Ливень (Новелла) 84 глава
Казалось, будто всё это время Хэ Джин избегал Лайла из страха. Невольно соглашаясь с этим предположением, он тут же нахмурился в замешательстве.
С каких пор страх стал для него таким далеким?
Наоборот — именно Лайл источал страх. Даже сейчас его феромоны, то и дело вырывающиеся рывками, несли в себе глубинную тревогу, окружая Хэ Джина.
Лайл молча взял из рук Хэ Джина пустой стакан. По какой-то причине этот жест приковал его внимание, задержавшись в памяти странным ощущением.
Что-то было не так. Гнев, который он с трудом поднял со дна того озера, теперь блуждал бесцельно, потеряв направление. Этому способствовало и то, что он провёл в постели больше недели после возвращения сюда.
Пока он не мог отпустить тепло, что подступало к нему, как к больному ребёнку, привязанность Лайла проникала в него всё глубже, цепляясь за оправдания, против которых Хэ Джин не мог сопротивляться.
В итоге вся эта странная ситуация оставляла его в тревожном смятении. Он не мог просто забыть обо всём, как будто ничего не произошло. Обиды, копившиеся со временем, были слишком тяжёлы, чтобы просто отмахнуться от них.
Но была одна серьёзная проблема: как выразить этот гнев?
Он не в первый раз упускал момент. Когда слуги впервые проявили грубость. Когда обеды, прописанные в контракте, не подавались вовремя. Когда Лайл впервые заговорил с ним резким тоном — тогда Хэ Джин просто молчал.
И вот теперь, когда коробка с подавленными чувствами лопнула — он не знал, как эти чувства выплеснуть.
Даже когда Лайл вышел из комнаты, сказав, что вернётся после того, как разберётся с делами в гостиной, Хэ Джин мог лишь проследить за эхом своих заплутавших эмоций.
Лайл провёл рукой по лицу, как только за ним закрылась дверь. Руки всё ещё подрагивали. Но позволить кому-то другому ухаживать за Хэ Джином — было немыслимо.
После прогулки по снегу на травмированной ноге его состояние сильно ухудшилось.
В течение недели Лайл наблюдал, как Хэ Джин корчился в жару — словно в огненной печи. Он едва не набросился на врача, когда тот сообщил, что даже срочная госпитализация не даст быстрого результата. Лайл дежурил рядом, боясь, что Хэ Джин вновь вырвет капельницу.
Из-за слабого желудка Хэ Джину трудно давались лекарства. Стрессы и нерегулярное питание сделали своё дело. Ранее, когда Лайл строго контролировал его рацион, эти проблемы не проявлялись — но теперь организм пошёл вразнос.
Лайл изо всех сил уговаривал Хэ Джина поесть. Даже в полубессознательном состоянии тот сопротивлялся — и Лайл изматывался от тревоги. Каждый раз, когда разгорячённое тело Хэ Джина дергалось, казалось, что и его собственные внутренности рвутся на части.
Даже когда, после долгих уговоров, ему удавалось покормить Хэ Джина — стоило только уложить его, как начиналась рвота. Поэтому Лайл часами носил его по комнате на руках, чтобы еда хоть как-то усвоилась.
Эту неделю Лайл почти не спал. С тех пор как он признался себе в чувствах, бессонница стала привычной — но такого не было никогда.
Он боялся, что стоит закрыть глаза — и Хэ Джин исчезнет снова.
Даже его доминантной силе альфы пришёл предел. Только когда дыхание Хэ Джина выровнялось, Лайл впервые позволил себе заснуть. Но проснувшись — он обнаружил пустую постель.
Воспоминание о том холодном мгновении всё ещё вызывало у него дрожь.
Сев на диван, он уставился в телефон с налитыми кровью глазами. Хоть он и прикладывал все усилия, всё равно что-то ускользнуло от него.
Он убеждал себя, что защищает Хэ Джина, бдительно наблюдая за ним. Но, устраняя альф из особняка, потерял контроль. Теперь он не мог отвести от него глаз. Даже сейчас, занимаясь срочными делами в гостиной, он не хотел уходить далеко.
И была ещё одна причина, по которой он не мог оставить Хэ Джина.
В памяти вставал образ шагов Хэ Джина у берега озера. Лайл закрыл рот рукой — из него снова начали просачиваться тревожные феромоны.
По его приказу весь интерьер гостевых комнат был перестроен: убраны стеклянные стаканы, зеркала, завязки, заперты окна.
Но даже окружив Хэ Джина безопасностью, он не мог успокоиться. Ведь однажды он уже едва его не потерял.
Он не мог позволить этому случиться снова.
В полном отчаянии Лайла отвлек звонок.
— Вот документы для проверки. Также мы подготовили легенду о срочной командировке, чтобы объяснить ваше отсутствие.
Приняв бумаги, Лайл выпрямился. Его затворничество вызвало немало проблем, но теперь, решив срочные вопросы, он отдал главный приказ:
— …Вы хотите заменить личного врача?
После детской травмы у Лайла был закреплённый специалист. Но он покачал головой:
— Нет. Для Хэ Джина. Ищите того, кто не альфа.
Даже обсуждая это с секретарем, его мысли оставались в спальне за стеной. Поведение Хэ Джина оставалось загадкой. Когда он ударил его — было легче. А теперь, после выздоровления — это сдержанное спокойствие пугало Лайла ещё сильнее.
— Понял. Охранники, которых подкупили, наказаны в соответствии с указаниями.
Лайл больше не мог скрывать свою одержимость Хэ Джином. Оставалось только вуалировать её в действиях.
Купленные за деньги охранники — ответят. Так же как и Даниэль, посмевший задеть Хэ Джина.
В этом бардаке была его собственная вина. Ему стоило устранить все преграды заранее.
Глаза Лайла вспыхнули холодной решимостью.
Когда Лайл наконец подавил феромоны и вернулся к Хэ Джину, он застал его у окна.
Он изо всех сил старался сохранять спокойствие, но, добежав до него, едва не бросился.
— Тебе не стоит стоять… так близко к окну.
Лайл понимал: Хэ Джину хотелось глотка свежего воздуха. Но даже так — вид у окна вызывал у него невыносимую тревогу. Руки его дрожали, когда он осторожно притянул Хэ Джина к себе.
Он до сих пор помнил тот день, когда Хэ Джин исчез из гостевой комнаты. Запах его феромонов у окна казался до сих пор осязаемым.
Даже малейшая ошибка — например, если бы он поселил его не на первом, а на втором этаже — могла обернуться трагедией.
Хотя всё это выглядело почти насильственно, Хэ Джин без сопротивления позволил отвести себя обратно. Медленный шаг его ног пробуждал в Лайле леденящий ужас — не тот, что когда-то витал в его феромонах, — а тот, что поднимался из самых клеток его собственного тела.
— Я должен всё время оставаться в этой комнате?
Они всё ещё жили в спальне Лайла. От малейшего движения лоб Хэ Джина наливался жаром. Его нога то горела, то странно немела, а теперь в ней поселилась ноющая боль.
Инстинктивно он попробовал открыть окно — но оно оказалось заперто.
Его что, теперь держат в заточении?
— Если тебе удобнее — можно перебраться в другую комнату. Она готова. Или, если захочешь, можем поехать за город. Только дай мне время всё организовать.
Лайл мягко развеял его подозрения. Поправив подушки под его спиной и подложив что-то мягкое под травмированную ногу, он с безупречной лёгкостью продолжал заботиться о нём.
Наблюдая за его руками, Хэ Джин понял одно: он мог бы уйти куда угодно — но Лайл будет рядом повсюду.
Неопределённое чувство сжало его грудь. Иногда, глядя на Лайла, в душе поднимался странный импульс. И в то же время — это тепло было болезненно привычным. Даже лёгкий аромат кондиционера, впитавшийся в постельное бельё, создавал ощущение укрытия.