Отвали (Новелла) | Глава 78
Над главой работала команда WSL;
Наш телеграмм https://t.me/wsllover
— Что за собачий бред ты несёшь?! — снова заорал Дилан, но крик сорвался, и он согнулся в приступе мучительного сухого кашля.
От крика в и без того пересохшем горле запершило так, что он едва мог дышать. Запоздало нахлынувшая жажда была почти такой же сильной, как ярость. Схватившись за шею, он, пошатываясь, бросился на кухню. Налив дрожащей рукой стакан воды из-под крана, залпом осушил его, чувствуя, как ледяная влага обжигает иссушенное горло. А после налил ещё один и тоже выпил, медленнее, прислушиваясь к тому, как ясность постепенно возвращается в гудящую от похмелья и шока голову.
Обернувшись, он увидел, что Люсьен по-прежнему стоит на том же месте. На его лице было написано беспокойство — такое искреннее, с тревогой во взгляде и слегка нахмуренными бровями, что можно было подумать, будто он и правда волнуется.
— Ты в порядке, Дилли? — спросил он мягко. — Это потому, что ты так много кричишь. Тебе нужно отдохнуть. Или хочешь что-нибудь поесть? Я могу сходить в магазин.
«Псих…» — подумал Дилан, но вместо ругательства из горла вырвался стон. — «Какими словами, как еще объяснить, чтобы он понял?»
Дилан лихорадочно пытался вспомнить, что читал о социопатах. Отсутствие эмпатии. Манипулятивность. Неспособность понять чужие эмоции. Всё сходилось, но эти знания были бесполезны.
«Такого способа нет, идиот», — сказал он себе. — «Не существует волшебных слов, которые заставят его понять».
К сожалению, Дилан уже знал: что бы он ни сказал, Люсьен не поймёт. Точнее, даже не попытается понять. Будет лишь изгибать реальность под себя и свои желания. Потому в голову пришел последний вариант.
«Потом поищу в интернете. А сейчас главное — выставить этого парня отсюда».
Сделав глубокий вдох, он заговорил с последней попыткой апеллировать к логике.
— Ладно. А теперь убирайся из моего дома! — сказал он твёрдо. — Я же сказал, нельзя входить в чужой дом без разрешения! Даже если ты купил это здание, эта квартира — моё законное пространство, за которое я плачу аренду каждый месяц! Только моё!
Он сверкнул глазами на Люсьена и подумал: «Уж это-то он поймёт? А если нет… придётся вышвырнуть его силой».
Хотя мысль о том, чтобы тягаться с кем-то настолько крупнее его, вызывала новый приступ беспокойства.
— Ты прав. Это твоё пространство, — легко согласился Люсьен, и Дилан на мгновение обманулся, подумав, что достучался. Но Люсьен с мягкой улыбкой добавил: — И моё тоже.
Дилан снова сжал кулаки. Люсьен с той же нежной улыбкой продолжил:
— Я собираюсь жить в этой комнате вместе с тобой. Получается, мы будем соседями. Как тебе? Неплохая идея, да?
— Ха! — У Дилана вырвался короткий злой смешок. Он скривил губы в холодной усмешке. — И ты думал, я обрадуюсь этим словам?
— Да! — без колебаний ответил Люсьен, и его лицо просияло такой искренней радостью, что Дилану стало дурно. Он стиснул зубы так, что те скрипнули.
— Этого не будет. Убирайся сейчас же, пока я тебя не вышвырнул! — Он тут же добавил, прежде чем Люсьен успел снова всё перевернуть с ног на голову: — Если ты не уйдёшь, уйду я! Пользуйся этой комнатой. А я найду другую.
На лице Люсьена впервые за всё время отразилось что-то похожее на растерянность. Он замолчал, явно не ожидая такого хода. В глазах Дилана мелькнуло злорадное удовлетворение. Ага. Попался. Но оно длилось недолго.
— Затруднительно, — наконец сказал Люсьен, задумчиво почесав затылок. Он нахмурился, о чём-то подумал и вздохнул. — Что ж, тогда я займу соседнюю квартиру.
— Соседнюю?! — невольно воскликнул Дилан.
Люсьен кивнул, словно это и было самым простым надежным решением.
— Ага. Там живёт какая-то старушка одна. Не волнуйся, её можно просто выселить.
— И куда тогда денется Элис?! — выкрикнул Дилан. Элис была всего лишь милой старушкой-соседкой, которая иногда угощала его печеньем. Которая потеряла всю семью и жила одна на крошечную пенсию. — Ты хочешь просто вышвырнуть на улицу беспомощного человека?!
Люсьен все так же невозмутимо ответил:
— Это она сама должна решать. Меня это не касается.
От этих холодных безжалостных слов гнев, который Дилан с трудом сдерживал, снова закипел.
— Ты её выселяешь и говоришь, что тебя это не касается?! — кричал он. — Эта бабушка совсем одна, ей не на кого положиться! Ей некуда идти!
Услышав это, Люсьен нахмурился и, казалось, на мгновение всерьёз задумался, потирая подбородок. Дилан продолжал сверлить его яростным взглядом, пока тот наконец не кивнул.
У Дилана отлегло от сердца. Неужели дошло?
— Ты прав. Я понял, — сказал Люсьен и тут же с готовностью предложил гениальный по его скромному мнению выход: — Тогда я займу другую соседнюю квартиру. Там живёт семья из шести человек. Они ведь не одинокие. Так нормально, да?
Дилан в который раз с момента своего пробуждения потерял дар речи. Он просто смотрел на Люсьена, и в голове не укладывалось, как человеческий мозг может работать таким образом.
«Сказал, что правая квартира не подходит — так он теперь левую выселяет?!»
Мозг живо представил себе семью иммигрантов из Индии — четверых детей, вечно уставших родителей, которые еле сводят концы с концами. И этот человек сейчас собирался вышвырнуть их на улицу с такой же лёгкостью, с какой решают, что съесть на ужин.
— Какого чёрта ты так рвёшься жить именно по соседству со мной?! — взорвался наконец Дилан, задыхаясь от абсолютного бессилия. — У тебя же куча денег, ты можешь купить себе пентхаус где угодно! Зачем тебе эта дыра?!
Люсьен выслушал его тираду, слегка склонив голову набок, и ответил с непоколебимо простой логикой:
— Но я хотел жить в доме, где живёшь ты. Поэтому и купил этот дом.
— Ха-а… — Дилан шумно выдохнул и окончательно сдался. Вместе с воздухом из него вышла вся борьба, оставив после себя лишь усталость. Он проиграл просто потому, что не мог спорить с безумием. Но мог попытаться сдержать его, направить разрушительную силу на себя, чтобы спасти других. Ответственность за жизни Элис и той семьи легла на плечи неподъёмным грузом. А потому оставался только один выход.
Он провёл обеими руками по лицу, пытаясь собраться с силами, и наконец выдавил:
— А? Что? — переспросил Люсьен. Действительно ли он не расслышал или просто хотел насладиться моментом, Дилан не знал.
Он стиснул зубы так до боли в челюсти и заставил себя повторить, выплёвывая каждое слово:
— Оставайся. В МОЁМ. Доме! И не смей трогать ни Элис, ни другую семью! Раз уж ты купил это грёбаное здание, делай что хочешь, но их оставь в покое!
В противоположность его состоянию, на лице Люсьена произошло преображение. Его глаза, до этого выражавшие лишь спокойную уверенность, широко распахнулись. Удивление сменилось пониманием, а затем — восторгом. Лицо озарила лучезарная улыбка.
— Правда?! — голос задрожал от счастья. — Дилли, правда?! Я… я могу остаться здесь? С тобой?!
— А какой у меня выбор?! Ты же угрожал выселить ни в чём не повинных людей! У меня был выбор?! Ах, забудь! Не говори ничего! Я не в настроении тебя слушать!
Люсьен открыл было рот, чтобы что-то сказать, но Дилан жестом оборвал его. Слушать дальше было выше его сил.
— Есть одна свободная комната, — процедил он сквозь зубы. — Точнее, кладовка. Маленькая, забитая хламом. Но тебе ведь всё равно, не так ли? Раз уж ты так настаивал.
— Это неважно, — беззаботно ответил Люсьен. У меня и вещей-то почти нет. Зато… — он мельком взглянул на дверь в маленькую комнату и с сияющим взглядом добавил: — …я бы хотел привезти свою кровать, можно?
— Делай что хочешь, — буркнул Дилан. Ну не на полу же ему спать? Привезти кровать — это естественно. Дилану не хотелось больше с ним разговаривать, и он постарался побыстрее закончить этот разговор. Однако Люсьен, по-прежнему не обращая внимания на настроение Дилана, с энтузиазмом продолжал:
— Прекрасно! Раз мы будем жить вместе, нам ведь нужно многое обсудить? Установить правила… Ах да, я бы хотел узнать твой рабочий график. Чтобы понимать, когда готовить ужин, или не ждать тебя зря, если ты задержишься. И если ты чего-то захочешь от меня, надеюсь, ты тоже скажешь…
Дилан молча развернулся и пошёл в ванную. Он больше не мог этого выносить. Он зашёл внутрь и впервые за всё время, что жил в этом доме, повернул засов на двери. Стоя под обжигающими струями, он наконец в полной мере осознал, что наделал. Он сам, своими собственными руками, распахнул врата в ад.