О реальном, иллюзиях и мясной гастрономии

Известно, что материализм и идеализм являются почти противоположными друг другу концепциями. Кроме того, можно сказать (хоть и с некоторыми оговорками), что материализм приравнивается к атеизму, а идеализм к религиозному мышлению. Необходимым образом эти концепции и их сторонники постоянно противостоят друг другу, находятся в состоянии полемики и зачастую смотрят на вещи радикально по-разному. Белое для материалиста часто чёрное для идеалиста.

В этой связи хочу поделиться своим наблюдением о том, насколько глубока, по-видимому, пропасть между материализмом и идеализмом, и в чём она в том числе выражается. Мне это наблюдение представляется любопытным.

Материализм с идеализмом спорят не просто о том, что первично, материя или сознание; о том, существует Бог (или трансцендентность, или бытие) или не существует; о том, есть ли цель у существования Вселенной или это просто механический случайный процесс.

Помимо указанного выше и многого другого, они спорят даже о том, что именно является иллюзией, а что реальностью. При этом обе концепции говорят о том, что есть нечто более реальное и менее реальное, либо же вообще нереальное. Что есть что-что существующее (сущее) и нечто лишь иллюзорное. И кардинально расходятся в том, что они называют реальным. Вот это различие, этот спор, на мой взгляд, можно охарактеризовать как фундаментальный.

С материализмом всё предельно просто. Он говорит о том, что нет ничего, кроме того, что мы можем непосредственно увидеть, потрогать и ощутить (хотя довольно забавно, что при этом он признаёт наличие непреложных экономических и математических законов). Соответственно, для материалиста Бога нет, трансценденции нет, объектов метафизики нет, и всё это можно назвать иллюзиями.

Что касается идеалистов, то примеров их подхода к этому вопросу, пожалуй, можно будет привести немало, но я остановлюсь на Платоне и Эрнсте Юнгере.

О платоновской теории идей знают многие, хотя бы понаслышке. Если очень коротко, то:

- есть мир умопостигаемый и мир видимый (наша физическая реальность);

- все объекты видимого мира (животные, предметы, природные явления, вообще всё) являются лишь проявлениями (отражениями) объектов умопостигаемого мира, которые называются «идеи» – идея кошки, идея кровати, идея дождя и т.д.;

- объектов видимого мира (кошек) много, а идея (идея кошки) только одна;

- идея реальнее, чем объект видимого мира – идея относится к объекту видимого мира так же, как дерево относится к своему отражению в воде;

- только об идеях возможно настоящее знание, а об объектах видимого мира (вещах) возможно лишь мнение, из чего и делается вывод, что идеи реальны, а вещи находятся в промежуточном состоянии между реальностью и небытием.

Таким образом, по Платону, наша физическая реальность не вполне реальна. Если это и не иллюзия в чистом виде, то бледная тень истинной реальности.

Теперь обратимся к эссе «Уход в лес» Эрнста Юнгера.

«Уход в лес» - метафора ухода свободного одиночки от тирании технократического полицейского государства, с её территории, из её страны, в общем из зоны её влияния. Термин произошёл от старинного исландского слова, дословно это означало следующее: «Уход в лес следовал за объявлением вне закона. Этим поступком мужчина выражал волю к отстаиванию своей позиции собственными силами» (с). Юнгер также использует метафору, образ, который называет Корабль – это как раз тот самый тиранический мир со всей своей государственной мощью и силой техники (машин и механизмов), который мчит на всех парах и на котором человек лишь пассажир, совершенно не контролирующий ход корабля, который скорее всего несётся к очередной катастрофе. Именно с Корабля человек уходит в Лес. Для меня особенно важно то, что этот уход у Юнгера неразрывно связан с приобщением человека к миру «чистого бытия», то есть это приобщение – своего рода необходимое условие успешного ухода в Лес.

И вот что мы видим в эссе по этому поводу:

- «Корабль означает временное, Лес – вневременное бытие. В нашу нигилистическую эпоху распространился обман зрения, из-за которого всё движущееся кажется значительнее того, что покоится» (с);

- «Всегда и везде присутствует знание того, что в изменчивом ландшафте скрыто действуют архаичные силы, а под пеленой преходящих явлений бьют родники изобилия, космической мощи» (с);

- «Кто хоть раз прикасался к бытию…» (с);

- «Все «новые» миры – всегда лишь оттиски одного и того же мира. Он с самого начала был известен гностикам, отшельникам в пустыне, Святым Отцам и всем истинным богословам» (с).

Прошу извинить, но в этих случаях сложно было обойтись без прямых цитат. При этом отмечу ещё одну мысль Юнгера, возможно самую интересную в рассматриваемом контексте. Рассуждая о кризисе церкви, веры и о секуляризированном существовании, он называет такое состояние оставшегося без Бога и смысла материалиста «нехваткой подлинного существования». То есть Юнгер мыслит существование материалиста в той среде, в которую тот сам себя загнал слепотой топорного прагматизма, как «неподлинное» существование, то есть «фальшивое», «ложное».

Таким образом, касательно Юнгера можно подытожить следующее: реальность временное, бытие вневременное, вечное; реальность это изменчивый ландшафт, а бытие это архаичные силы, родники изобилия, космическая мощь; все «новые» миры лишь оттиски одного и того же; подлинное существование возможно только при соприкосновении с бытием (Богом), а существование просто в физической, видимой, эмпирически просчитанной реальности подлинным не является.

Здесь тоже налицо иллюзорный характер или, как минимум, фундаментальная второстепенность физической реальности, видимого глазу и доступного иным чувствам мира.

Вот так на примере двух великих мыслителей видим, что некоторые идеалисты не просто утверждают наличие иной реальности помимо той, что доступна нашим органам чувств: мир Идей, бытие и прочие варианты наименования. Они говорят о том, что лишь этот самый мир, находящийся за пределами чувственного опыта, по-настоящему реален. Возможно, в той или иной степени любое идеалистическое учение так или иначе что-то подобное декларирует, хотя и не всегда настолько однозначно, как Платон с его Идеями. Правда можно вспомнить буддистов, которые в этой логике дошли вовсе до радикального предела – отрицания существования как такового.

Весьма занятны те следствия, которые вытекают, с одной стороны, из взглядов идеалистов на истинную реальность, с другой стороны, из мнения материалистов по этому же вопросу.

Понятно, что существование вечного нематериального бытия, не подверженного ни уничтожению, ни каким-либо непоправимым принципиальным изменениям и повреждениям, и при этом оказывающего фундаментальное влияние на материальный мир физических объектов, придаёт осмысленность всем процессам наблюдаемого нами мира, в том числе человеческому краткому существованию в рамках одной жизни. Далее, все подобные доктрины говорят о том, что человек в первую очередь должен соблюдать определённые правила, продиктованные непосредственно вечным бытием (Бог), причём правила эти естественным и очевидным образом регулируют жизнь человека среди себе подобных (я говорю о заповедях, табу, понятии греха и т.д.). Из этих правил и принципов по необходимости возникают законы и нравственные нормы: и то, и другое находится в непосредственной связи с правилами, диктуемыми вечным бытием. Необходимо отметить, что при правильном донесении и надлежащем понимании этих самых правил возникает осознание того, что, по существу, такие правила являются инструкцией по выживанию и совершенствованию самого ядра, сущности человека – его души. Как следствие, совершенно рациональным при таких обстоятельствах является поведение и мироощущение, соотносящееся с указанными правилами (любовь, стремление делиться, помогать, добродушие, дружелюбие, отсутствие осуждения, честность, ощущение единства со всеми людьми и т.д.), так как жизнь для человека приобретает истинное наполнение, а безразличие и равнодушие, вызванные ощущением краткости и жалкости своей отдельно взятой жизни (логика «после нас – хоть потоп»), исчезают. В связи с последним необходимо добавить, что любые концепции вечного бытия с очевидностью предполагают отсутствие смерти как таковой и продолжение человеческого существования в той или иной форме после физической смерти, что, помимо прочего, даёт человеку колоссальное расширение горизонта планирования и заинтересованности (особенно концепции, признающие реинкарнацию).

В этой связи довольно комично, что материалисты со своей стороны тоже предлагают людям ряд концепций, замешанных в том числе на этике, требующих соблюдения неких нравственных норм. При этом необходимость соблюдения этических и нравственных норм, а также юридических законов, материалисты обусловливают то самой по себе человеческой природой (имеется в виду, человека как сугубо биологического вида), то тем, что это необходимо для того, чтобы всё человеческое сообщество жило лучше – ну а каждый отдельный разумный индивид должен, дескать, к этому стремиться.

На мой взгляд, подобным подходам место где-нибудь в цирке, причём под занавес представления, когда утомлённая публика уже совсем неразборчива.

В самом деле, сначала предлагается осознать и идентифицировать себя просто как кусок мяса и не более. Только такой кусок, который в силу слепого случая немного сложнее организован, чем остальное, что бегает, ползает и растёт, то есть животные и растения. Далее утверждается, что кусок мяса в своей деятельности управляется лишь парочкой банальных инстинктов (самосохранение и продолжение рода), химическими реакциями в мозгу, да иногда ещё проявляются различные девиации. Хвалёный разум в рамках этой концепции полагается интерпретировать в качестве инструмента, который предназначен для создания куску мяса максимально комфортной среды для удовлетворения всё тех же двух инстинктов – это, безусловно, выражается как в стремлении к личному обогащению, власти и прочим подобным вещам, так и в так называемой современной научной мысли, которая давно не интересуется чистым знанием и служит только повышению комфорта и благополучия, ну и максимум что может – это удовлетворить вульгарное любопытство. А примерно через 80 лет после рождения нашему куску мяса предлагается превратиться в ничто и уйти в полное небытие, и это при осознании того факта, что мир существовал до него и ещё будет существовать миллиарды лет после него.

И вот на фоне всего вышеописанного человеку в рамках материалистических концепций предлагается руководствоваться какими-то там моральными нормами, уважать права и свободы, заботиться о чём-то и ком-то, кроме себя. Выстраиваются целые воздушные замки из равенства и братства, из справедливого распределения прибыли, из передачи собственности на средства производства тем или другим, из заботы о потомстве и экологии, всеобщего уважения, терпимости и прочего подобного.

Предлагать что-то подобное куску мяса, который управляется инстинктами и химией, и не проживёт даже века, просто смешно. Предлагать такое, одновременно декларируя отсутствие Бога и мира чистого бытия, и утверждая существование только мира становления, распада, постоянного изменения и смерти, нелепо и непоследовательно.

Единственная этика материализма, которая может быть логически и рационально обоснована от и до, это социальный дарвинизм – то есть пожирание слабого сильным при всеобщем одобрении этого процесса, а также не знающий предела гедонизм – то есть стремление запихнуть в себя как можно больше удовольствий за тот жалкий век, который тебе отпущен на Земле. Любой ценой.

Вот такой получается спор о том, что реально, а что не совсем.