Права человека
1. Декларация независимости США и отсылка в ней на Бога.
Декларация независимости США начинается со слов о том, что если какой-то народ вынужден объявить свою независимость от другого народа и создать своё государство, от такого народа требуется разъяснение причин, побудивших его к отделению.
Далее идёт, скажем так, вводная часть тех самых объяснений, посвящённая как раз «неотчуждаемым» правам «человека». «Неотчуждаемые» и «человек» не просто так взяты в кавычки.
Итак, в декларации указано следующее:
«Мы исходим из той самоочевидной истины, что все люди созданы равными и наделены их Творцом определенными неотчуждаемыми правами, к числу которых относятся:
Для обеспечения этих прав людьми учреждаются правительства, черпающие свои законные полномочия из согласия управляемых».
Что мы тут видим? Богу приписывается, что Он создал людей уже с набором трёх прав, которые то ли вообще невозможно отнять (неотчуждаемые), то ли недопустимо отнимать (неотчуждаемые).
При этом что такое право? Согласно формальному определению – это разрешение конкретному человеку по своему выбору совершить определённые действия либо воздержаться от их совершения.
Соответственно в Декларации независимости утверждается: Бог при создании людей разрешил им совершать действия, направленные на сохранение жизни, свободы и на стремление к счастью, в том числе – противодействовать любым явлениям или воздержаться от действий, которые препятствуют данным целям. И не просто разрешил: формулировка «неотчуждаемые права» свидетельствует о том, что это разрешение является фундаментальной, конструирующей частью человеческой природы. То есть получается, что если такие права отсутствуют (или не реализованы), то ты не человек, у тебя отняли саму сущность человеческого существа.
Давайте однако проанализируем, обнаруживаются ли подобные тезисы (конструкции) в Библии, на которую безусловно должны были бы ориентироваться американцы, утверждая Божественное происхождение тех самых трёх прав (жизнь, свобода, счастье).
Было бы конечно смешно предполагать, что Бог в Библии каким-либо образом прямо обращается к людям со словами о том, что наделяет их такими-то правами. Естественно такого там нет. Ну а может быть это хоть и не сказано буквально, но из чего-то следует? Однако тоже нет. А что же на самом деле, какой «режим прав и обязанностей» мы встречаем в Библии?
Можно выделить два следующих крупных блока:
(1) требование полного послушания людей прямым указаниям Бога (в том числе, заповедям) и суровое наказание за их неисполнение (Ветхий Завет);
(2) предложение Христа людям следовать его учению (в том числе, заповедям блаженства) и, как результат такого следования, трансформация человека (метанойя, μετάνοια) – уподобление Творцу.
Я считаю совершенно излишним брать в расчёт множественные, более узко направленные запреты, правила и т.д., содержащиеся в Библии и имеющие формально более юридический характер (к примеру, многочисленные нормы поведения еврейского народа). Чтобы фундаментально понять библейскую структуру права-обязанности, двух приведённых положений вполне достаточно, более того – именно на них нужно ориентироваться при рассмотрении данного вопроса.
Говорит ли Ветхий завет о праве на жизнь, свободе и стремлении к счастью? Нет. Он предельно жёстко формулирует правила и наказания (санкции). Тут, в принципе, можно провести аналогию с уголовным правом.
Говорит ли Новый завет о праве на жизнь, свободе и стремлении к счастью? Нет. В отличие от Ветхого завета он начинает говорить о праве и даже о свободе, но это: (1) право на стремление к метанойе, трансформации, обожению, (2) свобода не стремиться туда и остаться в прежнем состоянии, которое по сравнению с предоставленной возможностью квалифицируется как «геенна огненная». Никакого отношения к профанически понятым по-американски жизни (читай – сохранению тела), свободе (читай – вседозволенности) и счастью (читай – комфорту и благополучию) это не имеет. Тут, на мой взгляд, юридический аспект вообще устраняется и невозможны аналогии как в случае с Ветхим заветом и уголовным правом. В Новом завете отношения между Богом и человеком выходят на иной уровень, утрачивая элементы договорного или властно-принудительного характера. Ранее в другом тексте я говорил о близкой к идеалу аналогии: Бог-люди/родители-дети. Вот, пожалуй, в подобную плоскость переходят отношения между Богом и людьми в Новом завете.
Я не ставлю цели засыпать текст цитатами из Священного Писания в обоснование своей аргументации, считаю это излишним. Но одну радикальную цитату всё-таки приведу, чтобы максимально оттенить проблему и дать разительный контраст между благоглупостью Декларации независимости и монументальной мощью Евангелия:
«Тогда Иисус сказал ученикам Своим: если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною, ибо кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет ее, а кто потеряет душу свою ради Меня, тот обретет ее» (от Матфея 16: 24, 25). Обратите внимание, здесь речь даже не о жизни, а о душе, ещё более высокой ценности для христиан. И даже её надо быть готовым потерять. О каких неотчуждаемых правах на жизнь, свободу и стремление к мещанскому счастью тут можно говорить?
Как итог, можно твёрдо констатировать следующее: отсылка американцев на Бога при утверждении трёх «неотчуждаемых» прав не имеет ничего общего с действительностью. В этой концепции «наделённости людей неотчуждаемыми правами» и интерпретации Библии уже проглядывает любовь к фильмам Марвел как предтеча тотального американского профанизма и инфантилизма.
2. Реальные неотчуждаемые (естественные) права.
Давайте теперь посмотрим на жизнь реалистично, а не как отцы-основатели США.
Имеются ли в действительности у людей естественные, неотчуждаемые права? Если да, то какие?
Как было указано выше, право имеет смысл определять как разрешение конкретному человеку по своему выбору совершить определённые действия (позитивное право – голосовать на выборах) либо воздержаться от их совершения (негативное право – не свидетельствовать против себя).
При этом право, безусловно, социальный и (позже) государственный конструкт – то есть оно порождается сначала обществом как результат взаимодействия его членов, а далее закрепляется в государственных законах, когда общество надстраивает государство. Соответственно, общество и государство не выявляют каких-то прав, которые до этого существовали в вакууме, наоборот – они конструируют права, они их дают и забирают. Следовательно, объём и состав так называемых врождённых прав варьируется в зависимости от того общества/государства, где человек родился. В этом исследовании нет никакой цели анализировать кастовые и сословные различия в объёме прав внутри одного социума, речь именно о разных общественных организмах. Таким образом, закрепим – врождённые права разные в разных обществах.
Из изложенного с необходимостью следует, что права не универсальны и не имеют естественного характера, раз их устанавливают по-разному различные общества – и только с учётом этого факта можно о правах рассуждать. Но может быть всё-таки есть какое-то или какие-то универсальные, характерные для всех обществ, и именно неотчуждаемые? Ну давайте пройдёмся для начала по триаде из Декларации независимости:
(1) Право на жизнь. Государства отнимают его сплошь и рядом, казнят особо опасных преступников, предателей и т.д. Более того, прямо сейчас в ХХI веке право на жизнь маленького человечка может отнять, просто уничтожить его, очередная уникальная снежинка, «саморазвитию» и личной эффективности которой помешает нежелательное человеческое существо. Соответственно право на жизнь фактически не является неотчуждаемым и не является врождённым.
(2) Право на свободу. На всех этапах истории мы встречаем общества, в которых свобода очень сильно ограничена, в том числе сейчас. Соответственно право на свободу фактически не является неотчуждаемым и не является врождённым.
(3) Право на стремление к счастью. Абсолютно не юридическая категория, которая вследствие этого не может быть подвергнута адекватному анализу в рамках заданной темы и метода. Право на стремление в принципе невозможно ограничить, можно только препятствовать достижению той цели, на которую стремление направлено. Но даже если мы зайдём с этой стороны, то счастье слишком абстрактно, чтобы можно было тут о чём-то рассуждать. Таким образом, у отцов-основателей США среди прочего диагностирован правовой нигилизм.
Итак, три права, указанные в Декларации независимости, не подходят. Если мы возьмём множество других прав (таких, как свобода слова, собраний и т.п.), то все они не будут носить универсального характера.
Но я утверждаю, что есть одно естественное неотчуждаемое право: это свобода совести, которая включает в себя свободу религиозных убеждений, исповедовать любую религию или не принимать во внимание и не исповедовать никакой религии. И, кстати говоря, если уж связывать какое-либо право непосредственно с Богом, то именно это, а не те, которые утверждались в Декларации независимости. Совершенно не потому, что оно касается религии. А потому, что, как я писал выше, Христос в своей проповеди никого не принуждал, но озвучивал лишь последствия веры в Него или отказа от веры в Него и соблюдения заповедей. То есть в определённом смысле транслировал тезис о свободе совести – о праве человека выбирать, чему следовать, и нести ответственность за выбор.
Почему свобода совести реально неотчуждаема? Потому что даже инквизиция не может заставить человека по-настоящему передумать и сменить веру, либо отречься от неё. Можно насилием вынудить произнести слова или совершить какие-то действия, но не вытравить веру и подлинный религиозный опыт. Точно так же невозможно привить веру и подлинный религиозный опыт, можно только указать человеку направление, помочь ему, но реальное чувство Бога, вера и религиозный опыт могут быть только результатом его свободного устремления.
Таким образом, поскольку свобода совести по-настоящему реализуется только во внутреннем пространстве человека, то именно она является врождённым неотчуждаемым правом. В принципе, если это право редуцировать, то можно прийти и к такой формулировке: неотчуждаемым правом человека является возможность иметь по любому вопросу собственное мнение. Принудить по-настоящему изменить мнение невозможно, можно принудить держать его при себе.
3. Надлежащий статус прав человека.
Мы увидели, что позиция, закреплённая в Декларации независимости США, не имеет отношения к действительности. По существу, в ней отражено не то положение вещей, как оно есть в реальности, а то, какое хотелось бы видеть авторам декларации. То есть они считают, что права человека это краеугольный камень всего, что они даны Богом и что «для обеспечения этих прав людьми учреждаются правительства». Отсюда институт так называемого правового государства.
Скромные три права, содержащиеся в Декларации независимости США, в последующем эволюционировали в солидный перечень во Всемирной декларации прав человека ООН от 10 декабря 1948 года. Приведу некоторые перечисленные в ней права:
- право на жизнь, на свободу и на личную неприкосновенность;
- право на равную защиту от какой бы то ни было дискриминации;
- неприкосновенность личной и семейной жизни, неприкосновенность жилища, тайна переписки;
- свобода мысли, совести и религии;
- каждый человек имеет право принимать участие в управлении своей страной непосредственно или через посредство свободно избранных представителей; воля народа должна быть основой власти правительства; эта воля должна находить себе выражение в периодических и нефальсифицированных выборах;
- право на справедливые и благоприятные условия труда и на защиту от безработицы.
Кроме перечисленного, не были оставлены без внимания также право владеть имуществом, образование и ещё ряд прав, на которых останавливаться не будем.
В существенной своей части Всемирная декларация прав человека ООН нашла отражение в конституциях многих государств Европы и не только. Причём, важно понимать, что эти права постулируются не просто как важный, но лишь один из, элементов государственной структуры. Нет, права человека определяются (по крайней мере, на словах), во-первых, как фундамент государства, а во-вторых как цель существования государства.
Возникает вопрос, насколько адекватны оба указанных статуса – фундамент и цель? И каковы могут быть последствия такого позиционирования прав человека.
Первое, что бросается в глаза – тотальный перекос в пользу индивидуального, отчуждённого по сравнению с целым и органическим.
Если мы исходим из органической, традиционной модели понимания государства, с учётом его эйдетической сущности, то такой примат прав человека над общей структурой выглядит совершенно нелепо. Это равноценно тому, как если бы мы нормативно закрепили и уверовали в то, что сохранение незыблемой структуры пальца, уха, плеча и т.д., и сдувание с него каждой пылинки, приоритетно по сравнению с поддержанием здоровья организма в целом. К примеру, если бы нам потребовалось медицинское вмешательство в виде инъекции, а мы бы от него отказались для того, чтобы сохранить в целости кожный покров.
Далее, всякие попытки обеспечить полное соблюдение существенного объёма прав каждого отдельно взятого гражданина, притом что эти права постоянно конфликтуют друг с другом, заведомо обречены на провал. Соответственно правовое государство ставит цели, которые не могут быть достигнуты. И ради достижения заранее обречённой цели концепция правового государства ставит под удар авторитет всех системообразующих институтов здорового, органического общества: понятие авторитета и иерархии как таковое, семью, школу и университет, приоритет общего над частным и т.д. Платон про это любопытно писал в «Государстве», вот три хлёстких характеристики правового строя:
- «При демократическом строе не станут почитать и бояться родителей (всё под предлогом свободы!), переселенец уравняется с коренным гражданином, а гражданин с переселенцем; то же самое будет происходить и с чужеземцами»;
- «Душа граждан при демократии делается крайне чувствительной, даже по мелочам: всё принудительное вызывает у них возмущение как нечто недопустимое. А кончат они тем, что перестанут считаться даже с законами, - чтобы уже вообще ни у кого и ни в чём не было над ними власти»;
- «Лошади и ослы привыкли при демократии выступать важно и с полной свободой, напирая на встречных, если те не уступают им дороги!».
Данные цитаты отлично проливают свет на необратимые последствия фундаментального приоритета прав человека: это хаос. Если вы утверждаете право каждого индивида в качестве конститутива человека вообще и в качестве первоосновы государства, то вы гарантированно получите себе таких граждан, которые постепенно, поэтапно будут устранять для себя все возможные обязанности и двигаться к произволу. Потому что такая система абсолютно разбалансированна. Мы прямо сейчас воочию наблюдаем патологический рост тенденции к отказу от пола в тех государствах, которые в авангарде утверждения прав человека. Кроме того, набирают популярность девиации в виде уподобления животным, как и бодимодификация. Эти процессы и есть безумная эволюция прав человека, вышедших из-под контроля и разгромивших все обязанности, даже обязанность оставаться человеком. Именно придание практически сакрального статуса правам человека, во имя которых можно всё и для которых якобы всё задумано, приводит к такому результату.
Если мы считаем необходимым сохранить человеческий облик, свою природу и разум, то правам человека так же необходимо вернуть их действительный статус. Кроме того, их необходимо привести в соответствие с наименованием «права человека», так как в данный момент они сведены к «правам индивида». Индивид, в свою очередь, является человеческим субстратом, очищенным от всех напластований личности: этнической и языковой принадлежности, культурной среды, религии, языка, пола и всего остального, что в действительности формирует личность человека, состоящую из пересечения и совокупности этих и иных факторов. В нынешней парадигме прав индивида человека не защищают, а дегуманизируют, переводят на субчеловеческий уровень некоей человеческой заготовки, болванки, лишённой стабильной формы и определённого содержания.
Таким образом, утверждать права человека (по существу – права индивида) как фундамент и цель государства деструктивно для самого государства, общества и в конечном счёте для самого человека.
Попробуем теперь сформулировать адекватное определение прав человека и дать им корректный статус.
Итак, мы имеем три структурных элемента (субъекта) человеческого общежития:
- отдельный человек (гражданин);
- общество (совокупность граждан);
- государство (аппарат управления).
Все три элемента воздействуют друг на друга. Интересы отдельных граждан сталкиваются с интересами общества, в этом процессе вырабатываются компромиссы, системы сдержек и противовесов, и т.д. Государство контролирует как общество, так и отдельных граждан, в том числе выступая арбитром, который разрешает противоречия между обществом и гражданами (путём принятия и упразднения законов, использования аппарата насилия и т.д.). В свою очередь, граждане и общество воздействуют на государство через учреждение государственных институтов, различные формы представительства в органах власти и т.п.
Важно отметить: описанный мной процесс взаимодействия государства, общества и граждан друг на друга происходит при абсолютно любом политическом режиме и при любой идеологической конструкции. Другое дело, что мы никогда не видим, чтобы гармоничный баланс трёх элементов был достигнут, чтобы один из них не подавлялся до такой степени, что вся структура оказывается в опасности:
- при тоталитарных режимах государственный аппарат подавляет общество и граждан;
- в моменты критического ослабления государства (революции, смута и т.п.) граждане сеют хаос (мародёрство и т.д.), который общество само не в состоянии купировать, но который жестоко подавляется остатками государственных институтов насилия;
- патологическое давление общества на остальные элементы проявляется в институте «культуры отмены», когда одновременно пренебрегают и правом человека иметь своё мнение, и государственным законом – изгнание человека из профессии и чуть ли не из социума происходит не на основании юридической нормы, а потому что он нарушил неписаный общественный «закон» (пошутил про негра) – в контексте «культуры отмены» стоит ещё отметить очень интересный момент, а именно тот факт, что под предлогом защиты всеобщего равенства она как раз наоборот делает одних «равнее» других, утверждая новые формы своеобразного «общественного расизма» (в широком смысле этого слова).
И при всех перечисленных (и не упомянутых тоже) вариантах девиаций имеется некое представление о надлежащем статусе прав человека – в первом случае утверждается, что их почти не должно быть; во втором они вообще не учитываются, при этом они же безграничны и одновременно ничтожны; в третьем случае они названы самой главной вещью в мире, а на самом деле регулярно попираются.
Однако на текущий момент мы просто не имеем никакой иной структуры, которая позволяла бы человеческому общежитию не развалиться, а именно: человек+общество+государство. Следовательно, когда мы ищем надлежащее место прав человека, мы должны ставить целью сохранение всех трёх структурных элементов.
Таким образом, с иерархической точки зрения, права человека – это не более чем один из инструментов, направленных на поддержание такого баланса между гражданами, обществом и государством, который обеспечивает стабильное существование всей структуры.
Соответственно права человека, безусловно, могут и должны ограничиваться для сохранения указанной структуры.
При этом, с содержательной точки зрения прав человека, есть определённые основания говорить о том, что наблюдение различных человеческих сообществ на различных исторических этапах развития позволяет выделить такие права, экстремальное ограничение которых всегда негативно сказывается на жизнеспособности структуры. Но к этому вопросу надо подходить трезво, а не лепить из прав человека священную корову.
Кроме того, важно подчеркнуть ещё один момент. Несоизмеримое поражение одних людей в правах в совокупности с одновременным и тотальным возвышением других над ними влечёт деградацию как всей структуры, так и самих граждан, причём как «господ», так и «рабов», поскольку это приводит одновременно к:
- развращению «господ», лишённых необходимости договариваться и вступать в здоровые конфликты с подавляющим большинством подавленного народа, в такие конфликты, неизбежным следствием которых является развитие;
- развращению «рабов», лишённых самой возможности конфликтовать и развиваться.
Даже когда мы утверждаем строгую иерархию, к примеру в отношениях родители-дети, мы не считаем детей людьми второго сорта и, в порядке нормы, не выбиваем из них послушание кулаками и унижением, в том числе в правах. С детьми мы договариваемся, конфликтуем и воспитываем, несмотря на то, что находимся на несоизмеримо высшей ступени опыта и понимания жизненных процессов.
То же самое необходимо экстраполировать на отношения элита – народ. Элита должна не отнимать у народа последние права, а обязана заботиться о народе подобно родителям о детях. Если человек, являющийся частью элиты, не исполняет данные обязанности, он должен быть лишён всех соответствующих привилегий. Если элита в целом не будет исполнять этих обязанностей, народ её уничтожит, хотя консолидация будет мучительно сложной, народ будут давить, будет много жертв среди него, но это всё равно произойдёт.
Таким образом, через определение надлежащего статуса прав человека мы подошли к истинной цели государства.