В ответ на статью «Безбожная реальность».
Недавно мне написал человек, который позднее отрекомендовался как «физик по образованию, но из науки ушёл», «а философией интересуется на досуге, изучает аналитическую философию». Начал он разговор с того, что ему очень не по душе идеи, которые я излагаю. Потом прислал ссылку на рецензию на мою статью «Объективная реальность как доказательство бытия Бога», сама рецензия называется «Безбожная реальность». Предлагаю прочитать её по ссылке.
Я посчитал нужным прокомментировать эту рецензию, к чему и приступаю.
«Доказывать бытие Бога — излюбленное развлечение реакционных философов» - один из первых тезисов статьи. Немного раньше я уже выкладывал вступительное слово к своей статье «Объективная реальность…», в котором рассказывал, что в начале написания статьи цели доказывать бытие Бога не ставилось. У меня была дискуссия с моими товарищами-материалистами, в которой я утверждал два тезиса: (1) о тождестве субъекта и объекта, (2) о прямой зависимости состояния физического мира от метафизического состояния людей. Поскольку мои товарищи ожидаемо схватились за «объективную реальность», которая дескать не может зависеть от субъекта, от ментального состояния исследователя/наблюдателя/обитателя, то я решил рассмотреть, что же такое та самая объективная реальность, как она может являться нам, изучаться, существует ли она вообще и если существует, то каким способом и что из этого следует. В результате этого рассуждения и родился вывод о том, что если мы допустили существование «объективной» реальности, то с необходимостью должны утвердить наличие «абсолютно-объективного» субъекта, наблюдателя этой реальности. Так как в противном случае объективная реальность – не более, чем фантазия, которая неизбежно распадается в множественности различных наблюдателей, с разными свойствами, способностями, инструментами познания мира. Распадается на колоссальный конгломерат представлений, который невозможно собрать в цельную картину. Так что моей целью не было чьё-либо излюбленное развлечение. Вообще философское произведение, которое хоть чего-то стоит, всегда характеризуется тем, что его результат неизвестен автору заранее (можете считать это моим личным мнением).
«Ключевой софизм здесь состоит в подмене верой предположительного знания» - пишет автор, цитируя мою цитату из Соловьёва. Честно признаться, было бы интересно узнать, в чём заключается отличие предположительного знания от веры в контексте обсуждаемого вопроса, а именно - о возможностях познания и об объективной реальности. С точки зрения проблематики познания, что вера, что предположительное знание характеризуются главной для нашей темы общей чертой – отсутствие исчерпывающего доказательства того или иного факта. В данном конкретном случае – факта существования внешней для нас действительности. Далее, Соловьёв говорит, что в этот факт можно только поверить, так как он недоказуем. А мой оппонент говорит, что этот факт можно только предположить, так как он недоказуем. Единственная разница, которую я тут могу указать – это то, что если человек во что-то поверил, то это как бы навсегда, в этом есть торжественный оттенок чего-то личного, близкого, очень серьёзного, теологического в конце концов, и попробуй этого человека переубеди; а если он только предположил, то это куда менее серьёзно и лично, и от предположения можно легко отказаться, в отличие от веры. В целом, с учётом проблематики статьи, я готов даже скорректировать свою терминологию в данном конкретном аспекте: да, в рамках рассуждения о существовании внешней по отношению к нам действительности мы можем иметь только предположительное знание или веру. В ходе моего рассуждения это не изменит ничего, а почему мой оппонент подумал, что я «с ужасом отшатываюсь» от такого положения вещей – мне неведомо. Я его лишь констатировал.
«И здесь тоже совершается важная подмена: тезиса о существовании внешнего мира, который служит источником наших ощущений, — тезисом о существовании во внешнем мире всех тех качеств, которыми его предметы наделены в нашем восприятии. Верно, что у стола в действительности нет цвета, а есть только зависимость коэффициентов зеркального и диффузного отражения от длины волны и поляризации света, а также угла падения света на стол. (Если цвет стола неоднороден, это означает, что коэффициенты отражения зависят ещё и от точки поверхности стола.) Из этого, однако, ещё не следует, что стола не существует вовсе» - тут автор не схватывает следующего. Дело заключается в том, что такое положение вещей (даже в тех формулировках, с которыми готов согласиться оппонент) очень сильно понижает для нас статус внешнего мира, поскольку, глобально говоря, для людей не имеет никакого значения, что там есть помимо их восприятия – ведь, как было раньше сказано, за пределы этого восприятия не выйти никак. Автор пишет, что «доски состоят из волокон, волокна — из атомов, атомы состоят из протонов, нейтронов и электронов, а протоны и нейтроны — из кварков; фундаментальная физика оперирует квантовыми полями, квантами возбуждения которых являются все элементарные частицы», а столов со стульями для такой физики нет. Однако дело-то в том, что, какими бы приборами ни пользовался физик, в конечном счёте протоны, нейтроны и кварки располагаются точно там же, где и столы со стульями – в восприятии людей. Собственно, бессильность вот этого логического хода можно показать, если просто прервать цепочку на столах и досках – что столы лишь продукт восприятия, что доски лишь продукт восприятия. То, что восприятие со временем порождает свои разные продукты, не говорит о том, что оно куда-то качественно выдвигается за свои пределы. Приборы, которые помогают человеческим ощущениям расширить свои способности, принципиально тут тоже ничего не меняют.
Далее, несколько абзацев, в которых говорится о: «мышлении в парадигме фундаментализма, которая предполагает, что познание мира должно опираться на некие абсолютные основания», «чайнике Рассела», «что подобных тролльских гипотез можно придумать бесконечно много, и тогда вся жизнь у нас может уйти на колебания между их утверждением и отрицанием». По существу сравнения гипотезы имматериализма с гипотезой чайника Рассела я замечу только одно: что выводы имматериализма для людей существенно важнее, чем болтается фарфоровый ящик в космосе или не болтается. Отсюда и философская озабоченность имматериализмом. Полное же отождествление статуса этих двух гипотез лишь на основании недоказуемости – это логическая ошибка. Ну и давайте всё же дадим верный оттенок: недоказуем не имматериализм, недоказуемо существование внешнего мира. Тут, казалось бы, небольшая перестановка даёт очень сильный эффект. В целом же, особого смысла эти абзацы не несут.
Дале про Поппера, «бадейную теорию» и что «сила в науки не в том, что она никогда не ошибается, а в том, что она систематически исправляет свои ошибки». Не наблюдаю тут никакого опровержения моих тезисов и чего-либо, о чём стоило бы высказаться. Единственное, про силу науки сказано довольно толково.
«Поппер, однако, предлагает вариант получше: выдвинуть гипотезу, что все овцы белые, имея в виду, что эта гипотеза может быть и опровергнута в будущем» - выхвачу вот эту цитату. В целом, идёт несколько абзацев о том, что в познании мы можем обойтись гипотезами, всё время памятуя о том, что рано или поздно гипотеза, которая долго подтверждалась, вдруг может быть опровергнута. Ну да, что тут добавить.
«Важно заметить: теорию никогда нельзя твёрдо доказать (верифицировать), а можно только опровергнуть (фальсифицировать). Так устроена формальная логика: из частных высказываний не выводится общее, но ложность общего высказывания можно вывести из любого частного высказывания, которое ему противоречит», «Поппер настаивал, что теория обязана допускать принципиальную возможность опровержения, чтобы считаться научной» - вот это движение в русле предыдущего рассуждения. В принципе, довольно логично. И это даже можно и нужно показывать всем тем замечательным людям, которые научно опровергают Бога, так как концепцию Бога нельзя верифицировать.
Далее автор рассказывает о том, как при помощи механики Ньютона был обнаружен Нептун. Это в контексте того, что не любую научную теорию можно взять и так просто опровергнуть единичным фактом. Ну да.
«Таким образом, достаточно абстрактные теоретические высказывания не опровергаются отдельными фактами напрямую, но уступают место другим теоретическим высказываниям того же уровня абстракции, которые лучше справляются с объяснением большого массива эмпирических данных» - очередной вывод автора. Это опять же продолжение той мысли, которая началась с Поппера и «бадейной теории». Пришло время эту мысль подытожить/назвать.
Собственно, мысль эта заключается в том, что поскольку абсолютное познание невозможно, то современная наука оперирует постоянно сменяющими друг друга абстрактными теоретическими высказываниями, которые постепенно опровергаются с наращиванием объёма эмпирических данных (автор называет это нефундаменталистской эпистемологией). Что из этого следует? Поскольку абсолютное познание невозможно, а современная наука оперирует постоянно сменяющими друг друга абстрактными теоретическими высказываниями, то утверждение о наличии объективной реальности со стороны человека совершенно нелогично и необоснованно. Современная наука и нефундаменталистская эпистемология (?) исходят именно из того, что объективной реальности нет, а есть:
(1) сменяющие друг друга абстрактные теоретические высказывания;
(2) массив эмпирических данных.
Таким образом, автор рецензии полностью подтвердил моё утверждение. Если мы допускаем (или утверждаем) существование объективной реальности, то мы с необходимостью должны допустить (или утвердить) абсолютное познание и субъекта такого познания. Вот в чём тут коренной вопрос. Безусловно, «постоянно изменяющиеся абстрактные теоретические высказывания в совокупности с меняющимся массивом эмпирических данных» никогда никакой объективной реальности не дадут. Получается, что верующие люди – это реалисты (так как утверждают реальность), а соратники автора рецензии – это высказыватели абстрактных теорий (так как утверждают смену абстрактных мнений). А определение «материя – это объективная реальность, данная нам в ощущениях» - полностью антинаучно, ибо о какой объективной реальности можно говорить при такой науке? Ну что поделать, массив данных у Ленина был не тот.
В самом начале своей статьи я говорил о том, что всё, что в ней будет сказано о проблематичности человеческого познания, об отсутствии объективной реальности и возможности её как-то назвать, постичь и на неё ссылаться - что всё это будет сказано только для той ситуации, в которой мы полагаем, что кроме рационального-эмпирического-рассудочного познания не существует никакого иного способа познания, как и атрибутов и методов такого иного познания. Выступив именно с позиции рассудочного познания, мой оппонент подтвердил все мои доводы, но как бы "от противного". Я не знаю, имеет ли смысл попробовать поставить вопрос ещё более ребром и попытаться понять, где настоящий корень наших противоречий?