Солнце в руках

Ямамото Юширо стал часто прогуливать «бесполезные» уроки после того, как его приёмная мама умерла от болезни, которую долго игнорировала, работая в больнице и спасая других. Он злился, никому не говоря на что, часто ругался с одноклассниками и стал ещё более замкнутым, чем обычно. В этот день парень снова читал, сидя на подоконнике в пустующем по понедельникам кабинете, прогуливая физкультуру. Вовсе не ожидая, что кто-то придёт в этот класс после начала урока и нарушит его одиночество..

Прошмыгнувший в помещение ребёнок его даже не заметил. Забился в угол под окнами в другом конце класса, напротив второй двери, и обнял колени, тихо всхлипывая. Ямамото думал сбежать, чтобы не пугать малявку и не показать, что видел его. Но тот, будто ощутив этот мимолётный взгляд фиалковых глаз, вскидывает красное, мокрое от слёз, лицо, всхлипывает и пару мгновений смотрит юноше прямо в глаза из своего угла.

Они одновременно отводят взгляды. Юширо возвращается к чтению, решив, что теперь сбегать поздно. Юный Ренгоку снова утыкается в колени, но больше не плачет, кажется. Спустя неопределённое для Сенджуро время старшеклассник собирается и выходит. А ровно через пару секунд звенит звонок. Оставшийся в кабинете мальчик подрывается, соображая, что впервые прогулял, и спешит в коридор, успевая заметить, как его безмолвный свидетель исчезает за поворотом.

Обычно юный Ренгоку очень старался держаться, улыбался, ходил в школу. Но дома, тихонько, чтобы отец не ругал, ревел в подушку почти каждый день. Пусть даже больше месяца прошло, но, кажется, смириться со смертью старшего брата было просто невозможно. Сегодня печаль накатила прямо в школе и, чтобы никого не напрягать, Сенджуро сбежал, ненароком найдя пустой кабинет. Просто желая выплакаться без свидетелей. Он и правда не сразу сообразил, что там сидит ещё кто-то. Хотя, невольный свидетель помог лучше взять себя в руки, чем если бы ребёнок действительно оказался совсем один.

* * *

За неделю Сенджуро ещё несколько раз видит того светловолосого старшеклассника в школе или из окон. Всё думает подойти, познакомиться, даже поблагодарить, но смущается. И чем больше думает об этом, тем больше начинает снова грустить. Кёджуро-то никогда не стеснялся, всегда был открытым, добрым, и точно подошёл бы к заинтересовавшему человеку. Даже если бы это был кто-то старше, а его отстранённый, хмурый вид казался бы пугающим.

Эмоции всё копятся, и, на следующей неделе, плотину чувств снова прорывает. Одноклассники, будучи в курсе его ситуации, часто присматривали за Сенджуро. Девочка из-за соседней парты осторожно тянет руку, привлекая внимание к рыжеволосому. Сенджуро не замечает. Печальным взглядом она указывает на одноклассника, что стоически держится, чтобы не всхлипнуть, заливая тетрадный лист слезами. Учитель вздыхает, понимающе кивает и, склонившись к ученику, предлагает прогуляться немного или зайти в медпункт, потрепав по плечу.

— Тебе передадут домашнее задание.

Мальчик, полными слёз глазами глядя на учителя, одними губами бормочет благодарность и извинения, тихонечко собирает вещи. Ноги сами его приносят к тому самому кабинету, но, судя по звуку, там урок, и Сенджуро поджимает губы, сипло выдыхая, и растерянно оглядывается.

Конечно, он не собирался искать того парня. Но снова вспомнил о нём из-за того, что занят кабинет. Где ещё может быть сейчас не занято мальчик не представлял. Он и этот-то класс в прошлый раз нашёл случайно, потому что не услышал ни единого шороха за дверью. Вздыхая, ребёнок уходит в школьный двор и прячется на скамейке, в тени деревьев у спортивной площадки, стараясь усмирить слёзы, что снова подступили к глазам. Конечно, можно было бы пойти домой – ведь это был последний урок на сегодня. Но в таком состоянии попасться на глаза отцу очень не хотелось.

* * *

Юширо мальчика тоже замечал иногда, но подавно не планировал подойти. По большому счёту, какая разница, из-за чего плачут дети? С высоты своей личной боли он заранее считал, что из-за какой-нибудь ерунды, и не собирался тратить на это время. Помощь в какой-то детской глупости – совершенно бесполезное занятие, которое его не интересовало.

— Эй, тут нужны равные команды, Юширо!

Светловолосый морщится, отвлекаясь от книги, хотя последние несколько минут уже даже не читал, лишь глядя в страницы отстранённым взглядом. Размышлял о своём, не следя особо за реальностью. Он прогуливал бы где-то ещё, но сегодня в том кабинете, где Ямамото предпочитал оставаться, был урок, а в коридорах школы риска столкнуться с осуждением было ещё больше. Просто физкультура в этот день была не совсем по плану, а из-за смещения занятий. Учитель уже махнул на него рукой, только просил как-нибудь прийти и сдать нормативы. Парень честно пообещал, что придёт, и уже даже отчитался, когда. Но одноклассники всё не унимались, будто это им платили за работу учителей. Будто им было какое-то дело до того, чем он занят.

Светловолосый поводит плечом и возвращается к чтению, вспоминая, где остановился. Не отвечая на призыв кого-то из сверстников, даже не глядя в сторону ребят. Хотя подозрение, что что-то не так, не покидает. И не зря. За пару минут до конца урока класс отправляют переодеваться, но Юширо не успевает уйти в школу. В этот раз привычка идеально следить за временем вышла боком. Двое его одноклассников преграждают путь, очевидно, пользуясь тем, что учитель уже ушёл.

Никто из одноклассников не знал, что именно случилось у Ямамото. Только учителя были в курсе ситуации, но парень не хотел к себе жалости и сам просил ничего не рассказывать. Старшие послушались и не стали привлекать внимания. А перемена поведения «без причин» раздражала сверстников ещё больше, чем обычная высокомерная холодность.

— Ты что о себе возомнил, а, Юширо?

— Особенный, что-ли? Нужно заниматься со всеми, а ты халтурить решил. На соревнованиях что делать будешь?

Его не спрашивали, что случилось, потому что давно знали – не ответит. Ямамото был скрытен с тех самых пор, как перевёлся в эту школу несколько лет назад. Ребята уже отчаялись получить от него нормальный ответ на большинство «личных» вопросов. Откуда он, почему не любит свою фамилию, где раньше учился. Он не рассказывал о себе ни кому и даже не сблизился с одноклассниками, хотя те были вполне дружелюбны первое время. Но теперь, спустя несколько лет, они уже звучали куда более недовольно. Хотя чаще Юширо игнорировали, и это всех устраивало. Теперь же юноша, сам того особо не осознавая, стал чаще привлекать внимание своими пропусками уроков, на которые удивительно лояльно реагировали учителя.

— Я не собираюсь участвовать в соревнованиях.

Юноша пытается уйти, но его толкают в грудь. Не сильно, вообще-то, просто останавливая, но парень всё равно злится, вскидывая голову на одноклассника.

— Все всегда участвовали! Это же общешкольное мероприятие.

Фыркая и переводя на заговорившего взгляд, Юширо ещё больше хмурится.

— А теперь не как всегда, какие проблемы?

Собственные слова делают ему больно. «Не как всегда» у него теперь надолго. Наверное, навсегда. Он слишком привык, что есть Тамаё и её забота. И не мог переучиться даже спустя месяц.

Его хотели вернуть в детский дом, но повезло, что директор Убуяшики был с покойной женщиной в хороших отношениях и помог оставить мальчика в квартире приемной матери. Иначе были бы проблемы, пусть её имущество законно и наследовал Юширо, ему ещё не было восемнадцати и нужен был представитель. Именно Убуяшики значился теперь, по всем бумагам, опекуном Юширо, пусть и не навещал его слишком часто, не желая давить на подростка лишним вниманием. Сам Ямамото уже давно понял, что нужно подождать ещё не так много, чтобы можно было, наконец, жить одному. Просто дождаться совершеннолетия. По крайней мере, как казалось Юширо, одному ему будет лучше. Так нет риска кого-то потерять и не нужно пытаться что-то объяснить тем, кто, на деле, не заинтересован.

Раздражённые его ответом и хмурым видом, одноклассники быстро вскипают. Завязывается перепалка. Промолчать в ответ на чужую заносчивость и бесполезные вопросы ему труднее всего. Юширо даже действительно думает, что дойдёт до драки, однако…

— Простите, но двое против одного – нечестно.

Голос тихий, незнакомый, и приходится всё же взглянуть в сторону источника звука, отвлекаясь немного. Сенджуро просто не знал, как ещё вмешаться. Тем более в простой спор. Но ощущал накал обстановки после какой-то гадости, сказанной Юширо оппонентам, и не смог остаться лишь случайным наблюдателем. Действовал мальчик даже быстрее, чем успел понять, что делает. Оказался между старшими, изнутри кусая щёку, глядя на двоих снизу вверх. Юширо уже не обращает на него внимания. Думает воспользоваться ситуацией и уйти немедленно, но просто не успевает. Его одноклассники переглядываются, один хочет что-то сказать, но именно начавший спор юноша останавливает друга, слишком уж тяжело вздыхая. И выглядит искренне виновато, чем будит почти уже непривычное любопытство в Ямамото.

— Прости, Ренгоку-кун. Ты прав. — Парень хмурится, после извинения глядит на Юширо, и качает головой. — Порадуйся. Хоть у кого-то ты вызываешь сочувствие, несмотря на своё поведение, Юширо.

Светловолосый едва не шипит, тёмные брови снова сходятся на переносице почти до боли. Но огрызнуться он не успевает, одноклассники отворачиваются, уходя. Зато возмущение остаётся, и у него есть лишь одна цель для выплеска эмоций.

— Чего тебе?

Он переводит гневный взгляд на Сенджуро, не слишком задумываясь, что тот ни капли не виноват в словах его одноклассников. Мальчик, только было поднявший на него взгляд, поджимает губы, виновато опуская голову из-за чужого грозного взора.

— П-простите. Я подумал…

От его вида становится не по себе. Будто ребёнок вот-вот заплачет. Юширо и сам отводит взгляд, ощущая короткий укол совести, фыркая и отворачиваясь. Собираясь просто уйти, чтобы не возиться с мальчишкой.

— Я просто хотел помочь, — голос у ребёнка действительно такой, будто расплачется.

Светловолосый морщит нос в недовольстве, коротко оглядываясь уже через плечо.

— Мне не нужно твоё сострадание. Сам разберусь. Отстань.

Ему уже даже и мгновения не стыдно, что ушёл, не оглянувшись. И о том, что не поблагодарил за помощь, Юширо тоже не жалеет ни капли. Пока следующим утром в диалоге тех же ребят из класса не слышит знакомую фамилию. Мигом соображая, что речь о вчерашнем и прислушиваясь как-то неосознанно.

— …но зачем он влез-то?

— Наверное, решил, что драка будет. У них честь – что-то семейное, наверное. Вот оправится, точно будет как старший брат.

— Да уж. Он вообще хороший пацан. Жалко, конечно.

— Брат вчера рассказал, что его с последнего урока отпустили, потому что расплакался. Видимо, поэтому на поле был.

— Странно, что он вообще в школу ходит. Маленький ведь ещё.

— Ты дурак? Сам-то после такого смог дома сидеть? Да ещё с таким отцом. Одному свихнуться можно.

Только теперь становится стыдно. И больно. Юширо кусает губу изнутри, опуская голову на сложенные на парте руки и прикидываясь дремлющим. Стараясь больше не слушать этот чужой разговор. Но вспоминая, наконец, что до этого уже слышал фамилию Ренгоку не один раз. Этот старшеклассник был в спорт-кружке, ходил в какую-то секцию единоборств, много раз брал первые места. Его часто хвалили, ставили в пример другим и обсуждали при любом удобном случае, как главную гордость школы. Этого было настолько много, что Юширо просто привык к звучанию фамилии и не обращал внимания, лично для себя не считая спортивные победы значимыми. Но не так давно парня хвалить на каждом углу перестали, только Ямамото не заметил, занятый мамой, которую терял на глазах, с чем ничего не мог поделать.

Понимание всего произошедшего причиняет боль, и он уходит со второго урока, пусть и «полезного». Плевать на полезность. Лишь бы выдохнуть и побыть одному. Ему легче, когда никто не спрашивает, всё ли хорошо, ничего ли не случилось. Лучше, когда не смотрят. Да и что ответить? «Нет, не всё»? И что дальше? Никто, никогда не ждал от него конкретики на такие вопросы. Люди думают услышать улыбчивое, лживое «да», и очистить себе совесть этим ответом.

Юширо слишком часто сталкивался с тем, что окружающие не знают, как быть, если сказать честно, что ему плохо. Потому давно перестал пытаться искать помощи. Лишь единожды ему повезло и женщина, что боролась за его угасающую жизнь, пыталась разговаривать, отвечать, поддерживать искренне, без вежливой фальши. Юширо уже тогда казалось, что он справился именно потому, что госпожа Тамаё предложила ему после выписки вернуться не в детский дом, а уехать с ней. Но теперь её у него не было. Тамаё предпочла ему множество других жизней, ради которых уничтожила собственную. Всё таки оставила одного.

Парень судорожно выдыхает, с ногами забираясь на подоконник и впиваясь в колени тонкими пальцами до боли. Так нельзя было думать. Это неправда, она не бросала его. Просто работа тоже была ей важна. Кроме Юширо ещё множество детей нуждались в помощи. Он не имел права надеяться забрать её у них, пусть даже и думал, что тогда было бы лучше. Для них обоих – точно. Также нельзя было думать и о родной семье. Они тоже не были виноваты в том, что погибли. Можно было разве что обвинять самого себя в непозволительной живучести.

Мысли ползают по кругу, почти об одном и том же, ещё какое-то время, давя на все раны, пока он не вспоминает, почему всё это началось сейчас с новой силой. Похожая ситуация была ещё у кое-кого. И если раньше Юширо это бы не волновало, потому что никак его не касается, то сейчас... Сейчас он в полной мере осознаёт, что маленький ребёнок, которому от силы лет одиннадцать, который действительно помог ему вчера, плакал в пустом классе неделю назад – этот ребёнок, как и он, вряд ли мог найти понимание. Сочувствие – да, но на кой чёрт оно нужно, если весь твой мир развалился на части в какой-то миг и ты ничего не мог сделать? Юширо хорошо, слишком хорошо знал на собственном опыте, на сколько это больно, страшно – терять близких. И на сколько трудно после сохранить способность беспокоиться о других.

«Я просто хотел помочь.» Ему самому была нужна помощь, но мальчишка так запросто старался дать её незнакомцу. Ладно бы Ямамото был хоть похож на милого парня, но он отлично знал, как выглядит со стороны. Этот образ был выверен ещё за годы в детском доме, где никто никогда не пытался проявлять особенную доброжелательность искренне. И ещё ни разу не подводил, позволяя успешно избегать особо тесного общения.

Вздыхая, Юширо спрыгнул на пол, подхватывая сумку, и отправился на первый этаж, к расписанию. Надеялся предположить или вспомнить в каком классе младший Ренгоку. Получилось не очень. У него четыре варианта, и как выбрать хоть один – непонятно. Не спрашивать же у одноклассников или учителей. Сверившись со временем, юноша помедлил, но в итоге, отправился, по крайней мере, на нужный этаж и в нужное крыло. Благо, что кабинеты младшей школы были в одном месте.

Через минуту после звучит звонок. Ямамото, остановившийся было у окна, хмурится ещё больше, соображая, что, по сути, даже не знает, что сказать или сделать. Извиниться? Просто так, с пустыми руками? Поблагодарить? В любом случае, всё упирается в мысль, что будет до крайности неловко. Им обоим. Тем более, посреди остальной малышни, которая потом точно будет задавать мальчишке глупые вопросы, руководствуясь лишь любопытством. Поморщившись своей нелепой поспешности, Ямамото отталкивается от стены, решая уйти и обдумать всё ещё раз.

После того, как Юширо покинул спортплощадку школы, Сенджуро ощущал лёгкую обиду. Что, впрочем, уже было лучше, чем тоска, неотступно владевшая детским сердцем несколько дней подряд до этого. Что это была за реакция? Он ведь лишь хотел помочь и не заслужил подобного отношения! Будто сделал что-то неправильное. Это его злило, но всё же не слишком долго. Ренгоку не умел долго обижаться или злиться на кого-то. По крайней мере пока что, в силу возраста и ещё не столь сильно запятнанной грязью детской души.

Он быстро вспоминает, как этот мальчик сидел один в пустом классе. Как только что препирался с одноклассниками, не желая участвовать в соревнованиях или просто общих играх. Может он тоже грустил? Ведь такие мероприятия, общие игры, нужны, когда хочется веселиться. Делиться с кем-то хорошим настроением. Только теперь Сенджуро задумывается о том, что ему разрешили не участвовать в общих мероприятиях в этом году. Очевидно, именно потому, что делиться теплом с другими не так-то просто… Но он просил разрешения по крайней мере помогать с подготовкой к мероприятиям. Ему и не запрещали, лишь просили не перенапрягаться.

Думая об этом дольше, уже дома, мальчик хмурится. Он не мог злиться на того, кто выглядит так одиноко, отстранённо и у кого, кажется, тоже что-то случилось. Ренгоку пока плохо понимал, что ощущает себя лучше, имея возможность кому-то помогать. Даже в мелочах. Хотя, конечно, его не просили. Более того, Юширо прямо сказал не лезть. И всё равно хотелось набраться смелости и нормально познакомиться. Вдруг они бы поладили, если немного постараться? Небольшая разница в возрасте его не смущала и секунды. Брат был старше, как и его друзья, но это не мешало младшему Ренгоку считать их и своими друзьями тоже.

Просто нужно было быть смелее, при первой же возможности подойти поговорить. Не станет же этот парень злиться всё время? Да и потом, слишком упрямиться мальчик не собирался. Просто попробует ещё раз, сам, без всяких случайностей. И отстранится, если старший вновь откажется его слушать.

Только кто бы мог подумать, что только Сенджуро окончательно решит для себя, как поступить, как увидит в коридоре уже знакомую фигуру. Правда, старшеклассник идёт куда-то, но это неважно. Сенджуро просто бегом догоняет его у поворота коридора, решаясь быстро, чтобы не передумать.

— Юширо-сан?

Он запомнил имя из вчерашней перепалки парня с одноклассниками. И немного волновался, что это могут посчитать невежливым. Но фамилию Ренгоку не слышал. Светловолосый сразу оглядывается на оклик, миг выглядит грозно из-за нахмуренных бровей, но это выражение становится явно спокойнее, когда парень понимает, кто его позвал.

— Я хотел ещё раз извиниться…

Юширо не даёт мальчику закончить фразу, помахивая тонкой рукой перед собой, словно разгонял дым. Раньше, чем Сенджуро решит, что зря подошёл, старший вздыхает.

— Ничего. Я тоже здесь из-за этого.

У Сенджуро от удивления расширяются глаза, и это выглядит довольно забавно. Впрочем, долго в его лицо Юширо смотреть совершенно не может, отводя взгляд.

— Я повёл себя грубо. Мне не следовало так уходить... Извини. — Старший покашливает, ощущая, что следующие слова сказать будет ещё труднее. — Ты…гм, в общем, спасибо, что вмешался вчера.

Неловко. Ямамото ощущает взгляды людей в коридоре. Но даже приблизительно не знает, как ситуация может выглядеть со стороны. Только догадывается, что из-за обычного его выражения лица можно решить, что он, вероятно, грубит и без того не самому счастливому ребёнку. Но Ренгоку особо, видимо, не заморачивается. Удивление на детском лице сменяется счастливой улыбкой. Зато удивляется теперь Юширо.

— Ничего страшного! Я рад, что вы это сказали.

Рыжеволосый всё ещё улыбается и старший чуть зависает, пытается сразу понять, что не так. Доходит до него довольно быстро. До этого ему давно уже никто так ярко и тепло не улыбался. Становится совсем не по себе. По большей части Ямамото просто не знал, как и что ещё сказать, и нужно ли. Можно было просто попрощаться и уйти. Ведь изначальный план – извиниться и поблагодарить – он выполнил.

— А…а как вас полностью зовут?

Сенджуро от смущения теребит край форменного пиджака, прерывая возникшую паузу. Выглядит при этом, будто задал вопрос странный или не приличный. Юширо же думает, что с этого вообще стоило начать именно ему, как старшему. Представиться. А то выглядело действительно нелепо. Парень чуть наклоняется вперёд, кажется, больше по привычке, чем искренне соблюдая этикет и проявляя уважение.

— Ямамото Юширо, третий класс средней школы. А ты?

И вот, Сенджуро уже снова немного удивляется, словно думал, что ответа не получит, а уж вопроса — подавно. И эта моментальная смена детских эмоций чем-то тревожит.

— Ренгоку Сенджуро. Пятый класс начальной школы. — Он даже кланяется, при том нормально, довольно низко, а, почти сразу разогнувшись, вновь уже улыбается. И от того, как заколыхались его яркие волосы, заблестели глаза, возникает ощущение, что мальчик вовсе горит. — Я рад, что мы познакомились, Ямамото-сан!

Юширо задумчиво поджимает губы, пару мгновений анализируя это вежливое обращение по фамилии и вздыхая. Фамилия слишком напоминала о прошлом.

— Лучше по имени. Мне так привычнее.

— Хорошо, Юширо-сан.

Мальчик некоторое время медлит, очевидно, не зная, как правильнее завершить эту короткую беседе, и Юширо, наконец, решает хоть что-то сделать сам.

— Урок скоро начнётся. Возвращайся в класс.

— А вы тоже пойдёте?

Старший думает недолго, припоминая расписание, и в итоге кивает. Просто врать не хотелось. Мальчик, вымолвив не громкое «ещё увидимся», уходит, и Юширо отворачивается, но на повороте краем глаза замечает странное мельтешение яркой макушки. Едва поворачивает голову, но сразу спешит скрыться, поджимая и без того тонкие губы. Ну что за глупость, Сенджуро ещё и машет ему из дверей кабинета, как маленький. Хотя, справедливости ради, он и был маленький. Но Юширо не очень любил привлекать к себе лишнее внимание.

Впрочем, на следующей перемене, через минуту после звонка, он уже понимает, что внимания не избежать.

— Юширо-сан!

В кабинет на теневой стороне школы будто влетает живое солнце, освещая всё вокруг яркой улыбкой и явно совершенно непослушными рыжими волосами. Сенджуро находит парня взглядом, игнорируя попытки Юширо прикинуться частью интерьера, и удивлённые взгляды его одноклассников.

— Юширо-сан! — И ведь он уже вбежал в кабинет, увидел парня, но всё равно так громко звал, будто правда думал, что его не слышат. — Хотите пообедать вместе?

Отказывать было бы странно. Будь они не у всех на виду, Ямамото бы смог. Но сейчас на них скрестились больше десятка взглядов, и парень вздыхает, поднимаясь из-за парты и кивая. В любом случае, он не хотел бы оставаться здесь теперь, после этого визита. Пусть юноша не отвечает ничего, но ребёнок всё равно сияет улыбкой и Юширо отводит взгляд, уходя следом за ним в коридор. Едва ли ожидая в тот момент, что теперь это станет ритуалом.

* * *

День за днём Сенджуро не уставал являться в класс Ямамото на большой перемене, громогласно оповещая о своём появлении и зовя на обед. Парень привык даже слишком быстро и к этому, и к тому, как, видя его первый раз за день, мальчик также громко здоровается. О том, что они общаются, знает уже, очевидно, вся школа. И столь «удачно» проходивший мимо директор Убуяшики так понимающе улыбается, слыша счастливое «Юширо-сан» в исполнении мальчика, что становится жутко неловко.

В итоге Ямамото уточняет, что не глухой и так голосить необязательно. Правда, сразу жалеет об этом, потому что каждый раз, когда Сенджуро извиняется, выглядит так, словно собрался плакать. К этому привыкнуть было невозможно, как кажется. Оставалось просто сделать всё, чтобы мальчику не приходилось извиняться слишком часто.

Первого небольшого изменение своей жизни и вне школы Юширо сначала не замечает. Просто в обед они однажды заговорили о бенто. Сенджуро, кажется, снова был готов разреветься, узнав, что Юширо готовить обеды некому. Он не уточняет из-за чего, и Ямамото благодарен мальчику за это. Впрочем, его тихое «Мне тоже больше некому готовить обеды», моментально оттеняет возникшее облегчение. И старший старается увести тему в более спокойное русло, узнавая лишь позже, через несколько дней, что любит есть его юный собеседник. Радуясь, что тот едва ли что-то подозревает.

На следующий день, впервые за долгое время, Ямамото приносит еду с собой. До этого они с Сенджур покупали обеды в школьной столовой. Но в тот день Ямамото останавливает Сенджуро на повороте коридора. И смотреть ему в глаза в этот раз ещё более неловко.

— Может, во двор?

Сенджуро удивлённо хлопает глазами и, чтобы его не томить, парень достаёт из сумки, которую вечно таскал с собой, не оставляя в классе, коробочку с обедом. Всовывая в руки растерявшемуся окончательно Ренгоку.

— Или в столов…

Договорить Ямамото не успевает, потому что мальчик едва не сбивает его с ног, резко впечатавшись носом в грудную клетку и стискивая в объятиях так, что Юширо впервые думает о наследственности хороших бойцов. Этот мальчишка уже сейчас мог бы ему что-то сломать, а когда вырастет, чего ожидать? Эта мысль кажется странной, но понять, почему, парень не успевает.

— Большое спасибо, Юширо-сан.

— Не за что. — Звучит немного задушено. — Только не ломай мне рёбра, будь так добр.

Парнишка ойкает, отступая на шаг, в янтарных глазах блестят слёзы, но он улыбается и это заставляет всё же выдохнуть с облегчением, следуя за ним на школьный двор.

Готовить Юширо умел ещё не слишком хорошо. Но идея приготовить что-то Сенджуро настолько ярко отпечаталась в сознании, что он просто не смог её игнорировать. Впрочем, наблюдая за тем, как мальчик уплетает простенький обед со сладким омлетом, рисом и сосисками-осьминогами, юноша думает, что пора бы научиться чему-то получше. И снова ощущает, что мысль странная, успевая отчасти сообразить, из-за чего так кажется.

У него давно не было тех, для кого хотелось бы что-то делать, если не считать приёмной матери. И тем более тех, кто заставлял бы думать о будущем не с позиции соблюдения собственного одиночества. Он даже не заметил, как этот мальчик ворвался в его жизнь и поменял то, что уже начало казаться просто аксиомой. «Одному проще, безопаснее и не нужно переживать лишний раз». Только вот оказалось, что если рядом кто-то живёт так ярко, не взирая на очевидную боль утраты, неожиданно, куда комфортнее, чем казалось всего пару месяцев назад. Впрочем, это внутренне Юширо ощущает собственные изменения, удивляясь тому, что те даже слишком быстрые. Но внешне их будто нет вовсе. Или почти нет.

Однако, даже будучи ещё ребёнком, Ренгоку понимает, что его новый друг изменился. Но окружающие замечают это явно хуже, продолжая порой цепляться к Ямамото из-за того, что он чего-то не хотел делать, куда-то ходить. В конечном счёте, как и соревнования, фестивали — не совсем обязательные мероприятие для всех. У Юширо, как оказалось, тоже было разрешение самого директора не участвовать в этом году.

— Но ты же так хорошо рисовал декорации. Мы без тебя не справимся, Ямамото-кун.

Сенджуро слышит эти попытки старосты уговорить одноклассника поучаствовать хоть в подготовке совершенно случайно. Юширо замечает, что мальчик мнётся неподалёку, но не обращает внимания, лишь пожимая плечами и глядя на девушку.

— Значит, будут неудачные декорации. — он отворачивается, поправляя сумку на плече. — Я не участвую в этом году.

Даже юный Ренгоку уже отлично понимает, спустя месяц, что его старший товарищ довольно упрям. Если Юширо-сан не хочет чего-то — он не станет этого делать. Мальчик следует за ним попятам, минуя растерянную собеседницу друга, и девушка окликает именно его, явно не теряя надежды.

— Ренгоку-кун, ты же участвуешь в фестивале? Может быть, тебя Ямамото-кун послушает?

Едва не зарычав, Юширо уже оборачивается к ней, желая выразить возмущение такой манипуляцией. Но взгляд упирается в вдруг посерьёзневшего Сенджуро. Мальчик ещё и встаёт, оборачиваясь, так, словно закрывал собой старшего друга. Невольно напоминая этим то, как вмешался в перепалку на школьном стадионе. Тогда он тоже будто собирался сам драться за него.

Светловолосый не видит, но мотая головой, мальчик мягко улыбается окликнувшей его старшекласснице. Только вот его серьёзный взгляд выглядит совсем не детским, заставляя девушку растеряться.

— Если Юширо-сан не хочет участвовать в фестивале, зачем его заставлять? Это праздник, всем должно быть весело. А если заставлять, весело совсем не будет.

То, как серьёзно это звучит, заставляет Юширо удивлённо вскинуть брови. Он уже знал, что, в сравнении с другими, известными ему детьми, Сенджуро довольно умён и рационален. Но впервые осознал, что мальчик ещё и способен выразить мысль так, что даже девушка на несколько лет его старше тушуется и опускает взгляд. Это заставляет Ямамото чуть улыбнуться, и тонкая рука как-то неосознанно тянется к лохматой рыжей макушке, поглаживая коротко. Мигом оглядываясь на него, Ренгоку явно удивляется тому, что Юширо впервые сам нарушает дистанцию. И снова ярко улыбается, стоит тому негромко озвучить благодарность.

В тот день у них появляется ещё одна традиция — вместе ходить домой по пятницам. Пусть дороги их и расходятся достаточно рано, но Ренгоку, очевидно, в любом случае рад, что они могут пройтись вместе вне школы. Для него это становится действительно знаком того, что Юширо совершенно не против дружить. До этого порой мальчик ещё немного сомневался из-за особенностей чужого характера. Но скоро эти сомнения в полной мере его оставили. Ямамото Юширо и правда стал его другом.

В неожиданно начавшемся общении с Сенджуро проходит ещё пара месяцев до летних каникул. И, ещё более неожиданно, проведя дома почти безвылазно несколько дней, Юширо ощущает, что был бы не против встретиться с мальчиком. Причиной, впрочем, была не только возникшая привычка проводить с ним время, но и факт того, что это были первые в жизни Ренгоку каникулы в совершенно непривычной атмосфере. Пусть не желая в полной мере признавать этого, но Ямамото волновался за мальчика.

Когда умерли его собственные родители, Юширо было девять. И он всё ещё хорошо помнил, как ужасно ощущал себя вдали от дома, среди всё ещё чужих ему детей, воспитателей и учителей, когда закончилась учёба и не на что было отвлечься. Тем более, что от привыкших к их страданиям старших не слишком ощущалась поддержка — что уж говорить о других воспитанниках детского дома. Пусть даже у Сенджуро оставался отец, но мальчик успел поделиться тем, что тот пьёт ещё с тех пор, как умерла его жена, а кончина старшего сына лишь усугубила положение. Оставлять его один на один с этой ситуацией было на удивление больно.

Решиться позвонить в чужой дом Юширо не мог ещё целый день, но, в конце концов, взял себя в руки следующим утром. И ощутил почти странное облегчение, услышав знакомый голос на том конце провода.

— Дом Ренгоку, чем могу помочь?

Всего мгновение Ямамото усмехается тому, как звучит Сенджуро, стараясь казаться взрослее.

— Привет. Это Юшир…

— Юширо-сан! Здравствуйте! Как проходят каникулы? У вас всё хорошо?

Вот теперь Сенджуро звучит уже привычно. И, кажется, от его яркого голоса должна бы засветиться телефонная трубка.

— Я в порядке. А как твои дела?

— И я в порядке. Вы уже куда-то сходили за прошедшее время?

Хмыкая, светловолосый, невольно отрицательно качает головой.

— Ещё нет. Просидел дома эти дни.

— О! — По тону Сенджуро очевидно, что это — расстроенное «о». — Может быть вы хотели бы прогуляться? Погода такая хорошая, ещё не слишком жарко. Недалеко от моего дома парк отреставрировали весной, там теперь очень красиво и в кафе неподалёку вкусное мороженое.

В ответ на предложение и эту почти забавную рекламу Юширо молчит несколько секунд. Анализирует собственное настроение, сверяется со временем, в итоге хмыкая.

— Если ты свободен, можем прямо сегодня и сходить.

В этот раз «О!» от юного друга звучит счастливо и он спешит озвучить адрес. Только уже направляясь к дому Ренгоку, Юширо понимает, что не уверен как нужно общаться с чужим отцом. Но казалось, что, непременно, с ним придётся столкнуться. В конце концов, Ямамото был старше и куда-то уводил гулять чужого ребёнка. Пусть даже на деле инициатором встречи был Сенджуро.

Однако, опасения юноши не подтверждаются. Он не сталкивается со старшим Ренгоку. Юный друг уже ждёт его у ворот собственного дома, явно немаленького. И радостно улыбается, машет рукой подходящему юноше. Только не зовёт, запомнив его просьбу не кричать имён во всё горло с первого раза. То, что мальчик ещё и сразу начинает расспрашивать Юширо подробнее о его делах, позволяет сразу совсем перестать задумываться о его отце. Быть может, тот и не волновался о сыне так, как следовало.

Направляясь за рыжим в сторону парка, Юширо ещё какое-то время отвечает на его вопросы, прежде чем задать собственный, искоса рассматривая мальчика.

— Ты правда ухитрился подрасти всего за пару месяцев или это подошва?

Хихикая в ответ, ребёнок даже гордо выпрямляется полностью, позволяя точно убедиться — он подрос. Пусть и не на много, но Юширо заметил.

— Всё может быть. Я вырасту точно выше метра и семидесяти сантиметров, так что не удивлюсь, если ещё до конца школы стану самым высоким в классе.

Ямамото удивлённо вскидывает брови, анализируя столь уверенно звучавший прогноз о чужом росте.

— Собрался облака макушкой собирать?

Мальчик хихикает.

— Это ещё не так высоко. Отец немного меньше двух метров, да и Кёджуро был не сильно ниже него. Я вряд ли буду отличаться.

Стремясь после этого как можно скорее придумать, как осторожно увести тему от больного места мальчика, Юширо кратко, насмешливо фыркает.

— Тогда буду звать тебя небоскрёбом.

— А? Вы же станете тоже выше, Юширо-сан. Может быть даже догоните меня.

— Крайне маловероятно. — Юноша пожимает плечами. — Максимум я буду метр и семьдесят. Хотя, вероятнее всего ниже.

Хихиканье Сенджуро в ответ даже предсказуемо. Равно как и следующая шутка.

— Если я буду выше и вы собрались звать меня небоскрёбом, хих, я смогу звать вас Юширо-куном?

— Я гляжу, наглость тебя по росту опережает?

Пусть даже Ямамото принимает строгий вид, хмурясь и глядя на младшего сверху вниз, Сенджуро не пугается. За прошедшие несколько месяцев он уже достаточно разобрался в эмоциях старшего, чтобы понимать, когда тот серьёзен. Да, улыбался Юширо настолько редко, что и Сенджуро заметил такое выражение у него лишь раз, мельком. Но понять его эмоции всё равно было не слишком сложно. Так что Ренгоку понимал, что старший не зол за подобную «наглость».

— Хах, ну ладно, давайте тогда просто оставим всё как есть? Даже если я буду выше, всё равно буду звать вас Юширо-саном. И вы будете звать, как обычно. Хорошо?

Глядя на спутника уже спокойнее, светловолосый только пожимает плечами, роняя негромкое «договорились». Хотя на самом деле думает, не слишком ли странно звучат такие договорённости в их ситуации. По-хорошему, не окажись положение Сенджуро близко ему самому, Ямамото бы не ощутил ни капли порыва с ним поговорить. А дальнейший ход событий просто невозможно было точно проконтролировать. Но от того и трудно было поверить, что это общение не прервётся на столько же внезапно.

Хотя, мысленно заставляя себя подумать ещё серьёзнее, Юширо уже допускал, что достаточно упрямый, серьёзный и верный своему слову, Сенджуро Ренгоку не исчезнет просто так. Тем более раз уже рассуждал о днях, когда обгонит старшего по росту. Это просто было не в его характере, пожалуй, пусть тот и мог ещё измениться.

Особо долго думать о подобном сам Сенджуро не позволяет. Когда они добираются до парка, мальчик активизируется в полной мере. Ему трудно идти рядом также неторопливо, как Юширо, потому рыжеволосый смерч снуёт вокруг явно куда активнее какое-то время. Но чем дольше он рассказывает о своих любимых местах, тем больше замедляется, даже без просьбы старшего переставая суетиться. Впрочем, даже Юширо не замечает, что мальчик под него подстроился. Немудрено, ведь иначе Ренгоку бы упустил неторопливые разъяснения о парковых цветах, которые получил в ответ на удивление одинаковому названию двух, на вид, разных растений.

— Как здорово, Юширо-сан! Вы так много знаете о цветах!

Везёт, что в этот момент Юширо рассматривал листву одного из деревьев на аллее. Сенджуро не может заметить его краткой хмурости от проскользнувшего воспоминания.

— Не так уж много. Только основы.

— Но это всё равно очень интересно.

Ответом служит только угуканье, а мальчик уже указывает на другую клумбу, демонстрируя только что обретённые знания и называя все цветы. Считая важным похвалить за подобную внимательность, Юширо быстрее отрешается от воспоминаний, указывая на кафе, которое явно и упоминал младший. Отправляясь за мороженым. Приходится только недовольно оттеснить Сенджуро от кассы, когда тот пытается оплатить их лакомство.

— Вот ещё платить за меня удумал. Нос не дорос.

Мальчик притихает, но не на долго. В итоге как-то даже гордо вскидывая голову.

— Хорошо. Но когда мой нос перерастёт ваш, я смогу угощать Юширо-сана.

Юноша фыркает, отдавая мальчику его мороженое и отправляясь в сторону свободной скамейки.

— Посмотрим на твоё поведение.

— Хах, я буду себя очень хорошо вести!

Ответить на это нечего. К счастью, и необязательно, потому что Юширо сам принимается за мороженое. А Ренгоку быстро находит им новую тему для беседы. Впрочем, ту прерывают достаточно рано. Чуть позади кто-то окликает именно Сенджуро, хотя по голосу ясно, что это кто-то старше.

— Хакуджи-сан! — Мальчик явно очень рад этой случайной встрече, подрываясь с места и оглядываясь на подходящего к ним юношу, кланяясь немного и солнечно улыбаясь. — Как поживаете?

Ответа не следует. Татуированный, крепкий юноша с розовыми волосами удивлённо взирает за спину юного знакомого. Юширо удивлён не меньше, хотя куда проще себя контролирует, едва заметно кивая.

— Привет.

— Юширо? Ты какими судьбами здесь? Приют в трёх… — Парень осекается под пересечением на себе удивлённого янтарного взгляда Сенджуро и укоризненного — от Юширо. Кратко глядит в сторону в итоге лишь пожимая плечами. — А, не важно, вижу, ты в порядке. Ершистый, как всегда.

Разумеется, у Сенджуро множество вопросов. Но, оглядываясь осторожно на Юширо, он не озвучивает ни один из них. Вместо этого стараясь снова улыбнуться.

— Вы с занятий, Хакуджи-сан?

Отвечая на улыбку мальчика своей, парень кивает.

— Да. Выкладываемся на полную, пока есть время. Следующие соревнования для меня последние, потом по возрасту не пройду. Нужно успеть принести нашим ребятам максимум пользы. Кстати, тебе привет от всех. Как будет возможность, заглядывай в клуб.

— Обязательно! И от меня всем тоже привет. И…мгм… Я как раз думал вам позвонить. — По тому, как меняется тон юного друга, оба старших уже догадываются, о чём пойдёт речь. — Вы не хотели бы вместе съездить к брату? На каникулах это удобнее, чем во время учёбы.

— Конечно. Я на подработке, но в выходные свободен. Позвони, уточним время, номер не менялся.

Глядя на старого знакомого, Юширо удивляется разом многому. Серьёзному виду, спокойному тону, моментальному ответу. Пожалуй, если бы не внешность, он едва ли смог бы решить, что известный ему Аказа и тот, кого Сенджуро спокойно звал «обычным» именем — один человек. Это удивление от чужой перемены только усиливается, когда юноша тактично и скоро сворачивает беседу и уходит. Не пытаясь задеть старого знакомого, не задавая никаких больше вопросов самому Юширо.

— А ты…

— Вы, — Переглядываясь с Сенджуро, тоже начавшим задавать вопрос, уступить ему Юширо не успевает. — Спрашивайте первым, вы же старше.

Говоря честно, в этот раз вежливость Сенджуро была очень своевременна. На самом деле Ямамото едва ли был уверен, что смог бы спокойно и честно отвечать на его собственные вопросы.

— Как вы познакомились с… Хакуджи.

Мальчик, кажется, не слишком обращает внимание на запинку перед именем ушедшего юноши. Улыбается мягко, но всё же печально, успевая откусить немного от подтаявшего мороженого перед ответом.

— Они дружили с Кёджуро с тех пор, как он победил Хакуджи-сана на соревнованиях три года назад. Некоторые считали это странным, ведь Хакуджи-сан очень злился после того поражения. Но брат совсем не беспокоился об этом. Они часто встречались подраться сначала. А в итоге поладили. Кёджуро вообще со всеми ладил. Соперничество — не причина для ненависти, а повод для дружбы и обмена опытом.

Мальчик не становится на вид более грустным от того, что рассказывает, явно цитируя в конце слова брата. От части это даже вызывало долю зависти. Юширо бы так не смог. Но понимает — наверняка Сенджуро притворяется. Не хочет беспокоить, вероятно.

— Вот как. Твой брат и правда был очень сильным, раз смог одолеть его.

Всё ещё улыбаясь, Сенджуро выдаёт уверенное «конечно». Глядя перед собой, мысленно Юширо уже готовится терпеть и держать лицо, чтобы суметь честно хоть что-то сказать о своём знакомстве с Аказой. Но сначала вопрос не звучит несколько долгих секунд. А после…

— Здесь правда очень вкусное мороженое, правда же, Юширо-сан?

Мальчик смотрит на опешившего старшеклассника, мягко улыбаясь. Впервые на столько чётко прослеживая обычно лучше спрятанные эмоции. А Ямамото не представляет толком, как вообще ответить. Только смотрит в ответ несколько дольше, потом отводя взгляд снова и оценивая свой уже почти закончившийся пломбир. Угукает, в итоге хмурясь.

— Пошли, купим ещё по одному.

Он поднимается раньше. И это позволяет вовсе не взглянуть на мальчика, когда тонкие пальцы коротко треплют его по рыжей макушке. Поблагодарить вслух просто не хватало духу. Но Юширо очень надеялся, что этот жест тоже подойдёт. В конечном счёте, Сенджуро ведь был очень умным ребёнком.

С той прогулки проходит три дня. Звонка в первый день Юширо не ожидал, равно как и предложения снова прогуляться. Но, в общем, был даже рад такой возможности и предложил собственное место для встречи. На второй день он был совершенно спокоен, потому что Сенджуро предупредил, что позвонит. Но вот когда телефон трезвонит пятничным вечером, Юширо, действительно, удивляется. Он помнил, что Сенджуро должен был договориться с Аказой о встрече. Зачем теперь звонил и Ямамото? Предположить, что звонит кто-то иной было проблематично: через месяц после смерти Тамаё домашний телефон затих, оживая стабильно лишь раз в пару недель, вечером субботы. Директор Убуяшики был до крайности постоянен в своей ненавязчивой поддержке подопечного.

— Да?

— Добрый вечер, Юширо-сан! — Звучит мальчик привычно ярко, улыбку в его голосе даже слышно. — Я хотел спросить, вы не хотели бы… завтра поехать со мной и Хакуджи-саном?

Звучало так же, как и вопросы о встрече позавчера и вчерашний вопрос о возможности поговорить. Слово в слово, если не считать самой темы. Осознание, что прошлые звонки были буквально репетицией этого, заставляет даже чуть усмехнуться не смотря на серьёзность темы.

— Уверен, что я не буду там лишним?

— Уверен. — Теперь Сенджуро уже серьёзнее. — Если вы разрешите я… хотел бы познакомить вас с братом.

Вспоминается собственное сомнение относительно долговечности их общения. И Юширо мысленно фыркает. И был ли в этом толк? Да этот ребёнок, кажется, едва ли вообще думал хоть миг, что они перестанут общаться. Оставалось разве что гадать, с чего он вдруг вообще так уж заинтересовался. Но с другой стороны, почему нет? Практика уже показала, что Сенджуро был поразительно ненавязчив и почти не мешал, стоило только выстроить некоторые границы. Он беспрекословно принимал их и следовал негласным правилам.

— Куда и во-сколько подъехать?

Получая адрес и кратко план их маршрута, Юширо прикрывает глаза. Совпадение было ожидаемое, не из приятных, однако, даже не столь гнетущее. Он спокойно говорит с мальчиком ещё не долго, прежде чем они прощаются и юноша хмыкает, прислоняясь к стене спиной. С тех пор как Тамаё забрала его из детского дома прошло уже пять лет. И четыре года он не бывал у колумбария родителей. Не то чтобы не хотел, но при мысли о такой необходимости становилось слишком дискомфортно, и он так и не решился. От того неожиданным казалось то, как легко было согласиться поехать с другими людьми.

«— Я хотел бы познакомить вас с братом.» А ведь Юширо никогда не думал о визите на могилы близких ради подобного. Попытка предположить, как он представил бы надгробию Тамаё или табличке родителей маленького Ренгоку заставляет поморщиться. Пусть даже именно приёмная мать и ездила с ним последний раз, но просила об этом сама. Тогда он тоже не мог отказать.

Очевидно, дело было в разной реакции на сам факт чужой смерти. Для Юширо этих людей больше не было и думать иначе означало бы лишь вскрывать едва зажившую рану. Сенджуро, как и Тамаё, реагировал совсем по-другому. Это не казалось проблемой, скорее просто поражало. Они не пытались забыть или отрешиться. Наоборот, словно стремились помнить всегда. Невзирая на боль.

***

Сама поездка проходит достаточно тихо. Сенджуро задремал в поезде, и это позволило не волноваться о возможных вопросах от Хакуджи ещё некоторое время. Впрочем, серьёзный вид старшего из них заставлял снова задуматься о его изменениях. Может быть, он вовсе не стал бы ничего спрашивать при Сенджуро. Это было бы очень кстати.

— Почему ты не говоришь ему?

Или некстати. Юширо только отошёл от чужой могилы после своего «знакомства» с Кёджуро Ренгоку, оставив Сенджуро наедине с братом. И старый знакомый сразу воспользовался возможностью.

— Зачем?

Не то чтобы светловолосый спрашивал искренне. Он понимал, зачем рассказывать Сенджуро о себе. Просто моментально прятался за защитными колючками, стоило чужаку, вроде Аказы, попытаться подлезть ближе. Мельком ещё думается, что Сенджуро с этим давно уже не сталкивался. Словно проник достаточно близко.

— Так обычно поступают друзья.

— Да? И Ренгоку-сан о тебе всё знал? Как и Сендж…

— Кёджуро — да.

Замолкая, Юширо только хмуро отводит взгляд от лица Аказы, скрещивая руки на груди. Тот лишь вздыхает.

— Я не собираюсь тебя чему-то учить, Юширо. Но Сенджуро, как и Кёджуро, заслуживает честности в ответ на собственную искренность. И, кстати, если обидишь его своим дурным характером, я ненадолго снова стану Аказой.

Подобная угроза заставляет фыркнуть, не глядя на юношу вовсе. Отчитываться ему о своих мотивах Юширо не считал нужным. Однако, он тоже изменился. Уж точно перерос привычку по-настоящему игнорировать людей. Создавал видимость незаинтересованности, но всё равно старался быть внимательнее. И потому хорошо понял слова Хакуджи, которые раньше предпочёл бы просто моментально забыть.

В первую очередь важно было мнение старшего о честности по отношению к Сенджуро. Хотя Юширо и не считал, что в чём-то врёт. Просто не говорил о себе слишком много. Со временем Сенджуро бы всё равно всё узнал. Но вмешательство Аказы несколько ускорило процесс. Оставалось только решить, точно ли хватит силы духа посвятить мальчика в собственную историю. Он был всё-таки ещё мал, как казалось, для излишне тяжёлых тем и фактов из чужой биографии. Да и сам Юширо не совсем хотел вспоминать.

Когда к могиле Ренгоку уходит Хакуджи, светловолосый коротко осматривает вернувшегося юного друга. Удивительно, но тот, похоже, плакал совсем немного. Это был невероятный прогресс по сравнению с весенними месяцами.

— Спасибо, что поехали, Юширо-сан.

Отвлекаясь от собственных мыслей, Ямамото смотрит в ответ недолго, не успев сразу отвести взгляда. Сначала только кивая. Лишь после роняя негромкое «не за что». А после возвращения их спутника хмурится.

— Мне нужно отойти ненадолго. — Окинув взглядом обоих, он смотрит Сенджуро в глаза, что бывало не так уж часто, вообще-то. — Можешь тоже пойти со мной, если хочешь.

Если мальчик и удивляется этому приглашению, то не показывает виду. Уверенно кивает, мигом следуя за Юширо. Успевая лишь коротко улыбнуться Хакуджи, хотя тот и без того не волновался, только наблюдая за ними от дорожки.

Пройтись приходится несколько минут, но ни Юширо, ни Сенджуро, не заговаривают. Старший за эту тишину сейчас благодарен. Она позволяла настроиться лучше. Хотя его больше напрягает не сама необходимость подойти к захоронению родителей, а то, что Сенджуро может расстроиться. Но выбор уже был сделан. И, наконец, они оказываются у нужной стены колумбария. Найти нужную табличку младшему не трудно, он сразу узнаёт фамилию. Вспоминает, что никто не звал его друга Ямамото. Даже учителя крайне редко так делали. Причина была почти перед глазами, немного только голову приходится задрать на нужную дверцу.

Проверив даты, мальчик хмурится, изнутри кусая щёку от ощущения накатившего сочувствия. И это он тоже помнил. «— Мне не нужно твоё сострадание. Сам разберусь.» Вероятно, Юширо-сан считал проявление этого чувства к себе тем, что подчеркнуло бы его слабость. Сенджуро помнил, как на чьи-то слова сопереживания Хакуджи-сан тоже среагировал лишь хмурым «не нужно». И отец рычал на гостей, и просто в телефонную трубку, желая всем сочувствующим каких-то гадостей.

— Ты можешь спрашивать у меня, что угодно. Если будет невовремя — предупрежу.

Эти слова в царившей до сих пор тишине заставляют Сенджуро вздрогнуть, глянув на старшего. Тот коротко отвечает на взгляд, после кивая в сторону дороги назад. Не сказав ни слова родителям и явно не считая нужным знакомить их с Сенджуро. Пусть отставая, но мальчик сам останавливается напротив них. Юширо успевает оглянуться, созерцая чужой глубокий поклон. И замечает, как мальчик мягко улыбается, выпрямившись, совсем беззвучно шевеля губами. Конечно, любопытно, что такое он хотел сказать. Но Юширо пересиливает себя и не задаёт вопросов.

— Если я спрошу… вам будет больно, Юширо-сан. Мне бы этого не хотелось. Вы ведь ничего о брате не спрашиваете. Потому что тоже не хотите чтобы я расстраивался, да?

Тяжело вздыхая в ответ, Юширо качает головой, пряча руки в карманы брюк.

— Не спрашиваю, потому что и без того достаточно знаю. Если покажется недостаточно – спрошу. Как спросил про Хакуджи. Но, — Он хмурится ещё больше, в итоге даже косится на идущего рядом мальчика. — Раз мы друзья, было бы честно, чтобы ты знал обо мне больше, чем имя и класс.

— Я много о вас знаю, Юширо-сан.

Сенджуро улыбается снова той же яркой улыбкой. Но только сейчас Юширо вдруг осознаёт одну деталь. С портрета у своего надгробия Кёджуро Ренгоку улыбался совсем иначе, чем идущий рядом мальчик. Вероятно, кто угодно иной бы называл яркой именно его улыбку. Только Юширо даже та, что регулярно дарил ему Сенджуро, казалась таковой. А мальчик тем временем продолжает.

— Но спасибо. Раз можно, то…

— Мгм, стой. — Ямамото спешит, перебивая его. — Будет условие. О личном спрашивай, когда никто не услышит.

— Хорошо, я понял.

* * *

Сенджуро и правда хорошо всё понял. Потому и вопрос о прошлом Юширо первый раз звучит лишь через пару недель, когда они, прячась от жары, решают зайти к Ренгоку. Пусть даже Юширо пробовал отнекиваться от приглашения, но всю защиту смело лишь тихое «мы же друзья, почему нет?» Объяснить что-то Юширо бы толком не смог. Хотя уже по дороге задумался, что на деле был не совсем против. Просто не представлял, как реагировать. Последний раз он ходил к кому-то в гости больше пяти лет назад. Будто бы в другой жизни.

Юный Ренгоку показывает немного дом и собственную комнату. Даже заглядывает к отцу, предупреждая, что пришёл с другом. Но в ответ звучит лишь плохо слышимое «ладно». Знакомиться мужчина не выходит. Мальчик приносит им попить, устраиваясь на полу в комнате. Юширо сам думает, не спросить ли на счёт отношений с отцом. Но друг его опережает.

— Юширо-сан, а можно узнать: вы теперь живёте с кем-то? Раз не в приюте.

Он, очевидно, волнуется, задавая вопрос. Теребит край штанов, глядя в сторону. А светловолосый волнуется, не понимая сначала, как ответить. Молчит недолго, поглаживая запотевшие края стакана с лимонадом и изучая плавающий там листок мяты.

— Уже почти шесть лет прошло с тех пор, как меня забрала из приюта госпожа Тамаё. Хакуджи старше, и ему повезло: его забрали раньше, пусть он и приезжал в гости не один раз. Но знает не совсем всё. Я не врал, когда упомянул, что живу один. В конце зимы моя приёмная мать скончалась. Может, до кого-то из старших воспитанников в приюте дошли эти слухи, и они думали, что я вернусь. Но директор Убуяшики помог мне остаться в квартире госпожи Тамаё. По бумагам он — мой опекун. Но мы редко видимся вне школы.

— Почему? Он же очень хороший человек. Даже ходил на многие соревнования Кёджуро.

Хмыкая такой вариации измерения чужого добродушия, Юширо пожимает плечами.

— Дело не в том, какой он. Я сам могу о себе позаботиться. И не считаю необходимым много с ним видеться. У него своя семья и дела, нет нужды тратить время на меня. Та помощь, которую он уже мне оказал, и без того неоценима.

Пожалуй, то, что хмурится немного Сенджуро лишь теперь, а не после разъяснения о смерти Тамаё, удивляет. Юширо не очень понимает причину такой реакции. А сам мальчик просто не в силах объяснить, что его расстраивает. Но именно по этой причине он старается быстрее взять себя в руки. Уводит тему, решая больше не спрашивать пока о чужой ситуации. Пока ему хватало того, что Юширо-сан признал его другом вслух и разрешил вообще задавать такие вопросы. Сам того даже не осознавая, Ренгоку уже ощущал, что заслужил очень высокую степень чужого доверия. А то, что другим подобное, вероятно, почти недоступно, пока ускользало от восприятия.

— Но, Юширо-сан, вам абсолютно точно нужен мобильник.

Рыжеволосый парень на полголовы выше светловолосого преследует того по пятам, вынуждая других учеников расступаться немного. Отвечать ему старший явно не собирается. Вообще-то он исчерпал запас трёх своих «нет» ещё пару минут назад. Уже давно было ясно, если и на третий раз Сенджуро не сдался — значит упёрся окончательно. Хотя в этот раз подобного Юширо даже ожидал.

Едва ли после того, как пришлось бежать к Убуяшики, чтобы узнать, почему Юширо не вышел в школу, парень мог так легко отказаться от идеи подарить другу телефон. Тем более, что в этом вопросе его поддерживал и сам директор. Не то чтобы ему было в тягость отвезти Ренгоку в больницу, чтобы навестить его друга и собственного подопечного, но мужчина слишком хорошо понимал, как мальчик волнуется о старшем товарище. Было разумно несколько сократить это волнение. Пусть даже сам Ямамото упрямо ворчал и отнекивался с самой выписки.

Некоторые ученики Ренгоку и Ямамото провожают с весьма удивлёнными лицами, потому что только неделю назад поступили в школу и ещё не были достаточно в курсе этих двоих. Многим светловолосый старшеклассник казался жутковатым, а его спутник — попросту смертником, раз рисковал так давить на столь отчуждённого человека. Ребята, учившиеся с ними прошлые годы, лишь насмешливо фыркают, провожая обоих взглядами. Перешёптываясь и шутливо прикидывая, когда теперь у Юширо появится телефон. Такое мнение о результатах настойчивости Ренгоку старшего несколько раздражало, когда удавалось услышать. В том числе потому, что было правдивой трактовкой. По итогу единственным, кто мог на него повлиять, был Сенджуро. Но исключительно в случаях, когда ему самому что-то было нужно. Ни по чьей иной просьбе парень бы не стал давить на друга. Хоть это радовало.

— Чего-чего? Друзья? — Один из новичков первого класса старшей школы прослеживает взглядом удаляющихся по коридору ребят. — Они даже на вид совершенно разные. Вот уж точно — противоположности притягиваются.

Впрочем, Юширо прогибался под уговоры далеко не всегда. Пусть сейчас был не такой случай. Сенджуро и Убуяшики были правы — мобильный не помешает. Пусть и напрягала причина этого требования.

— Юширо-са-а-ан.

Юноша даже после уроков ожидаемо не унимается. Но в этот раз ответить проще — нет лишних свидетелей.

— Я тебя услышал, Сенджуро-кун, угомонись уже.

Несколько забавно, что даже побеждая после всех стараний, Сенджуро смотрит виновато, пусть и улыбается.

— Правда?

Ответ в духе «я услышал» на языке Юширо означал «хорошо, убедил». Только вот просьба угомониться дополняла ответ чем-то вроде «ты меня утомляешь».

— Правда.

Отсутствие иных слов и даже взгляда как раз лучше всего подтверждает ощущение того, что снова был слишком навязчив.

— Спасибо, Юширо-сан! Я обещаю, что не буду часто звонить, тем более по пустякам.

Улыбаясь, Сенджуро старается взглянуть в лицо старшему другу и едва не вздрагивает. Краткая, злая усмешка Юширо в такой ситуации — не добрый знак. Но вот узнать о его мыслях в такие моменты невозможно. Оставалось лишь иметь в виду — он точно ещё отыграется за поражение. И это происходит довольно скоро.

Всего через день у Юширо замечают мобильник. Поздравляют с приобретением его, а Сенджуро — с победой. Только сам Ренгоку в половину менее доволен, чем мог бы. И, на своей памяти, впервые так искренне злится и обижается на старшего. Он не дал ему свой номер! Конечно, у Сенджуро был вариант спросить директора Убуяшики, ведь он-то точно уже знал эту информацию. Однако, это было бы жульничество. Кроме того, четырнадцатилетнего Сенджуро слишком захлестнула обида, чтобы пытаться искать простой выход.

После уроков он привычно дожидается Юширо, учившегося теперь в разы дольше. Смотрит в фиалковые глаза чуть хмурясь.

— Вы правда не дадите номер, Юширо-сан?

— Нет.

Почему-то, произнеся этот отказ, Юширо впервые ощущает странную тревогу, глядя на юного друга. Тот как-то странно улыбается в ответ. Вроде и как всегда, но в то же время совсем иначе.

— Ясно. Тогда вот. Может быть он вам пригодится. — Протянув растерявшемуся старшекласснику пополам сложенный тетрадный листок, Ренгоку отворачивается. — Удачной дороги. Будьте осторожны, Юширо-сан.

И уходит. Один. Не оглядываясь даже. Привычным ответом на возникающее переживание становится злость и, грубо сунув листок в карман сумки, Юширо фыркает, отправляясь к выходу из школы. Но не догоняя решившего вдруг обижаться парня. Хотя он, может, на это надеялся, но Ямамото был слишком гордым для подобного. Вот ещё, бегать за вздорным мальчишкой.

Однако, эта спонтанная демонстрация вовсе не заканчивается за один день. Минует неделя учёбы, а Сенджуро всё продолжает дуться. Они больше не обедают вместе, не ходят вместе домой, а субботним днём не идут прогуляться. Впервые за два года их дружбы случается подобное.

— Вы так и не помирились с Ренгоку? — это спрашивает одноклассник Юширо, замечая, что тот не уходит на обед вовсе.

— Не твоё дело.

Глянув на него несколько долгих секунд, брюнет вдруг улыбается, стараясь заглянуть Юширо в глаза.

— Хочешь пообедать с нами?

— Нет.

Немного удивляет то, что после одного отказа не звучит нового предложения или вопросов. Кивнув и угукая, парень уходит со своей обычной компанией, оставляя Юширо в покое. Ну конечно, кто ещё, кроме Сенджуро, рисковал лишний раз мучать Юширо просьбами даже после его отказа? Это право было только у его единственного друга. Юноша фыркает, доставая коробочку с обедом и приступая к еде. Хотя есть в классе уже давно непривычно. Погода была хорошая и они с Сенджуро выходили поесть на школьный двор в такие дни. Из-за воспоминаний даже аппетит пропадает, но Юширо всё равно ест, отлично зная, что сбивать режим ему не следует. Это сейчас грозило выйти совсем уж боком.

* * *

— Ренгоку-кун! — Тем временем, выйдя на школьный двор, одноклассник Юширо мигом замечает младшего, приветливо маша рукой. — Мы присоединимся?

— Камадо-сан, здравствуйте. Конечно.

Он улыбается, немного двигаясь на каменной скамье, чтобы Танджиро и его друзьям было проще усесться.

— Танджиро попробовал позвать с нами Юширо, но тот отказался. — припоминая холодный отказ парня, Зеницу немного ёжится. — Всё-таки он жуткий какой-то.

Ответа от Ренгоку на это не следует. Он только несколько хмурится, возвращаясь к еде. Старшие его не трогают, пока не закончат с едой и сами, но после Камадо всё-таки не сдерживает любопытства.

— Из-за чего вы поссорились?

Вздыхая, Сенджуро поджимает губы ненадолго, но всё же отвечает.

— Юширо-сан не хочет давать мне номер телефона.

— Звони на домашний. — Идущий рядом с Танджиро Хашибира усмехается. — Делов-то.

— Это…сложно. Просто я беспокоился.

Последнее звучит несколько глуше и старшие переглядываются между собой. Танджиро вздыхает.

— Может, он этого не понял?

Парень ему только мягко, но печально, улыбается, не отвечая. Камадо и так догадывается, что скорее всего Юширо в курсе этой причины. Просто отчего-то не желает уступать. Но лезть глубже юноша даже не слишком планировал. В конечном итоге, учась вместе с Ямамото с первого класса старшей школы, он уже уяснил, что тот никому о себе ничего не рассказывает. Сенджуро Ренгоку был единственным, кто был с ним в хороших отношениях. Пусть даже со стороны порой и казалось, что старший скорее его терпит, чем воспринимает другом.

* * *

Но мнение со стороны было ошибочным. Однажды признав мальчика настолько близким, Ямамото не отказывался от своих слов. Сенджуро был его другом и мотивацию большинства поступков старший хорошо понимал. Но волнение за себя, тем более связанное с необходимостью самому признать собственные слабости, раздражало. Он не желал даже думать о том, что станет звонить младшему ради его помощи. Это ведь просто унизительно. Но именно этого Ренгоку и хотел. А обмен номерами воспринимался, как не просто согласие позвать на помощь, но как обещание.

Однако, по истечении ещё пары дней Юширо, наконец, осознаёт, что его загнали в ловушку его же гордостью. Теперь вариантов виделось, по существу, два: дать Сенджуро номер и вернуть всё, как было, или продолжить упрямиться, но тогда рисковать потерять этого наглого мальчишку.

«Немыслимо. И с каких пор он перешёл на шантаж? Наверняка это Хакуджи на него плохо влияет.» Сидя на диване в гостиной, Юширо вертит в руках разглаженный листок с номером Сенджуро. Морщится, но в итоге вбивает цифры в список контактов мобильного. Правда, начав писать имя, фыркает и стирает, вписывая в строку «Несносный небоскрёб» и кратко, зло усмехаясь. Сверяется со временем и, повторно фыркнув, переходит в сообщения. Звонить было уже как-то поздно. Да и написать показалось проще и, почему-то, менее унизительно. Хотя отправить сообщение всё равно приходится себя заставить.

Краткий звук уведомления заставляет Сенджуро отвлечься от завершения домашнего задания. Переводя взгляд на экран мобильного он сначала хмурится подписи «Неизвестный номер», но следом уже едва не подпрыгивает на месте, подхватывая телефон. В отличии от Юширо совсем не сомневаясь и сразу прижимая телефон к уху. Ямамото не отвечает несколько секунд, но в итоге смиряется.

— Я вас совсем не шантажировал, Юширо-сан! — моментально звучит ответ на сообщение.

Старший фыркает.

— Просвети, как тогда называть твоё поведение последние девять дней?

— Я…волновался ведь.

— С каких пор игнорирование является проявлением волнения, Сенджуро-кун?

Мальчик ожидаемо молчит дольше. Кусает губу, постепенно в полной мере осознавая то, что делал. А ещё, от чего-то, то, что Юширо тоже считал дни. И краснеет, неловко потирая затылок.

— Простите, Юширо-сан. Просто я правда волновался, вот и…вспылил. Но я совсем не собирался вас бросать.

Его понятливость заставляет всё-таки чуть улыбнуться, хотя в голосе этого не ощущается. По крайней мере, так кажется Юширо.

— Допустим, на первый раз я поверю. Но имей в виду, я не шутил о последствиях, если снова решишь устроить подобное.

— Я понял! Спасибо вам, Юширо-сан. А вы, — миг юноша колеблется, но в итоге задаёт вопрос. — Как себя чувствуете?

Тяжело вздыхая, Юширо потирает переносицу, цыкая от досады.

— Уже говорил, подобные осложнения — редкость. И я не нуждаюсь в опеке или контроле на постоянной основе. Просто приболел. Уже давно всё прошло и, между прочим, я был бы даже больше в порядке, если бы один несносный мальчишка не трепал мне нервы больше недели.

Ренгоку не отвечает несколько долгих секунд, стараясь перестать улыбаться. Только выходит плохо и в голосе всё равно его радость очевидна.

— Хорошо, Юширо-сан. Я теперь точно всё понял.

Сам Юширо на этот слишком счастливый тон хмурится, желая спросить, что там такое понял его юный друг. Но быстро смиряет это любопытство, почему-то не желая услышать, что в его угрозе так могло осчастливить Сенджуро.

Когда они заканчивают разговор, Ренгоку не может сдержать довольного хихиканья, спеша внести номер в контактный лист и добавляя его в избранные, чтобы было легче отыскать. Пусть он и сам не в полной мере осознавал, почему настолько рад своей небольшой победе, но пару деталей ощущал очень хорошо и едва не впервые за два года их дружбы с Юширо. Во-первых: старший не хотел потерять его. Настолько, что поступился собственной гордостью. Во-вторых: если не нервировать друга и оставаться рядом, он больше не загремит в больницу и не придётся нервничать так, как в начале семестра, когда перетрудившийся юноша не уследил за собственным состоянием.

— Я нужен Юширо-сану…

Бормотнув это себе под нос, парень снова кратко хихикает. А через несколько секунд смущается, краснея и спеша вернуться к заданию. Только позже думая, что, наверное, странно так реагировать на простое понимание взаимной нужности друг-другу.

Порой, пытаясь осознать ход времени, Юширо на несколько долгих секунд терялся. Казалось, совсем недавно ему было девять и он представлялся воспитанникам детского дома. Просил не звать по фамилии. А сейчас ему уже восемнадцать, и нужно окончательно определиться, в какой университет следует отправиться учиться в дальнейшем. Будто совсем недавно он хмуро косился на мальчишку, с трудом способного сдерживать любые эмоции. А теперь Сенджуро уже четырнадцать, и он очень ждёт решения старшего насчёт дальнейшего образования, чтобы перевестись в старшую школу поближе к его месту обучения.

— Как это вообще взбрело тебе в голову? Оставайся доучиваться здесь, зачем тратить лишние силы?

— Но ведь нам будет очень не просто тогда видеться, Юширо-сан.

Вздыхая и потирая переносицу, осознавая причину этого внезапного порыва, Ямамото хмурится.

— Я ведь не собираюсь никуда переезжать.

— Но дорога занимает время и вы будете уставать после учёбы. Да ещё и задания выполнять нужно.

— Я против. Решать, конечно, тебе, но если собрался переводиться в другую школу только из-за меня — это глупо. Я же не просто так оставался здесь и в старшей школе. У нас очень хорошие учителя и сама школа – одна из лучших. Кроме того, как бы не была обеспечена семья Ренгоку, благодаря директору Убуяшики ты имеешь право получить скидку, если за первый семестр покажешь себя хорошо. Незачем лишаться подобных возможностей.

— Но…

Осекаясь сразу, юноша вздыхает, поджимая губы и глядя в сторону. Конечно, Юширо был прав в своём разъяснении. Но то, что всё ещё считал беспокойство Сенджуро лишь глупостью, раздражало. Парень уже живо представлял, как много придётся учиться его другу и нервничал, опасаясь, что из-за этого он может не уследить за своим состоянием. Однако, говорить об этом прямо было опасно. Юширо не любил, когда Ренгоку пытался волноваться о его здоровье.

Однако, была и ещё одна деталь, которая угнетала Сенджуро в последнее время. За три года дружбы он вообще ни разу не оказывался дома у Ямамото. Может быть, он волновался бы меньше, если бы понимал, что мог бы заходить в гости к старшему другу. Только вот напрашиваться было бы ужасно невежливо, а сам парень никогда его не приглашал.

Но Юширо делал это не намеренно. Просто никогда не было повода позвать Ренгоку в дом. А сейчас и вовсе было не до того. Зима уже заканчивалась, он старался максимально вложиться в учёбу и собственное будущее. На этом фоне размышлять над тем, ничего ли не упустил в общении с единственным настолько близким другом не было возможности. Хотя, Сенджуро и не давал особых поводов для волнения, не желая мешать в такой важный период. Только старался оставаться рядом почаще, чтобы помочь при необходимости.

Именно потому, что в последние пару месяцев был как можно ближе, Ренгоку и замечал куда больше того, что раньше ускользало от внимания. Например то, что Ямамото, неожиданно даже, привлекал чужое внимание. За неделю до дня всех влюблённых это стало наиболее очевидно. Пока Юширо зачитывался учебниками, Сенджуро замечал посматривавших на него девушек. Это казалось ему весьма удачным и правильным. В конечном счёте, юноша лучше всех понимал, что если с Ямамото сблизиться, он окажется очень хорошим человеком. Для отношений, наверняка, тоже.

Сам старшеклассник интереса к себе будто не замечал и не позволял. Всегда отказывался от любых подарков, даже анонимно оставленных на парте. И не подозревал, что этим успел довести до слёз пару девушек год назад. Хотя желающие оказаться к нему ближе всё равно находились. Но только в этом году достаточно осознали, как ещё можно к нему подступиться. В теории.

Хотя Сенджуро был совсем не готов к тому, что к нему подойдут две старшеклассницы на класс младше самого Ямамото, и прямо попросят одну из них с ним познакомить. Отказывать кому-то в простых просьбах он пока научился не в полной мере, хоть сейчас постараться сделать это оказывается достаточно легко.

— Простите, но от этого не будет толка. Сейчас Юширо-сан очень много учится и едва ли обрадуется попыткам себя отвлечь.

— Ничего страшного, это будет уже моя забота. Ты только познакомь нас официально, пожалуйста, Сенджуро-кун.

Подумав недолго, парень всё-таки решается. И уточняет, во сколько стоит подойти в библиотеку. Девушка является даже немного раньше, что уже кажется хорошим знаком. Ровно до тех пор, пока он осторожно не отвлекает Юширо от задания, представляя ему старшеклассницу. Окинув ту непроницаемым взглядом, Ямамото кратко отвлекается на мобильный. Осознаёт дату, фыркает и помахивает рукой.

— Я не заинтересован. Всего доброго.

Девушка настаивает. Ощущая себя немного лишним сейчас, Сенджуро отходит в коридор, чтобы купить чай им с Ямамото. Возвращаясь, думает, что та девушка ушла, но та всё ещё явно не теряла надежды. И только сейчас Сенджуро ощущает раздражение, замечая, что и старший едва ли собирается особо мириться с игнорированием своей просьбы. Пусть даже он старался быть немного тактичнее и вежливее, но это моментально становилось ему не нужно, если собеседник раздражал. Как раз оказываясь ближе, Сенджуро поджимает губы, слыша возмущение друга.

— Если ты глухая и не способна воспринимать простейшие просьбы, о какой симпатии тут рассказываешь? Будь любезна исчезнуть из моего поля зрения и не докучать.

Произнеся это, Юширо переводит взгляд на Сенджуро, очевидно становясь чуть спокойнее, забирая у него банку с чаем, кивая в качестве благодарности. Полностью уже игнорируя попытки девушки хоть что-то ещё сказать. Осознавая своё поражение, та подскакивает со стула, на который успела усесться.

— Ты просто невыносим, Ямамото! Как только Сенджуро-кун вообще тебя терпит.

Провожая её не долгим взглядом, упомянутый парень хмурится, поджимая губы, садясь на место рядом с другом. Тот молчит, не поднимая тему о подобных знакомствах. Сенджуро говорит об этом сам, когда они уже отправляются домой. Искренне ожидая, что его попросят больше так не делать. Но, следуя по дороге от школы, старший не говорит ничего подобного.

— Тебе не за что извиняться. Это же не ты мне мешал.

— Но если бы не моё согласие вас познакомить, она бы вас не раздражала.

Ямамото фыркает, искоса глянув на рыжего.

— Меня многие раздражают. Я уже привык.

— Ха-х, и я тоже раздражаю?

Вообще-то, Сенджуро шутит. Но по возникшей паузе мигом понимает, что друг искренне задумался над этим вопросом. И становится даже немного тревожно.

— Сильно меньше многих прочих. — Выдаёт итог своего анализа Юширо.

Это почему-то смущает юношу, он хмыкает, глядя в сторону. Зато светловолосый, говоривший совершенно серьёзно, замечая такую реакцию, хмурится.

— Говоря об этом… Что насчёт меня? — Он теперь снова смотрит перед собой, всё ещё немного хмурясь. — Часто раздражаю?

Вздрагивая, первым делом Сенджуро активно мотает головой.

— Совсем нет. С чего бы?

Он, как и всегда, довольно эмоционален, и Юширо кратко усмехается. Реакция юного друга была такой, словно Ямамото мог бы расстроиться, поняв, что правда раздражает его порой. Хотя на самом деле он достаточно осознавал, что вовсе не является особенно приятным человеком. И, конечно, наверняка раздражал Ренгоку временами. Это не было бы удивительно.

— Но иногда вы меня злите или расстраиваете.

Звучит тихо, даже несколько неуверенно. Словно Сенджуро боялся разворачивать эту тему. Но промолчать после этого «откровения» ему было проблематично. Старший усмехается, снова глянув на друга.

— Всего лишь иногда? Странно.

Даже понимая, что так друг шутит, смолчать Ренгоку не успевает.

— Правда, только иногда. Просто вас порой трудно понять и это злит или расстраивает.

— Мог бы просто попросить меня объяснить.

Звучит очень просто. И, в понимании Юширо, не являлось бы проблемой, если бы друг просил его разъяснить какие-то мысли. Глядя на него несколько секунд, Сенджуро вдруг хмыкает, даже сжимая руки в кулаки, чтобы точно решиться.

— Тогда… Юширо-сан, почему вы не хотите меня к себе домой пускать?

Озвучив вопрос, Сенджуро едва не жмурится. Искренне опасается, что его вдруг отругают за бестактность. Но эта тема так волновала в последние дни, что он просто не смог сдержаться, раз появился шанс всё разузнать. Продолжая путь, Юширо молчит несколько долгих секунд. Снова думает о том, как скоротечно время. Три года уже прошло с начала их дружбы, а он ни разу не позвал Сенджуро к себе. Хотя сам бывал у него довольно часто и даже уже был знаком с его отцом.

Почти растерянно глянув на юного друга, Юширо следом хмыкает, снова упираясь взглядом в дорогу перед собой.

— С чего ты взял, что я не хочу? Мне просто в голову это ни разу не пришло. Но, если ты хочешь, можешь приходить в гости в любое время. Только предупреди немного заранее, вот и всё.

— М-можно? — юноша явно смущён и удивлён таким простым ответом.

— Почему нет? Мы — друзья. Тем более, что я сам бываю у тебя дома очень часто. Не вижу никаких причин не разрешать тебе приходить ко мне.

— И даже прямо сейчас можно?

— Только зайдём в магазин, у меня еды всегда на одного.

Сказать, что Сенджуро был в восторге, значило бы ничего не сказать. Оказалось, что его переживания были совершенно беспочвенны. Юширо был настолько не против видеть его на своей территории, что даже собирался приготовить им поесть.

— Значит, даже когда вы будете уже студентом, мы сможем встречаться у вас дома?

В ответ Ямамото тяжело вздыхает, глянув на Сенджуро уже строго.

— Ты сейчас хочешь сказать, что думал перевестись в другую школу только потому, что не смог сообразить, что я не против тебя видеть? — Ответ очевиден от того, как Сенджуро смущённо отводит взгляд. — Сенджуро Ренгоку ты — идиот?

— Простите, Юширо-сан, просто мне не хотелось вас беспокоить.

В ответ Ямамото только снова тяжело вздыхает, закатывая глаза. Вероятно, для некоторых вещей время не играло никакой роли. Например, для крайне своеобразного проявления заботы Ренгоку. Он, наверное, даже сам будучи студентом, будет продолжать порой делать глупости только потому, что не решится нормально задать вопрос. Будто правда мог подумать, что Юширо уйдёт только из-за неверно подобранного слова.

* * *

Первые странности начались именно когда Юширо разрешил Сенджуро приходить в гости. Хотя он не сразу заметил. Потом скидывал всё на подростковую неловкость друга. После какое-то время не замечал, занятый экзаменами. Но, когда выпускной и успешное поступление оказались позади, заметил всё снова и даже несколько растерялся. Ренгоку как-то слишком уж активно о нём заботился. Раньше этого было будто меньше, но быстро Юширо сообразил: раньше друг не мог проявлять свою заботу так активно из-за того, что просто не появлялось достаточной возможности. Теперь же, пару раз в неделю оказываясь в гостях у старшего, он неизменно спешил помогать даже в самых простых бытовых вещах.

Неизменные «Юширо-сан, это же тяжело, давайте я», «Я сам достану, Юширо-сан, я ведь выше» сначала немного раздражали. Однако, убедить Ренгоку, что не обязательно так волноваться, было почти невозможно. Куда больше напрягала собственная реакция, появившаяся лишь теперь достаточно очевидно. Эта забота младшего была попросту приятна. И, что ещё важнее, очень особенно приятна.

Заботься так о нём кто-то другой, Юширо бы злился и сам это понимал. Но злиться на Сенджуро не получалось совершенно. Вероятно, из-за того, что старший давно к нему привык. Или не только? Ощущая смутно знакомый трепет в груди, Юширо скоро осознал, что тот значит. Это даже немного удивляло.

Он давно для себя понял, что девушки больше привлекать не будут, вероятно, никогда. Признать самому себе, что был влюблён в приёмную мать, оказалось не проблемой ещё в пятнадцать. Но вот понять, что это чувство способен вызвать парень, оказалось весьма неожиданно, даже почти пугающе. Возраст Ренгоку играл тут не последнюю роль, равно как и характер. Пусть разница в четыре года не звучала страшно сама по себе, но не когда тебе восемнадцать, а ему только четырнадцать. И не когда этот почти ребёнок напоминает лучистое, тёплое солнце, которому уж точно не пристало находиться в обществе хмурой грозовой тучи больше, чем как просто с другом.

Учитывая мягкий характер юноши, Юширо думал, что тот вообще не понимает, как можно трактовать его заботу. Он мог просто заботиться так обо всех. Но эта мысль со временем всё активнее изживала себя. Сенджуро так относился только к Юширо. Можно было также допустить, что парень просто не осознаёт, что его друг не настолько слаб, чтобы не донести покупки домой. Но даже после уточнения об обратном он продолжал стараться забрать пакеты. Хотя бы один. Хоть части такой помощи заслуживали от Сенджуро только девушки. Но вот уточнять, что и девушкой он не является, Ямамото не собирался. Это просто казалось глупым.

Спустя пол года таких наблюдений за Сенджуро, парень начал допускать, что, даже если отношение к нему какое-то особенное, тот сам этого ещё не понял. Косвенно это подтверждали попытки обсудить с Юширо то, как отказать девушке, если она проявляет симпатию. И как вообще определить, если кто-то нравится. Казалось, понимай Сенджуро разницу своей заботы, разговаривать об этом бы не стал.

Таким образом, начав новый этап собственной жизни в роли студента, Юширо неожиданно ещё и выяснил, что ему нравится лучший друг. Хотя это не стало поводом для каких-то изменений в их общении. Ямамото хорошо себя контролировал, кроме того, степень его симпатии была ещё не на том уровне, чтобы делать какие-нибудь глупости из-за неё.

* * *

Оказавшись в школе без старшего друга впервые за несколько лет, Сенджуро в начале немного растерялся. У него, конечно, были друзья среди бывших и новых одноклассников, да и вне школы тоже. Но не было традиции обедать с кем-то кроме Ямамото или ходить домой. Однако, он быстро адаптировался к изменениям. В том числе и благодаря старшему, который регулярно уточнял, как проходит учёба, тем самым напоминая о том, что сейчас наиболее важно.

Вместо совместных обедов и похода домой у них появилась традиция поужинать вместе хоть раз в неделю. После Юширо помогал с некоторыми заданиями. А в выходные они неизменно выбирались прогуляться в тот же парк недалеко от дома Ренгоку. Эти изменения заставляли Сенджуро довольно улыбаться даже спустя уже почти год такого положения дел. А по весне в устоявшемся теперь темпе случился совершенно внеплановый сбой.

Во время неожиданного для них ливня парни как раз направлялись домой к Юширо с покупками, когда услышали громкий лай. Собак в этом районе было не слишком много, так что они оба вздрогнули от неожиданности. У поворота на другую улицу пёс, судя по поводку вырвавшийся от хозяина, рычал на забор. По крайней мере сначала показалось, что на забор. Через пару шагов Сенджуро уже ойкнул, протягивая Юширо пакет с покупками к ужину, и поспешил на выручку жертве агрессии.

Трехцветный котёнок, вцепившись в каменную кладку забора, жмурился и дрожал от напряжения, стараясь не сорваться в пасть разозлённому псу. Поступая крайне продуманно, Сенджуро не котёнка хватает, рискуя привлечь нежелательное возмущение собаки, а подхватывает из лужи уже мокрый поводок, чуть оттягивая тот. Пёс возмущённо рычит, но на помеху в виде незнакомца не кидается, продолжая стараться вырваться. Но сил у Ренгоку достаточно, чтобы его удержать. Подойдя ближе, Юширо собирается уже поставить пакеты на землю, чтобы снять со стены несчастного котёнка. Но тот, явно быстро оценив изменения обстановки, делает всё сам. Пронзительно пискнув, спрыгивает вниз, шлёпаясь в лужу, а следом уже ловко взбирается на Ямамото, заставляя того шикнуть, когда острые коготки впиваются в бедро.

Юноша оттягивает край куртки, давая зверушке юркнуть себе запазуху. И снова морщится, сразу и от впивающихся в кожу коготков, и от мигом ощутившейся сырости. Пёс рычит на него, но достаточно коротко. Очевидно, бросаться на человека он не собирался. Но Сенджуро всё равно тянет его ещё немного назад, лишь после стараясь ухватить ошейник, чтобы проверить бирку владельца. Ждать после звонка долго не приходится. Уже через пару минут к ним подбегает женщина, тяжело дыша, благодаря и извиняясь за хлопоты.

В отличие от благородного Сенджуро, думавшего отказаться от небольшой платы, Юширо спокойно ту принимает, перехватив инициативу. И уже после того, как женщина уводит пса, разъясняет:

— Котёнка в любом случае кормить нужно и проверить у врача. Лишние деньги не помешают, пусть даже тут и немного.

— Вы его оставите? — Сенджуро восторженно улыбается, глядя на друга.

— Посмотрим. Как минимум, на время. Может он настолько уличный, что не приживётся.

Однако, котёнок быстро даёт понять, что более чем не против остаться в тепле и сухости чужого дома. Ещё и активно мяукает в течение всех диалогов друзей, словно желая поддержать беседу. Уже к концу ужина Юширо называет кошечку, как оказалось, Чачамару. Наблюдает, как Сенджуро возится с нею на ковре в гостиной, после переводит взгляд в окно. Дождь то переставал, то начинался с новой силой весь вечер. Хмыкая, студент плавно поднимается с дивана.

— Можешь остаться на ночь здесь. В такую погоду уходить домой смысла нет, тем более, что завтра суббота и мы оба свободны.

Он допускал, что такому приглашению парень будет рад. Но к настолько восторженному взгляду оказался не готов. Становится весьма неловко.

— Спасибо, Юширо-сан! Тогда мы ещё и можем завтра вместе съездить за игрушками и вещами для Чачамару. Нужно ведь много всего, я помогу.

Вздыхая, Ямамото в очередной раз удивляется уверенности друга, что сам он переломится что-то донести до дома. Но не отказывается, лишь кивая. Отправляясь к шкафу за постельным бельём. Даже не успевая выдвинуть стоявший там небольшой табурет, позволявший дотянуться до верхней полки.

— Я достану.

— Неугомонный ребёнок.

В ответ на привычное уже ворчание старшего Сенджуро только выдаёт не менее привычное «ага», вытаскивая указанный комплект постельного белья. Радует, что в итоге хоть что-то Юширо может сделать сам. Оказывается, парень не умел вставлять одеяло в пододеяльник. Его растерянный вид при этом был весьма забавным, равно как и несколько наигранный восторг от навыков в этом старшего.

С того вечера Чачамару становится вторым жильцом в квартире Ямамото. И причиной очередной радости Ренгоку. Юширо сказал, где прячет запасной комплект ключей от квартиры, чтобы Сенджуро мог зайти после школы и покормить кошку, когда старший не мог приехать днём из-за загруженности перед сессией. Такой уровень доверия восхищал юношу невероятно.

— Мы с тобой и Юширо-саном прямо настоящая семья, да, Чачамару?

Выдав это кошке в один из своих визитов, Сенджуро даже не смутился, ни минуты не ощущая такую формулировку странной. Это пришло в голову лишь в день, когда он приехал в квартиру Ямамото в день его экзамена, впервые не предупредив. Заранее купив продуктов, чтобы поздравить старшего с первыми сданным экзаменами в университете. В процессе готовки он несколько завис, смущённо глядя в кухонную столешницу. Ведь обычно такие торжества готовят именно в семье, и то не в каждой.

Тряхнув головой, отгоняя неясное смущение пополам с воодушевлением этой мыслью, Сенджуро возвращается к подготовке ужина. Только когда Юширо возвращается домой ощущая всё то же самое снова и неловко трёт затылок.

— Сюрприз. С успешной сдачей экзаменов, Юширо-сан! Я вам ужин приготовил.

Застывая на пороге, Ямамото уставляется на друга из коридора. Впервые за год ощущая не просто мимолётный трепет в груди. Нет, в этот раз сердце едва рёбра не разбивает разом от всего. От этой яркой улыбки Сенджуро, от смысла слов, от его заботы, в этот раз просто невероятно уместной и ценной.

— Спасибо, Сенджуро-кун. Я-то планировал лапши заварить.

Улыбаясь недолго, Юширо смотрит другу в глаза. Кивает, после всё-таки отворачиваясь, опасаясь слишком очевидно смутиться от ситуации. А Сенджуро даже немного хихикает от переполняющих эмоций. Старший очень редко улыбался так открыто даже ему. Получить в награду за хлопоты именно такую реакцию было невероятно ценно.

Быстро переодевшись, Юширо уже скоро заходит в кухню, ощущая, что желудок готов просто переварить сам себя. Запах положение только усугублял, вынуждая снова улыбнуться.

— Пахнет очень здорово. Спасибо ещё раз.

У него ведь не было семьи. Юширо привык думать так чтобы лишний раз не расстраиваться из-за некоторых «пустяков». Подумаешь, ко всем пришли родители на выпускной, а он спокойно принял букет от директора Убуяшики и поздравления. Сенджуро потом очень сокрушался, что не догадался купить цветы другу. Это не казалось проблемой. Просто немного задевало зажившие раны, вынуждая ощущать своё одиночество.

Закончив в университете, Юширо был совершенно уверен, что просто сделает на ужин что-то быстрое и упадёт спать. Ему никто бы не стал готовить. Казалось, что Ренгоку мог бы просто позвонить, узнав, что друг вернулся. Хотя, справедливости ради, Убуяшики позвонил почти сразу после экзамена, справился о результатах и предложил заехать, но Ямамото вежливо отказался. Пусть даже он понимал, что мужчина старается хоть немного заботы ему дать, но не мог с самого начала просто согласиться на это. А Сенджуро даже не спрашивал с некоторых пор. Начинало казаться, что он всё чаще немного своевольничает, пытаясь позаботиться о старшем. Только это всё ещё было приятно и не вызывало отторжения.

Осознание того, что Сенджуро Ренгоку, случайно или намеренно, становился для него больше, чем другом, смущало. Ладно просто симпатия к нему, может её получилось бы просто заглушить. Но как это сделать, если теперь он ещё и очевидно показывал, что считает Юширо семьёй? И ведь это было так уже пару месяцев, с момента появления Чачамару. Просто очевиднее стало только теперь.

Оставляя Сенджуро переночевать, сам Юширо в итоге не может уснуть. Проворочавшись не меньше часа, он украдкой выбирается в гостиную. Шторы были не закрыты и в неярком освещении с ночной улицы Сенджуро было неплохо видно. Было неясно, что именно в его образе играет какую-то особую роль, но после минувшего вечера сердце заходилось даже просто от его вида. Тем более от осознания — этот парень оставался рядом даже спустя несколько лет. Невзирая на скверный характер Юширо и его ворчание.

Нужно было уйти лечь спать, но хозяин квартиры ещё несколько минут всё равно стоял в тени, у стены, рассматривая оттуда Ренгоку. Старался привыкнуть к этой более яркой реакции на юношу, чтобы суметь её как можно лучше скрыть. Беспокоить парня сейчас точно не хотелось. Или не стоило бы дать ему ничего понять вовсе.

Сенджуро Ренгоку было пятнадцать, когда он впервые задумался о том, что его лучший друг стал ещё и членом семьи. И почти сразу следом впервые подумал о том, что искренняя улыбка этого парня просто невероятна. Как какое-то особенное сокровище, ради которого можно стараться сколько угодно. Когда эти старания снова окупились во время каникул, Сенджуро даже удивился. Как раз в тот момент он совсем не ожидал, что Юширо улыбнётся. Ведь он просто принёс им холодного лимонада, как и раньше делал это с первого визита к себе домой летом.

— Лимонад вам нравится, да, Юширо-сан?

Не попытаться узнать больше было просто невозможно. А старший задумчиво угукнул, делая новый глоток. Помолчал, словно задумался о чём-то важном.

— Можно сказать, что у него вкус воспоминаний, пожалуй. О многих наших встречах и прогулках.

Обычно Юширо куда меньше философствовал. Но тогда его рассуждения вызвали долю восторга. Все эти их встречи, очевидно, были важны и Ямамото настолько, что он сразу подумал именно о них. Даже давно помня своё откровение о нужности другу, получая такие подтверждения Ренгоку всё равно не мог толком сдерживать радостную улыбку.

Было неловко замечать эту его реакцию, но сдержаться Юширо не успел. Знал бы Сенджуро, сколько этих улыбок заслуживал в последнее время во время своих звонков или SMSок, вероятно, вовсе бы светился счастьем. Но он всё ещё не в полной мере смог осознать, какое место занял в чужом мире и сердце. Это понимание начало складываться всё больше, когда начался новый учебный год.

— Камадо-сан, здравствуйте! Как ваша учёба?

Танджиро порой заходил в школу, навещал некоторых учителей и младших товарищей. В начале нового учебного года зашёл снова.

— Привет, Ренгоку-кун! Всё хорошо. А ты как? Уже определился с поступлением в следующем году?

— Ох, да. Почти. Пока только не могу решить с направлением. Мне интересна журналистика, но ещё думал на счёт направления переводчика. Но оба направления есть в институте, куда хочу поступать. Юширо-сан говорит, можно пока ещё подумать, время есть.

— Ха-х, да, он прав. Пока что спешить некуда. Ты успеешь определиться. Между прочим, а куда поступил он сам? Мы так и не выяснили толком ничего, кроме творческого направления. И на встречу одноклассников зимой он не пришёл.

Что-то не менялось. Очевидно, встретиться с бывшими одноклассниками Юширо даже не планировал, раз и Сенджуро впервые слышал о встрече.

— Если Юширо-сан не говорил, я не думаю, что имею право сам сказать много. Но у него всё хорошо, поступил и успешно учится.

— Это хорошо. Слушай, раз ты здесь, можешь тоже передать ему, что в этот раз мы хотим встретиться в школе? Тоже зимой, я как раз договорюсь с Убояшики-саном когда лучше это устроить.

— Я ему обязательно передам.

— Здорово. Тогда шансы что-то узнать у него лично возрастают. Юширо всегда слушал только тебя. Даже директор так не мог, хотя к нему он явно тоже прислушивался.

Это, в общем, не являлось новостью. Сенджуро знал, что лучший друг часто слушает его больше остальных. Но настолько? В какой-то мере это было откровением. И стало ещё более очевидным, когда сам светловолосый в ответ на упоминание встречи в школе вздохнул, пожимая плечами.

— Думаешь, в этом есть смысл? Мы всего год не виделись. Ничего не изменилось.

Вообще-то, Сенджуро казалось, что проблема скорее не в изменениях, а в том, что друг не хотел говорить никому о себе. Хотя его довод о отсутствии смысла в столь ранней встрече звучало достаточно логично. Тем более для человека вроде Юширо.

Только теперь Сенджуро сообразил, что потому толком и не замечал своего влияния. Юширо очень здраво оценивал положение вещей и чаще всего его решения были совершенно самостоятельными. Если только Сенджуро не удавалось его переспорить. Другое дело, что прочим это не удавалось вообще никогда. А сейчас не казалось, что стоит давить на друга и силой уговаривать пойти на эту встречу. Тем более, до зимы было немало времени.

Но, наблюдая за Юширо повнимательнее, чтобы заметить в полной мере разницу между отношением старшего к нему и к другим, Ренгоку озадаченно сообразил, что, тот вовсе ни с кем особенно не общается. Свободное время Ямамото посвящал занятиям, дому, Сенджуро и Чачамару. Раньше это было менее заметно из-за большого числа людей в школе. Теперь же он видел друга только одного.

— Юширо-сан, — Ренгоку решил об этом немного поговорить пока они гуляли в выходные. — А вы с кем-то подружились на учёбе?

Несколько озадаченно глянув на него привычно уже снизу вверх, светловолосый пожал плечами.

— Не думаю. Там есть интересные люди, но друзьями я их назвать не смогу.

— Почему?

— Мне трудно доверять людям. Кроме того, я не самый приятный человек для регулярного общения.

— А? — Сенджуро аж с шага сбивается, удивлённо глядя на друга. — С чего вы это взяли? Мы же дружим уже несколько лет, часто видимся, я не могу сказать, что вы неприятны.

— Попробуй узнать об этом у других для разнообразия.

Желание уточнить, что сам Ренгоку просто особенный, подавить удаётся. Звучало бы слишком уж странно. Пусть даже было правдой не только в рамках симпатии Юширо к нему.

— Я знаю, иногда кажется, что вы не любите людей. — Хмурясь недолго, юноша смотрит на друга внимательнее. — Но ведь многие общались с вами хорошо в старшей школе. Вы даже делали выпускной проект с Агацумэ-саном.

— Будь его воля, он бы с радостью работал с привычными людьми. Это было всего лишь совпадение.

— Но вы на него и не жаловались. И, вообще-то, я не помню, чтобы он что-то говорил плохое о работе с вами.

Пожимая плечами, Юширо останавливается у перил мостика, что вёл через дорогу внизу. Несколько высокомерно усмехаясь.

— А на что жаловаться? Я ведь просто хорошо работал, а не дружбу с ним завести пытался. В рамках этого претензий у него быть не могло.

И снова звучало более чем оправданно. Даже невзирая на долю высокомерия. Однако…

— Но… Юширо-сан, тогда получается, что я, — несколько мгновений Сенджуро озадаченно мнётся, почему-то пугаясь продолжить. — Ваш единственный друг?

В общем, такой постановки вопроса даже сам Юширо не ожидал. Не сдерживаясь и насмешливо фыркая.

— Я думал, что это очевидно тебе ещё с начальной школы.

Парень ему не отвечает, растерянный и какой-то даже печальный. Безусловно, он понимал, что Юширо не особо общительный и не ждал, что у того есть множество друзей. Но хоть ещё один или два близких человека!

— А Хакуджи-сан…

— Ну уж нет. — Юширо сразу улавливает смысл вопроса и пренебрежительно помахивает рукой. — И, кстати, это скорее всего взаимно. Мы просто знакомые.

Пока они следуют по домам Сенджуро успевает перечислить ещё нескольких людей. Для каждого у Ямамото находился недостаток, который его раздражал. В итоге только оказавшись уже дома рыжеволосый осознаёт возникший вопрос. Хочет позвонить. Или написать. Спросить при встрече. Но не решается.

Ему было бы интересно узнать, почему тогда Юширо-сан не видел недостатков в нём. Почему назвал другом? Ведь Сенджуро тоже бывал излишне громким, навязчивым или просто упрямым. Но всё ещё порой его пугала вероятность потерять лучшего друга. Ведь есть же у Юширо какие-то пределы терпения. Зато из-за того диалога возникает идея, ради которой Сенджуро уже окончательно решает не напоминать о встрече выпускников. Вероятно, два больших события Ямамот бы точно забраковал. Но на зимних каникулах куда разумнее было бы позвать его на новогоднюю встречу, где и Сенджуро будет, чтобы помочь Юширо подружиться с кем-то ещё.

* * *

Первые несколько попыток Сенджуро позвать Юширо провести с ним и его друзьями зимний выходной перед праздниками были отклонены. Однако, все объяснения о шумности компании и нежелании отвлекать уже знакомых людей от попыток наладить контакт с чужаком не возымели вообще никакого эффекта. Казалось, в этот раз Сенджуро был даже упрямее, чем когда уговаривал Юширо купить телефон. И в итоге нашёл-таки способ подступиться.

— Я думаю, что было бы здорово провести вместе предпраздничный день. Мы ведь не делали так раньше.

Они, действительно, встречались лишь после праздников, только вдвоём. Обменивались подарками и историями о прошедших днях. Лишь недавно Сенджуро сообразил в полной мере, насколько больше этих историй было у него. Юширо праздновал все праздники один и едва ли был готов к тому, что это может измениться хоть немного.

Старший едва не предлагает тогда просто встретить праздник вместе, но не тащить себя в незнакомое место. Но подобное мало того, что не звучало, словно компромисс, так ещё и заставляло почти смутиться возникших мыслей. Нет уж, ещё один семейный праздник только вдвоём рисковал окончиться какой-то глупостью, по ощущениям Ямамото. Хватило его экзаменов и того, что теперь Сенджуро куда чаще появлялся с ночёвкой. Сначала аргументировал это непогодой, потом тем, что от дома Юширо проще добираться до школы. Отказать ему не получалось ни какими силами. Мало того, что мальчишка звучал логично, так ещё и видеть его чаще было попросту приятно.

Вспоминать этого всего не стоило, безусловно. Вздыхая, светловолосый уже ощущает тщательно отеняемое до этого воодушевление. Ну конечно, ведь как бы он не пытался скрываться, но одно это «вместе» уже вызывало дурацкий трепет и желание согласиться несмотря на ощущение, что особо здорово на вечеринке не будет.

— Ладно. — Чтобы скрыть смешанные эмоции Юширо демонстративно тяжело вздыхает. — Я схожу. При условии, что ты не станешь потом расстраиваться, если я уйду ощутив дискомфорт. Идёт?

— Идёт! Но, Юширо-сан, если вам будет не комфортно, вы же можете сказать мне.

— Посмотрим.

* * *

Говорить ничего в планах не было. Юширо искренне полагал, что вообще сможет тихонько сбежать. Но не тут то было. Приведя его в назначенный день в спортивный клуб, где раньше занимался и Кёджуро, Сенджуро едва не за ручку ходил с Юширо всё время. Познакомил его со всеми первыми гостями, ловил многих приходящих, чтобы тоже познакомить. Хакуджи, являвшийся одним из организаторов, наблюдал за этим со стороны и Юширо порой хмурился, замечая его насмешливый взгляд.

Сопротивление оказать такому темпу было сложно в начале. Ровно до тех пор, пока порог не переступили двое. Юширо мигом притормозил, хмуро глядя в сторону короткостриженного парня и девушки с цветным каре. Сенджуро перевёл на него взгляд, немного удивляясь, потому заметил, как они переглянулись с Хакуджи. Тот тоже ничего, видимо, не знал о визите Яхабы и Сусамару. Но, по куда более явной хмурости, рад был ещё меньше, чем Юширо. И не напрасно, потому что явились они именно за ним. Приветливо, хотя в искренности этого жеста Ямамото сомневался, помахали от двери и старший покорно последовал к выходу.

Собственному краткому порыву пойти следом даже сам Юширо удивился. Ухода одного из компании никто не заметил, кроме них с Ренгоку.

— А кто это? Вы их знаете, Юширо-сан? Выглядело так, словно вам с Хакуджи-саном они не нравятся.

— Это будет непросто объяснить. И, вообще-то, я бы не хотел в это влезать. Спроси его сам. Я могу сказать только то, что эти двое были с нами в приюте. И их оттуда не забирали.

Очевидно, последняя деталь кажется Сенджуро поводом для сочувствия. И, возможно, причиной не волноваться. Разубеждать его в планы не входило и какое-то время Юширо успешно имитирует особый интерес к разговору о боевых искусствах, желая предельно отвлечь друга от возникшей ситуации.

— Юширо-сан, всё ведь в порядке? — На вопросительное мычание друга Сенджуро обводит взглядом помещение и гостей, улыбаясь. — Вам нравится вечер? Я могу водить вас на такие мероприятия почаще. И вы сможете с кем-то подружиться.

— Подружиться?

Несколько секунд у Ямамото уходит на анализ этих слов и всего вечера. И убеждений Сенджуро пойти вместе. Он даже и сам не сразу понимает, отчего вдруг болью кольнуло сердце.

— Почему ты так заинтересовался вопросом моего круга общения?

— Мне просто кажется, что было бы лучше, если бы у вас было больше друзей.

Рыжеволосый всё ещё улыбается, потому что Юширо каким-то чудом удерживает лицо. Хотя мысли в голову лезут отчего-то вовсе безрадостные, но он насмешливо фыркает.

— Думаешь, тебя мне не хватает?

— Но нельзя же только с одним человеком дружить. А если со мной что-то случится?

Усмешка медленно сползает с лица Ямамото и только сейчас Сенджуро осознаёт, что ляпнул. Хотя и не считает, что не прав, но ответить ничего не успевает. Юширо отворачивается, не желая отвечать сначала. Следовало успокоиться чтобы не наговорить глупостей. Но Ренгоку спешит следом.

— Простите, Юширо-сан. — Светловолосый даже останавливается, полагая, что парень правда понял. — Я ведь просто забочусь о вас.

Не понял. Совсем.

— Не ты один заботился обо мне. — Оглядываясь через плечо, Юширо стискивает зубы, хмуро глянув на друга. Думает сказать что-то ещё, но любая формулировка в итоге прозвучала бы так, что ему самому было страшно от этих мыслей.

Когда в последний раз Юширо боялся потерять Сенджуро? Вопрос самому себе, который он встречает злой усмешкой, хватая из раздевалки своё пальто. Он только думал когда-то, что парень уйдёт. Перестанет с ним общаться. Но не думал ни разу о шансе, что тот уйдёт также, как родители или Тамаё. Насовсем. Это пугало. Юширо слишком давно уже не вспоминал особо даже о самом факте чужой смерти.

— Паршиво выглядишь.

Вместе с холодным зимним ветром Юширо на улице встречает голос Хакуджи. Глянув в его сторону Ямамото фыркает. А ведь побитым, даже немного, он не видел этого парня ещё дольше, чем не вспоминал о смертности людей.

— Сам-то.

— Ой, да брось, раньше было сильно хуже. Зажигалка есть?

Помедлив, Юширо всё же со вздохом лезет в карман. Достаёт пачку сигарет и из той — зажигалку. Аказа не комментирует этого, отталкиваясь от стены и неторопливо направляясь в сторону от здания. Закуривает, возвращая зажигалку пошедшему следом приятелю. Прослеживает, как Юширо закуривает следом, педантично убирая зажигалку назад в пачку.

— Если скажешь, что вы с Сенджуро поругались из-за визита этих отбросов, у меня будет повод ещё их побить.

— Помнится, они и раньше могли разве что числом тебя завалить. Что-то изменилось?

Выдыхая дым, парень глядит на Ямамото, усмехаясь.

— Не пытайся уйти от вопроса. Раз уж удостоил компанией, мог бы и ответить нормально.

— Тогда ты скажешь зачем они приходили?

— Пф, да брось, Юширо, ты же понимаешь, что дело в теневых доходах приюта. Не думаю, что есть смысл тебе лезть в это, да и ты сам бы не захотел знать. Сенджуро в полной безопасности, ему ничего не угрожает. И, чтобы тебя точно успокоить, нет, я не вернулся и не собираюсь. Остальное неважно, так ведь? Теперь твой черёд.

Пока он отвечает, Юширо успевает закатить глаза пару раз, тяжело вздыхая в итоге. Они ни о чём не успели условиться, вообще-то. И всё же, глядя на вполне спокойно улыбавшегося Хакуджи, оказывается несложно решиться ответить.

— Всегда поражался тому, какой ты болтун. Пусть и прав. Сенджуро притащил меня, надеясь подыскать мне друзей.

Его сбивает с мысли хихиканье старшего.

— Он даже милый в этой наивной уверенности, что дружба может исправить людей.

— Она может. — Звучит на удивление серьёзно. — Но едва ли Сенджуро одного на всех хватит.

В наступившей тишине тихое «а ведь их было двое», от Хакуджи через несколько секунд, слышно даже слишком хорошо. Настолько, что Юширо теряется. Он кое-что слышал от Сенджуро, знал, что, кажется, у этого парня была невеста. Но его слова о покойном Ренгоку звучали слишком уж болезненно, тем более спустя столько лет. Под настороженным взглядом фиалковых глаз младшего приятеля Хакуджи вздыхает, тянется снова за сигаретами. Безуспешно пытается прикурить, явно забыв о проблеме с зажигалкой. Да и ветер не помогает ситуации.

Приходится остановиться, чтобы они смогли закурить заново. Даже забавно, что это происходит на том же месте в парке, где они встретились впервые в роли друзей юного Ренгоку. Юширо не отправляется дальше и Хакуджи тоже остаётся на месте, глядя на редкие снежинки.

— Очевидно, я был влюблён в него. Хах, порой казалось, что взаимно, но узнать я ничего не успел.

Этот ответ вовсе не вызывает у Юширо удивления смыслом. Но кое-что странное во всём этом есть.

— Зачем ты мне об этом говоришь?

Они никогда не были близки. Невольно узнав о тайных делах приюта, Юширо старательно делал вид, что ничего не знает, ни в чём не заинтересован. И все, кто хоть немного были близоки с известными ему участниками каких-то махинаций, автоматически попадали в список нежелательных к общению людей. Даже сбежав из приюта благодаря Тамаё, Юширо не мог доверять большинству воспитанников. И Хакуджи был в их числе, почти возглавляя список.

— Не знаю, вообще-то. Может потому, что с каждым годом всё больше кажется, что у тебя с Сенджуро ситуация похожая. По крайней мере, не думаю, что иначе ты бы пришёл на эту встречу. Общаться ты никогда не любил. Значит дело в нём.

— Вообще-то то, что я не общался с вами, не означало, что я не люблю общаться вообще.

Под насмешливым взглядом карих глаз он морщится, но не отвечает. Конечно, в итоге разница не велика. Он не общался, а уж причины не так важны, как результат.

— Ты снова пытаешься уйти от темы.

— Может быть потому, что не хочу говорить с тобой на этот счёт?

Снова наступает тишина. Докурив, Хакуджи сразу лезет за ещё одной сигаретой, вздыхает. Сразу протягивая ему зажигалку, Юширо очень надеется, что старший не станет больше поднимать тему влюблённостей. Хотя подозревает, что от него едва ли можно ожидать подобной тактичности.

— Помнишь эту дурацкую присказку ведь. «Лучше сделать и жалеть, чем не сделать». Так вот, я знаю её на своей шкуре. И вообще-то не желаю подобного ни тебе, ни Сенджуро. А жизнь слишком непредсказуемая, чтобы…

— Да уж, — перебивая его, Юширо не сдерживает злого, ироничного хихиканья. — А пять лет назад я думал, что проще будет остаться одному. Кто бы мог подумать, что в итоге именно тот, кто убедил меня в том, что одному не всегда лучше, напомнит о том, что это может быть всё же полезней.

Отворачиваясь, он отправляется прочь. Хакуджи не окликает юношу, лишь поджимая губы и покручивая в пальцах чужую зажигалку. Хмыкая и усмехаясь в итоге, отправляясь к воротам дома Ренгоку. Уверенный, что Сенджуро довольно скоро уже вернётся. И не ошибаясь в этом предположении.

Видя у ворот своего дома Хакуджи, Сенджуро первым делом замечает ссадину на чужой скуле. Примечает разбитые костяшки рук, но, раньше чем решит о чём-то спросить, старший машет рукой с зажатой в пальцах сигаретой.

— Не обращай внимания. Я в полном порядке. Ха-х, кстати, Юширо тоже.

— Он…

Видя моментально отразившуюся тревогу на лице младшего друга, соображая, как прозвучали его слова, парень виновато поднимает уже обе ладони.

— Не-не, он позже вышел. В полном порядке. Хотя… мне показалось, вы поругались.

Вздыхая, юноша глядит в припорошенный снегом асфальт.

— Я глупость сказал, да и сделал, похоже. Наверное, Юширо-сану просто страшно заводить друзей. А я ещё и ляпнул, что со мной что-то может случиться. И тогда он останется совсем один.

— Порой так проще. — Легко отвечая на взгляд младшего друга, Хакуджи чуть улыбается. — И знаешь, я удивлялся сначала, что он сблизился с тобой. Не то чтобы я знаю Юширо достаточно. Но он всегда держался в стороне. Не только он, конечно, но чаще ребята помладше после пережитых травм сбиваются в стайки. А он был из тех, кто наоборот старался отстраниться по максимуму. То, что в итоге он подпустил по крайней мере тебя, наверное, уже само по себе невероятно. Равно как то, что ты вообще можешь терпеть его скверный характер.

Вздыхая, Ренгоку прячет руки в карманы куртки, хмуро глядя в сторону.

— Не такой уж он и скверный. — Звучит не особо громко, и Сенджуро берёт себя в руки. Доказывать старшему, что Юширо на самом деле хороший было бы, пожалуй, странно. — Он сказал, что ему и меня достаточно, но это разве правильно?

— Считай это поводом беречь себя побольше. — Парень пожимает плечами, выбрасывая в урну неподалёку окурок. — Ради того, чтобы не оставить его в одиночестве. Правильно это или нет, пусть Юширо сам решает. А ты, как его друг, просто поддерживай и всё.

На самом деле, Хакуджи обычно не лез в личные дела других. Но то ли вечер оказался располагающим, то ли дело было именно в Сенджуро Ренгоку, но совсем не сказать ничего он просто не мог. Вздыхая, юноша достаёт из кармана зажигалку.

— Верни Юширо, как будет возможность. Он свалил, забыв о ней.

Глядя на протянутый предмет, Сенджуро удивлённо хлопает глазам, следом вовсе снова хмурясь. Очевидно, о том, что лучший друг закурил, он не знал. Но извиняться Аказа не планировал. Так у Сенджуро был хоть какой-то повод встретиться с ним самому, а не ждать, что сам Ямамото оттает.

Вернувшись домой, Ренгоку несколько раз порывается написать старшему хоть что-то. И всякий раз хмуро стирает сообщения, в итоге почти отчаявшись подобрать слова. Но перед сном всё-таки снова берёт в руки мобильник. Не давая себе написать ни о вреде курения для чужого слабого здоровья, ни о том, что сожалеет о сказанном.

[Несносный Небокрёб | Спасибо, что пошли сегодня со мной, Юширо-сан. Если вы не заняты, я могу зайти завтра ]

Он хотел написать «если не против», но просто побоялся получить в ответ именно пугавшее «против». Намеренно оставляя лазейку для отговорки, если лучший друг не захочет его видеть.

Юширо читает сообщение только утром, потому что сразу рухнул спать, вернувшись домой. Допуская, что младший тоже уже не спит и, вероятно, нервничает, не получив ответа, он пишет ему раньше, чем вообще задумывается о ситуации.

[Юширо-сан | Я не занят. Приходи, как сам освободишься. ]

Вообще-то, планы были. Следовало закончить достаточно трудоёмкую работу, выданную на каникулы. Время, конечно, ещё было, но и идея для воплощения получилась такая, что за пару дней стояния у холста не управиться. Пусть даже Сенджуро нравилось наблюдать за тем, как Юширо рисовал, и порой старший пользовался этим, чтобы совмещать работу с общением. Но в этот раз так сделать было нельзя. В идеале он хотел подарить получившуюся картину Сенджуро, когда закончит. Если, конечно, результат его удовлетворит. Но отменять планы было уже поздно, учитывая то, как они распрощались вчера.

Пожалуй, за свой побег Юширо было стыдно. В конце концов, он старше. Уж к двадцати годам можно было научиться держать себя в руках и не творить глупостей на эмоциях. Но его, действительно, слишком задело разом всё. И то, что Сенджуро, похоже, хотел провести время не просто с ним, а «подружив» старшего с кем-то. И то, как легко он заявил, что однажды может… исчезнуть. Об этом думать было страшно. Особенно при условии всё ярче проявлявшихся чувств. Осознать влюблённость в Тамаё Юширо успел лишь когда было уже несколько поздно. Кроме того, тогда он был попросту младше. Но Сенджуро… нет, он ведь не мог тоже уйти и оставить Юширо одного. Казалось, вообще-то, что тогда никакой надежды на лучшее уже просто не останется. Даже в одиночестве будет слишком больно.

Размышления о подобном не слишком способствовали хорошему настроению. Ещё и голова начала болеть, мешая толково сосредоточиться на том, чтобы позавтракать. Когда раздаётся звонок в дверь, Ямамото несколько удивляется, сверяясь с часами. От его сообщения прошло всего сорок минут. Успеть за это время добраться сюда Сенджуро мог разве что бегом. Даже общественный транспорт время не слишком экономил. Озадаченно потирая висок, парень добирается до двери, привычно через глазок убеждаясь, что там точно Ренгоку.

— Доброе утро, Юширо-сан.

Он улыбался, как обычно и, кажется, выглядел довольно спокойно. Может быть, просто гулял и добраться успел быстрее? И, возможно, не расстроился из-за вчерашнего? Это было бы куда лучше, чем если бы он принял всё слишком близко к сердцу.

Отходя с прохода, Юширо пускает друга в квартиру, кивая в знак приветствия и закрывая за ним дверь.

— Доброе. Ты ел? Я ещё не успел позавтракать.

— Ел. Хотите я вам приготовлю что-нибудь?

— А? Мгм… Я и сам справлюсь, зачем тебе напрягаться?

Вероятно, всё же вчера ситуация Сенджуро задела. Он мнётся, не пытаясь настаивать или предлагать снова, хотя за столько лет Юширо уже привык к нему достаточно, чтобы понимать, что друг хотел бы. А теперь они оба как-то неловко помалкивают, пока Сенджуро снимает верхнюю одежду и проходит следом за Юширо в кухню. Старший кратко хмурится, в итоге вздыхая.

— Можешь помочь, если хочешь.

— Конечно! Всё, что угодно.

Такие его яркие реакции и это «всё, что угодно» через раз вызывали смущение. Сейчас пока не вызывают из-за слишком острого ощущения границ в их общении. Они с Ренгоку только друзья. Не более.

Юширо молчит куда больше обычного. Выдаёт пару коротких заданий, порезать несколько помидоров да потереть кусок сыра. Готовит себе поесть, заваривает чай на двоих, даже не уточняя, будет ли Сенджуро, просто готовя и для него. Хотя парень и не был против чая, но это слишком тревожное молчание вынуждало нервно постукивать пальцами по столу, ощущая себя будто лишним. Он думает было отдать зажигалку прямо сейчас и уйти, но отметает эту идею. Тогда они ведь не поговорят.

Подняв взгляд на Ямамото, Сенджуро вздыхает тихонько. Вспоминает слова Хакуджи прошлым вечером, о том, что Юширо всегда был один. Это и в школе оставалось, так и сейчас, в институте. Он не заводит близкого общения ни с кем. Но только сейчас Сенджуро неожиданно осознаёт, что это делало его совершенно особенным. Ведь получалось, что даже в этом доме кроме него никто не бывает так часто. Никто не видел черновики рисунков Юширо, особенно до его поступления, когда он только начал собирать портфолио. Даже директор Убуяшики однажды увидел только часть из них. А Сенджуро даже может приходить сюда в отсутствие хозяина, как оказалось, не всегда спрашивая разрешения, пусть и сделал так только раз.

Оглядываясь немного невовремя, Юширо встречается с сосредоточенным взглядом янтарных глаз. И вот теперь это смущает. И тревожит. Сенджуро редко бывал настолько серьёзен. Наверное, так смотрят, когда хотят обсудить что-то важное. Стараясь не спешить, отворачиваясь снова, светловолосый неосознанно сильнее сжимает ручку заварочного чайника. Разумно было бы спросить, что не так, но он лишь выжидает. А Сенджуро сам смущается. Но лишь возникшей мысли, когда Юширо отвернулся.

Подойти бы и развернуть его обратно, к себе лицом. Чтобы увидеть все настоящие эмоции. Извиниться и про прошлое спросить больше, и отругать за курение. Последнее и отрезвляло. Ренгоку ни разу в жизни не ругал ни за что старшего друга. Даже повода особенного не было. А сейчас отчитывать его за вредную привычку? Может они и заменяли друг-другу семью в некоторых моментах, но ведь не настолько. В итоге юноша лишь для одного набирается смелости.

— Извините, Юширо-сан. Я вчера сказал глупость…

— Не бери в голову. Всё в порядке.

— Нет. Вы расстроились. А мне этого не хотелось. Даже волнуясь, я не должен был говорить такого и следовало узнать у вас больше. Раз вам хватает меня и вы не хотите искать других друзей – значит так это и оставим. Я больше не буду настаивать на подобных встречах, если вы сами не захотите пойти.

Успев за время его объяснений переложить еду на тарелку, Юширо относит за стол свой завтрак, чашку чая для друга. И смотрит ему в глаза, ощущая особую потребность коснуться Сенджуро именно сейчас. Он выглядел таким… «милым» лучше всего подходило. Немного растерянный, грустный, но всё равно старающийся улыбнуться. Вздыхая, Юширо садится за стол напротив гостя, вцепляясь в чашку с чаем обеими руками.

— Я не против ходить куда-то вместе с тобой, Сенджуро-кун. Эта встреча была даже познавательна порой. — Юширо не может сдержать усмешки говоря это. — Но мне никогда не хотелось иметь шумную компанию друзей. И, знаешь, мне же не сорок, а всего двадцать. Думаю, я успею найти ещё пару друзей.

Хихикнув в ответ на это уточнение о возрасте, Сенджуро делает глоток чая, уже вполне довольно улыбаясь. Успокоить его Ямамото мог всегда на удивление легко.

— Может быть, ещё через год-другой вы с Хакуджи-саном всё-таки поладите?

Решаясь, Сенджуро пододвигает по столу зажигалку. Глядя на ту, Юширо вздыхает, забирая и пряча в карман домашних брюк.

— Едва ли.

Это звучит негромко и, очевидно, недовольно. Понаблюдав за хмуростью друга, Ренгоку всё-таки заговаривает.

— Я, вообще-то, сначала разозлился. Но… думаю, это ваше дело. Только, пожалуйста, не вредите себе слишком сильно. — Он отводит взгляд, изучая кухонную плитку и решаясь сказать то, о чём подумал по пути к дому Ямамото. — Ведь Юширо-сан у меня только один.

У Юширо снова замирает сердце. Этот мальчишка… может быть понимал хоть каплю того, что делал и говорил, именно так, как понимал то же самое его друг?

— Хочешь брошу?

Поднимая взгляд к лицу ещё встревоженного собственными словами парня, Юширо не может сдержать усмешки. Ренгоку вскидывает голову, кажется, думая, что ему показалось и старший такого не говорил. Но именно насмешливое выражение чужого лица позволяет лучше всего взять себя в руки.

— Хочу. Я могу принести вам целую кучу карамелек, знаете? Говорят, это помогает избавиться от привычки.

— Лишь заменяет одну другой. Не волнуйся. Я курил только чтобы иметь повод выходить на улицу из универа. Сейчас всё равно уже холодно и надобность отпала.

Возвращаясь к еде, Юширо ещё наблюдает за задумавшимся другом. Тот хмыкает.

— Но ведь вы могли ходить на улицу пообедать. Со мной ведь ходили.

— Это получается слишком долго. И обед у нас немного позже, чем в школе.

Вообще-то Юширо надеется, что друг не поймёт причину больше, чем он уже описал. Но Сенджуро ещё какое-то время тихо попивает чай, прежде чем озадаченно глянуть на него.

— А вы ходили до обеда или после?

«До» Юширо произносит несколько глухо, уходя к мойке. И всё равно даже за шумом воды слыша воодушевлённое «О!» от младшего.

— Юширо-сан, вы что, заменили меня сигаретами? А я же предлагал перевестись в школу поближе.

Он дождался, когда Юширо закончит с посудой. И звучал ужасно весело. Старший, услышав это, снова торопливо открывает воду, боясь представить, как выглядит сейчас и оттого не оборачиваясь. По ощущениям даже уши краснеют. Что у Ренгоку сегодня был за день сводящих с ума вопросов? Или проблема была в том, как напугала до этого вероятность его потерять?

— Юширо-сан?

Слишком близко. Сенджуро, весело улыбаясь, уже подошёл к нему. Выключая воду, Юширо торопливо вытирает руки. Старательно глядит в другую сторону и делает шаг из чужого личного пространства.

— Что?

Оборачиваться очень не хочется. Но это и не нужно, потому что Сенджуро сам обходит его, как раз возвращаясь к столу. Избегать его взгляда ещё больше просто глупо. И, вероятно, излишне очевидно.

— Хотите я буду звонить вам в обед? Вместо перекура.

Поджимая губы, Ямамото глядит на друга исподлобья. Ну вот почему он такой умный и догадливый? Ведь звучало наиболее подходяще. Потому что перекуры Юширо затеял в том числе потому, что иначе слишком часто ощущал недостаток Сенджуро. Если же парень будет звонить ему — проблема с курением решится и он сам не будет волноваться лишний раз. Хотя, не выйдет ли это в итоге боком, Юширо был очень неуверен.

— Давай. Звучит вполне разумно. Это меня отвлечёт. — Достав зажигалку из кармана, он возвращает её другу. — Тогда она мне больше не понадобится. А сигареты можно будет Хакуджи отдать.

Довольно улыбаясь, Сенджуро сам тянется к чайнику, разливая им с Юширо новую порцию напитка.

— Хорошо. Кстати о нём… Что же такое вчера случилось? Хакуджи-сан давно не дрался вне соревнований.

Отвечать на этот вопрос, вообще-то, не слишком хотелось. Но Юширо понимал, что младший волнуется и за него тоже. Мысленно прокляв ещё раз Сасамару, Яхабу и, за одно, пожелав всего плохого явно не скрывавшему синяка Аказе, парень вздыхает.

— Я не слишком хотел бы посвящать тебя в известные мне детали. Тем более, что и сам знаю не так много. Но ладно. При одном условии, ты просто будешь иметь это ввиду, но не полезешь пытаться геройствовать, Сенджуро-кун, хорошо?

Помолчав немного, Сенджуро хмурится, становясь в разы серьёзнее, чем до этого. Кивает, произнося уверенное «обещаю». Этого хватает. Юширо верил слову юного друга.

— Приют, где мы находились, имеет теневые доходы. Незаконные, разумеется. И, чаще всего, в схемах были замешаны старшие воспитанники. Чем ты старше, тем меньше вероятность, что тебя заберут. В такие моменты проще всего подбить человека действовать «на благо» тех, кто о нём заботится. Я узнал лишь о крохотной части этого совершенно случайно и, как сейчас мне кажется, никто особо не догадывался, что я в курсе. Некоторые подозревали, конечно, как Хакуджи, например. Но я никогда не собирался пытаться что-то исправить. Слишком много риска. Именно зная эту небольшую часть секретной информации, я сразу согласился подписать все нужные документы и передать во владение приюта всё, что у меня оставалось от родителей.

— Но вам же было всего девять! Это не…

Сенджуро перебивает его неосознанно, сразу осекаясь. Вспоминая деталь о незаконности и прикусывая губу. Юширо лишь усмехается, пожимая плечами.

— Одиннадцать. Тогда я уже особенно часто болел и меня пытались обдурить, утверждая, что медицинские услуги стоят недёшево. Где-то через полгода я познакомился с госпожой Тамаё в больнице. К концу моего лечения она уже оформляла бумаги для опеки. Хакуджи тогда уже год как забрали. Но… это только моя теория, отчасти подтверждённая вчерашним визитом той парочки. Едва ли тех, кто уже попал в его систему, Мудзан отпустит так легко. Пока я находился в приюте, Аказа…мгм, Хакуджи. Но тогда его звали Аказой, казался весьма преданным и делал всё, что просили. Если его звали к директору, он мог хоть посреди ночи встать и пойти. Не знаю уж, что такого с ним случилось и в какой именно момент. Никогда не спрашивал и не интересовался. Но он, действительно, изменился с момента ухода оттуда. Утверждает, что возвращаться к Мудзану не собирается. Это, в общем, всё, что мне известно. И причина, по которой мне трудно с ним общаться. Если уж говорить предельно честно, он пугал меня всё время, пока я был в приюте.

Помолчав недолго, Сенджуро в итоге откидывается на спинку стула.

— Но вы, кажется, волнуетесь о нём? В смысле… вам важно, что Хакуджи-сан не вернётся к той жизни?

— Если он влезет в какую-то хрень, это может сказаться на тебе. — Парень едва не прикусывает язык, ляпнув это, но всё же смиряясь и заканчивая мысль. — Мне бы не хотелось, чтобы ты невольно влез в опасную ситуацию, пытаясь кому-то помочь.

Осознавая логику старшего друга, Сенджуро растерянно поднимает взгляд к его лицу. Юширо волновался не о Хакуджи, даже не о себе самом. Он опасался, что проблемы будут у Ренгоку.

— Я не стану в это лезть. Раз вы с Хакуджи-саном не хотите этого — лучше всего будет сделать вид, что я ничего не знаю.

— Перед ним необязательно. В какой-то мере, думаю, он даже порадуется, что я это рассказал. Почему-то Хакуджи считает, что я с тобой недостаточно честен.

— Почему? Вы же на все мои вопросы всегда отвечаете, Юширо-сан. И не врали никогда.

— Его спроси. — Парень фыркает, делая глоток чая. — Может полагает, что, если я не треплюсь бесконечно, как он — значит вру.

— А я так не думаю. — Сенджуро улыбается, глядя на него. — Уверен, вы, Юширо-сан, никогда меня не обманывали. Просто нужно уметь задавать вам правильные вопросы и вы всё-всё расскажете. И я тоже всегда с вами честен.

Глядя на него, Юширо ощущает уже почти привычно, как разбивается о рёбра сердце. Ну да, честен… Почти во всём, за исключением одной детали. У которой вечером того дня появляется дополнительная часть. Достаточно просто приступить к работе над учебным заданием, вспоминая этого потрясающего мальчишку, и становится куда жарче обычного. Какое-то время игнорировать это состояние удаётся, но чем больше образов и слов, особенно сегодняшних, всплывает в памяти, тем сложнее держать кисть в руках.

Приходится прервать работу и уйти в душ, в надежде спастись. Но холодная вода не помогает особо. Только холодно становится, но от этого мысли в голове не замерзают ни на миг. Хуже того, их больше от фантазии, что Сенджуро, вероятно, очень тёплый. Воспоминание о том, как друг оказался слишком близко после своих слов о замене сигаретами его присутствия, становится фатальным. Ведь всего пол шага назад и можно было бы прижаться к нему спиной. Соврать, что оступился…

Пожалуй, больше всего Юширо бесила сейчас именно эта необходимость врать. Равно как и вспомнившиеся слова Хакуджи. «Порой казалось, что взаимно». Да уж, ощущение, что мальчик бы не сбежал, а ответил тем же больше всего мешало конспирации. Но даже малая вероятность обратной реакции слишком пугала, чтобы признать вслух свою симпатию. Нет уж, пусть Сенджуро хоть школу окончит. Сейчас ему точно нужно думать об этом, а не разбираться в нелепой влюблённости лучшего друга. Пусть даже та и решила неожиданно развиться до нового уровня потребности в прикосновениях.

Лето перед поступлением в третий класс старшей школы для Сенджуро оказалось довольно трудным. Он нашёл подработку в редакции одной не самой популярной газеты, чтобы лучше изнутри понять систему работы. Тут помогли, кажется, бесконечные связи директора Убуяшики, с радостью подсказавшего юноше, к кому обратиться. При этом гордому Ренгоку даже не пришлось использовать чужое имя. Это была только лишь наводка на место работы, не более. Во время перерывов он активно перепроверял свои знания в языках, пробовал переводить тексты для редакции бесплатно.

Его первым читателем итогового результата всегда был Юширо. Он не являлся особенным мастером переводов, но хорошо запомнил правила и имел довольно большой словарный запас, чтобы что-то подсказать или исправить. Кроме того, немаловажной деталью была необходимость сохранить художественность в некоторых текстах, а тут он был ещё более полезен. Однако, краткие встречи в кафе у редакции стали практически единственными, когда они могли повидаться. В остальное время не совпадали графики.

Подыскав себе к третьему курсу работу в издательстве в качестве иллюстратора, Юширо тоже часто был занят и выматывался, учась работать с клиентами. Пусть даже тех находили работники издательства, но ему, как художнику, важно было узнать требования к работе лично у заказчика. Порой это оказывалось ещё более утомительно, чем он мог допустить, лишь начиная обучение. Но в подобном был небольшой плюс — реже видя Сенджуро, Юширо также реже ощущал что-то большее, чем просто радость от встречи. Это было весьма кстати, потому как за зиму и весну он успел немало поволноваться, что просто не выдержит в какой-то момент и слишком очевидно нарушит дистанцию.

Способ компенсировать нехватку столь привычного общения Сенджуро нашёл сам, начав регулярно звонить другу вечерами. Если до этого парни созванивались исключительно в обеды на рабочей неделе и разговоры были не слишком долгими, то теперь могли проговорить хоть час. При этом оба занимались делами. К концу лета Юширо насмешливо уточнил, что теперь Сенджуро уже не сможет так регулярно висеть на телефоне, ведь учёба скоро начнётся и времени не будет совсем.

— А я думаю наоборот. — Звучит в ответ явно довольно. — Снова будет возможность приходить к вам вечерами и готовить вместе. И я бы очень хотел снова гулять по субботам. Осенью будет выставка в центральном музее, было бы здорово сходить.

— Не думаешь, что стоит привыкнуть к тому, что скоро мы будем видеться далеко не каждый день?

Юширо звучит спокойно. Но на деле ощущает, как тоскливо ёкает сердце в груди. Он ужасно не хотел, чтобы они отдалились. Но в институте Сенджуро с большей вероятностью встретит подходящую по интересам девушку, сможет наладить личную жизнь. Мешать ему не хотелось настолько же, насколько безумно мечталось предложить остаться навсегда с Ямамото.

Погрузившись в эти мысли слишком очевидно, Юширо не сразу понимает, что пауза затянулась. А, поняв, хмурится.

— Сенджуро-кун?

Вздрагивая от обращения, юноша поджимает губы, невольно стискивая домашнюю футболку на груди.

— Простите, я задумался. Но… Мне бы хотелось не слишком торопить тот момент, когда мы не сможем больше так много общаться.

Произнося это, Сенджуро и сам ощущает, что не слишком честен. Но никак не мог сформулировать мысль более ясно. Впрочем, и сказанного хватает, чтобы Юширо смог согласно угукнуть в трубку, предлагая тогда пока что с этим не спешить. Но даже после разговора Сенджуро не может перестать анализировать чужие слова.

Он не хотел привыкать не видеть Юширо. Не хотел отдаляться и уходить. Но в то же время и сам задумывался о том, что друг мог бы скоро найти кого-то, кто ему понравится. И тогда Сенджуро будет мешать ему. Но что-то было в этой мысли совершенно не так. Слишком тоскливо и обидно выходило думать, что у Юширо появится кто-то другой. Уже перед сном дойдя, наконец, до этой мысли, Сенджуро растерянно хлопает глазами. Проговаривает ещё пару раз, прежде чем происходит небольшой метаморфоз получившейся фразы. «Не хочу, чтобы кто-то заменил меня Юширо-сану». Как-то нервно хихикнув, Сенджуро поворачивается на бок, кутаясь в одеяло плотнее. «Как глупо звучит. Я же не какой-то незаменимый.»

Однако, он хотел быть таковым. Осознав это к осени, старшеклассник окончательно растерялся. Ведь так думать о общении с другом — несколько странно. Но Сенджуро быстро анализировал мысли и чувства, и, наконец, задумался о том, точно ли считает Юширо только другом. Сперва просто вспомнилось, как приятно было проводить время с ним дома, вместе готовить или учиться, наблюдать за чужой работой. Так делали в семьях обычно. Однако, ещё неделю понаблюдав за их общением Сенджуро понял, что ему слишком сложно воспринимать юношу, как брата. Только чувство уюта рядом было такое знакомое из воспоминаний о ещё счастливом детстве, что всё равно хотелось считать его семьёй.

Думать о подобном и учиться было непросто, так что на какое-то время Сенджуро постарался загнать мысли подальше. А в конце сентября, после очередного совместного ужина, был огорошен заявлением, что у друга для него сюрприз. Юширо, хитро усмехнувшись, оставил его в гостиной, попросив закрыть глаза, уходя к себе в комнату. Отчего-то это смутило, но Ренгоку послушно сидел на диване, для верности закрыв глаза ещё и ладонями, и честно не подсматривал. Лишь прислушивался и сердце в груди тревожно ёкало от звука чужих шагов, шуршания, стука дерева о пол. Мольберта, вероятно, к его звучанию при установке парень уже привык.

— Открывай.

Сенджуро послушно убирает руки от лица, разлепляет веки. И застывает, удивлённо глядя на картину. Юширо впервые, кажется, не рисовал что-то при нём. Сенджуро даже набросков не видел. На одном прямоугольном полотне было три картины. Натюрморт, изображавший тарелочку земляники с несколькими веточками и белоснежными цветками, слева. Пейзаж с большими и яркими подсолнухами под чистым небом — справа. А в центре Чачамару в объятиях… Сенджуро растерянно поджимает губы. Может, он бы и не догадался, будь у этой картины другая экспозиция. Но на плечи человека, обнимавшего трёхцветную кошку, ниспадали жёлто-рыжие пряди, и он не смог бы не узнать по ним одним себя.

— Э-это… Вау! Юширо-сан! Это так здорово выглядит! Такая интересная экспозиция! И такие детальные работы. Невероятно!

Каждый рисунок был выполнен на квадрате всего сантиметров в пятнадцать. Но при этом, приблизившись, Сенджуро увидел даже отдельные ворсинки на шерсти Чачамару. И хихикнул, бережно проводя по листу подсолнуха, самого близкого к зрителю. Там сидел жучок, которого не просто было заметить с расстояния. И даже у цветков земляники было видно тычинки!

— Потрясающе…

Наблюдая за ним, Юширо не в силах сдержать мягкой улыбки. Он всегда мог представить радость Сенджуро, но никогда не настолько яркую, какую он показывал в итоге.

— Это для тебя. Поэтому я не показывал, пока работал над ней. Пусть это был учебный проект, но я с самого начала знал, что подарю работу тебе, если она покажется достойной.

У Ренгоку просто нет слов, чтобы выразить возникшие эмоции. Он вскидывает голову от оставленной на мольберте работы и, не думая и секунды, просто оказывается вплотную, стискивая друга в объятиях. Юширо жмурится, сдерживая ответный порыв прижаться ближе. Лишь гладит друга по сильной спине, ощущая, как даже это согревает сердце и заставляет хотеть не отстраняться никогда. Сенджуро, вообще-то, впервые настолько ярко ощущает тоже самое. Впервые, даже подумав, что другу, кажется, неловко, не может отстраниться. Однако, возникший поток мыслей о желании чаще и больше обнимать так Юширо всё-таки немного отрезвляет, и парень осторожно отпускает стройное тело.

— Огромное спасибо, Юширо-сан! Мне никто никогда не дарил картин. Это ужасно приятно! Только… Теперь я тоже хочу что-то подарить вам. Может быть, вы скажете, чего бы хотели?

«Чтобы ты снова обнял меня и постоял так хоть пару минут…часов…»

— Брось. Мне ничего не нужно взамен. Сама твоя реакция — уже подарок. Я рад, что тебе понравилась эта работа.

Представить, что ему могло бы не понравиться, Сенджуро не в силах. Привезя картину домой, он бережно снимает с неё бумагу и ткань, которыми закрутил полотно, чтобы точно никак не повредить, и снова осматривает. Однако вечером повесить её нет сил, да и место хотелось выбрать особенное. Кроме того, он уже задумался о том, чтобы потратиться и сделать красивую раму для этого шедевра. Оттого на какое-то время картина остаётся у стены напротив его постели. Каждое утро глядя на неё, юноша не может сдержать счастливой улыбки. Но только через несколько дней, отправляясь с этой картиной в студию, чтобы подобрать раму, узнаёт небольшой секрет.

На обратной стороне было название. Раньше Сенджуро не спросил об этом, просто позабыв. А теперь с удивлением взирал на идеально выведенные чернилами иероглифы. «Семья». От этого как-то по-особенному трепетало сердце и хотелось снова обнять лучшего друга и, пожалуй, не отпускать его подольше. Дать в полной мере ощутить всю взаимность этого тёплого чувства в груди оттого, что они так схоже относятся друг к другу.

В итоге, выбрав раму не слишком вычурную, чтобы та не перебивала излишествами тепло, что веяло от работы Юширо, Сенджуро оставляет картину мастерам и уходит прогуляться в ожидании итога. Постоянно покручивая в руках мобильный, ощущая порыв позвонить другу или написать, но сдерживаясь. У него ещё были занятия. Но так хотелось увидеться, пусть даже в планах было встретиться следующим вечером.

Усмирить свои желания юноше удаётся. Уже дома, повесив картину на стену перед кроватью, он фотографирует результат, отправляя снимок другу. Снова осыпая восторженными комплиментами, благодаря за такой чудесный подарок. Юширо реагирует привычно спокойнее, но почему-то в этот раз Ренгоку совершенно убеждён, что друг очень рад этой похвале. И он совсем недалёк от истины. Читая его сообщения, осознавая, как понравилась работа, Юширо едва сдерживает счастливую улыбку весь остаток учебного дня.

Его вдохновляла эта реакция. Но главное – вдохновляло осознание, что теперь у Сенджуро всегда будет напоминание о нём. Нечто особенное, принадлежащее по-настоящему только ему одному. В итоге, когда они созваниваются вечером, Юширо даже говорит об этом. О важности такого физического напоминания о их дружбе. Младшему снова трудно подобрать какие-то точные слова в ответ, но ужасно хочется как-то исправить Юширо. Нет, они — не просто друзья. Уже сбросив вызов и снова глядя на рисунок, парень улыбается. Они — семья. И нет никого иного, кого бы он смог также невероятно любить, как любит Юширо.

По своему обыкновению Сенджуро осознаёт эту мысль лишь спустя время, смущается до самых кончиков ушей, с нервным хихиканьем отмахиваясь от расспросов заметивших одноклассников.

— Что значит «просто задумался», а, Ренгоку-кун? — Один из парней тыкает его локтем, хитро глядя в глаза. — Ну же, расскажи, кто та счастливица, что завладела твоими мыслями и заставляет так краснеть от воспоминаний?

Это, конечно, смущает только больше. Ренгоку пытается отшутиться. В итоге приятели оставляют его в покое, решив, что это — очень тайная любовь. И подобные слова лучше всего расставляют мысли по местам. Да, это было что-то тайное и особенное. Что-то, чего, вероятно, не следовало говорить Юширо. Уж точно не сейчас. Сначала следовало разобраться, что это вообще за чувство на самом деле. Как определить, что ты кого-то правда любишь? Возможно ли вообще говорить об этом уверенно? Самым досадным было то, что Сенджуро подобные вещи всегда обсуждал именно с лучшим другом. Даже в более ранней юности.

Впрочем, воспоминания о ответе старшего вполне помогают. Тогда Сенджуро спрашивал, как определить, что тебе кто-то нравится. Пусть чувство простой симпатии не казалось подходящим для описания его состояния в последние месяцы, но слова Ямамото позволяли развить мысль. «Если кто-то тебе нравится, этот человек будет вызывать очень особенное чувство. Знаешь, тепло, восторг. Такой человек, даже если раздражает чем-то, едва ли заслужит от тебя искреннее негодование. Чаще всего ты просто хорошо такого понимаешь и потому трудно злиться даже на какие-то глупые слова или действия. Хм… думаю, они даже могут казаться милыми.»

В те дни Сенджуро не в полной мере усвоил логику друга. Ему казалось слишком нереалистичным то, что можно не злиться на глупости, даже если это — очень особенный человек. А сейчас, вспомнив тот разговор снова, он понял, наконец, что и правда не злился на Юширо ни за какие глупости. Волновался, переживал, пугался за него. Порой казалось, конечно, что это – злость. Но даже когда минувшей зимой он узнал о курении лучшего друга, скоро понял, что злость была скорее итогом переживания, но не причиной. А осознав причину своего чувства, Сенджуро и злиться перестал, и смог объяснить всё Юширо.

Теперь становилось ещё легче. Немалая часть волнений словно обрела ещё больший смысл. Юширо был очень особенным. Семьёй, но не как брат или отец. Хотя, лишь единожды подумав о том, что скорее воспринимает его, словно супруга, Сенджуро так смутился, что на какое-то время постарался задвинуть мысли подальше. Только получалось плохо. Поняв природу своей симпатии к лучшему другу, парень теперь не мог толком перестать хотеть оказаться к нему поближе. Осенняя непогода позволяла оправданно напрашиваться переночевать, а Ямамото никогда не отказывал.

Сидя в гостиной его квартиры, Ренгоку почти всё время украдкой глядел на друга. Как тот работает над новой иллюстрацией или пишет проект на занятие. Чтобы сдерживать порывы коснуться, Сенджуро теперь ещё активнее тискал Чачамару, чем раньше. Впрочем, та была не против.

— Ты так её избаловал постоянной лаской, что она теперь со мной даже не спит, когда ты остаёшься ночевать.

— Хах, вы же не ревнуете, Юширо-сан?

«— Скажите, что ревнуете…»

«— Каждый раз, чёрт возьми!»

— Вот ещё чего не хватало. Ревновать кошку.

Они в итоге хихикают с этого диалога. Ни секунды не представляя на сколько схожа их реакция и как взаимно желание показать правду. Однако, Юширо слишком привык уже стараться сдерживать эмоции. А Сенджуро опасался напугать его слишком ярким порывом. Однако, в отличие от старшего, он хорошо понимал, что не сможет долго ничего скрывать. Уже сейчас это казалось каким-то мучением. Но не было уверености в том, как показать отношение и, кроме того, парень опасался, что открывшись может потерять всё. И друга, и семью, и столь неожиданно осознанную любовь. Хотя было ясно – он решится оказаться ближе в какой-то момент. Оставалось неизвестно лишь в какой именно.

Первую, отчасти неудачную попытку показать изменившееся отношение к другу, Сенджуро предпринял зимой. Скопив денег, он подарил Юширо часы на день рождения. Но не совсем простые. Мало того, что те стоили немало сами по себе, на обратной стороне была гравировка. Те же иероглифы, что на подаренной картине. «Семья». Сенджуро привлёк к этому внимание, попытался подобрать слова, но в итоге так и не решился сказать, насколько особенной частью семьи ему кажется Юширо. А сам студент был в восхищении уже от одного только факта столь дорогого подарка, ещё и совершенно индивидуального. Да и слова Сенджуро о том, насколько друг ценен, были невероятно важны.

Сам для себя Ямамото полагал, что ему будет достаточно и этого подтверждения их близости. Они – не просто друзья. Нечто большее. Пусть даже не настолько, насколько ему бы хотелось, но даже это – уже особенный подарок и драгоценность. Просить больше юноша просто не смел, не представлял, что имеет хоть какое-то право. За несколько лет своей скрытой влюблённости он слишком хорошо понял, насколько Сенджуро Ренгоку невероятный, особенный человек. Желать быть для него единственным казалось не правильным, а уж тратить его время на себя – тем более.

Безусловно, Юширо не был обделён хорошей самооценкой и не считал себя совсем уж недостойным. Однако, несколько идеализируя образ друга, он не считал себя и достаточно хорошей парой для такого выдающегося парня. Уж точно Сенджуро заслужил такого же открытого, доброго и тёплого человека рядом с собой. А не мрачного и ворчливого юношу с далеко не самыми подходящими внешними данными. Пусть даже последний пункт был несколько своеобразным. В конечном счёте, если бы он нравился самому Сенджуро, проблем бы не было, ведь эти внешние «не подходящие» черты никто не унаследует. Но всё-таки казалось, что и внешность человека рядом с этим парнем должна быть не менее великолепной, чем у него самого. Юширо просто не подходил, по собственному мнению.

А Сенджуро тем временем из раза в раз всё больше всматривался в черты лучшего друга и ощущал, как ярче разгорается огонь восхищения. Юширо был такой хрупкий, невесомый, но в тот же миг уверенный и твёрдый. Он и раньше порой вызывал искренний восторг этим потрясающим сочетанием противоположностей. Но теперь каждую деталь чужой внешности хотелось рассматривать едва не часами. В идеале и не только рассматривать. И Ренгоку постепенно начал нарушать дистанцию. Поначалу неосознанно почти: то порывисто заключал друга в объятия, то просто оказывался слишком близко. Гладя по жёстким, оказывается, волосам, ненароком хватая за локоть.

Временами Юширо казалось даже, что друг к нему принюхивается, когда оказывается поближе. Это смущало, вызывало нелепые, жаркие фантазии и заставляло следить за тем, чтобы не поддаваться на подобные действия лишний раз. Но Ямамото хорошо замечал, что что-то изменилось. Раньше касаний было меньше и он держался лучше. Теперь, чем чаще приближался к нему юный Ренгоку, тем сильнее трескался самоконтроль. Начинало казаться, что в какой-то момент он просто не сдержится вовремя. Сильнее вцепится в одежду на широкой спине парня, прижмётся теснее и… Что «и» Юширо думать боялся. Представить, как Сенджуро не отстранится и сожмёт крепче было сложнее, чем то, как отпрянет, удивляясь такому порыву.

Сдерживаться удавалось до весны. Но чем ближе подходила пора выпускного, тем больше Ренгоку нервничал. Контроля просто не хватало и на учёбу, и на сдерживание чувств и желаний. Он бы, конечно, мог просто не приходить к другу. Но вместо этого, под предлогом помощи с подготовкой к выпускным экзаменам, начал регулярно являться на порог чужой квартиры в выходные, порой оставаясь на ночь. А то и на две, уходя в школу вместе с Юширо, отправляющимся в институт. И каждый раз всё больше казалось, что, если наклониться у двери и поцеловать, старший вовсе не отстранится, а ответит на прикосновение. И этот ритуал был бы просто невероятным, дарящим столько сил. Что уж, одна только фантазия заряжала Сенджуро энергией на несколько часов вперёд.

А потом Ренгоку явился совсем без предупреждения вечером пятницы. Хотя Юширо не слишком удивился. Он уже знал, какой сегодня день. Но раньше это время Сенджуро проводил в спортивном клубе, с друзьями. Впервые явившись в это время к Ямамото и неловко переминаясь на пороге.

— Простите, я не предупредил...

— Заходи.

Пуская друга в квартиру, Юширо запирает дверь. Косится на Сенджуро, смиряя желание просто обнять и давая следующую команду явно загруженному мыслями и печальными воспоминаниями парню.

— Раздевайся, мой руки и проходи в гостиную. Я сделаю чай.

Сенджуро как-то запоздало вскидывает голову, прослеживая путь друга до кухни. Губы шевелятся в беззвучном признании неосознанно и он мигом зажимает себе рот ладонью. Он даже не знал, к кому ещё пойти. Поругался с отцом, в клубе встреча закончилась раньше, чем он решился хоть к кому-то попроситься на ночёвку. Да и кроме того… он и так хорошо понимал, где и с кем ощущал бы себя лучше всего.

Принеся в гостиную чай на подносе, Юширо садится на диване рядом с другом. Суёт ему чашку в руки и просто сидит рядом. Он не спрашивал, что случилось. Потому что догадывался об этом и сам. Кроме того, не хотел, чтобы Сенджуро лишний раз вспоминал брата и, наверняка, очередную грубость отца.

Младший был благодарен за это молчаливое принятие его невысказанных эмоций. Однако его ждёт сюрприз. Когда чай заканчивается, Юширо не забирает привычно поднос, чтобы помыть посуду, не уходит. Вместо этого поднимает ладонь, осторожно зарываясь холодными пальцами в рыжие волосы друга. Гладит по затылку, откинувшись, для удобства, на спинку дивана. Посидев недолго просто прямо, Сенджуро жмурится. Нет, сейчас говорить было нельзя. Слишком много посторонних чувств и мыслей.

Он осторожно, робко немного, опускается на бок, устраивая голову на чужих коленях. Ощущает, как замирают ненадолго пальцы в его волосах. Но в итоге не звучит ни единого вопроса. Только теперь нажим Юширо чуть увеличивает, добавляя к поглаживаниям вторую руку, массируя явно перегруженную всеми эмоциями и мыслями солнечную головушку.

— Спасибо, Юширо-сан.

— Отдыхай. Тебе нужно как следует выспаться.

Младший засыпает от ласковой заботы очень быстро. А Юширо так и сидит на диване пару часов, просто чуть поглаживая мягкие, рыжие пряди в пальцах. Немного злясь на себя за то, как рад этой ситуации. Ведь, будь всё иначе, у него бы никогда не было возможности провести так хоть минуту.

Ямамото выбирается из-под крепко уснувшего парня лишь после полуночи, укрывает его пледом, чтобы не простыл, и уходит к себе. Загоняя подальше желание вернуться и уснуть хоть даже сидя на полу, но рядом с Ренгоку. Ощущая сейчас окончательно — что-то изменилось. Если раньше ощущение взаимности от Сенджуро казалось более надуманным, то теперь он явно сам старался оказаться ближе, моментально отвечая на любые касания старшего приближением. Поверить в это всё ещё было страшно. Но не поддаваться сил у Ямамото почти не осталось. Они иссякают ещё через неделю.

* * *

Частичная непредсказуемость весенней погоды и раньше радовала Сенджуро. Но тогда он ещё не понимал, отчего так комфортно оказаться в доме Юширо именно в дождь, получая возможность не уходить. Теперь всё было более чем ясно. Здесь и раньше было невероятно уютно и комфортно. А, осознав чувства к другу, юноша будто завершил этот паззл. Обстановка была лишь частью того, что его успокаивало. Но ведь немалую часть этого комфорта создавал нынешний хозяин квартиры. Оставшиеся после приёмной матери цветы он не забрасывал, старательно, уже очень умело ухаживая за теми, чтобы цвели и не болели. Интерьер украсили несколько картин его собственного авторства. Кроме того, Чачамару, став важной частью этого места, привносила свою часть уюта. Здесь Сенджуро с первого визита ощущал себя спокойно и защищёно.

Очевидно, роль играло и отношение к нему старшего друга. Ямамото всегда говорил с ним на равных, если только не приходилось нарочно напоминать младшему о возрасте. Хотя чаще это было ради шутки. Ренгоку просто принимали здесь настоящим, не требуя особенно больше, чем мог бы дать, но и не считая слабым или глупым. Ярче всего это показал его визит неделю назад. Без предупреждения, в разбитом состоянии, он всё равно оказался окружён заботой именно на том уровне, что был так нужен. И с темой экзаменов и поступления Юширо его не торопил, не настаивал ни на чём. Лишь поддерживал и помогал разобраться в различных вопросах. В это время отец ворчал, что между направлением переводчика и журналистикой большая разница и пора бы определиться.

— Разница есть, безусловно. — Юширо вздохнул, когда узнал причину очередной семейной перепалки. — Но для поступления тебе в любом случае понадобится знание языков в первую очередь. Если бы направления были кардинально разными я бы поволновался, но сейчас проблемы не вижу.

— Спасибо, Юширо-сан.

Светловолосый вздыхает, фыркая несколько насмешливо после этой благодарности. Друг благодарил его в последнее время даже слишком часто. Но обычно Юширо помалкивал на этот счёт. Только когда та снова звучит уже вечером, куда менее понятная, он всё-таки косится на друга, возвращаясь к дивану, где тот уже готовил себе ночлег, кладя у подлокотника подушку.

— Ты не слишком много благодаришь в последнее время?

Выпрямляясь, закончив с простынёй, Ренгоку поворачивается к другу. И правда выросший почти на голову выше старшего, глядит сверху вниз несколько растерянно, улыбаясь смущённо.

— Простите. Но я благодарю, потому что так чувствую.

— Так – это как?

Усмехаясь, Юширо скрещивает руки на груди. Смотреть на него младшего смущает уже привычно. Потому что друг слишком уж привлекал всем своим видом. Сенджуро отвечает на его усмешку кратким хихиканьем.

— Сильно.

Интонация от части вопросительная, словно он сам не знал как это объяснить. И отвечая на его лучистый взгляд Ямамото ощущает, как сердце просто разрывает грудь, по ощущениям. Да, уж он то понимал это «сильно» очень хорошо. Порой казалось, что силы у чувства внутри столько, что впрямь остаётся только ждать, когда оно растерзает его изнутри.

— Ясно.

Он насмешливо фыркает, отворачиваясь. Гася свет в другой части комнаты и собираясь уйти, чтобы Сенджуро лёг спать. Но тот, немного помедлив, всё же не может сдержаться.

— Юширо-сан, — Старший вопросительно мычит, оглядываясь через плечо уже в потёмках. — А вы когда-нибудь боялись грозы?

Тот озадаченно переводит взгляд за окно. Весенняя буря по идее скоро должна была сойти на нет, дойдя до пика. Но пока что шум стихии было отчётливо слышно и он хмыкает воспоминанию.

— В детстве. Меня пугал сильный ветер, потому что однажды отец сказал, что он может унести меня прочь из дома. Если не буду хорошо питаться.

Он усмехается, прикрывая на миг глаза. Больно не было. Рана от потери родителей, определённо, затянулась достаточно, чтобы вспоминать их слова было не слишком больно. Ответа не следует несколько секунд. Уже думая обернуться, парень замирает, удивлённо глядя в пол. Сенджуро обнимает его со спины, устроив подбородок на светлой макушке.

— А я боялся темноты. Кёджуро приходилось оставаться спасть со мной в грозу. А потом он признался, что и самому было страшновато, если оставался один.

Этот ответ не слишком вязался с неожиданным объятием. Юширо не двигается, просто не слишком понимая, как среагировать. По большому счёту из-за темы, просто не понимая, выкрутиться из сильных рук или остаться так. Третий, самый желанный вариант, прижаться ближе, он старательно игнорировал.

— Оставить свет?

Звучит малость насмешливо. Совсем немного. Ямамото даже кажется, что эту попутку пошутить можно было бы назвать отчаянной. Он не хотел, чтобы Сенджуро отпускал его, из-за чего бы тот не обнял. Но считал, что это необходимо.

— Останьтесь со мной. — Сенджуро чуть понизил голос, произнося это. Просто не смог попросить громче, боясь отказа и насмешки. Но не успел сдержаться, чуть склоняя голову в сторону, поближе к уху, скрытому светлыми волосами. — Пожалуйста, Юширо-сан.

Сердце разбивается на тысячи осколков. Только не больно, а горячо. И следом Юширо уже подбирает совсем другую аналогию. В груди будто просто вспыхивает и без того распиравшее теплом солнце. Сжигает остатки контроля и, раньше, чем он придумает, что сказать и как выкрутиться, уже прижимается спиной к сильной груди.

— На диване не так много места.

Ответом служат ещё больше сжавшие худую грудь руки. И первые шаги к собственной спальне Юширо делает всё ещё двигаясь на той испепеляющей самоконтроль солнечной энергии в груди. Ведёт лучшего друга за руку, ощущая, как горячие пальцы согревают его собственные, вечно холодные. Только на пороге собственной спальни Ямамото растерянно осознаёт происходящее, но не может толком остановиться. Замирает у кровати.

Что это вообще вдруг было? Он... привёл Сенджуро в собственную спальню? Вот так легко?

Сенджуро снова обнимает его со спины, не отпустив тонкой ладони. Из-за этого Юширо отчётливо ощущает, как и сам Ренгоку, очевидно, бешеный ритм собственного сердца. И под небольшим нажимом откидывается назад, на тёплую грудь, слыша, как так же бешено стучит сердце друга.

— Одновременно. Слышите, Юширо-сан.

Друга?

— Слышу.

Оборачиваясь, Юширо думает, что может ужасно пожалеть об этом. И всё равно прижимается ухом к груди Сенджуро, его ладонь теперь прижимая к своей груди. Жмурясь от странной эйфории, что сопровождает это вроде бы простое действие. И простоять так он, кажется, мог бы довольно долго. Тёплые пальцы зарываются в его светлые волосы, поглаживают. От этого становится ещё теплее, чем только от объятий. Ренгоку словно стремится выровнять температуру внутри сердца Юширо и снаружи, на теле. Иначе объяснить его дальнейшие действия просто не выходит.

Сильные пальцы скоро скользят в сторону, поглаживают у уха. Скользят к шее, вынуждая Юширо рефлекторно немного склонить голову в другую сторону. Он даже и не замечает этого сразу. Пока дыхание Сенджуро не опаляет светлую кожу за волосами. Одно только это уже вынуждает распахнуть глаза в удивлении, застывая и немного судорожно вцепляясь в футболку друга на плече. Он принюхивался недолго, следом проводя кончиком носа к заалевшему уху.

— Юширо-сан...

Сказать хоть слово, даже отмерев после обращения этим совершенно незнакомым шёпотом, невозможно. Оттого в ответ окликнутый парень лишь вопросительно мычит, поворачивая голову. Немного, но этого хватает сполна. Может быть Сенджуро разрешения хотел спросить, но не решился? Такой вариант мелькает в голове, когда он касается губ Юширо собственными. Но после мысли просто растворяются в тепле этого живого солнца. Температура явно приближается к равновесию. Разница исчезает полностью, когда Ренгоку толкается в чужой рот языком. Никакой силы воли, чтобы сдержать краткий стон от этого простого касания, у Ямамото нет и в помине. Он лишь сильнее сжимает футболку друга одной рукой уже на спине, второй впиваясь в сильное плечо.

Ощущается всё при этом так, словно он буквально плавится в тепле Сенджуро. И чем тот больше касается – тем отчётливее было это чувство. Пока они целовались стоя было ещё не так очевидно. Но после Сенджуро бережно опустил возлюбленного на его же постель, приник губами к тонкой шее, как и мечтал в последнее время. Юширо шумно выдохнул, запрокидывая голову, подставляясь под прикосновения. И таких вздохов, томных, с головой выдающих слишком высокую чувствительность прохладной кожи, скоро стало в разы больше. Сенджуро касался много, долго, нежно до искр перед глазами. И горячо настолько, что в какой-то момент Юширо даже бормотнул это «жарко» сбивающимся шёпотом. Смущаясь от того, как следом друг принялся стягивать с него одежду, но не сопротивляясь ни секунды.

Именно из-за этого невероятного доверия Ренгоку и сам скоро почти теряет связь с реальностью. Он ласкает прохладную кожу чужого тела, пока та не согреется вся, от самых кончиков краснеющих ушей, до поджимающихся от удовольствия пальчиков на ногах. Много, долго, иступлёно, наконец найдя возможность показать свои чувства и не пытаться формулировать всего словами. Млея от того, как ответом на это юноша под ним выгибается дугой царапая кожу на спине, сжимая ногами сильные бёдра, наверное, до синяков.

У этой вспышки между ними был лишь один существенный недостаток. Ни один парень не мог точно вспомнить, смог ли сказать хоть одно связное слово. И мог ли услышать ответ, если справился с речью? Оттого утром, просыпаясь почти одновременно и явно позже обычного, они смущены лишь больше. Это мешает выполнить взаимное желание прижаться ближе снова. Вместо этого, неловко краснея, Сенджуро сползает с чужой постели, кусая губы. Роняя чуть сиплое «Я быстро в душ» и исчезая за дверью.

С иной стороны, глядя в исполосованную собственными ногтями спину, Юширо ощущает, что это и к лучшему, что сейчас юноша пошёл первым. Потому что, медленно садясь на постели и морщась от ощущений, Ямамото думает, что друг, вероятно, очень бы переживал от этого неминуемого последствия. Даже если всё произошедшее было лишь странной случайностью, Сенджуро был слишком добрым. Сам школьник крутился перед зеркалом в ванной друга, стараясь лучше увидеть его следы на спине. Разом ощущая восторг и лёгкую панику. Он ведь много прочитал и посмотрел, чтобы понимать, как точно работает интимная близость между мужчинами. Понимая, что сейчас Юширо едва ли будет просто, он, правда, волновался. Но навязывать помощь несколько опасался. Мало ли, вдруг тот будет не рад такому предложению сейчас? Или не рад вообще всему случившемуся.

Оба парня оказались в неловкой ситуации, когда необходимость разговора пугала даже больше прежнего. Понять, что ощущаемая эйфория невзаимна просто было страшно. Пусть даже они отлично понимали, что нужно всё обсудить. Но как подобрать наиболее удачный момент?

Иногда жизнь меняется так, что ты этого даже толком не замечаешь. Вот вроде всё очевидно. Ты подружился с парнишкой, который пусть и младше, но пережил не меньше боли, чем ты сам. И эта дружба позволила не просто ощущать себя лучше, но стать лучше для того, чтобы иметь возможность помочь юному другу. В конечном счёте, это всё выглядело несколько даже забавно. Они с Сенджуро руководствовались одной и той же идеей помощи, когда начали общаться. Помощь уже была не нужна, по сути, но они оставались рядом. Даже слишком рядом. И вот в какой момент начался этот этап, Юширо уже не понимал. Эта вспышка, словно молния, словно зарождение нового солнца, совершенно его ошарашила и было не ясно, как теперь быть с ситуацией.

Но прошла уже неделя, Сенджуро теперь не просто регулярно приходил к нему. Он оставался переночевать. Всю неделю встречая на остановке после занятий. И пусть они старательно обходили тему произошедшего в грозовую ночь, но изменения были уже не просто заметными, но до крайней степени очевидными. Только Юширо смущался, паниковал и не представлял, куда деть глаза и всего себя вообще почти постоянно, когда друг оказывался слишком близко. Вот и теперь Ренгоку, как ни в чём не бывало, сидел рядом на диване, делал домашнее задание, порой задавая вопросы по более трудным темам. И вроде всё как обычно. Они и раньше часто так сидели в выходные. Однако Сенджуро теперь прижимался ближе, когда задавал вопросы, а порой вовсе клал голову на плечо, слушая ответ. А иногда, говоря «спасибо», невесомо целовал Юширо в щёку.

Едва ли Ямамото предполагал, что скажет о чувствах или даст их заметить раньше, чем друг закончит школу. Тем более он не ожидал, что столь милый, солнечный человек окажется настолько обжигающим и напористым. Пожалуй, даже собственных реакций Юширо не ожидал совершенно, до сих пор поражаясь тому, как легко, без единой попытки к нормальному сопротивлению, сдался горячим рукам. А ведь стоило бы, вероятно...

Студент нервно сглатывает и бросает взгляд на часы. До ужина было ещё далеко, но, по крайней мере, можно было отвлечь себя чаем от бушующих в голове мыслей. За неделю он, правда, уже не мало проредил свои запасы, стараясь не думать, но сейчас это было не важно.

— Я чай заварю. Будешь?

Вопрос звучит нормально. Юширо повторяет это себе как мантру, пока не видит счастливого выражения лица друга.

— Буду, спасибо!

Поспешно поднимаясь, светловолосый отправляется в кухню, нервно кусая губы.

Уж точно он не ожидал, что будет настолько приятно, просто находясь рядом с Сенджуро, предлагать ему чай, вместе готовить или убираться на постоянной основе. За неделю он будто оказался в отношениях, о которых даже не собирался думать ещё как минимум несколько месяцев. Но теперь нервничать заставляло то, что они ничего не обсуждали. Никто ничего не предложил, не озвучил. И это было странно. Немного тревожно. Будто все эти мягкие прикосновения между делом, осторожные поцелуи в щёку, всё это было просто маленькой игрой. Ренгоку ведь мог и не иметь в виду ничего такого, что уже представлял Юширо. А та ночь в грозу была просто случайностью. Такое ведь могло быть, верно? Хотя на деле Ямамото допускал, что надумывает лишнего, безусловно. Слишком волнуется оказавшись в совершенно не запланированной ситуации.

Тревога привычно чуть отпускает, оставляя за собой лишь тень, уступая смущению, когда Сенджуро заглядывает в кухню. Яркий, словно солнце, красивый до мурашек.

— Юширо-сан, тут кое что не понимаю. Извините.

— Ничего, всё равно чайник греется. Давай посмотрим.

Они нависают над кухонным столом и старший недолго объясняет смысл формулы в задаче. Сенджуро честно старается смотреть на листок, но всё равно порой забывается, переводя взгляд на того, к кому, по сути, бесцеремонно напросился на неделю. И ведь Ямамото даже не был против, это Сенджуро бы точно заметил. И от понимания его согласия находиться рядом так много было тепло и приятно до невозможности. Юширо был хорошим. Самым хорошим из всех, кого Сенджуро успел повидать за свою жизнь. Порой ему казалось, что светловолосый юноша с гордой осанкой и чуть хмурым выражением лица даже лучше, чем покойный Кёджуро. Но всё же об этом думать не хотелось. Да и вовсе сравнивать Ямамото с другими было странно. Он же совсем ни на кого не похож. Зачем искать отличия, если можно просто наслаждаться им всем сразу?

Рыжий опускает взгляд снова к листу, чтобы не пропустить объяснений. Ещё раз всё восстанавливает в памяти и понятливо кивает.

— Спасибо!

Он хочет, уже как обычно, чмокнуть Юширо в щёку, но тот так не вовремя поворачивается к нему, что Сенджуро касается чужих губ. Отстраняется, краснея немного и неловко улыбаясь. Ощущая, как сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Он совсем не хотел давить. Той ночью, неделю назад, лишь в полной мере показал свою серьёзность, своё отношение к Юширо совсем не как к простому другу. Пусть даже это было не запланировано. И теперь юноша был готов ждать, когда Ямамото сам сделает шаг на встречу. Старался держаться поближе, чтобы точно дать понять, что имел в виду. И очень надеялся на ответные действия и понимание.

Ямамото нервно сглатывает, снова ощущая подступающий к щекам румянец, обдающий пламенем даже уши. Только сейчас соображает, что за всю неделю это первое подобное касание. До этого, даже будучи рядом, обнимая осторожно, целуя или ероша его жёсткие волосы, Ренгоку, по ощущениям, не нарушал каких-то глобальных границ. По крайней мере явно старался. В прочем… Были ли они между ними? С той ночи Юширо всё больше казалось, что границ больше нет вовсе. Разве что факт того, что Сенджуро вежливо ютился на диване в гостиной.

Светловолосого сбивает с возникшей мысли закипевший чайник и он делает пол шага назад, разрывая затянувшийся зрительный контакт.

— Не за что. Я сейчас принесу чай, отдохни пока от занятий.

Довольно закивав, Сенджуро уходит в гостиную, усаживаясь на диван и лишь теперь трепетно касаясь губ, улыбаясь. Ему, в общем, было радостно уже даже от того, что Юширо не гнал его прочь. Хотелось верить, что это – добрый знак и он точно не против наличия в своей квартире влюблённого старшеклассника.

Старший приносит чай на подносе и устраивает его на столе, задумчиво хмыкнув. Хочет было спросить, будет ли Сенджуро печенье, но вспоминает, что тот сам его купил и решает, что проще будет выставить на стол. Чаепитие проходит за довольно неторопливой беседой. Сенджуро всё ещё колебался в выборе направления учёбы и явно волновался из-за этого. Поддержка его радовала и позволяла не так себя загонять. И помочь таким образом Юширо был только рад, тем более когда в ответ на это получал чужую довольную улыбку.

Светловолосый внимательно изучает чужое счастливое лицо и усмехается, протягивая руку, стряхивая со щеки друга крошку от печенья раньше, чем сам соображает, что делает. Сенджуро чуть смущается, отводя взгляд, рассматривая листы с заданием. И всё равно немного льнёт к не убранной от щеки прохладной ладони. Восторгаясь пониманию, что это – первый раз, когда Юширо так спокойно и просто сам нарушил дистанцию за прошедшую неделю. Ямамото покашливает, прочищая горло, прежде чем заговорить.

— Сенджуро-кун, могу я спросить кое-что?

— Конечно.

Ренгоку мигом возвращает к нему взгляд и от этого Юширо теряется, снова ощущая тепло смущения на щеках. Однако, нужно было уже взять себя в руки. Это ведь он здесь старший и должен начинать серьёзные разговоры. Дальше бояться говорить о ситуации между ними было просто глупо. Ямамото понял это именно сейчас. Когда в очередной раз увидел, как друг радуется готовности принимать его решения и помогать. Так ведь тоже делают далеко не все. Обычно таким занимается твоя семья, но раз уж они заменили семью друг-другу удивляться было, вероятно, почти нечему.

Светловолосый делает глубокий вдох, собирая начавшие разбегаться мысли в кучку и снова возвращает взгляд к янтарным глазам юноши.

— Учитывая всё, что случилось, я хотел спросит вот что: Сенджуро-кун, ты хочешь остаться жить со мной?

Он делает акцент на этом «хочешь», давая понять как можно лучше, что это не попытка избавиться. Скорее приглашение. Приглашение, от которого у него заходится сердце и немного страшно. А Сенджуро краснеет, губ касается счастливая улыбка и Юширо соображает, что следует кое-что уточнить.

— Только имей в виду возраст. Нам стоит дождаться твоего совершеннолетия, чтобы точно не пришлось переживать.

Сенджуро хихикает. Отставляет чашку на стол и придвигается к Юширо ближе. Носом тыкаясь в висок тому, с кем готов был связать всю свою жизнь.

— Юширо-сан, вы же понимаете, что я всё равно буду приходить на ночь? По крайней мере в выходные.

Хмыкая, Ямамото отстраняется немного, чтобы и свою чашку поставить на блюдце. А после поднимает взгляд фиалковых глаза на друга, хитро усмехаясь.

— А я разве говорил, что до восемнадцати тебе запрещено ко мне приближаться? Тем более, что этот пункт в любом случае уже не считается.

Насмешливо фыркая на подобное уточнение, ощущая, как сходит с ума сердце в груди, Сенджуро подаётся вперёд, с радостью понимая, что Юширо и в этот раз не отстраняется, пусть не приближаясь в ответ. Ямамото ожидаемо краснеет, ощущая, как тёплые губы моментально подчиняют его себе. Чувство такое, будто он вполне может упасть, пусть даже и некуда совершенно. Потому тонкие руки обнимают Сенджуро за шею, пусть это и недостаточно удобная поза. Ренгоку подгибает под себя ногу, поворачиваясь всем корпусом к старшему, ухитрившись не разорвать при этом поцелуя, явно упрощая ситуацию. Юширо возится, повторяя это за ним, и теперь становится в разы лучше. И поцелуй длится ещё какое-то время. Рыжеволосый принимается кусаться. Порой ловит язык Юширо ровными зубами, заставляя протолкнуть себе в рот, посасывая коротко, и почему-то это Ямамото больше всего смущает. Но хочется повторить самому. И он это даже делает, смущённо понимая, что подобная ласка вызывает уже далеко не просто смущение и лёгкую эйфорию.

Будто читая его мысли, понимая реакции, Сенджуро медленно отстраняется, но совсем немного, чтобы через миг мелкими поцелуями спуститься от губ к светлой шее. Юширо шумно вдыхает, запрокидывая голову, чтобы Сенджуро было удобнее. Руки за спиной рыжеволосого оживают, пускаясь в неспешный танец по скрытым футболкой плечам. Не отставая, Ренгоку рукой скользит по груди возлюбленного вниз, подлезая под рубашку. Прикасаясь к светлой коже горячими пальцами, явно намереваясь вовсе расстегнуть пуговицы.

— Подожди.

Светловолосый тяжело дышит и едва ли только что была хоть одна причина испугаться. Сенджуро убирает руку, чуть настораживаясь, полагая, что мог всё же сделать что-то не так. Однако, всё проще.

— Скоро ужин. Мы ничего не готовили.

— Завтра же выходной. Давайте закажем доставку? Или… у нас полный пакет печенья, а ещё я видел в шкафу лапшу.

Сенджуро чуть хихикает, мягко возвращая ладонь под чужую одежду. Не слишком настойчиво, будто всё же давал возможность отказаться. Юширо прикрывает глаза, стараясь проигнорировать то, как тёплые пальцы касаются кожи. Слишком желанно и нежно, чтобы найти в себе силы отстраниться. Но нужно было не идти на поводу у этого юнца и чувств к нему, а делать, как кажется правильным. По крайней мере, так говорила та часть, что старалась быть взрослой и самостоятельной. Но едва ли сейчас ей в полной мере хватало места в сознании.

— Значит, вместо ужина ты сегодня решил приготовить меня, я так понимаю?

Сенджуро одновременно хихикает и краснеет, тыкаясь носом в плечо парня перед собой.

— Я вас люблю, Юширо-сан, знаете?

Юширо прикрывает глаза на миг и тонкие пальцы зарываются в рыжие волосы этого невероятного создания, что так легко ухитрилось войти в его жизнь и остаться навсегда.

— А ты знаешь, что я тоже тебя люблю?

Парень улыбается счастливо и поднимает взгляд сверкающих самоцветами глаз на Ямамото. Будто собирается спросить, правда ли это. Но Юширо не позволяет, сам накрывает его губы поцелуем, кусаясь и судорожно выдыхая. Сенджуро разобрался с пуговицами рубашки. Ткань больше не была преградой и тёплые руки в полной мере добрались до кожи. Но теперь сам Ренгоку прерывается, тяжело дыша, стараясь сдержать множество резких порывов к действию.

— Юширо-сан…

Светловолосый вопросительно мычит, приоткрывая глаза. Но не успевает ничего больше озвучить, потому что его попросту подхватывают на руки, унося в спальню. Он только и может, что тяжко вздохнуть, цепляясь за сильные плечи.

— Что у вас за порода такая? Семнадцать лет, а такой уже высокий.

— Это всё ради того, чтобы носить вас на руках, Юширо-сан. И мне почти восемнадцать.

Старший краснеет, теряя всё и без того малое желание ворчать о несправедливости мира. Подумаешь, ему двадцать один, а на руках его в постель несёт почти восемнадцатилетний Сенджуро Ренгоку. И выглядит Юширо на его фоне из-за роста, как младший. Какая, в сущности, разница? Лишь бы это рыжеволосое солнце продолжало вот так улыбаться и дальше, даря свой свет и тепло.

Сенджуро и не против это делать. Тем более, что рядом с Юширо куда чаще хотелось именно улыбаться. Пусть даже он пришёл к этому не сразу. Раньше, в юности, казалось, что нужно быть таким же серьёзным, сдержанным. Но получалось плохо, особенно когда стало ясно, что старший куда чаще отвечает улыбкой сам, если и ему улыбаться. Сам того не осознавая, Ренгоку приучил Юширо проявлять чуть больше положительных эмоций по крайней мере для него. И именно это стало первой ступенью к влюблённости. Одно дело, когда твой друг общается со всеми достаточно одинаково холодно и даже грубо, но совсем иное, когда лично для тебя у него припасена мягкая улыбка.

Укладывая Юширо на его же кровать, Ренгоку улыбается привычно и ярко. А его возлюбленный отвечает смущённым взглядом, короткой улыбкой, и всё же чуть отворачивается. Это выглядит невероятно мило, и Сенджуро наклоняется, выцеловывая так удобно открывшуюся шею, тонкие косточки ключиц.

— Ты словно из фарфора сделан... Такой тонкий и красивый.

Смущение опаляет бледные щёки ещё больше прежнего и Юширо прикрывает лицо ладонью, выдыхая и стараясь собраться с мысли. От этого «ты» в голове словно фейерверк взорвался, а по коже побежала волна горячих мурашек. Слишком не привычно. Кажется, даже в прошлый раз Сенджуро не переходил на «ты». И вообще никогда раньше не звал вот так, просто по имени, без этого вечного уважительного «сан». Только однажды пытался начать звать семпаем, но Юширо это обращение раздражало, заставляя ощущать на себе какой-то слишком не подходящий груз ответственности за юного друга.

Замечая это яркое смущение, Ренгоку улыбается. И осторожно тянется к уху возлюбленного, как-то даже невинно тыкаясь носом в светлый висок.

— Можешь... тоже позвать просто по имени?

Он никогда не настаивал ни на чём. Но каким-то образом всё равно был способен упрямо добиться своего. В случае с Ямамото – даже слишком быстро порой. Юноша прикрывает глаза, выдыхает чуть судорожно. Убирает руку от лица и поворачивает голову, касаясь щеки парня над собой. Смотрит в глаза, только вот это оказывается даже более смущающим, чем можно было ожидать. Но светловолосый старается держать себя в руках и не отводить взгляд.

– Сенджуро...

Ужасно непривычно не добавить «кун» в конце. И даже ясно почему так. Это стирало последнюю границу. Без этих вежливых обращений возраст вообще переставал играть какую-то роль. До дня рождения младшего Ренгоку всего-то пара месяцев. И школу он скоро окончит, тоже станет студентом. До этого Юширо казалось, что это – много. А оказалось, что нет. Совсем. Почти не заметно.

Счастливо улыбаясь в ответ на это простое обращение, парень снова приникает к чужой тонкой шее. Спускается ниже, целуя едва ли не каждый миллиметр светлой кожи. Пока не добирается до плоского живота возлюбленного, теперь подключая к ласкам руки. Оказалось, эта область может быть довольно чувствительной. Юширо не знал об этом даже сам до ночи неделю назад. А сейчас тихонько шипит, немного выгибаясь на встречу губам парня и тёплым пальцам. Было ужасно приятно. Только долго Ренгоку не задерживается на этом месте.

— Я в тот раз ещё не всё изучил. Нужно продолжить.

Вообще-то, по мнению Сенджуро, это не звучит соблазнительно. Но телу и сознанию Юширо совершенно плевать на его мнение. Потому что этот шёпот вынуждает разом вспомнить все прикосновения, даже самые смущающие, снова пряча лицо, теперь в сгибе локтя.

— Что, правда?

В ответ парень вынуждает Юширо приподнять бёдра, стягивая с него брюки. И когда горячие руки касаются бёдер, следуя ниже, становится уже ясно, что он имел в виду.

— Да. Хочу узнать, как ощущается здесь.

На самом деле ощущалось везде приятно невероятно. Ярче всего – на животе. И, как тут же выясняется, на бёдрах. Внутренняя сторона невероятно ярко реагирует на прикосновение пальцами, а когда Сенджуро решает провести языком вверх от острой коленки, Юширо не сдерживает жаркого выдоха, чуть выгибаясь в спине. Разумеется, желая мигом получить больше этих реакций, парень повторяет касание ещё несколько раз, вылизывая нежную кожу. Сдержаться оказывается просто невозможно и, снова чуть выгибаясь, Юширо снова зовёт возлюбленного по имени. Довольно выдыхая, Ренгоку поднимает взгляд, рассматривая юношу несколько мгновений. И улыбается возникшей идее.

— Юширо.

Не добавлять приставку немного странно, но сейчас это не так важно. Куда больше хочется поймать взгляд фиалковых глаз. И это удаётся. Юноша приподнимает голову, смотрит в глаза любовника. А Сенджуро довольно облизывается, демонстративно проводя рукой по очевидно оттягивавшему тонкую ткань белья возбуждённому естеству. И улыбается, глядя, как постепенно густо краснеет парень под ним, откидываясь на подушку вновь. Что-то пытаясь проворчать. Но сбивается на стон, когда движение повторяется твёрже, увереннее.

— Ты потрясающий.

На самом деле хочется что-то ответить. Но Сенджуро начинает активнее двигать рукой на скрытом тканью члене, при этом выцеловывая дрожащие бёдра. Остаётся лишь задыхаться, в какой-то момент сбиваясь на сдавленные стоны. Быть громким Юширо смущался, хотя и сам не мог точно понять из-за чего. Их никто не слышал и не мог услышать. И всё равно хотелось заглушить столь яркие реакции. В свою очередь Ренгоку словно старался добиться именно более громких стонов каждым действием. Потому скоро возвращается немного выше, без капли смущения потираясь щекой о естество Юширо сквозь ткань. Всё ещё наблюдая за ним исподлобья. Восхищаясь.

И тут Ямамото соображает, что его смущает в собственных реакциях. И подобное осознание сейчас точно не к месту, однако... он вёл себя, словно девушка! Прятал лицо, не мог сдержать стонов, и был способен, кажется, только раскинуться на простынях, отдаваясь рукам Сенджуро. Это показалось неправильным. Но как исправить подобное ощущение даже в голову не приходило. Тем более сейчас, когда мысли разбегались из-за всех ощущений. В конечном счёте, раз Сенджуро нравится – всё в порядке. Эта мысль успокаивала. А сдержать реакции не удавалось в любом случае. Однако, когда тот тянет с любовника трусы, оставляя полностью обнажённым, идея появляется, наконец.

— Постой.

Послушно останавливаясь, Сенджуро чуть настороженно смотрит на старшего. Тот садится на постели, вынуждая юношу чуть сдвинуться назад, касается тонкими руками плеч, ещё скрытых тканью футболки.

— Ляг. Я тоже хочу тебя изучить.

Пожалуй, собственного смущения стоил этот яркий румянец на щеках парня. Сенджуро покорно перебирается на место друга, откидываясь на спину. Но всё равно смотрит в лицо Ямамото, мягко улыбаясь.

— Я весь ваш, Юширо-сан.

Усмехаясь тому, как он снова сбился на «вы», светловолосый перебирается выше, стягивая с Сенджуро футболку. Выдыхая немного судорожно даже просто от вида сильного тела. Пусть юноша не занимался боевыми искусствами, но тренировался достаточно, чтобы иметь красивый рельеф. Сам Юширо подобным похвастаться не мог, что сравнительно недавно считал поводом не мечтать даже о отношениях с Ренгоку. Только вот, очевидно, его любимому мальчику было не важно, есть ли хоть какая-то мышечная масса у его любовника. Иначе едва ли он оставался рядом и был так серьёзно настроен. Так что старший гонит мысли о собственной внешности прочь, опускаясь к теплой коже. Сначала просто прижимаясь к сильной груди собственной и ощущая, как друг мигом обнимает, прижимая крепче, поглаживая по спине.

У Сенджуро тёплая, бархатная кожа смуглее, чем у Юширо. И контраст оказывается довольно привлекательным, хотя раньше старший об этом не думал. Он целует шею друга, гладит покатые плечи, грудь, чуть морщась от того, как ощущается ткань домашних брюк друга возбуждённым естеством. Приходится прерваться не на долго чтобы раздеть его до конца. И, впервые полностью осознанно глядя на напряжённое естество, светловолосый жмурится снова, упираясь лбом в пресс Ренгоку.

— С ума сойти...

Парень под ним хихикает, поглаживая жёсткие волосы друга.

— Ты тоже не очень много запомнил с прошлого раза, да?

— Только то, что кое-кто горячий и торопливый.

Конечно, Юширо приуменьшает то, сколько вспомнил за неделю. Но не спешит объяснять этого.

— По-моему тебе нравилось.

Фыркая уверенности в голосе Сенджуро, старший перебирается выше. Тихое «весьма» звучит в приоткрытые с готовностью губы. Только поцелуй скоро прерывается коротким стоном Ямамото, когда любовник очерчивает упругие ягодицы обеими ладонями, прижимая стройные бёдра к низу собственного живота. Не желая оставаться в долгу, Юширо скользит вниз с тем же нажимом, судорожно выдыхая, а следом снова срываясь на стон, уже куда более протяжный, когда трётся о пах Ренгоку. Тот отвечает собственным стоном, несдержанно толкаясь бёдрами в ответ на прикосновение. Заставляя жмуриться от удовольствия и повторить то же действие ещё несколько раз.

Раньше, чем парень решил бы попросить о большем, Юширо выпрямляется, спустившись ещё пониже. Проводит тонкой ладонью по крупному члену, едва не застонав даже от этого. Слишком уж желанное это было действие. И, пожалуй, соотношение его ладони с естеством Ренгоку выглядело на удивление красиво. Но кроме того, чтобы просто смотреть, Юширо собирался сделать и больше. Потому склоняется ниже, игнорируя сдавленное, встревоженное обращение младшего в этот раз, куда больше доверяя его телу, что дрогнуло, дёрнувшись на встречу. Проводит языком от основания члена до головки несколько раз, вбирает в рот совсем немного.

— Ю..широ...

От чего-то так произнесённое собственное имя заставляет мелко задрожать, лаская языком изнутри солоноватую головку, помогая себе рукой. Ямамото даже не предполагал, что смог бы взять член Сенджуро в рот больше, чем до середины. Достаточно понимал собственное тело, чтобы осознавать пределы. От того не слишком пытается, вместо этого старательно подбирая нужный темп и интенсивность касаний. Казалось, без опыта добиться нужного результата будет трудно. Но и без того дрожавший от происходящего, парень под ним едва ли может сдержаться, ощущая каждое движение остро и так ярко, что скоро всхлипывает, собственной рукой перехватывая напряжённый член. Предупредить он просто не успел бы, голос плохо слушался от ощущений. Но такого намёка хватает, чтобы Юширо чуть отстранился, через мгновение уже жмурясь от ударившей в лицо спермы.

Ренгоку пытается сквозь стоны извиниться, но Юширо вовсе не был особенно брезглив. Тем более в том, что касалось его солнечного мальчика. Потому спокойно облизывается, проверяя ощущения. Ничего неприятного не чувствуется, пусть даже мельком и думается, что в литературе вкус при подобных практиках явно перехваливали. Открывая глаза, Юширо усмехается, глядя на раскрасневшегося друга. Смазывает с лица остатки жидкости, часть слизывая, а часть просто стирая о покрывало, когда вновь прижимается к другу грудью, потираясь о него, возвращаясь к явно прикушенным в процессе губам.

— Теперь подготовить меня тебе будет явно проще.

Он усмехается, оставляя нежный поцелуй на горячей щеке друга. Тот хихикает, ладонью направляя его к собственным губам, но целуя не сразу.

— Я как-нибудь посвящу прелюдиям целый день, чтобы ты не считал меня слишком торопливым.

Ответить особо на это нечего. Тем более, что Сенджуро утягивает его в поцелуй, при этом осторожно переворачивая их, вынуждая любовника снова оказаться под собой на спине. Спускается дорожкой нежных поцелуев к мигом чуть задрожавшим в предвкушении бёдрам. Приходится подложить под те подушку и мысленно Юширо отмечает, что следует разжиться более подходящим для этого предметом. Ещё им явно не помешала бы кровать побольше. И удобное рабочее место для Сенджуро. Но все эти неожиданные мысли о бытовых деталях совместной жизни затухают, когда Ренгоку начинает растягивать любовника, вынуждая задрожать практически сразу, выгибаясь на постели. Хотя Юширо и не был уверен, точно ли чувствует так ярко, или дело в том, чьи касания дарили эти ощущения. Но это было совершенно не важно, по сути.

Ещё в прошлый раз заметив то, с какой готовностью возлюбленный поддаётся на прикосновения, Сенджуро не может сдержать тихого стона. Ямамото так расслаблялся в его руках, подавался на проникающие глубже, смоченные слюной, пальцы, что даже не сразу вспоминается, что для упрощения этого процесса уже всё было в наличии. Однако, спустя несколько быстрых движений внутри собираясь снова облизнуть пальцы, парень сбивается на краткое хихиканье. Выдаёт краткое «минутку» и сваливается с постели. Озадаченно проводив обнажённого парня взглядом, Юширо ёжится, смущаясь следом возникшего ощущения пустоты внутри. Но любовник возвращается очень быстро, вновь оказываясь на постели и шурша обёрткой с небольшого тюбика. Рассматривая тот, Юширо смущается сильнее, снова пряча лицо за локтем.

— Я не хочу, чтобы тебе было больно.

В ответ звучит лишь сдавленное угуканье. В прочем, мысли о том, что сам не догадался озаботиться подобным, старшего покидают почти сразу, стоит только смазанным теперь куда лучше пальцам вернуться внутрь его тела. Очевидно, нормальная смазка делала всё только лучше. И Ямамото скоро уже стонет снова, кусая губы и цепляясь за покрывало заправленной постели. Наблюдая за тем, как он с новой силой подаётся на касания, Ренгоку жмурится коротко, сдерживая желание поспешить. Понимая, что, если он как можно лучше позаботится о парне сейчас, ему будет проще после. И от того, как он старается, подготавливая вход, Юширо скоро уже думает, что следует самому поторопить юного любовника. Казалось, что ещё немного, и он сам кончит лишь от стимулирующих нужную точку движений. Хотелось, чтобы Ренгоку ускорился, дав больше этих потрясающих ощущений.

Только просить не приходится. Зато старший глухо стонет когда пальцы пропадают из его тела. Предвосхищая дальнейшие действия Юширо старается расслабиться ещё больше, пусть даже тело как-то рефлекторно чуть напрягалось, вынуждая мелко дрожать от нетерпения. И скоро ко входу уже прижимается напряжённое естество. Сенджуро зовёт любовника негромко, вынуждая открыть лицо и взглянуть на себя. Ласково улыбается, медленно погружаясь внутрь и шумно выдыхая. Шепча новое признание в процессе и едва не всхлипывая, когда в ответ Юширо раскидывает руки, без слов призывая наклониться ближе.

Склоняясь вперёд и сразу ощущая чуть судорожные объятия тонких рук, Сенджуро входит до конца, слушая, как не громко, но до мурашек чувственно стонет ему в ухо Юширо.

— Горячий.

Шёпот едва слышимый, но сейчас Ренгоку отлично слышит это и жмурится, начиная двигаться. Сгребает любовника в объятие, ощущая, как обнимают за бёдра стройные ноги. Словно Юширо не желал его отпускать вообще никогда — настолько крепкая у него хватка. Когда движения становятся сильнее, Ямамото впивается в плечи возлюбленного ноготками, всхлипывая и выгибаясь в его объятии, подмахивая немного бёдрами. Сенджуро снова шепчет как любит его и в этот раз у Юширо получается совладать с голосом, отвечая собственным признанием. Выходит, по ощущениям, слишком громко из-за того, что до этого он старался контролировать голос. Но в итоге после сдерживаться выходит хуже и стоны его звучат куда громче, очевиднее, вызывая восторженную улыбку на губах Ренгоку.

* * *

С той недели жизнь меняется уже окончательно для них обоих. Первое время сдаваясь слишком уж легко, Юширо скоро взял себя в руки лучше, стремясь следом успокоить бушующее либидо влюблённого Сенджуро. Тот в свою очередь сначала лишь старался тоже успокоиться. Но в итоге не выдержал одним из вечеров, когда возлюбленный снова не дал подлезть тёплыми пальцами под собственную одежду.

— А как у вас выходит сдерживаться, Юширо-сан.

Это тоже было новое правило. «Ты» Сенджуро использовать разрешалось только в постели. Пусть даже он понимал, что это правило нужно, чтобы не соблазнять Юширо в любом удобном месте, сдерживаясь, но подчинялся. Глядя на него с лёгкой усмешкой, Ямамото пожимает плечами.

— Я уже привык, думаю. — Насладившись немного удивлённым выражение лица возлюбленного, он усмехается шире, решая объясниться. — С минувшей зимы я уже окончательно понял, что не смогу смотреть на тебя, как просто на друга.

Ещё более удивлённо хлопая глазами, Сенджуро выдыхает ответом поражённое «Так долго?» сразу же теряясь ещё больше от продолжающегося объяснения.

— Даже дольше, чем ты думаешь. Я осознал, что влюблён в тебя, ещё в конце старшей школы.

В какой-то мере Юширо ощущает даже что-то вроде победного триумфа от растерянности на лице друга. Стоило так долго лелеять эти чувства, чтобы в итоге этот очаровательный парень так удивлённо и уважительно взирал на него.

Осмыслив до конца прозвучавшее, вспомнив, очевидно, многое из того, что происходило за минувшие годы, Ренгоку судорожно выдыхает, порывисто стискивая возлюбленного в объятиях, прижимая к себе и потираясь щекой о светлую макушку. Выразить словами всё, что ощущалось, ему не удаётся. Но на столько яркое осознание чужих чувств, каждого осторожного шага ближе, пусть даже почти незаметного изначально, вызывало эйфорию. Хотелось отплатить за всё это терпение и поддержку, показать готовность работать над их отношениями не смотря ни на что. И один из способов осознаётся довольно быстро.

— Я решил. Пойду на переводчика. Убуяшики-сан упоминал, что в вашем издательстве есть эти вакансии.

— Это снова из-за мысли, что ты боишься разлучаться? — Звучит разом и немного насмешливо и всё же серьёзно.

— Вы же не будете мне этого запрещать, Юширо-сан?

Вздыхая и всё-таки немного отстраняясь от парня, старший заглядывает в янтарные глаза. Видеть в них этот особенный блеск и, наконец, понимать, что любовь в нём не мерещилась, было приятно. Он мягко улыбается, поглаживая тёплую щёку Сенджуро, пряча за ухо яркую прядь, что неизменно ассоциировалась с солнцем.

— Не буду. Но запомни одно, пожалуйста. Что бы не происходило, Сенджуро, я люблю тебя. И не важно, где ты работаешь и куда поступишь, видимся мы час в день или проводим рядом неделю. Это не изменится. Потому я хочу, чтобы ты делал то, что сам считаешь нужным, а не оглядывался всякий раз на мои решения, подстраиваясь под них. Понимаешь?

Накрывая его ладонь своей, прижимаясь к той щекой, Ренгоку мягко улыбается, кивая.

— Понимаю. Хотя пока что я считаю нужным проводить вместе побольше времени. — Хихикая наигранной хмурости любимого, он подносит его ладонь от своей щеки к губам, оставляя нежное касание губ на костяшках бледных пальцев. — Но если мне вдруг предложат работу лучше, чем в твоём издательстве, я не буду опираться только на чувства. И всё равно буду любить тебя больше всего.

Глядя ему в глаза, Юширо подаётся ближе сам. Успевает коснуться коротким поцелуем щеки, прежде чем на диван вспрыгивает кошка, озадаченно мяукая и осматривая парней. Посмеиваясь и гладя ту по пятнистой голове, Сенджуро кивает.

— Тебя мы тоже любим, Чачамару. Ты тоже наша семья.

Та довольно мурлычет, будто даже улыбаясь подобным словам юноши. И ластится к его руке, растягиваясь на коленях сидевших рядом парней, блаженно жмурясь под поглаживаниями их обоих. Рассматривая сочетание их с Сенджуро ладоней на пятнистом кошачьем боку, Юширо не может сдержать мягкой улыбки, уже прикидывая, где повесить позднее новую картину, на которой будет куда очевиднее написано это столь ценное для них троих «семья».