элементы почитания, связанные с Чёрной Мадонной, дает некоторое представление о средневековой культуре ведьм. Здесь деревенская ведьма рассматривается в постоянной роли целительницы и мага, совместно с дохристианской богиней, которая ассоциируется с жизнью, смертью и возрождением. Бирнбаум описывает исцеление, при котором деревенская ведьма «изгоняла болезни или несчастья с помощью ритуалов с использованием соли, масла, воды и заклинаний». Подводя итог, Бирнбаум пишет:
«Смешивая языческие и христианские верования, женщины отвечали за лечение в крестьянском обществе. Независимо от того, руководила ли лечением фаттуккерия (знахарка) или стрэга, или считалось, что вмешался какой-то святой, крестьяне восклицали: «О чудо!». В итальянской крестьянской культуре XIX века между фаттуккерией (знахаркой) и стрэгой (ведьмой) было мало различий, и каждая из них имела значительное сходство со святыми: люди верили, что и святые, и ведьмы способны творить чудеса». [26] (Birnbaum, 51.)

Автор Роберто Сикутери отмечал, что шабаш ведьм, вероятно, был воссоединением еретиков, преследуемых Церковью. Крестьянские обычаи, представленные на этом собрании, были превращены посредством манипуляций церковных властей и народной фантазии в склеп. К этому следует добавить сексуальные фантазии гонителей колдовства, которые боролись с сексуальным подавлением, навязанным господствующей христианской моралью той эпохи. [27] (Birnbaum, 168.)

На протяжении веков влияние Церкви и её зацикленность на язычестве как на дьявольской силе наносили урон секте ведьм. Это длилось до XIX века, и здесь мы видим мельком присутствие Люцифера в колдовстве, где он исполняет иудео-христианскую роль падшего ангела. В книге фольклориста Чарльза Лиланда «Арадия: Евангелие ведьм» у Люцифера и богини Дианы рождается ребёнок, который позже отправляется на землю, чтобы обучать колдовству угнетённых крестьян и обращать их в ведьм. Эти ведьмы также получают инструкции, как призывать Диану и Арадию на помощь.

В западной литературе мы видим, как древняя ведьма взывает к различным источникам силы. Один из примеров доходит до нас из мифов и легенд о Медее, греческой ведьме. В сказаниях, таких как у Овидия, Медея обращается со своими заклинаниями к звёздам, Гекате, Теллусу и богине земли. Она также воздвигает алтарь Гекате и ещё один – Гебе. Её заклинания раскрывают связь ведьмы с древней теологией:

«Ночь, вернейшая хранительница моих тайн, и звёзды, которые вместе с луной следуют за огнями дневного света, и ты, Геката трёхглавая, которая знает всё о моих замыслах и приходит помочь в заклинаниях и ремесле ведьм, и Земля, которая снабжает ведьм могущественными травами, и Бризы, Ветры, Горы, Реки и Озера, и все боги рощ, и все боги ночи, придите, чтобы помочь мне. Ночная Королева-Странница, обрати же свою благосклонность на этот зов». [28] (Daniel Ogden, Magic, Witchcraft, and Ghosts in the Greek and Roman Worlds: A Source Book (Oxford University Press, 2002), 88.)

Здесь мы видим призывание не только божеств, но и духов или сил. Последнее подтверждается упоминанием ветра, гор, рек и озёр. Это предполагает два момента. Во-первых, мы вполне можем рассматривать концепции неолитической мысли, если не более раннего периода, предшествовавшего персонификации божеств в человеческом облике. Во-вторых, мы рассматриваем «ночной культ», что подтверждается упоминанием «ночной королевы-странницы» и «богов ночи», не говоря уже о призывании Ночи и самих звёзд. [29] (Сравните это заклинание с историческим заклинанием из культуры Вавилона: «Я призываю вас, боги ночи, и с вами я призываю ночь, невесту под вуалью, я призываю (трех стражей ночи): вечернюю, полуночную и рассветную... будьте рядом со мной, о боги ночи! Внемлите моим словам, о боги судеб, Ану, Энлиль, Эа и великие боги! Я призываю тебя, Владычица тишины ночи, я призываю тебя, о Ночь, невеста». — Эрика Райнер, «Астральная магия в Вавилонии» (Американское философское общество, июль 1995 г.).) Это отделяет колдовство от основной греческой религии, превращая его в так называемую запрещённую религию.

Нет сомнений, что римское колдовство находилось под сильным влиянием своего греческого аналога. Элементы римского колдовства присутствуют в итальянском колдовстве и по сей день, но ещё одним важным аспектом является влияние этрусской магии и теологии. Однако эта тема слишком обширна, чтобы исследовать её в этой главе. Лиланд подробно рассматривает данную тему в своей книге «Этрусско-римские реликвии» и любознательный читатель может прочитать её.

Несмотря на включение алтаря и вызывания божеств в описание колдовства, древнегреческие писатели ограничивают его сферой запрещённой религии. По сути это игнорирование авторитетами того времени факта, что ведьмы могут по праву претендовать на религиозный характер своих практик или на божественный источник своей силы. Это не означает, что сами ведьмы отвергали свои методы как личную религию. Это означает, что власти, которые официально одобрили существование храма или культа, сертифицированного как религия, решили не делать этого в случае с ведьмами. [30] (Эта тема обсуждалась в книге Witchcraft and Magic in Europe: Ancient Greece and Rome, Bengt Ankarloo and Stuart Clark, ed., (University of Pennsylvania Press, 1999). ) Аналогичная проблема возникла в 1970-х годах, когда современные ведьмы впервые попытались создать легальные религиозные организации, используя налоговые права, предоставленные церквям и храмам Налоговой службой США. Власти утверждали, что колдовство не считается религией. Таким образом, это, по-видимому, давнее и устойчивое предубеждение против ведьм в этом отношении.

Самым ранним словом в западном языке, используемым для обозначения ведьмы, по всей видимости, является греческое слово pharmakis. Историк Ричард Гордон отмечает, что pharmakis «стал одним из стандартных слов для обозначения „мудрой женщины/ведьмы“, употребляемых как существительное».[31] (Bengt and Clark eds., 251.) Позднее это слово включило в свое значение и "человека, который отравляет посредством знания растений". Дополнительные формы слова, такие как фармакон, указывали на использование магии в форме чар того или иного рода.

Римляне позднее перенесли и применили понятие ведьмы как отравительницы в латинское слово venefica (используемое для обозначения ведьмы или её ремесла). Однако этимология этого слова на самом деле тесно связана с Венерой (venerari – vener – venus), в отличие от слова «venom» (venenum). Об этом свидетельствует тот факт, что Венера была богиней возделываемых садов до того, как стала богиней любви (отсюда связь Венеры с растениями и фармакологией). Исследовательница Венди Донигер отмечает, что Венера ассоциировалась с возделываемыми полями и садами, а позднее её стали отождествлять с Афродитой. Далее она утверждает, что имя Венера «грамматически является женской формой того, что, скорее всего, изначально было абстрактным существительным среднего рода (venes), означающим «очарование, качества, возбуждающие желание», а ранее – «желание, вожделение». Этот корень – как показывают производные слова venerari, «снискать благосклонность (божества) посредством умилостивительных действий, поклонения», и venenum, «волшебная трава или зелье», – по-видимому, связывал понятия «желание» и «умилостивительная магия для исполнения желания». [32] (Wendy Doniger ed., Britannica Encyclopedia of World Religions (Encyclopaedia Britannica, Inc., 2006), 1130.)

Древнеримский драматург Платус отмечает, что сады находились под покровительством Венеры (хотя эта связь, по-видимому, исчезла к концу Республики). [33] (Christopher Thacker, The History of Gardens (University of California, 1985), 13.) Учёный Сирил Бейли в своей книге «Фазы римской религии» также отождествляет Венеру с духом виноградной лозы и садов. [34] (Cyril Bailey, Phases in the Religion of Ancient Rome (University of California Press, 1932).) Слова pharmakis и venefica, используемые в этой главе, рисуют образ древней ведьмы как травницы. Позже ведьма предстаёт как использующая магию. Среди самых ранних обвинений в адрес ведьм – приворотные зелья. Считалось, что приворотное зелье заставляет человека полюбить другого, и это считалось преступлением против свободы воли. Когда это преступление было названо «отравлением разума» жертвы, ярлык «отравительницы» прочно закрепился за ведьмой. Таким образом, «venefica» обозначала ведьму как отравляющую растениями, тем самым вытесняя её прежнюю связь с Венерой и приворотными зельями.

Ведьма как травница, безусловно, знала и использовала целебные и лечебные травы. Жители деревень и городов знали такую женщину и обращались к ней с самыми разными целями. Древнюю ведьму не волновало, какие планы люди строили относительно её навыков или зелий. Она занималась поставкой товаров или предложением своих навыков за плату. Ответственность за результаты полностью ложилась на покупателя - по аналогии c отношениями между продавцом оружия и покупателем, который покупает и затем использует огнестрельное оружие.

В прошлом ведьм одновременно боялись и уважали. Многие из них наслаждались властью и защитой, которые давала такая репутация. Люди, которые днём злословили о ведьме, были теми же, кто ночью прокрадывался к ней за помощью. Дары в виде еды или одежды были распространённым явлением в обмен на то, что можно было получить от ведьмы. Те небольшие деньги, которые были у ведьмы, обычно добывались другими способами, помимо её колдовства. [35] (Среди известных мне потомственных ведьм ходит история о том, что давным-давно ведьмы популяризировали тему, согласно которой, чтобы предотвратить проникновение ведьм в дом, жильцы должны выставлять еду или зерно за дверью или окном. Когда этот обычай вошел в обиход, ведьмы ходили по ночам, собирая еду и зерно, чтобы пополнить свои запасы.)

Этический кодекс ведьмы произошел не от иудео-христианской морали, а от чего-то более древнего и естественного. [36] (Как и любое существо природы, ведьма предпочитает, чтобы её не трогали, но если её спровоцировать - она будет яростно защищаться. В отличие от Викки, итальянские ведьмы не придерживаются философии «не причиняй вреда». Вместо этого у них есть закон, запрещающий причинять вред невинным. Вне зависимости от причины, люди, провоцирующие ведьму, невинными не являются.) По сути, он берет свое начало из понимания законов природы. Благодаря этому ведьма понимала циклы сил природы и темы потерь и приобретений. Она знала законы природы и наблюдала, как её создания живут и умирают. Это был её мир, и только он имел хоть какой-то смысл.

По ночам ведьма могла ходить без риска пострадать. То, что люди считали ужасными порождениями ночи и тьмы, были спутниками и помощниками для ведьмы. Это можно сравнить с мыслями вождя американских индейцев, который однажды пытался объяснить белым, что «дикая местность» – это не дикая местность для индейца, а его дом. Это дикая местность только для белых, которым нужно добывать припасы, чтобы выжить. В это время ведьма чувствовала себя как дома под луной и звёздами.

В древности римскую ведьму отождествляли со сверхъестественными существами, такими как стрыга или стрия – разновидность вампирши, принимавшей облик хищной птицы, например, совы. Считалось, что это существо питается младенцами, и эта тема позже проявляется в обвинениях в том, что ведьмы варили и ели младенцев на шабашах. Римские писания дохристианского периода изображают ведьму как старуху, которая грабит кладбища и совершает отвратительные деяния. Это резко контрастирует с образом прекрасной соблазнительницы-ведьмы, известным ранее в Греции. В Риме политика уже оклеветала и очернила ведьму задолго до возникновения христианства.

С рассветом христианства очернение ведьм приобрело дополнительные элементы, включая появление поклонения дьяволу. В условиях господства церкви в обществе люди, осужденные за колдовство, как это определялось властями, подвергались различным наказаниям, включая казнь на виселице или костре. Трудно сказать, сколько из этих людей действительно были каким-либо образом вовлечены в какую-либо форму колдовства. Однако сомнительно, что это количество хоть как-то приближалось к предполагаемым цифрам.

Согласно устному преданию, ведьмы принимали дополнительные меры, чтобы избежать подозрений. Это включало в себя принятие видимости католицизма и появление в общине как набожные христианки. Однако некоторые балансировали на краю пропасти и продолжали открыто предлагать свои услуги в качестве ведьм. Похоже, что эти храбрые или глупые ведьмы часто попадали в руки властей. Тем временем подпольное сообщество ведьм развивалось и эволюционировало, поскольку были те, кто сопротивлялся искоренению Старых Обычаев. Одной из таких групп была группа последователей, сформировавшаяся вокруг легендарной фигуры, известной как Арадия. В следующей главе мы рассмотрим возможные корни этой легенды в итальянской культуре.