Ливень (Новелла) 86 глава
— Ты собираешься так и сидеть?
Хэ Джин лишь пожал плечами и снова откинулся на спинку ванны. Он всё ещё не мог до конца поверить в то, что Лайл ухаживает за ним в ванной.
Ванну наполняла ароматная бомбочка для купания — с тем самым запахом, который он когда-то использовал по настоянию Марка, позволяя себе такую роскошь лишь изредка. Раньше он думал, что Лайлу всё равно, но, очевидно, ошибался. Одного известия об imprinting было достаточно, чтобы шокировать его, но осознание того, что Лайл обращал внимание на каждую мелочь — что он ест, что носит, какие ароматы предпочитает — оказалось совершенно неожиданным.
Лайл покопался в углу ванной комнаты и вернулся с каким-то мелким предметом. Он бережно положил его на воду перед Хэ Джином. Это была маленькая жёлтая резиновая уточка — как те, что вешают на ёлку вместо игрушек.
Даже Хэ Джин, до этого расслабленно развалившийся в ванне, невольно выпрямился. Что это вообще было? Он что, ребёнок?
Но по какой-то причине его рука сама собой потянулась к уточке. Когда-то, когда Марк показывал ему такую, он даже не подумал бы её трогать. А сейчас — это мягкое, пружинящее тело резиновой игрушки, будто улыбающееся, вызывало странное умиление.
Пальцы сами начали сжимать и мять игрушку.
— Ты что, считаешь меня своим любовником?
Только вырвавшись из потока мыслей, Хэ Джин опомнился. Он опустил голову, взглянув украдкой на отражение Лайла в розоватой воде.
— Не пугайся, просто внимательно выслушай.
Наверное, желая сменить тему, Лайл заговорил снова. Несмотря на его ненужный выпад, Хэ Джин кивнул спокойно. Что может быть шокирующе, если ты уже пережил imprinting?
Примирившись с тем, что уточка теперь в его руках, Хэ Джин зажал её в ладонях и откинулся обратно.
— Скоро нужно будет снова показаться врачу. Надо проверить ногу.
Он прошёл через столько обследований, что теперь это не вызывало никаких эмоций. Вероятно, врач снова начнёт пилить его, может, даже снова наложат гипс.
— И... Я думаю, тебе стоит начать терапию. С психотерапевтом.
На этот раз он не смог ответить так же беззаботно. Он посмотрел на уточку, крутя её в руках, пока обдумывал сказанное. Лайл не торопил. Он просто черпал воду и мягко лил на плечи Хэ Джина, позволяя теплу расслабить зажатые мышцы.
Уточка под пальцами, казалось, моргала глазами каждый раз, когда он её сжимал. В памяти всплыли болезненные воспоминания о тех временах, когда болезнь была в самом разгаре.
Мне обязательно продолжать жить?
Удушающее чувство в груди не отпускало. Сможет ли он продолжать жить в этом особняке, полностью завися от Лайла? Сможет ли он выдержать вечное сосуществование с ним? Нужно было решение, но даст ли больница ответы?
Если болит сердце так же, как нога, поможет ли в этом случае терапия?
— Ладно, — наконец пробормотал он после долгой паузы.
Этого одного слова оказалось достаточно. Лайл продолжал лить тёплую воду на плечи молча.
Вода стекала по телу, унося с собой аромат бомбочки. Ему всегда нравился этот запах, хоть он и не любил, как вода окрашивается в розовый.
И вдруг он понял: аромат бомбочки отдалённо напоминал феромоны Лайла.
Он уставился на гипс на ноге и слегка пошевелил ступнёй. Всё двигалось так вяло, как он и ожидал — подтверждение оказалось неприятным, и из его груди вырвался тяжёлый вздох.
В конце концов, ему снова наложили этот проклятый гипс. Чувство удушья уже подступало. Воспоминания о том, как сложно было мыться в прошлый раз, заставили мышцы невольно напрячься. Теперь, когда Лайл не собирался уступать, это раздражало ещё сильнее.
— Президент ненадолго отлучится по делам и скоро вернётся.
Не дожидаясь вопроса, секретарь Лайла сам сообщил о его графике: Лайл собирался заехать в штаб-квартиру по срочным вопросам и сразу же вернуться. Но зачем он оставил секретаря с Хэ Джином?
— Хотите воспользоваться инвалидным креслом?
С ними был и Марк. Хэ Джин выбрал костыли — он боялся, что если позволит себе лишнее, то окончательно разучится ходить.
Хотя они жили в одном особняке, прошло немало времени с тех пор, как он видел Марка в последний раз. Лайл явно не хотел, чтобы кто-то приближался к нему без необходимости.
Эта мысль заставила Хэ Джина занервничать. Неужели Лайл намеренно изолировал его от всего мира? Но беспокойство быстро улетучилось, стоило вспомнить, как опасны были феромоны Лайла — они могли уложить любого. Постепенно Хэ Джин начинал понимать, насколько пугающим было само imprinting.
Оказавшись в этом хрупком состоянии — где-то посередине между изоляцией и зависимостью — он добрался до больницы. Как и ожидалось, состояние ноги было плохим. Продолжительное воздействие холода и снега нанесло серьёзный вред. Впервые за долгое время он оказался не в постели, и даже будучи в больнице, не чувствовал страха — только подавленность.
— Вы уверены, что готовы? Врач, которого я порекомендовал, один из лучших в этой области. Но я всё ещё ищу альтернативы…
Врач был альфой, и у Хэ Джина это вызывало некоторое беспокойство. Тем не менее, он знал, что Лайл и его секретарь не выбрали бы врача без веских причин. К счастью, врач согласился принять подавители феромонов перед приёмом, чтобы Хэ Джин чувствовал себя в безопасности.
Благодаря Лайлу, который лично привёз его в больницу, Хэ Джин остался один: Лайлу пришлось уехать, и он до последнего не мог скрыть свою тревогу. Он уверял, что беспокоится из-за альфы-врача, но даже приглушённые феромоны выдавали настоящее: тревогу вызывало само расставание.
— Держите это во время сеанса, — сказал секретарь, протягивая Хэ Джину небольшое устройство.
— Переносная тревожная кнопка. Если нажмёте в экстренной ситуации, телохранители ворвутся в кабинет.
По команде секретаря охранники одновременно кивнули. Чувствуя неловкость, Хэ Джин тоже кивнул и прикусил губу.
Лайл уже объяснял, что приставил к нему личную охрану после того, как один из охранников особняка был подкуплен. В итоге Хэ Джин всё чаще чувствовал себя как драгоценный предмет в красивой, но чужой обёртке.
— Молодой хозяин очень переживает за вас, — добавил Марк, когда они подошли к кабинету, и в морщинах у его глаз промелькнуло беспокойство. — И мы, все в доме, тоже.
Услышав слово «переживает», у Хэ Джина защекотало в ухе. Он машинально потёр мочку.
— Так что, пожалуйста, постарайтесь поговорить с врачом по-настоящему.
Хотя они были всего в двери от него, все вели себя так, будто он отправляется в дальний путь. Сжимая кнопку вызова, Хэ Джин неловко кивнул.
Он вспомнил, как однажды родители привезли его ночью в приёмное отделение с высокой температурой — и даже тогда не было столько суеты. С этой мыслью он открыл дверь в кабинет.
Когда он вошёл в кабинет и увидел врача — аккуратно одетого мужчину, уже ожидавшего его, — в груди всё сжалось. Он вдруг понял, почему люди снаружи волновались так сильно. Этот шаг отличался от того, когда он просто вышел из дома или даже поехал к озеру.
Сейчас что-то действительно должно было измениться — и он чувствовал это каждой клеткой тела.
— Как ты мог так поступить, ты, жалкий ублюдок?!
— Шумно, — равнодушно отозвался Лайл на крик Даниэля. Его голос оставался спокойным, как ледяная вода. Он даже не удосужился искать Даниэля после того, как тот сбежал из особняка — прекрасно знал, что тот всё равно приползёт обратно, едва почувствует запах угрозы.
— Как ты посмел выгнать всю семью?! Кто ты такой, чтобы...
— Кто я такой? — голос Лайла зазвучал резко, с ледяной интонацией.
— Ты!.. — начал Даниэль, но Лайл даже не собирался слушать до конца.
Он позволил этой встрече состояться по одной-единственной причине — чтобы лично растоптать Даниэля.
Сила феромонов, что рванула из Лайла, была сокрушительной. Лицо Даниэля перекосилось, как будто он задыхался. Агрессия, переполнявшая Лайла, была так сильна, что его едва не потянуло сделать ещё шаг — задушить, заставить пасть на колени, подавить окончательно.
В то утро Лайл окончательно закрепил за собой контроль: более 50% акций компании оказались в его руках. То, что раньше казалось невозможным из-за сложной системы голосования и давления со стороны совета семьи, теперь стало реальностью.
Он долго готовился к этому моменту — и ударил в точку с хирургической точностью.
— Кх... — Даниэль согнулся, дрожащими пальцами упираясь в край стола.
Едва войдя в офис, Лайл подписал увольнение всех членов семьи, занимавших должности ради статуса. На это уйдёт время, но сопротивляться уже было бесполезно.
Это был лишь первый шаг его мести. Тех, кто когда-то гордо разгуливал по коридорам корпорации, скоро ждало унижение.
Они заставили Хэ Джина, с больной ногой, босого, шагать по снегу до озера.
— Ты смеешь говорить о праве? Дядя... Как ты думаешь, кому по-настоящему принадлежит Вермут?
Так называемый «семейный совет» всегда был паразитом, прилипшим к руководству. Они не обладали реальной властью. А если и пытались её перехватить — расплата должна была быть немедленной.
И теперь Даниэль, как и остальные влиятельные члены семьи, вероятно, уже получил повестку в полицию. Лайл в течение многих лет собирал материалы об их преступлениях — коррупции, финансовых махинациях, шантаже. Всё было подготовлено так, чтобы ни одна попытка замести следы не увенчалась успехом.
Он заранее добился сотрудничества с правоохранительными органами, чтобы исключить любое вмешательство.