Отвали (Новелла) | Глава 28
Над главой работала команда WSL;
Наш телеграмм https://t.me/wsllover
— Херст опять не явился?! — Зычный голос тренера раскатился по всему залу, будто разряд грома.
В зале воцарилась напряжённая тишина. Никто не осмелился ответить, только переглядывались украдкой — я тоже молчал, затаив дыхание. Эмилио бросил на меня вопросительный взгляд, но я едва заметно покачал головой: нет, ничего не знаю. Тренер, не особо заботясь о том, слышат его или нет, зло выругался и, словно себе под нос, но вполне внятно для всех, продолжил гневную тираду:
— Этот ублюдок! Только я подумал, что из него хоть что-то получится — опять за своё! Пусть катится ко всем чертям, если так! Это у нас что, игровая площадка, где можно появляться, когда захочется? Или ночлежка для бродяг?! Да что за поведение вообще, а?! Дрянь!
Он ещё долго изрыгал ругательства в адрес Люсьена, но я не мог — и не хотел — ни разозлиться на тренера, ни встать на защиту Люсьена. Это было бы бесполезно и только бы усугубило ситуацию.
С той самой ночи Люсьен так и не появился ни на одной тренировке по гребле.
Что же на самом деле случилось? Досада и тревога поднимались внутри, мешая сосредоточиться на упражнениях, но я старался держать лицо.
Во время короткого перерыва ко мне подошёл Брэд.
— В тот день что-то произошло? — спросил он прямо, без всяких экивоков. Я сразу понял, о чём речь — о той самой ночи, когда мы после тренировки вместе отправились перекусить. Значит, Люсьен с тех пор действительно ни разу не появлялся.
И не только на тренировках. Он не приходил и на занятия. У нас было всего несколько пересекающихся уроков, но даже в обед, когда наши расписания совпадали, я его больше не встречал. Никто ничего не знал о Люсьене — и, впрочем, это не удивляло.
Его единственный друг — это я.
— Я сам не знаю, — честно признался я. Брэд удивлённо моргнул, ожидая, видимо, хоть какого-то ответа, но я только вздохнул и добавил, уже тише: — С ним совсем нет связи. Он не появляется на занятиях, вообще нигде. С тех пор я его ни разу не видел.
Брэд театрально закатил глаза, всем видом показывая, что для него подобное — чистейшая диковинка, и, так ничего и не сказав, ушёл к остальным.
Да это я хочу спросить, что случилось в тот день! Я мысленно взорвался, чувствуя, как раздражение и тревога снова поднимаются внутри.
Было ясно — я его точно обидел. Но чем, а главное в чём именно была моя вина, понять не мог. Это неведение сводило с ума.
Почему он вот так просто исчез, ничего не объяснив? Мы же учимся вместе — как можно прятаться на ровном месте? Он хотя бы на занятия обязан ходить…
Но от Люсьена не было ни слуху ни духу. Он не отвечал ни на звонки, ни на сообщения, будто вычеркнул меня из своей жизни. Учителя, когда я пытался разузнать хоть что-то, неизменно ссылались на частную жизнь учеников и упрямо твердили: «С Люсьеном всё в порядке, не переживай.»
Это «не переживай» только сильнее подстёгивало тревогу.
Так прошла целая неделя. Ожидание стало изматывать — эта странная неопределённость давила, мешала сосредоточиться даже на самых простых вещах.
Ну почему он такой… мелочный? Я злился, молча пережёвывая все варианты. Если злится, разве нельзя сказать? Просто поговорить, объясниться? Взять и исчезнуть — это же так по-детски! Или он думает, что я ничего не пойму? Что с ним вообще бессмысленно разговаривать?
— Быть того не может, — пробормотал я себе под нос, решительно мотнув головой, чтобы отогнать мрачные мысли. Нельзя загоняться раньше времени. Пока Люсьен ничего не объяснил, всё это — только мои догадки.
Я вздохнул и снова сел за тренажёр. После последнего подхода тренер объявил, что уже со следующей тренировки мы наконец выходим на озеро.
— Лёд растаял, пора на воду! — сказал он, хлопнув в ладоши. — Как только привыкнете, определим порядок в лодке. Будем замерять время, так что всем стараться! — С этими словами он ободряюще махнул рукой и распустил нас по домам.
Все, еле волоча ноги после изматывающей тренировки, потянулись из зала к общежитиям — усталые, разбитые, но в предвкушении перемен.
Позже, стоя под горячим душем, я снова невольно вернулся к своим мыслям.
Может, он разочаровался, узнав, что мне нравится кто-то другой?
Сейчас это казалось единственным объяснением. В конце концов, так часто бывает: когда влюбляешься, друзья вдруг отходят куда-то на второй план.
Неужели он посчитал меня таким ненадёжным?..
Я пытался найти хоть какое-то оправдание его поведению, хотя понимал — всё это слишком притянуто за уши.
Может, для него и правда естественно хотеть, чтобы я был только с ним? Ведь у него, кажется, кроме меня никого и нет…
Но я уже люблю другого, и сама эта мысль казалась нелепой, почти детской. В мире столько разных отношений, столько оттенков чувств…
«Мой самый дорогой друг — это ты», — эхом прозвучало в голове, подхваченное глухим шумом воды.
И тут я твердо решил. Когда мы встретимся в следующий раз, я обязательно скажу ему это. Скажу, что он для меня не просто «один из», а самый лучший друг. Чтобы он не переживал и не сомневался.
Я выключил воду и устало выдохнул.
Вот бы он уже наконец появился…
Но этого всё не происходило. Прошёл день, другой, потом неделя… Только когда я уже почти окончательно отчаялся, вдруг раздался звонок: на экране высветилось имя Люсьена. С нашей последней встречи прошёл почти месяц.
Не раздумывая ни секунды, я сорвался с места, схватил телефон и, не в силах сдержать эмоции, заорал в трубку:
На том конце повисла короткая пауза. Потом в динамике прозвучал неуверенный, немного чужой голос:
— Конечно, это я! — снова почти крикнул я в трубку, но внезапно все силы разом меня покинули. Я тяжело выдохнул и просто рухнул на кровать, уткнувшись лицом в подушку. — Серьёзно, Люсьен, что с тобой произошло? Ты хоть представляешь, как я переживал?
— …Волновался? — едва слышно переспросил Люсьен. Голос его был ужасно хриплым, каким-то уставшим и… жалким.
Может, он болел?.. Внезапное беспокойство тут же смыло остатки злости и обиды.
— Конечно, волновался! — выдохнул я, уже гораздо мягче. Подбирая слова, которые так долго прокручивал про себя, я продолжил: — Мы же друзья, разве не так? Ты мой самый близкий друг. У меня ведь нет никого, кому я мог бы рассказать всё, открыть самые настоящие тайны… Только ты.
«Только с тобой я делю свою самую большую тайну», — мысленно добавил я, чувствуя, как горло снова перехватывает от волнения.
Люсьен замолчал. Я слушал его дыхание в тишине — как будто он собирался с духом, чтобы что-то сказать.
О чём он сейчас думает? Почему так долго молчит?
Я хотел бы выложить ему все вопросы сразу, но сдержался. Нельзя было торопить, иначе он снова мог захлопнуться и исчезнуть.
— …А если… — наконец негромко произнёс он после долгой паузы.
— Что? — тут же насторожился я.
В трубке послышался сдавленный вздох, словно ему тяжело давались слова:
— Что ты будешь делать… если я вдруг перестану быть милым?
— Что?.. — растерянно переспросил я, не сразу поняв смысл.
— Ответь, — с каким-то странным упрямством повторил Люсьен. — Что ты будешь делать, если я изменюсь? Если я не буду больше ни маленьким, ни милым… если вообще не буду таким, каким ты привык меня видеть?
«Значит, его и правда задели мои слова о том, что он похож на брата…» — понял я и постарался вложить в ответ всю ту простоту и честность, которую чувствовал:
— Мне всё равно, каким ты будешь, честное слово. Правда.
— …Всё равно? — будто не поверив, эхом повторил Люсьен.
— Да, — спокойно, твёрдо подтвердил я. — Мне действительно всё равно, как ты выглядишь.
— Мне всё равно, как ты изменишься. Ты — это ты. Для меня это главное.
Он снова замолчал. Мне отчаянно хотелось увидеть выражение его лица, уловить хоть малейшую эмоцию, но через телефон этого было не добиться.
Я с раздраженной досадой подумал, что вот бы включить видеосвязь… Но не стал настаивать. Тишина на том конце затягивалась, становилась всё плотнее, будто воздух между нами сгущался с каждой секундой.
Я не выдержал и осторожно спросил, чуть приглушая голос:
В трубке раздался глухой вздох — дрожащий, какой-то растерянный, будто даже неуверенный. Промедлив, Люсьен наконец ответил:
— Болеешь? — переспросил я, невольно нахмурившись.
Но куратор говорил, что с ним всё в порядке… Может, просто не захотел вдаваться в подробности, сослался на личную информацию? Но разве доминантные альфы вообще болеют? Хотя, наверное, да — он же человек…
Мысли путались, и я почувствовал себя растерянным, не зная, чему верить.
Люсьен, словно почувствовав моё замешательство, поспешил добавить:
— Не переживай, я вернусь на тренировки. Просто сейчас мне не очень хорошо, поэтому пока отдыхаю.
Я вдруг вспомнил, как в прошлый раз он уже обещал мне вернуться, и тогда это затянулось на два месяца. Причина была другая, но почему-то сейчас я безоговорочно поверил его словам.
— А когда примерно? — не унимался я, цепляясь за надежду услышать хоть какой-то ориентир.
Если назовёт дату — значит, действительно появится…
В трубке послышался тихий, едва заметный смешок. У меня неожиданно ёкнуло сердце, словно кто-то сжёг его изнутри тонкой вспышкой, и в голове пронеслось:
Что это было?.. Почему так волнительно вдруг?..
Щёки мгновенно вспыхнули, я едва заметно мотнул головой и поспешно снова прижал телефон к уху. Голос Люсьена был тихим, но в нём послышалась привычная уже лёгкая усмешка:
— Обещать точную дату не могу. Но я обязательно вернусь, как только смогу. Честное слово.
Я с облегчением вздохнул. Наверное, так даже лучше. Когда болеешь, невозможно предсказать, когда станет легче…
Я ощутил, как напряжение отпускает, и решил не давить больше вопросами — хотя внутри всё ещё бурлило желание услышать его голос подольше.
— Ладно, — коротко сказал я, смирившись.
— Хороший мальчик, Дилли, — послышался в трубке такой снисходительный голос, будто он обращался к непослушному щенку, а не к лучшему другу.
Моё лицо мгновенно скривилось.
Вот ещё, нашёлся тут хозяин! Я решил не обращать внимания на эту дурацкую реплику. Промолчал, только глубоко выдохнул, стараясь не дать раздражению выйти наружу.
Вместо этого я поспешил напомнить о главном, сделав голос серьезнее:
— Слушай, ты обязательно приходи, Люсьен. Тренер сказал, что лёд на озере почти растаял, так что уже с ближайшей тренировки выходим на воду. Будем определяться с рассадкой в лодке. Ты пока запасной, но… — Я на секунду замялся, опасаясь, что он тут же отмахнётся, мол, какая ему разница, но быстро добавил: — …если хорошо себя покажешь, вполне можешь попасть в основной состав, знаешь?
Хотя сам не очень-то в это верю… Я всё равно решил сказать хоть что-то, чтобы разговор не оборвался в пустоте.
Люсьен, будто уловив эти неуверенные нотки, негромко усмехнулся по ту сторону телефона и с коротким «Ага» согласился. Внутри вдруг стало чуть легче, и на лице расцвела улыбка.