От $40-микрофона к венчурной фирме на $650 млн: как Гарри Стеббингс меняет европейский венчур

В приглушённом свете лондонской студии подкастов Гарри Стеббингс — неизменно в коротких шортах и кроссовках — ведёт интервью с Северином Хакером, сооснователем Duolingo (капитализация — $23 млрд). Стеббингс, ведущий и гордый британец, не может не затронуть тему европейской технологической сцены. Хакер прямолинеен: «Гарантирую, Duolingo никогда не смог бы привлечь деньги в Европе. У нас первые пять лет не было выручки — ни один европейский инвестор не зашёл бы».

Именно эта проблема и привела Стеббингса в этот бизнес. В свои 28 лет подкастер, ставший венчурным инвестором, управляет около $650 млн через свой фонд 20VC. Это уже один из самых активных игроков Европы, привлекающий капитал от таких гигантов, как J. Rothschild Capital Management и MIT, а в портфеле — «единороги» вроде Mercor ($2 млрд) и LinkTree ($1,3 млрд). Его цель — стать венчурным инвестором №1 для ранних стадий в Европе. И сделать так, чтобы следующему Duolingo не пришлось искать деньги за океаном.

«Европейские правительства не понимают, что мы находимся в войне за таланты», — говорит Стеббингс в интервью Forbes. — «В Европе достаточно денег, но нет современных регуляторных условий и развитой венчурной экосистемы».

В Лондоне работают тяжеловесы вроде Balderton Capital (ранний инвестор Revolut, $45 млрд) и Atomico (одни из первых вложились в шведскую Klarna). Но когда Klarna готовит IPO — площадка Нью-Йорка получает приоритет. Британский гигант Arm тоже выбрал Nasdaq для размещения на $54,5 млрд. Диспропорция очевидна и на частном рынке: в 2024 году американские венчурные фонды инвестировали $209 млрд, европейские — всего $51 млрд. Как отмечает аналитик PitchBook Навина Раджан, США куда более агрессивны, Европа — по-прежнему консервативна.

Отсутствие аппетита к риску в Европе — вот где Стеббингс видит свой шанс. Он сознательно обходит традиционный цикл с красивыми презентациями и P&L — и инвестирует в основателей по амбициям, а не по выручке.

Сейчас его время. В то время как американские рынки штормит от политических и военных конфликтов, трещины становятся явными: рынки волатильны, оценки падают, IPO буксуют. Andreessen Horowitz даже закрыл свой офис в Лондоне спустя год после открытия.

«Конкуренция в Европе сейчас очень слабая. Если мы будем действовать агрессивно и амбициозно, то станем лучшими по seed и Series A», — уверен Стеббингс. — «Мы можем побеждать и в Долине, но стоит ли строить стратегию только на том, чтобы выиграть у Марка Андриссена, если он может просто пригласить фаундера к себе домой на ужин?»

Гарри было 13, когда он посмотрел «Социальную сеть» и определился с призванием. Его кумир — не Цукерберг, а Питер Тиль, венчурный инвестор за кадром, который сделал Facebook возможным. Одинокий подросток из пригорода Лондона увлёкся венчуром так же, как другие — комиксами.

После школы он променял университетские лекции на $40-микрофон и спальню, превращённую в импровизированную студию. Вместо потраченных лет и денег на бизнес-образование он решил учиться у практиков. Начал с того, что просто написал письма звёздам Кремниевой долины. Формула успеха: «Мне нужно всего 20 минут».

Первым гостем Twenty Minute VC стал Гай Кавасаки, бывший евангелист Apple. Гарри был настойчив: Марк Бениофф согласился только после 53-го письма. Спустя несколько лет у него уже были эксклюзивные инсайды от топовых инвесторов, подкаст собрал 100+ миллионов прослушиваний, а сам Стеббингс попал в Forbes Under 30 Europe.

Серьёзный поворот случился, когда у его матери диагностировали рассеянный склероз. Подкаст начал приносить доход от спонсоров, но нужны были серьёзные деньги. Гарри обратился к новым друзьям из бизнеса (основатели Spotify, Robinhood и другие) через WhatsApp. $200 тыс. тут, $250 тыс. там — и за три дня он закрыл первый фонд на $8,3 млн в 2020 году.

Сам подкаст не исчез — напротив, стал главным активом 20VC. Ролики с гостями собирают по 8 миллионов просмотров на YouTube Shorts, а аудиоверсия — 25 миллионов загрузок за месяц. Выпуски с такими гостями, как Сэм Альтман, Рид Хоффман и основатели портфельных стартапов, одновременно и deal flow для фонда, и медийная поддержка для фаундеров.

«Что нас зацепило — у него уникальная модель, он интегрировал медийный бизнес с венчурным», — говорит Мэгги Фанари, CEO J. Rothschild Capital Management. — «Если вы говорите с Гарри, разговор обязательно пойдёт о будущем — на 5 лет вперёд. Такой подход уже сделал его топ-5% игроков».

В 2023 году J. Rothschild и MIT поддержали третий фонд 20VC на $400 млн — рекордная сумма для европейского фонда ранних стадий, всего за четыре месяца закрытия. Это скачок после предыдущего фонда на $140 млн. Фанари отмечает: главная сила Стеббингса — не только трекшн, но и нетворк.

Чтобы быть привлекательным для лучших фаундеров, 20VC предлагает не только деньги. Фонд создал внутренние субфонды — 20Sales, 20Product и 20Growth — по 8 операторов из топ-компаний (OpenAI, Spotify, LinkedIn) в каждом. Вместе с чеком фаундер получает доступ к менторству лучших практиков рынка.

«Это особенно важно, если ты европейский стартапер», — говорит Ричард Холлингсуорт, фаундер AI-стартапа Fyxer (портфель 20VC). — «Ты получаешь локального инвестора с американским мышлением и американской сетью».

Чеки 20VC — до $15 млн, зато скорость принятия решений вне конкуренции. Например, когда Холлингсуорт прилетел за инвестициями в Сан-Франциско, Стеббингс позвонил ему прямо во время поездки, быстро закрыл $10 млн раунд и привлёк к коинвесту Марка Бениоффа.

Режим у Гарри железный: подъем в 8:15, звонки с 8:30, 20 000 шагов по Гайд-парку до первой почты, офис до 19:00, потом митинги пешком, единственный прием пищи — сашими из Notting Hill Fish Shop, работа дома до часу ночи, дальше — короткий релакс, аналитика TikTok, заметки команде в 2 ночи. Выходные: марафон (26 миль) в субботу и ещё столько же с мамой в воскресенье. Оба дня — сессии в студии.

Личная жизнь страдает, зато портфель 20VC — почти все яркие молодые стартапы Европы. AI-сервис Lovable (выручка $17 млн за 3 месяца), Slay (Forbes Under 30), BeReal (экзит за $500 млн). В США — Remote ($3 млрд оценка), Mercor и другие.

Большинство этих компаний в момент инвестиций почти не имели выручки, а часть сменила направление. Для Стеббингса решает личность основателя. Один из главных вопросов на интервью: «Какая у тебя была первая работа?» Идеальный ответ — признак раннего предпринимательства. Если человек не «одержим» своим делом — Гарри уходит.

Конкуренты — гиганты с миллиардными фондами. «Будущее венчура — Chanel и Walmart, — говорит Стеббингс о размере чеков. — Walmart — это Sequoia, SoftBank, бесконечные деньги. Chanel — точный продукт и свой клиент».

20VC намерен быть Chanel венчурного рынка.

Сейчас, расширяя свою стратегию, Гарри запустил Project Europe с CEO Китти Майо. Проект нацелен на поиск европейских талантов до 25 лет с амбициями построить бизнесы-«единороги». Каждому дают по $200 тыс. инвестиций — и поддержку на старте.

Сбор средств занял недели: снова Гарри просто написал друзьям в WhatsApp. $10 млн от почти 200 европейских фаундеров (Klarna, GitHub, Duolingo). Каждый из инвесторов станет ментором для одного из новых основателей.

При этом сам Стеббингс уверяет — не ради deal flow: «Для меня важно показать миру, что великие предприниматели приходят из Европы. Мальчик из пригорода Лондона с британским акцентом, начавший с подкаста, теперь управляет почти миллиардом долларов. Я доказательство, что любой может добиться успеха — с большим трудом и маленьким IQ».

оригинал: $40 Mic To $650 Million Firm: How Harry Stebbings Is Rewiring European Venture Capital