Ливень (Новелла) 83 глава
Сознание Хэ Джина было затуманено жаром, и у него не оставалось иного выбора, кроме как плыть по течению — словно дождевая капля, стекающая по окну. Пронзительные голубые глаза Лайла смотрели так настойчиво, что игнорировать их было невозможно. Единственным утешением было то, что ему больше не нужно было прилагать усилия, чтобы держать себя на плаву — в этом ощущалось странное облегчение.
Внезапно Хэ Джин почувствовал, как его тело подняли вверх. В голове зазвучал глухой гул.
— Тебе нужно продержаться ещё немного, Хэ Джин.
Его щека уткнулась в тёплое крепкое плечо. Вместо того чтобы сопротивляться, он глубже уткнулся в это тепло. Постоянная вибрация тела Лайла успокаивала пульсирующую головную боль, словно приглушая её.
Даже сквозь туман в голове Хэ Джин понял — он снова оказался в руках Лайла, словно огромный новорождённый, которого носят по комнате. Зачем — он не знал. Но каждый раз, когда Лайл заставлял его принимать лекарства, за этим следовала такая вот прогулка. За время болезни это случалось уже не раз.
— Хэ Джин, открой глаза… Вот так.
Хоть ему и хотелось спать, Лайл время от времени чуть приподнимал его, заставляя открыть глаза. Хэ Джин раздражённо пошевелил головой — хотя, скорее всего, это выглядело как лёгкий тик. По щеке скользила мягкая ткань.
Раньше после приёма лекарств его часто тошнило, но с тех пор как Лайл начал носить его на руках и расхаживать по комнате, эти приступы почти исчезли. Исчезла резкая боль в желудке, мучившая его даже в полубессознательном состоянии.
Хэ Джин не знал, сколько времени прошло. После нескольких пробуждений, вызванных Лайлом, он снова закрыл глаза, уткнувшись в его плечо. И вновь провалился в тяжёлый, но уже не мучительный сон.
И, как ни странно, он стал привыкать к этому обволакивающему теплу.
В одну из ночей, когда над особняком раскинулась полная тишины тьма, Хэ Джин проснулся.
Как только он пришёл в себя, то медленно поднялся. Казалось, будто он выныривает из вязкой воды. Закрыв глаза, чтобы остановить головокружение, он открыл их вновь — и увидел рядом большую фигуру.
Волосы Лайла мягко рассыпались по подушке, серебряно поблёскивая в лунном свете. Будто звёзды опустились с неба.
Как только Хэ Джин задумался, почему Лайл спит рядом, болезненные воспоминания нахлынули в его затуманенную голову — словно он смотрит на себя со стороны, как запись.
Он огляделся — это была спальня Лайла. Ощущение странной смеси привычного и чужого охватило его. Вдруг его охватила внезапная тяга — при ярком свете луны ему захотелось найти ту самую старую книжку, которую когда-то читала ему мама.
Полусонный, он двинулся, будто снова пытаясь нащупать остатки своей семьи. Раз озеро осталось недосягаемым — это был единственный способ почувствовать, что он всё ещё дышит.
Когда он попытался выбраться с кровати, тяжёлая рука Лайла, обнимавшая его, соскользнула вниз. Лайл спал так крепко, что не пошевелился.
С неописуемой осторожностью Хэ Джин убрал его руку.
Но едва он встал с кровати — ноги подкосились. К счастью, плотный ковёр смягчил падение. Пошатываясь, он снова поднялся и сделал шаг в сторону. Мгновение спустя он уже оказался в коридоре.
Кожа ощущала холод. Только теперь он понял, что одет слишком легко — но ему было всё равно. До кабинета оставалось совсем немного. Только травмированная нога снова неприятно онемела.
Однако, как он ни старался — почему-то не мог покинуть коридор. Хотя путь от комнаты был совсем недолгим.
И тут за спиной раздался громкий голос:
Дверь с грохотом ударилась о стену, звук эхом разнёсся по коридору. Ошарашенный, он обернулся — и увидел Лайла, который, охваченный паникой, метнулся к нему.
Хэ Джин застыл на месте — ноги не слушались, а Лайл уже в следующее мгновение оказался рядом, мгновенно заключив его в объятия.
Он поднял Хэ Джина, волосы разметались на ветру от резкого движения. Панические феромоны Лайла окутали его полностью, заполнив даже пространство между волосами. Казалось, его бросили в густой лес — и он окончательно очнулся.
Лайл крепко прижал его к себе, зарывая лицо в плечо. Здесь не было пространства, чтобы упасть — его удерживали прочно, но дрожащими руками.
Спустя долгое молчание Лайл наконец прошептал, едва слышно:
Хэ Джин молчаливо слушал его дрожащий голос, ощущая, как те же руки продолжают крепко держать его.
Лайл замолчал. Затем снова поднял его на руки. Хэ Джин, смутившись, инстинктивно уткнулся ему в грудь.
Ещё до того, как он успел что-то сказать — они уже оказались у кабинета. Длинный коридор пролетел незаметно.
Лайл с привычной лёгкостью усадил его на диван. Почти сразу же укутал одеялом. Подставив табуретку, он осторожно поднял больную ногу Хэ Джина — и та наконец вновь начала ныть.
Тепло постепенно растекалось по телу — мышцы понемногу расслаблялись. Лайл ненадолго задержался взглядом, а затем повернулся к книжным полкам. Без слов он вынул знакомую книжку, которую Хэ Джин читал не раз, и протянул ему.
Растерянно, но послушно Хэ Джин принял её. Лайл же уселся рядом, прижимаясь боком на узком диване.
— Здесь тесно, — пробормотал Хэ Джин. Ему было не больно — но сидеть, прижавшись, было неловко.
Но Лайл не отступил. Он крепко обнял его и опустил голову ему на плечо.
— Пожалуйста, — глухо прошептал Лайл. Руки его дрожали.
Вздохнув, Хэ Джин развернул книгу. В комнате было прохладно, выбора не оставалось.
А тепло объятий Лайла оказалось куда уютнее одиночества.
После долгой болезни, когда Хэ Джин пришёл в себя, он чувствовал себя словно высохшим пеплом — сожжённым собственной яростью. Мысли ещё путались, но постепенно прояснялись.
К счастью, после случая с кабинетом Лайл больше не был таким навязчивым. Скорее, он был напуган — словно, открыв глаза и не обнаружив Хэ Джина рядом, потерял почву под ногами.
Однако кое-что всё-таки изменилось.
— Тебе точно не холодно в ногах?
Лайл бережно натягивал на него мягкие носки, аккуратно натягивая их до самых лодыжек. Он стоял на коленях у кровати, заботливо ухаживая — и эта сцена уже стала привычной.
Тепло носков немного облегчило боль. Хэ Джин слабо покачал головой: всё в порядке.
Лайл, чуть улыбнувшись, принёс пальто и помог ему одеться. Движения его были осторожны.
— Не надо этого делать, — тихо сказал Хэ Джин.
— Я делаю это… потому что хочу.
Лайл заботился о нём так, будто тот был комнатным растением, пересаженным из обледенелого берега озера в горшок особняка и с трудом пускавшим корни.
Сузив глаза, Хэ Джин наблюдал за ним. Это был всё тот же Лайл, который ухаживал за ним все эти дни болезни. Его прикосновения стали настолько привычными, что сбивали с толку.
Разглядывая, как тот подбирает одежду, Хэ Джин понял: именно Лайл раскладывал для него вещи в гардеробе. Марк приносил их снаружи, но после выздоровления никого больше не допускали в комнату, примыкающую к спальне — словно кто-то мог попытаться забрать его.
Руки Лайла, аккуратно расправлявшие воротник, замерли. Феромоны чуть приглушились, тело его напряглось — он изо всех сил пытался подавить внутренний хаос. Хэ Джин внимательно следил за ним.
— Я скоро принесу книги. Лучше будет, если ты прочтёшь из опубликованных источников.
— …Так тебе будет проще понять.
Ответ был вполне разумным — Хэ Джин кивнул. Немного поколебавшись, Лайл налил воды и подал ему стакан. Пить не хотелось — но, держа в руках, он вдруг ощутил жажду.
Медленно отпив, он заметил, как Лайл печально улыбнулся. А затем добавил:
— В одном ты можешь быть уверен точно. Я больше никогда не смогу причинить тебе боль.