Сколько местного винограда в винах и коньяках из Южной Осетии?

"...скандалы, интриги, расследования..."

Читая на недавнюю публикацию ТАСС о 30% росте импорта крупнейшей винодельни непризнанной республики, я не мог отделаться от ощущения нереальности. Генеральный директор "Винодельня Иронсан" рассказывал, что "...с каждым разом мы увеличиваем экспортные поставки. В настоящее время мы отгружаем в РФ по 300 тыс. бутылок вина в месяц, за аналогичный период в прошлом году мы отгружали 200-230 тыс. бутылок".

Озвученные выше цифры выглядят нормальными для крупного кооператива из Испании, но никак не для винодельни из непризнанной республики, основанной в 2018 году. Если умножить 300 000 бутылок в месяц на 12 месяцев, мы получим 3,6 млн. бутылок вина, или 2,7 млн. л. вина в год. Проверка данных ФТС дала более скромную картину. Анализ облегчило то, что «Иронсан» является единственной лицензированной винодельней Южной Осетии: у остальных игроков отрасли просто нет права вести экспорт алкогольной продукции.

По данным таможни, в 2021 году Южная Осетия поставила в Россию 561 тыс. л. коньяка на сумму 755,2 тыс. долларов., и 1363 тыс. л. виноградных вин на сумму 1395 тыс. долларов. Это неплохой прирост к предыдущему году. В 2020 Южная Осетия ввезла в Россию 613 тыс. л. коньяка на сумму 759 тыс. долларов, и 1056 тыс. л. вина на 1196 тыс. долларов.

Давайте задумаемся, как скромная республика, чье существование признают разве что ДРН, ЛНР и Венесуэла, которая на протяжении многих лет влачила существование за счет перепродажи грузинских фруктов, овощей и вин, внезапно стала одним из крупных экспортеров вина и коньяка в Россию. Честную оценку объему производства локального виноделия в 2016 году дал глава «Ассоциации виноградарей и виноделов Южной Осетии» Алан Гаглоев: «…что касается экспорта вина за пределы республики — у нас еще нет такой возможности. Мы за сезон изготавливаем приблизительно 6 тонн вина… для местного рынка… Даже для местного рынка у нас нет лицензии на производство алкогольной продукции, то есть мы не имеем права выпускать вино и тем более реализовывать ее, так как в республике нет Закона о производстве алкогольной продукции, и налоговая служба не имеет права выдавать нам лицензию».

Для полного понимания картины нужно учесть: для получения 1 литра будущего вина требуется примерно 1,43 кг. винограда, а для того, чтобы получить литр коньячного дистиллята требуется около 10 литров вина. При крайне оптимистичной оценке урожайности в 10т./га., для того, чтобы обеспечить в 2020 году импорт 1362 т. вина и 561 т. коньяка и бренди, виноградарям Южной Осетии потребовалось бы собрать урожай с виноградника площадью примерно в 1000 Га. Это в 100 раз больше, чем площадь виноградников, которые принадлежат единственному легальному экспортеру республики. Обосновывая расчеты: для производства 1362 т. виноматериала при выходе 70% сусла из кг. винограда требуется 1945 т. винограда. Для производства 561 т. бренди при выходе 1 л. дистиллята из 10 кг. виноматериала требуется 5610 т. виноматериала, или 8014 тонн винограда; итого - 9959 т. винограда. Еще раз: 9,9 тысяч тонн винограда с 10 Га. виноградников.

Скептики могут воскликнуть: вы упускаете из виду временной лаг! От сбора урожая, последующей дистилляции и выдержки на протяжении трех лет до экспорта за границу проходит 3,5-4 года. Отвечу: коллеги, а вы верите в то, что созданная в 2018 году винодельня с 10 Га виноградников через два года сможет экспортировать 1,362 тысяч тонн вина и 613 тыс. тонн коньячных дистиллятов? Естественно, что экспорт из Южной Осетии проходит с запозданием по отношению к импорту из России: сначала требуется привезти вино из Южной Африки или Испании в Краснодарский Край или Вологодскую область (откуда оно доставляется в республику согласно данным ФТС), провести таможенную очистку и далее экспортировать виноматериал из порта Новороссийска / Череповца до покупателя в Южной Осетии, затем бутилировать виноматериал или будущий коньяк, и оформить его экспорт в РФ…

Для простоты, давайте оценим финансовые показатели. За неполных четыре года с 2018 по 2021 Южная Осетия завезла из РФ коньячных материалов на 1,518 млн. долларов, и виноматериалов на 1,849 млн. долларов, а вывезла коньяка на 1,511 млн. долларов и вина на 3,683 млн. Как человек, работающий в импорте вина уже пять лет, я понимаю, что бутилированное вино стоит дороже виноматериала. Бутылки, этикетки, сертификация и т.п. повышают стоимость конечного продукта. Также я понимаю, что учредителям нужно отработать 1,1 млн. евро, вложенных в ремонт консервного завода в Цхинвали, где происходит розлив. Но я не могу понять, почему российские потребители вина и коньяка должны платить полмиллиона долларов в год за сомнительные таможенные схемы, которые позволяют одному производителю из Южной Осетии закупать южноафриканские виноматериалы через российских импортеров, чтобы впоследствии продать их как "Цхинвальскую долину" и "Аланский резерв"?

Еще раз подводя итоги. За 2018-2021 гг. Южная Осетия ввезла из Вологодской области, Краснодарского края и Северной Осетии виноматериалов и коньяков на 3,37 млн. долларов, впоследствии экспортировав вина и коньяков на 5,194 млн. И если в деньгах польза подобного реэкспорта очевидна, в объемном выражении цифры не сходятся: за 4 года ЮО поставила в РФ 3.319.726 л. вина, а завезла только 1.287.940 л., получила 1.465 т.тонн коньяка, а экспортировала в Россию 1209 т.тонн. Могут ли эти цифры обосновать то, что в Южной Осетии все-таки делают вино, и перегоняют часть этого вина на коньяк? Не будем исключать этого, но продолжим наше расследование.

Главный импортер и дистрибьютор «Иронсана», ООО «Экспресс Вин», аффилированный с «Винным домом Фотисаль», кроме алкогольной продукции, в 2021 задекларировал корковые пробки португальской компании Amorim, а также пищевые добавки производства Италии: экстракт кожицы винограда (Е163), антоцианы, еврокубы от 500 до 1500 л., а также флекси контейнеры от 10000 до 25000 килограмм.

Флекситанки для перевозки виноматериала и экстракт кожицы винограда – не самый востребованной товар для дистрибьютора бутилированного вина. Скорее, это необходимые компоненты для «оптимизации» привезенного в контейнерах импортного виноматериала, который разводится водой, спиртом и «улучшается» указанными пищевыми добавками.

Подводя итоги по Южной Осетии. Небывалый рост импорта вина и коньяков непризнанной республики приходится на 2019-21 гг. Основной причиной этого роста стала новая редакция Закона о вине РФ, согласно которой вино из импортного виноматериала, бутилированное в России, формально превратилось в «винный напиток». Российские производители, которые столкнулись с дефицитом российского винограда, и лишившиеся возможности легально ввозить виноматериал, перенесли бутилирование импортного материала за пределы России. ЗАО «Игристые вина» стали разливать «Лев Голицын» в Молдове вместо Санкт-Петербурга, а «Винный дом Фотисаль» - в Южной Осетии вместо Крыма.

81,7 процент доходов бюджета Южной Осетии на 2021 год (4,972 млрд. руб.) составляет финансовая помощь Российской Федерации. Риторический вопрос – зачем российские потребители южноосетинских вин и коньяков и российское правительство вкладываются в развитие 10 Га. виноградников под Цхинвалом и в транспортировку южноафриканских виноматериалов из порта Череповца в южноосетинский консервный завод?

Намек на это может дать одна фамилия: Ковальчук. Цитируя публикацию RBC, «ООО «Инвест Алко» и ООО «Таврика-Крым» имеют две группы общих совладельцев. Первая — это структуры дистрибьюторской группы «Агора» Николая Сафронова и Михаила Журавлева, поставщика вин ФГУП «ПАО «Массандра» и Инкерманского завода марочных вин. Вторая: два крупных предприятия: — винный дом «Фотисаль» в Бахчисарайском районе Крыма (выпускает вина «Таврийские погреба», «Сокровища Крыма»), и винодельческое предприятие «Тавинко» в Краснодарском крае.

Ключевые факты из расследования об импорте вина и коньяков из Южной Осетии в Россию.

1) Существующих виноградников самопровозглашенной республики Южная Осетия хватило бы только для производства 1-2% импорта ЮО в Россию.

2) «Производство» вин и коньяков в Южной Осетии заключается в закупке импортных виноматериалов через российские компании, и последующем бутилировании под псевдо-осетинскими брендами, это подтверждают данные таможенной службы.

3) Экспорт виноматериалов и последующий ре-экспорт вина и коньяков расцвел после принятия закона о вине. Российские винодельни-разливайки, не имевшие собственных виноградников, которые работали на импортном виноматериале, с конца 2019 года фактически оказались вне закона: их вина объявили винными напитками. Выходом стал розлив тех же самых винных и коньячных материалов на территории других стран: Молдовы, Южной Осетии…

4) Разница в объеме поставленных в Южную Осетию и впоследствии экспортированных вин, вероятно, заключается в их разбавлении водой, этиловым спиртом, добавлении экстракта кожицы винограда, антоцианов и т.п.

5) Спарринг-партнер В. Путина Юрий Ковальчук приобрел крупные винодельческие активы. Известно, что структурам банка «Россия» Ковальчука принадлежат Массандра, Новый Свет, Инкерман, скандально известная Усадьба Дивноморское и «Винный дом Фотисаль». Вдобавок выяснилось, что спарринг-партнер президента связан с ключевым российским дистрибьютором вин Южной Осетии, ООО «Экспресс вин».