Поцелуй меня, лжец (Новелла) | Глава 44.1
Над главой работала команда WSL;
Наш телеграмм https://t.me/wsllover
Я повернул голову на стук. Вскоре дверь открылась, и на пороге появился неожиданный человек.
— Ёну, — отозвалась Наоми, входя в палату.
Улыбка озарила ее прекрасное лицо. Она легонько обняла меня за плечи и заговорила:
— Как ты себя чувствуешь? Я слышала, ты был ранен, но не могла навестить из-за съемок. Прости.
— Нет, всё в порядке. Я слышал, съемки прошли удачно? Очень жду.
— Это всё благодаря мистеру Питтману, — выдохнула Наоми, — Я и сама немного беспокоилась, справлюсь ли я с такой ролью, но я доверилась чутью мистера Питтмана. Режиссер был очень удивлен. В каждую сцену я вкладывала всю себя.
Я улыбнулся. Долгое время ходили опасения, что эта роль не соответствует её имиджу, но, похоже, съемки прошли успешно. Немногие актеры удостаивались похвалы от этого знаменитого режиссера. Этот шанс позволит Наоми оставить значимый след в своей актерской фильмографии. Я и сам хотел поскорее увидеть фильм. Мы уже договорились, что пойдем на предстоящую VIP-премьеру вместе с Китом.
— Я пришла поприветствовать и мистера Питтмана, но вы, я вижу, один.
— Кит пошел за ребенком, — я улыбнулся. — Я хотел пойти с ним, но он велел мне ждать здесь.
Кит отказался от предложения медсестры принести ребенка и пошел за ним сам. Словно именно это он хотел сделать во что бы то ни стало. Наоми нежно взяла меня за руку и погладила.
— Тебе, должно быть, пришлось тяжело? Я слышала, роды у омег проходят непросто.
— Да… немного, — уклончиво ответил я.
По правде говоря, не хотелось рассказывать, что я был на грани смерти.
На поздних сроках беременности я узнал, что из-за длительного приема огромных доз подавителей ослабли внутренние стенки. Из-за этого за два месяца до родов пришлось лечь в больницу на сохранение. Кит арендовал всё VIP-крыло больницы, полностью отгородив меня от ненужного шума и посетителей. Благодаря его исключительной заботе, день операции наступил без особых проблем.
В тот период у Кита каменело лицо, стоило только попытаться встать с кровати. А после того, как у меня однажды закружилась голова и я рухнул, он и вовсе взял отпуск и целыми днями не отходил от меня. В это время компанией управлял его единоутробный брат, но когда требовалось принять важные решения, Кит проводил совещания по телефону или видеосвязи. Конечно, даже в такие моменты он не покидал моей палаты.
После операции прошло еще две недели, прежде чем я смог увидеть лицо ребенка. Кит, бледный как полотно, сказал, что я чуть не умер от сильного кровотечения, и объявил:
Конечно, я был того же мнения. Голова шла кругом от одной мысли, что придется пройти через это снова. И вот сегодня я наконец получил от врача разрешение встретиться с ребенком. Сгорая от нетерпения, я ждал Кита и, даже разговаривая с Наоми, то и дело поглядывал на дверь. Наоми, заметив это, улыбнулась и сказала:
— Что ж, тогда я пойду. Не буду портить счастливый семейный момент.
Она легонько подмигнула, и я внезапно подумал о Грейсоне. Наоми, словно прочитав мои мысли, улыбнулась и покачала головой.
— О, нет. Я больше не сплю с Грейсоном. Теперь мы просто друзья.
Я вспомнил, что сказал Грейсон и как исказилось лицо Наоми, когда я в последний раз видел их вместе. Заметив это, она прищурилась.
— Есть такая поговорка. Держи друзей близко, а врагов — еще ближе, — глаза Наоми блеснули, и она понизила голос. — Когда-нибудь настанет день, когда этого высокомерного мужчину как следует проучат. И когда он наступит, я буду сидеть в первом ряду и наслаждаться зрелищем.
Затем она вновь ослепительно улыбнулась и, легко прикоснувшись своей щекой к моей, попрощалась.
Как только Наоми открыла дверь палаты, следом, словно принимая эстафету, вошел Чарльз.
— Ёну, вы как раз не спите. А где мистер Питтман?
Вопрос прозвучал так, будто он удивлялся, почему Кит вообще покинул свой пост. Я дал тот же ответ, что и Наоми.
— Вот как, — хмыкнул он и тут же сменил тему. — Эмили просит вас решить, какие шторы повесить в детской: вот эти или эти.
Я указал на один из образцов в каталоге, который он протянул, и Чарльз кивнул. Около месяца назад я слышал, что в особняке обновляют интерьер. Он гладко перечислил, что уже сделано.
— Комната Ёну находится рядом с комнатой мистера Питтмана. Они соединены дверью, так что вы можете сразу пройти к нему. Комната вашего сына — напротив. Всего несколько шагов, и вы сможете увидеть ребенка. Мы закупили еще несколько вещей вдобавок к тем, что купили раньше. Эмили взяла на себя оформление, но мистер Питтман сказал докупить всё, что вы захотите позже.
Чарльз выглядел удивительно довольным.
— В комнате Ёну повесили картину Магритта. Если вам нравится какой-то другой художник или вы хотите какую-то определенную картину, просто скажите. Мистер Питтман велел достать её, будь то на аукционе или где-то еще.
— …Всё в порядке, я не очень разбираюсь в искусстве…
— Мы повесили несколько произведений, имеющих инвестиционную ценность, — Чарльз уверенно улыбнулся. — Гардеробная также полностью обустроена, а на следующей неделе её заполнят драгоценностями. Двенадцать комплектов запонок, двенадцать часов, двенадцать зажимов для галстука. Если захотите что-то еще, пожалуйста, закажите. Можете приехать и выбрать сами по каталогу…
Мне столько не было нужно. Чувствуя себя немного неловко, я неопределенно улыбнулся. Чарльз, закончивший перечисления, сменил тему.
— Вы ведь сегодня впервые увидите ребенка? Он такой очаровательный. Любой влюбится, едва его увидев.
— Да, наверное, — с улыбкой ответил я.
Я был готов полюбить этого ребенка еще до того, как его увидел.
— Я и сам мог бы за ним сходить, но он уперся, сказал «нет» и пошел сам… — добавил я с кривой усмешкой.
— Потому что он беспокоится о вас, Ёну, — без колебаний подхватил Чарльз.
— Когда вы исчезли, Ёну, мистер Питтман чуть не превратился в развалину. Я довольно долго работал с мистером Питтманом, но никогда не видел его таким сломленным. Все всерьез беспокоились, что дело дойдет до похорон. А потом, когда с вами случилось несчастье, было то же самое. Настоящий хаос. Не зря же он запретил все посещения.
Я спросил это в шутку, но он ответил совершенно серьезно.
— Вот и я о том же. Ваше состояние улучшилось, и это настоящее спасение, иначе нам, возможно, пришлось бы устраивать двое похорон. Пожалуйста, впредь будьте оба осторожны. С точки зрения служащего, здоровье нанимателя чрезвычайно важно.
— А также его финансовое состояние.
Я вспомнил, что компания Кита была на грани банкротства, и осторожно спросил:
Чарльз на мгновение замер с отсутствующим выражением, словно что-то вспоминая, но тут же вернул себе бесстрастный вид.
— Я надеюсь, Ёну, что в будущем вы больше никогда не покинете мистера Питтмана и не заболеете.
Настоятельно попросив еще раз, он поправил кое-что на моей кровати и вышел из палаты.
Прошло минут десять, прежде чем Кит вернулся. Щелкнул замок, дверь отворилась — и я, затаив дыхание, поднял взгляд. Увидев наконец его лицо, я замер, не в силах отвести взгляда.
Вместе со знакомым сладковатым ароматом я уловил что-то... чужое. Какое-то необъяснимое несоответствие. Лишь мгновение спустя я понял, что дело именно в запахе. В сладкий аромат феромонов вплетался новый, незнакомый оттенок. Он был чужим, но от него почему-то зашлось сердце.
Я смотрел на него в упор, широко раскрытыми глазами. Кит, прижимавший к груди ребенка, помедлил, а потом тихо сказал:
Он выдержал небольшую паузу, а потом добавил:
Но я продолжал смотреть сквозь него. Точнее, на ребенка на его руках.
Я тотчас подался вперед, протягивая руки. Хотелось взять ребенка, но, едва опустив взгляд на свои ладони, я оцепенел.
Это было так непривычно и обескураживающе. Руки стали пугающе тонкими, не такими, как раньше. Они выглядели такими хрупкими, что, казалось, переломятся от малейшего прикосновения. Я вдруг испугался, что не удержу и уроню ребенка, стоит лишь взять его этими руками.
Кит уже шагнул, собираясь передать мне малыша, но замер, увидев, как я в ужасе отдернул руки. Он сразу всё понял.
С этими словами он снова протянул мне малыша. Крошечное создание, забавно чмокавшее губами, было почти невесомым, а в огромных объятиях Кита казалось еще меньше. Я неуверенно протянул руки, чувствуя, как мелко дрожат пальцы.
Когда я наконец принял ребенка на руки, меня захлестнуло такое, что не выразить словами. Подавив дрожащий вздох, я всмотрелся в личико малыша.
— Я назвал его Спенсер, — пояснил Кит, пока я продолжал молча разглядывать ребенка.
Только тогда я поднял на него глаза. Кит как ни в чем не бывало улыбнулся и продолжил:
— Это мальчик. Врачи говорят, он отлично развивается. Хорошо ест и ни разу не болел.
Я молча кивнул, по-прежнему не в силах вымолвить ни слова. К глазам неожиданно подступили слезы. Стоило шмыгнуть носом, и Кит тотчас протянул носовой платок. Я молча взял его и осторожно промокнул веки.
У ребенка оказались голубые глаза. Я с удивлением уставился на него, и Кит разъяснил:
— До проявления мои глаза тоже были голубыми.
Интересно, изменятся ли они на фиолетовые, если он проявится как доминантный альфа? Впрочем, шансы на это были невелики.
От этой мысли в груди стало странно и трепетно. Я крепче прижал его к себе и вдохнул запах. Он был новый, но почему-то волнующе знакомый — тот самый, неповторимый запах младенца.
Мне показалось, что я уже ощущал его когда-то давно, в тот день, когда родилась моя младшая сестра. Между нами была большая разница в возрасте, и это воспоминание вдруг отозвалось в груди неожиданной тоской по дому, по семье.
И как раз в этот момент Кит заговорил:
— Я сказал твоей семье, что у тебя всё хорошо.
— Эмма сказала, что они начнут волноваться, если ты и дальше не будешь выходить на связь. У тебя ведь хорошие отношения с родными?
На лице Кита промелькнула короткая неуловимая эмоция, будто он совсем не понимал этого.
— В любом случае, — продолжил он, — я попросил Эмму связаться с ними. Она сказала, что что-то придумала, так что потом расспросишь её сам.
Договорив, Кит на мгновение замолчал. Показалось, что он колеблется. Хотя, конечно, такого быть не могло. Он прочистил горло и добавил:
— Думаю, нам нужно сказать им, что ты выходишь замуж.
От этого подчеркнутого уточнения у меня невольно вырвался смешок.
Во время беременности я чувствовал себя так ужасно, что о свадьбе не могло быть и речи. Многие считали, что метка и брак — это разные вещи, но у Кита, похоже, было своё мнение.
— Это предложение? — спросил я, чувствуя, как где-то в груди защемило и защекотало одновременно. — А что ты будешь делать, если я откажусь?
Кит нахмурил брови. Я не выдержал и рассмеялся. Только тогда Кит покачал головой с таким видом, словно не мог в это поверить.
И вдруг я почувствовал тепло. Опустив взгляд, я увидел, что ребёнок смотрит прямо на меня. Стоило встретиться с его прозрачными, чуть влажными голубыми глазами, как грудь снова болезненно сжалась.
Что бы было, если бы я когда-то отказался от него?
Мысль сама по себе показалась чудовищной. Я крепко обнял малыша. Руки слабели, начинали дрожать, но отпускать не хотелось. И все же, если бы я заупрямился и уронил его, случилась бы беда.
Я продолжал держать ребёнка, как вдруг Кит сел рядом на край кровати и мягко притянул меня к себе.
Я растерянно подался к нему. Кит, обняв меня одной рукой, тут же поддержал мои руки, державшие ребенка. Благодаря ему я мог больше не напрягаться. От этой внезапной заботы я даже замер, а когда поднял взгляд, Кит улыбнулся. Той самой своей улыбкой. Я, кажется, совсем перестал дышать.
Мы были так близко, что чувствовали дыхание друг друга. Тепло его тела пробивалось сквозь больничную пижаму, даже сквозь тонкую ткань я различал текстуру его костюма, рельефные, живые мышцы под ним.
Сердце вдруг забилось чаще. Лицо Кита оставалось почти неподвижным, но я знал, что он возбуждён не меньше моего. Его феромоны стали гуще, ощутимее. Запах, который мог чувствовать только я. Его феромоны, зовущие только меня.
Мой взгляд скользнул к следу метки на его ухе. Кит чуть наклонил голову. Когда наши губы встретились, я закрыл глаза и выдохнул. Кажется, я ждал этого мгновения всё это время. Всего лишь поцелуй, а по телу прошла дрожь.
Я приоткрыл губы, готовясь принять его дыхание, и в этот момент он прошептал:
— Ты ведь выйдешь замуж? За меня.
Я не удержался и рассмеялся. Малыш в моих руках завозился, и тогда Кит, не говоря ни слова, подхватил его, обнимая вместе с моими руками. Я выдохнул с облегчением и снова посмотрел на ребёнка.
Он был до невозможности прекрасен.
Я осторожно поцеловал его в щеку, ощутив прикосновение нежной кожи. Хотелось прижать его крепче, но он казался таким крошечным, таким хрупким, что я боялся причинить боль.
— Спенсер, — тихо повторил я имя.
Малыш поднял взгляд, словно понял, что речь идёт о нём. Я улыбнулся, и в этот момент заговорил Кит:
— Если не нравится, можешь выбрать другое имя.
В ответ на его невозмутимый тон я покачал головой.
Оно идеально подходило малышу. Я снова поцеловал Спенсера в щёчку, а Кит всё так же держал нас обоих в одном, крепком объятии. Потом он опустил голову и поцеловал меня в макушку.
Я чуть откинулся, прислоняясь к его груди. Некоторое время он молчал, и уже когда я почти подумал, что разговор окончен, сказал:
Я молча ждал продолжения, не до конца понимая, к чему это.
— Прокладываю туда дорогу, — добавил он. — К моменту твоей выписки мы сможем поехать туда отдохнуть. Там красивый вид и очень чистый воздух.
— Прокладываешь дорогу? — переспросил я.
— Этот район ещё не освоен, — невозмутимо ответил Кит. — Поэтому я купил весь лес в округе.
Я не нашёл, что ответить. Просто опустил взгляд и снова посмотрел на Спенсера. Когда я еще раз поцеловал его в щеку, малыш замахал ручками. Неужели он знает, что я тот, кто его родил?
— Может, съездим туда после свадьбы? На ту виллу, что ты строишь, — спросил я и сделал невинный вид. — Я поеду со своим альфой. А ты с кем?
В ответ Кит, обнимавший меня сзади, притянул меня к себе за талию.
Я улыбнулся, поднял голову и поцеловал его в губы. К глазам подступили слезы, но на сердце было спокойно и полно, как никогда прежде.