Альфа травма (Новелла) 14 глава
Перевод выполнен командой WSL.
В углу гостиной воцарилось напряжённое молчание. Атмосфера сгущалась, становясь почти осязаемой, и любое движение казалось излишне громким. Но Уён, будто не замечая этого, продолжил с безупречной дикцией:
— Феромоны, даже в количестве, сравнимом с глазом муравья, когда вы их добавили намеренно, вам это показалось "милым"?
— Что? Что ты сказал? — наконец пробормотал вернувшийся студент. Его глаза широко распахнулись от удивления. Уён, словно не замечая его реакции, рассеянно огляделся и, казалось, машинально коснулся ресниц тыльной стороной ладони.
— Перестаньте устраивать шоу из правды. Хоть репутацию берегите. Почему вы каждый раз, когда видите меня, повторяете: "Уён, Уён"?
— Эй… Ты что, всё выложил? — голос вернувшегося студента стал раздражённым.
— А если и не всё, то что вы сделаете? — отозвался Уён, голос его звучал холодно и резко. Несмотря на разницу в размерах, его присутствие казалось гораздо более весомым. Лицо старшего стало пунцовым — то ли от злости, то ли от уязвлённого самолюбия.
— Что за чушь ты несёшь? Повтори, что ты только что сказал?
— Джинсан, хватит притворяться. Даже разливая алкоголь, вы буквально умоляете, и при этом зачем-то добавляете в него феромоны.
Тон Уёна был пропитан раздражением. Его уставшие глаза, красные от злости, добавляли вес его словам. До Хён, стоявший неподалёку, вмешался спокойным, равнодушным голосом:
— Ну, это невозможно... — начал оправдываться вернувшийся студент. Он действительно использовал феромоны, но в таком малом количестве, что это должно было остаться незамеченным. Однако Уён с самого начала, похоже, прекрасно понимал, что происходит.
— Да, подразнил его чуть-чуть. Что такого? Если он такой чересчур чувствительный как доминантный омега, какого чёрта…
— Чувствительный? Вы сейчас назвали меня чувствительным? — Уён резко поднялся. Его ярость ощущалась в каждой ноте голоса. Остальные в комнате тоже встали, словно готовые удерживать Уёна, если потребуется.
— И что ты собираешься сделать, если встал, а? — бросил Джинсан, явно пытаясь запугать.
— Старший, именно поэтому вас и недолюбливают. Если знаете, что ошиблись, нужно уметь извиняться, — голос Уёна прозвучал чётко и холодно.
— Смотрите, этот малец сам начал! — закричал Джинсан, вскакивая на ноги. Его массивная фигура внушала уважение, но До Хён, оставаясь абсолютно спокойным, поднялся и встал перед Уёном, полностью заслонив его собой.
— Хватит, — сказал он твёрдо и спокойно.
Уён недовольно пошевелился за его спиной. Он хотел что-то сказать, но До Хён не двигался с места. Тем временем другой старший студент попытался вмешаться.
— Ну, серьёзно, как можно так воспринимать слова первокурсника, который выпил? Это же не первый случай, когда новички перебирают.
— Он пьян? Он выглядит совершенно трезвым! И почему он спрятался за…
— Я не пьян, — резко перебил Уён, шагнув вперёд.
Старший не успел закончить свою фразу. Уён энергично оттолкнул его, освободился из-за спины До Хёна и встал лицом к лицу с Джинсаном. Его глаза горели, а дыхание стало тяжёлым. Его омега-феромоны, насыщенные гневом, начали распространяться по комнате волнами. Остальные альфы и омеги инстинктивно почувствовали подавляющее давление, кроме До Хёна, который стоял невозмутимо.
— Уён, — снова попытался успокоить его До Хён.
Уён слегка прищурился, затем его губы дрогнули в слабой ухмылке.
Его голос раздался на безупречном английском. Слово прозвучало настолько ясно и уверенно, что никто не осмелился сразу отреагировать. До Хён моргнул, словно не веря своим ушам, а остальные переглядывались с растерянными выражениями лиц.
— Эй… Этот парень только что выругался? — ошеломлённо пробормотал кто-то.
Уён раздражённо взъерошил волосы. Казалось, он собирался что-то сказать, но, прикусив губу, замолчал. Затем он закрыл рот с отчаянным выражением, явно пытаясь успокоиться. Через мгновение он начал говорить.
На беглом, идеально чистом английском.
Это было молчание, не похожее ни на одно из тех, что было раньше. Слова Уёна, словно отполированные до блеска, сыпались с его губ с точностью и чёткостью. Это была речь носителя языка, в которой половина слов оказалась откровенными ругательствами, а другая — чем-то, понятным только ему.
Его безупречное произношение напоминало лекцию, проводимую профессиональным преподавателем английского. С каждым словом все в комнате замирали всё сильнее, не в силах поверить, что только что услышали.
— Ч-что ты там говоришь? — растерянно выдавил вернувшийся студент. Его английский был неплох, но большая часть слов, произнесённых Уёном, оказалась для него непостижимой. Отличное произношение, необычный выбор выражений и та лёгкость, с которой Уён их произнёс, лишали студента уверенности.
Тем временем Уён завершил свою тираду и с триумфальной улыбкой посмотрел на оппонента. Его лицо оставалось совершенно спокойным, без признаков опьянения. Напоследок он бросил свирепый взгляд на вернувшегося студента и уверенно вышел из комнаты.
Комната застыла в тишине, будто после прошедшего урагана. До Хён, молча стоя на месте, смотрел вслед уходящему Уёну. Слова, сказанные Уёном, эхом звучали у него в голове. Ругательства и насмешки, наполненные уверенностью и презрением, были отчётливы и точны.
К несчастью, До Хён понял каждое слово. То, что для других звучало как чужеродная речь, для него стало понятным потоком оскорблений. Среди услышанного отчетливо выделялось:
[Чёрт, ты ёбаный ублюдок. Жри дерьмо и катись в ад. Твоё лицо пиздец какое уродливое…]
Уён сидел на корточках у каменной стены и смотрел на ночное небо. Воздух был свежим, а звёзды сверкали так ярко, что казалось, они вот-вот упадут. «Луна сегодня особенно яркая», — подумал он, проводя пальцами по своим ресницам.
— Не три глаза, — раздался знакомый голос.
Прежде чем Уён успел отреагировать, его аккуратно схватили за руки и подняли. Потеряв равновесие, он неловко врезался лбом в плечо того, кто стоял перед ним.
— Как я и думал, ты пьян, — сказал До Хён с лёгкой улыбкой, помогая ему выпрямиться. Он крепко держал Уёна за руки, чтобы тот не упал, но тот всё равно не смог удержаться на ногах больше пары секунд.
— Голова кружится, — пробормотал Уён, опираясь головой на грудь До Хёна. Тот на мгновение замер, а затем коротко усмехнулся.
— Ты хоть понимаешь, где сейчас опираешься?
В воздухе разливалась тишина, прерываемая только их дыханием. До Хён сдался, засунув руки в карманы куртки. Уён же упорно держался за него, словно боялся потерять опору.
Время текло, пока первым не нарушил молчание сам До Хён.
— Не нужно пить, если не хочешь.
Его голос прозвучал мягко, почти как упрёк. Уён, собрав силы, ответил слегка неуверенно:
— Это мой первый раз в такой игре.
— У тебя много чего впервые, — пробормотал До Хён, отворачиваясь. Его голос звучал устало. Через мгновение он добавил, почти шёпотом:
Уён отреагировал не сразу. Слегка пошатываясь, он выпрямился, но тут же облокотился на стену. До Хён, подхватив его, чтобы тот не ударился, нахмурился.
Он осторожно прислонил Уёна к стене, достал из кармана сигарету и прикурил. Щёлчок зажигалки разорвал тишину, а в воздухе распространился лёгкий запах искусственных феромонов.
— Как его имя, так и характер. Настоящий придурок.
— Ты меня слушаешь? — спросил Уён, ощущая вибрацию голоса До Хёна у основания своей шеи.
Тот не ответил. Уён тяжело вздохнул и, обхватив талию До Хёна руками, спрятался в его куртке. До Хён не обнял его в ответ, но и не оттолкнул.
— Холодно, — пробормотал Уён, его голос звучал жалобно и чуть хрипловато. Он поднял голову и посмотрел на До Хёна, сосредоточив взгляд на сигарете, зажатой в его губах. До Хён медленно выдыхал дым, отводя взгляд вдаль.
"Чёрт, как же он невероятно притягателен."
Линия подбородка До Хёна, чёткая и выразительная, будто создана для того, чтобы приковывать внимание. Каждое движение мышц шеи, когда он втягивал дым, выглядело одновременно спокойно и напряжённо. А как дым, вырывающийся из его губ, казался неожиданно провокационным.
— И всю куртку только себе, — недовольно пробормотал Уён, утыкаясь лицом в тёплую шею До Хёна.
Тот снова затянулся, но затем, словно решившись, произнёс:
Сигарета выпала из его пальцев, глухо ударившись об землю. До Хён быстро затушил её носком ботинка, и, засунув руки в карманы куртки, крепче обнял Уёна, прижав его к себе.
Тепло их тел слилось с лёгким ароматом феромонов. Сухой, характерный запах До Хёна, исходивший от его одежды и шеи, обволакивал, словно уютное одеяло. Уён слегка расслабился в его объятиях, чувствуя себя почти защищённым, но в то же время взволнованным.
— Полегче стало? — мягко спросил До Хён, его голос звучал тихо и успокаивающе.
Не совсем. Щёки Уёна залились румянцем, а сердце билось так, будто пыталось вырваться из груди. Его собственные феромоны, казалось, вспыхивали, словно пытаясь прорваться наружу.
До Хён склонил голову ближе и пробормотал, словно смешивая слова с дыханием:
Уён не стал спорить. Он просто закрыл глаза, отдаваясь мягкому теплу. Каждое моргание становилось медленным, почти ленивым, и с каждым разом он погружался всё глубже в сон. Где-то на краю сознания мелькнула мысль: Учитель, я хочу спать, но она быстро растворилась.
— Старший, — вырвалось вместо этого.
До Хён усмехнулся, слыша это слово, произнесённое с лёгким колебанием. Его широкая грудь слегка вздрогнула от смеха, пока он смотрел на Уёна с неподдельной теплотой.
Сквозь смех До Хён наклонил голову, внимательно смотря на Уёна, чья круглая голова всё ещё уютно прижималась к его шее. Уголки губ До Хёна дрогнули, и он слегка улыбнулся.
— Как ты к такому выводу пришёл?
— Если у тебя только один глаз с двойным веком, значит, ты плейбой.
Уён поднял взгляд, сосредоточившись на левом глазе До Хёна — единственном с двойным веком. До Хён сузил глаза, едва заметно насмешливо, и, не задумываясь, произнёс:
— Несправедливо. У меня ещё не было возможности побыть плейбоем.
Его взгляд мягко скользнул по лицу Уёна, будто невидимо касаясь его. Глаза, нос, губы. Он изучал каждую деталь, будто стремясь запомнить всё до мелочей. А Уён всё так же держался за его талию, словно боялся, что тот исчезнет.
Голос До Хёна был мягким, как шелест ветра. Уён не ответил, просто закрыл глаза, доверяя этому голосу. Лишь когда он окончательно провалился в сон, тело расслабилось, и он словно рухнул, До Хён подхватил его, крепко удерживая в своих руках.
В углу гостиной воцарилось напряжённое молчание. Атмосфера сгущалась, становясь почти осязаемой, и любое движение казалось излишне громким. Но Уён, будто не замечая этого, продолжил с безупречной дикцией:
— Феромоны, даже в количестве, сравнимом с глазом муравья, когда вы их добавили намеренно, вам это показалось "милым"?
— Что? Что ты сказал? — наконец пробормотал вернувшийся студент. Его глаза широко распахнулись от удивления. Уён, словно не замечая его реакции, рассеянно огляделся и, казалось, машинально коснулся ресниц тыльной стороной ладони.
— Перестаньте устраивать шоу из правды. Хоть репутацию берегите. Почему вы каждый раз, когда видите меня, повторяете: "Уён, Уён"?
— Эй… Ты что, всё выложил? — голос вернувшегося студента стал раздражённым.
— А если и не всё, то что вы сделаете? — отозвался Уён, голос его звучал холодно и резко. Несмотря на разницу в размерах, его присутствие казалось гораздо более весомым. Лицо старшего стало пунцовым — то ли от злости, то ли от уязвлённого самолюбия.
— Что за чушь ты несёшь? Повтори, что ты только что сказал?
— Джинсан, хватит притворяться. Даже разливая алкоголь, вы буквально умоляете, и при этом зачем-то добавляете в него феромоны.
Тон Уёна был пропитан раздражением. Его уставшие глаза, красные от злости, добавляли вес его словам. До Хён, стоявший неподалёку, вмешался спокойным, равнодушным голосом:
— Ну, это невозможно... — начал оправдываться вернувшийся студент. Он действительно использовал феромоны, но в таком малом количестве, что это должно было остаться незамеченным. Однако Уён с самого начала, похоже, прекрасно понимал, что происходит.
— Да, подразнил его чуть-чуть. Что такого? Если он такой чересчур чувствительный как доминантный омега, какого чёрта…
— Чувствительный? Вы сейчас назвали меня чувствительным? — Уён резко поднялся. Его ярость ощущалась в каждой ноте голоса. Остальные в комнате тоже встали, словно готовые удерживать Уёна, если потребуется.
— И что ты собираешься сделать, если встал, а? — бросил Джинсан, явно пытаясь запугать.
— Сонбэ, именно поэтому вас и недолюбливают. Если знаете, что ошиблись, нужно уметь извиняться, — голос Уёна прозвучал чётко и холодно.
— Смотрите, этот малец сам начал! — закричал Джинсан, вскакивая на ноги. Его массивная фигура внушала уважение, но До Хён, оставаясь абсолютно спокойным, поднялся и встал перед Уёном, полностью заслонив его собой.
— Хватит, — сказал он твёрдо и спокойно.
Уён недовольно пошевелился за его спиной. Он хотел что-то сказать, но До Хён не двигался с места. Тем временем другой старший студент попытался вмешаться.
— Ну, серьёзно, как можно так воспринимать слова первокурсника, который выпил? Это же не первый случай, когда новички перебирают.
— Он пьян? Он выглядит совершенно трезвым! И почему он спрятался за…
— Я не пьян, — резко перебил Уён, шагнув вперёд.
Сонбэ не успел закончить свою фразу. Уён энергично оттолкнул его, освободился из-за спины До Хёна и встал лицом к лицу с Джинсаном. Его глаза горели, а дыхание стало тяжёлым. Его омега-феромоны, насыщенные гневом, начали распространяться по комнате волнами. Остальные альфы и омеги инстинктивно почувствовали подавляющее давление, кроме До Хёна, который стоял невозмутимо.
— Уён, — снова попытался успокоить его До Хён.
Уён слегка прищурился, затем его губы дрогнули в слабой ухмылке.
Его голос раздался на безупречном английском. Слово прозвучало настолько ясно и уверенно, что никто не осмелился сразу отреагировать. До Хён моргнул, словно не веря своим ушам, а остальные переглядывались с растерянными выражениями лиц.
— Эй… Этот парень только что выругался? — ошеломлённо пробормотал кто-то.
Уён раздражённо взъерошил волосы. Казалось, он собирался что-то сказать, но, прикусив губу, замолчал. Затем он закрыл рот с отчаянным выражением, явно пытаясь успокоиться. Через мгновение он начал говорить.
На беглом, идеально чистом английском.
Это было молчание, не похожее ни на одно из тех, что было раньше. Слова Уёна, словно отполированные до блеска, сыпались с его губ с точностью и чёткостью. Это была речь носителя языка, в которой половина слов оказалась откровенными ругательствами, а другая — чем-то, понятным только ему.
Его безупречное произношение напоминало лекцию, проводимую профессиональным преподавателем английского. С каждым словом все в комнате замирали всё сильнее, не в силах поверить, что только что услышали.
— Ч-что ты там говоришь? — растерянно выдавил вернувшийся студент. Его английский был неплох, но большая часть слов, произнесённых Уёном, оказалась для него непостижимой. Отличное произношение, необычный выбор выражений и та лёгкость, с которой Уён их произнёс, лишали студента уверенности.
Тем временем Уён завершил свою тираду и с триумфальной улыбкой посмотрел на оппонента. Его лицо оставалось совершенно спокойным, без признаков опьянения. Напоследок он бросил свирепый взгляд на вернувшегося студента и уверенно вышел из комнаты.
Комната застыла в тишине, будто после прошедшего урагана. До Хён, молча стоя на месте, смотрел вслед уходящему Уёну. Слова, сказанные Уёном, эхом звучали у него в голове. Ругательства и насмешки, наполненные уверенностью и презрением, были отчётливы и точны.
К несчастью, До Хён понял каждое слово. То, что для других звучало как чужеродная речь, для него стало понятным потоком оскорблений. Среди услышанного отчетливо выделялось:
[Чёрт, ты ёбаный ублюдок. Жри дерьмо и катись в ад. Твоё лицо пиздец какое уродливое…]
Уён сидел на корточках у каменной стены и смотрел на ночное небо. Воздух был свежим, а звёзды сверкали так ярко, что казалось, они вот-вот упадут. «Луна сегодня особенно яркая», — подумал он, проводя пальцами по своим ресницам.
— Не три глаза, — раздался знакомый голос.
Прежде чем Уён успел отреагировать, его аккуратно схватили за руки и подняли. Потеряв равновесие, он неловко врезался лбом в плечо того, кто стоял перед ним.
— Как я и думал, ты пьян, — сказал До Хён с лёгкой улыбкой, помогая ему выпрямиться. Он крепко держал Уёна за руки, чтобы тот не упал, но тот всё равно не смог удержаться на ногах больше пары секунд.
— Голова кружится, — пробормотал Уён, опираясь головой на грудь До Хёна. Тот на мгновение замер, а затем коротко усмехнулся.
— Ты хоть понимаешь, где сейчас опираешься?
В воздухе разливалась тишина, прерываемая только их дыханием. До Хён сдался, засунув руки в карманы куртки. Уён же упорно держался за него, словно боялся потерять опору.
Время текло, пока первым не нарушил молчание сам До Хён.
— Не нужно пить, если не хочешь.
Его голос прозвучал мягко, почти как упрёк. Уён, собрав силы, ответил слегка неуверенно:
— Это мой первый раз в такой игре.
— У тебя много чего впервые, — пробормотал До Хён, отворачиваясь. Его голос звучал устало. Через мгновение он добавил, почти шёпотом:
Уён отреагировал не сразу. Слегка пошатываясь, он выпрямился, но тут же облокотился на стену. До Хён, подхватив его, чтобы тот не ударился, нахмурился.
Он осторожно прислонил Уёна к стене, достал из кармана сигарету и прикурил. Щёлчок зажигалки разорвал тишину, а в воздухе распространился лёгкий запах искусственных феромонов.
— Как его имя, так и характер. Настоящий придурок.
— Ты меня слушаешь? — спросил Уён, ощущая вибрацию голоса До Хёна у основания своей шеи.
Тот не ответил. Уён тяжело вздохнул и, обхватив талию До Хёна руками, спрятался в его куртке. До Хён не обнял его в ответ, но и не оттолкнул.
— Холодно, — пробормотал Уён, его голос звучал жалобно и чуть хрипловато. Он поднял голову и посмотрел на До Хёна, сосредоточив взгляд на сигарете, зажатой в его губах. До Хён медленно выдыхал дым, отводя взгляд вдаль.
"Чёрт, как же он невероятно притягателен."
Линия подбородка До Хёна, чёткая и выразительная, будто создана для того, чтобы приковывать внимание. Каждое движение мышц шеи, когда он втягивал дым, выглядело одновременно спокойно и напряжённо. А как дым, вырывающийся из его губ, казался неожиданно провокационным.
— И всю куртку только себе, — недовольно пробормотал Уён, утыкаясь лицом в тёплую шею До Хёна.
Тот снова затянулся, но затем, словно решившись, произнёс:
Сигарета выпала из его пальцев, глухо ударившись об землю. До Хён быстро затушил её носком ботинка, и, засунув руки в карманы куртки, крепче обнял Уёна, прижав его к себе.
Тепло их тел слилось с лёгким ароматом феромонов. Сухой, характерный запах До Хёна, исходивший от его одежды и шеи, обволакивал, словно уютное одеяло. Уён слегка расслабился в его объятиях, чувствуя себя почти защищённым, но в то же время взволнованным.
— Полегче стало? — мягко спросил До Хён, его голос звучал тихо и успокаивающе.
Не совсем. Щёки Уёна залились румянцем, а сердце билось так, будто пыталось вырваться из груди. Его собственные феромоны, казалось, вспыхивали, словно пытаясь прорваться наружу.
До Хён склонил голову ближе и пробормотал, словно смешивая слова с дыханием:
Уён не стал спорить. Он просто закрыл глаза, отдаваясь мягкому теплу. Каждое моргание становилось медленным, почти ленивым, и с каждым разом он погружался всё глубже в сон. Где-то на краю сознания мелькнула мысль: Учитель, я хочу спать, но она быстро растворилась.
— Сонбэ, — вырвалось вместо этого.
До Хён усмехнулся, слыша это слово, произнесённое с лёгким колебанием. Его широкая грудь слегка вздрогнула от смеха, пока он смотрел на Уёна с неподдельной теплотой.
Сквозь смех До Хён наклонил голову, внимательно смотря на Уёна, чья круглая голова всё ещё уютно прижималась к его шее. Уголки губ До Хёна дрогнули, и он слегка улыбнулся.
— Как ты к такому выводу пришёл?
— Если у тебя только один глаз с двойным веком, значит, ты плейбой.
Уён поднял взгляд, сосредоточившись на левом глазе До Хёна — единственном с двойным веком. До Хён сузил глаза, едва заметно насмешливо, и, не задумываясь, произнёс:
— Несправедливо. У меня ещё не было возможности побыть плейбоем.
Его взгляд мягко скользнул по лицу Уёна, будто невидимо касаясь его. Глаза, нос, губы. Он изучал каждую деталь, будто стремясь запомнить всё до мелочей. А Уён всё так же держался за его талию, словно боялся, что тот исчезнет.
Голос До Хёна был мягким, как шелест ветра. Уён не ответил, просто закрыл глаза, доверяя этому голосу. Лишь когда он окончательно провалился в сон, тело расслабилось, и он словно рухнул, До Хён подхватил его, крепко удерживая в своих руках.