Высшее общество. Глава 54
— Вернись и посмотри, принимали ли когда-нибудь Буонапарте какие-то решения в отношении Киморы.
Джиджи обернулся на Чезаре. Ответ прозвучал с небольшим запозданием.
Когда они вернулись в дом Буонапарте, было уже полдень. Чезаре переоделся и направился в обеденный зал. По пути его встретил дворецкий Эрнст с докладом:
— Лукреция Делла Валле прибыла с визитом.
В голосе старого дворецкого сквозило легкое недоумение.
— Да, я ее пригласил, — успокоил его Чезаре и распахнул двери в обеденный зал.
В конце длинного стола из красного дерева, по обе стороны от главного места, сидели две женщины.
С одной стороны — по-прежнему глупая Лукреция. С другой…
— Доброе утро, брат. Хорошо ли вы спали?
Его сестра, Адель, бывшая чистильщица обуви.
Она была облачена в темно-синее шелковое платье, которое он сам для нее выбрал. Открытое декольте с квадратным вырезом подчеркивало изящную шею, на которой сверкало ожерелье с рубинами.
Взгляд ее был мягким, и она даже одарила его улыбкой, словно между ними ничего не произошло.
Однако Чезаре заметил легкую шероховатость на ее бледных щеках.
Он подавил всплывающие мысли и улыбнулся:
— Да прибудет с вами богиня. Простите за ожидание, проверка заняла больше времени, чем я думал.
— О, н-нет… это… это было прекрасно, — пробормотала Лукреция, как всегда, смутившись.
Щеки ее были румяны. Впрочем, в его присутствии они всегда краснели.
— Мы как раз обсуждали дебют леди Аделаиды в свете, — продолжила Лукреция, ее глаза блестели. — Говорят, вы были с ней вчера?
Чезаре знал, к чему она ведет, но, улыбнувшись, сел на свое место во главе стола.
— Да, все правильно. В любом случае, если ты хочешь быть частью высшего общества, этого не избежать.
Он мельком взглянул на Адель. Теперь, когда она поняла, что происшедшее вчера было не просто его капризом, ему стало любопытно, как она отреагирует.
Однако на ее лице не было видно никаких изменений. Напротив, взгляд был до обидного мягок, словно ничего дурного не произошло.
— Благодаря вам, брат, я благополучно прошла испытание. Хоть и нервничала, но, поразмыслив, поняла, что это был полезный опыт.
Чезаре усмехнулся и нахмурил брови. Это казалось абсурдным.
— Скажешь тоже, плакала как младенец.
— Мне стыдно за свою деревенскую простоту, прошу прощения.
Ее спокойный тон и покорность раздражали его. Это было похоже на издевку.
Дебют в обществе — обязательный ритуал для всех, кто желает войти в круг высших слоев. Конечно, если бы она знала заранее, это могло бы облегчить ситуацию, но в любом случае упрекать его было не за что.
Хотя, признаться, ее испытание было чуть, совсем чуть-чуть жестче обычного.
Чезаре с недовольной улыбкой махнул рукой, давая знак слугам подавать блюда.
Первым на столе появились антипасто — запеченные баклажаны с лимонным маслом. Лукреция, как обычно, навязчиво пыталась привлечь его внимание, суетясь, словно сумасшедшая белка.
— Ч-Чезаре… милорд… не желаете ли прогуляться после обеда?
Каждый раз, когда ему хотелось перевернуть стол и выгнать Лукрецию, Чезаре напоминал себе о цели обеда и продолжал улыбаться.
— Конечно. Кстати, благодарю за то, что приняла неожиданное приглашение от Аделаиды.
Он искусно перевел тему, приписав приглашение сестре, но Адель, похоже, сразу поняла и не вмешивалась.
— О, не стоит благодарности! Мне… мне очень приятно быть ее подругой.
Лукреция одарила Адель своей милой, но глупой улыбкой.
— Жду с нетерпением вашего выхода в свет. В обществе много прекрасных дам, но, пожалуйста, не забудьте обо мне.
— С моей стороны это просьба. Буду признательна за ваши советы. Конечно, до дебюта мы сможем встречаться только здесь, в доме Буонапарте, но надеюсь на ваше понимание.
Лицо Лукреции просветлело еще больше.
— Разумеется! Ведь в этом и заключается дружба, не так ли? Для меня нет большего удовольствия, чем встречаться и беседовать с друзьями.
Чезаре, слушая их разговор, улыбался все шире.
Влюбленная дура, но как настоящая представительница высшего общества, она умеет передавать послания четко. Судя по ее поведению, Аделаида могла быть уверена, что Лукреция больше не станет к ней приставать.
Обед прошел в полном согласии, и каждая из них достигла своих целей.
Кроме Чезаре, который ощущал лишь странную неприязнь.
Чезаре не утруждал себя попытками скрыть холодное молчание. Он и так уже проявил достаточную снисходительность, уделив время Лукреции.
Лукреция, похоже, понимала это, поэтому с еще большей обходительностью поинтересовалась:
— Какие у вас планы на оставшийся день? Заседание Синьории ведь завтра, не так ли? Отец всегда говорит о вас, когда возвращается с собраний. Он восхищается вашими предложениями, словно они сверкают, как зеркало, озаренное солнцем.
— Это очень любезно с его стороны, — отозвался Чезаре.
— А на праздновании вашего дня рождения вы снова устроите кавалькаду?
На второе подали лосося, приготовленного методом пашот, с тонкими ломтиками картофеля и стручковой фасолью. Похоже, повар постарался ради Лукреции.
Надеюсь, наша бывшая чистильщица обуви не упадет в обморок от шока.
Чезаре, улучив момент, пока Лукреция подбирала новую тему для разговора, мельком взглянул на Адель.
На удивление, его сестра вела себя спокойно и сдержанно. Она аккуратно управлялась со столовыми приборами, на ее лице играла легкая улыбка. Но янтарные глаза были лишены той искры, которую он видел раньше.
Даже когда подали десерт, ее поведение не изменилось. Она поковыряла торт и вскоре отложила вилку.
Внутри у Чезаре что-то холодело, словно замирало, но одновременно тихо кипело.
Лицо герцога стало бесстрастным, и Лукреция, заметив это, тоже перестала говорить.
После обеда Лукреция, как подобает разумной женщине, спокойно направилась к выходу.
— Не хочу злоупотреблять вашим гостеприимством. Думаю, пора попрощаться, оставив лишь приятные воспоминания.
С этими словами она осторожно взяла руку Аделаиды. Ее сиреневые глаза сияли мягкостью.
— Леди Аделаида, мне кажется, мы могли бы стать хорошими подругами, не так ли?
— Конечно, — ответила Адель с легкостью.
Лукреция широко улыбнулась и посмотрела на Чезаре. Щеки ее снова порозовели.
— Милорд… сегодня было так приятно…
Чезаре, уже потянувшийся за сигарой, замер на мгновение.
Если уж делать, то как следует.
Он вздохнул, наклонился и слегка поцеловал Лукрецию в обе щеки.
Несмотря на холодный тон, Лукреция выглядела так, словно вот-вот лопнет от восторга. Ее лицо стало алым, и она выпалила:
— Я… я обещаю хорошо заботиться о леди Аделаиде!
Чезаре, отрезая конец сигары, замер и нахмурился, с усмешкой глядя на нее.
— Заботиться? Ты хотела сказать — прислуживать.
— О… да! Прислуживать! Я… я буду прислуживать!
Ее совершенно не волновали сами слова. Главное, что награда была получена. С красным лицом Лукреция села в карету и уехала.
Чезаре прикурил сигару и посмотрел на Адель.
Адель безучастно наблюдала за тем, как он целует Лукрецию, а затем как уезжает карета Делла Валле.
Но, когда их взгляды встретились, она тут же мягко улыбнулась.
— Спасибо, что пригласили Лукрецию. Я давно хотела с ней поговорить.
Чезаре некоторое время просто смотрел на нее, а затем раздраженно швырнул сигару на землю.
Чезаре подошел быстрыми шагами, резко остановившись прямо перед ней.
Адель слегка вздрогнула, но затем спокойно посмотрела ему в глаза.
Чезаре тихо усмехнулся и наклонился к ее лицу.
Адель не отстранилась. Ее черты, аккуратные и печальные, по-прежнему сохраняли эту мягкую, почти насмешливую улыбку.
Его это раздражало еще больше.
Чезаре, прищурившись, прошептал угрожающе, почти шипя:
— Я спросил, в чем скрытый смысл твоего дурацкого поведения?
Адель, все так же улыбаясь, ответила как бездушная кукла:
— Вам не нравится мое поведение?
— Ты и правда думаешь, что мне может это нравиться?
— Если скажете, что вам не нравится, я… изменю свое поведение.