Экс-спонсор (Новелла) | Глава 102
Над главой работала команда WSL;
Наш телеграмм https://t.me/wsllover
Его отношение к человеку, с которым он когда-то делил постель, было невероятно жестоким, в это трудно было поверить.
— Псих, — спустя долгое молчание прошептал Чонён, словно говоря сам с собой.
Руки и ноги его похолодели, к горлу подступила тошнота.
Он совершенно не понимал, почему Дохон, который все годы брака на него и не смотрел, теперь так вцепился в него, используя даже такие низкие методы. Становилось душно.
Кем был тот Мун Дохон, которого он знал? Почему он сам так трепетал от одного его имени, зачем слонялся рядом, пытаясь поймать хотя бы его взгляд?
Он хотел его признания, его любви, хотел любить его ещё сильнее. Он рецессивный омега – так пусть его старания искупят этот недостаток.
Даже если Дохон взял его из чувства вины перед дядей, он был согласен. Иногда он даже радовался, что тот хотя бы жалеет его. Чтобы Дохона не осуждали за спиной, не называли глупцом, связавшимся с «никчёмным» рецессивным омегой, он старался стать достойным его, даже без надежды на взаимность.
Но куда всё это делось – его чувства и старания? Тот Мун Дохон, которого он так любил, и этот, стоящий перед ним – один и тот же человек?
Стало невыносимо горько от мысли, что можно так разочароваться в человеке, ради которого когда-то готов был отдать всё.
— Вы же говорили недавно. Что всегда меня ценили, — Голос его предательски дрожал, он не пытался это скрыть.
— Если так обращаются с тем, кого хоть немного ценили, то вы – настоящий подонок.
Память услужливо подсунула слова Дохона, сказанные с непроницаемым лицом: «Я всегда тебя ценил». От этого воспоминания стало почти физически дурно.
— А ты не думал, что я всё это терплю, потому что ценю тебя? — вдруг спросил Дохон.
— Терпите? Это?! И я должен быть благодарен? — из горла Чонёна вырвался горький смешок.
В ответ Дохон впился в него пристальным взглядом, медленно окинув с головы до ног.
— Твоя одежда, твой дом, твои знакомые, вещи, работа, еда – всё. Неужели неясно, что я слежу за всем, потому что ты мне небезразличен? — спросил он с плохо скрытым раздражением. Но слова Дохона совершенно не трогали Чонёна.
— Понял одно: вы не просто ненормальный, вы патологический собственник, — с язвительной усмешкой произнёс Чонён.
— Я думал, мы уже видели дно друг друга, но нет.
Дохон посмотрел на контракт на столе, потом провёл большим пальцем по винному отпечатку Чонёна. После минутного молчания он сказал:
— Скажем так: осталась бездна.
«Значит, дно мы уже видели… теперь осталась бездна? — пронеслось в голове Чонёна. — Он не собирается прекращать этот бред».
Продолжать эти больные отношения – встречаться, зная о риске беременности, даже после развода; заниматься сексом по принуждению; платить за это; использовать других людей как рычаг давления… Вывод Дохона был прост: чувства Чонёна в этом уравнении не имели никакого значения.
Лицо Чонёна стало мертвенно-бледным. Его затопило тошнотворное чувство опустошения.
Лицо исказилось, губы задрожали.
— Я… я вас так любил. Мне так жаль теперь этих чувств.
— Так полюби снова, — просто ответил Дохон.
— Ты можешь просто вернуться. Я даю тебе шанс, — сказал он так, будто это было самое простое решение. В его голосе слышалась странная смесь угрозы и чего-то похожего на жалость. Чонён пристально посмотрел в его тёмные глаза.
Он и раньше так говорил – «просто вернись», легко бросая эти слова.
— Как будто ничего не было? — с горечью переспросил Чонён.
— Именно. Как будто ничего не было, — спокойно подтвердил Дохон.
«Как он может быть таким невозмутимым? — подумал Чонён. — Всё же так запуталось! Он правда думает, что стоит мне вернуться, и все проблемы и чувства исчезнут сами собой?»
— Но это же будет ложь, — тихо сказал он. «Даже если я вернусь, как всё может стать по-прежнему?»
— Вернёшься – и станет правдой. Почему ты считаешь это ложью? — Дохон искренне не понимал.
— Даже если я вернусь к вам, мои чувства уже не будут прежними. Я больше не люблю вас так, как тогда. Неужели вы не понимаете, что как раньше уже не будет?! — выпалил Чонён.
— Поэтому ты и предлагаешь плату. Такую цену, — холодно заключил Дохон, снова всё сводя к деньгам.
«…….» — «Опять «плата»...» — Чонёна передёрнуло.
— Это не та проблема, которую можно решить платой, сколько бы вы ни предложили.
— Ошибаешься, — коротко бросил Дохон.
— Нельзя всё измерить деньгами, как вы! — почти крича, возразил Чонён.
— Нет ничего, что нельзя купить за деньги, — так же твёрдо, как и Чонён, ответил Дохон.
Они смотрели друг на друга, но словно говорили с пустотой, их миры совершенно не пересекались.
«Как он может говорить о «выгоде» в такой ситуации?! — думал Чонён, глядя на Дохона, который говорил это, вздёрнув подбородок и глядя на него сверху вниз, словно это была истина в последней инстанции. — Для него не существует чувств… только холодный расчёт выгоды и потерь». Тут он вспомнил то, что когда-то мельком слышал о его детстве.
«…проблемой была мать. Исчезла, как только передала его отцу. Наверное, получила деньги и исчезла. Получается, председатель Мун купил Дохона у его матери. Родная мать бросила его за деньги. Неудивительно, что для него деньги – абсолютная ценность, важнее чувств или веры».
С этой точки зрения его можно было понять… но всё равно не до конца.
— В мире есть вещи, которые нельзя купить за деньги. Гораздо больше, чем вы думаете, — тихо, но твёрдо сказал Чонён. «Кто-то должен ему это сказать».
— Тогда почему ты сейчас здесь? — Дохон переспросил так, словно Чонён сам заблуждался. Он сделал ещё шаг вперёд, протянул руку, снова схватил Чонёна за подбородок и заставил поднять голову.
— Ты сбежал, сказав, что не можешь меня выносить. Так почему я сплю с тобой, касаюсь тебя сейчас? — спросил он в упор.
Чонён с отвращением резко отбил его руку. Сердце бешено колотилось, предвещая недоброе, к горлу подступила дурнота. Запах Дохона, к которому он вроде бы успел привыкнуть, снова стал невыносимым.
В тот самый миг, когда Чонён после долгой паузы открыл рот, в дверь постучали. Оба повернули головы к двери.
— Господин директор, я войду на минуту, — раздался снаружи голос секретаря Шима.
Голос секретаря Шима прозвучал снаружи, и через несколько секунд дверь открылась. Увидев секретаря, входящего в кабинет с папкой в руках, Чонён тут же отступил от Дохона.
— Пора выезжать через пять минут на следующую встречу. И вот документы, которые нужно посмотреть заранее, — доложил Шим.
Увидев, как Дохон берёт бумаги, Чонён сдержал вздох. «Разговор окончен. Да и времени у него нет».
Дохон тут же углубился в чтение, не обращая внимания на Чонёна и их прерванный разговор, даже не извинившись. «Ничего нового. Он всегда такой», — подумал Чонён без удивления.
«Оставаться здесь – только душу травить», — осознав это, Чонён решил уйти из кабинета.
— Отвезите его домой, — кивком велел Дохон секретарю Шиму, когда Чонён развернулся.
— Слушаюсь, — тут же поклонился секретарь.
— Не нужно! Я сам доберусь, — возразил Чонён и быстро пошёл к двери.
Дохон отложил бумаги и схватил его за руку.
— И домой мне нельзя уйти, когда я хочу?! — почти крича, Чонён снова вырвал руку. Дохон посмотрел на свою отвергнутую ладонь, лицо его едва заметно исказилось.
— Забыл? Ты теперь актёр. А если тебя узнают на улице?
— Ну и что, что узнают? Не набросятся же они на меня. Что такого? — «Делает из мухи слона», — раздражённо подумал он.
— Вероятность есть. Один не пойдёшь.
— И впредь всегда ходи с сопровождением.
«Он и раньше приставлял ко мне людей, а теперь прикрывается тем, что я стал известным актёром? Просто хочет контролировать каждый мой шаг!» — Чонён решил больше не спорить с ним сегодня.
Он проигнорировал последние слова и повернул дверную ручку, но проницательный секретарь Шим тут же шагнул вперёд.
— Господин Чонён. Если вы уйдёте сейчас, в это людное время, в общественном транспорте будет много народу.
— …Просто отойдите. Неужели нельзя просто оставить меня в покое, пожалуйста! — взмолился Чонён.
— Если вы выйдете из кабинета господина директора в таком состоянии, это легко станет темой для разговоров. Ради вас же, позвольте мне вас проводить, — спокойным, тихим голосом убеждал секретарь Шим, не обращая внимания на бурю эмоций внутри Чонёна.
Слушая его доводы, Чонён вдруг ощутил страшную усталость. «Дорога домой… один… это будет тяжело. Путь ещё незнакомый…»
Все силы ушли на разговор с Дохоном, хотелось просто сесть на пол. Он посмотрел на свою руку, всё ещё сжимавшую дверную ручку, и увидел, как она дрожит. Он крепко сжал кулак.
В душе и теле был полный хаос. Но он не хотел плакать перед ним. Единственное, чего он хотел – это отдых. Хотя бы недолгий, чтобы проветрить голову от тяжёлых мыслей.
Секретарь Шим терпеливо ждал ответа.
Наконец Чонён медленно кивнул. Секретарь тут же открыл дверь, говоря, что проводит его на первый этаж.
Дохон пристально смотрел вслед Чонёну, который послушно пошёл за секретарём Шимом. Губы Дохона на этот раз отчётливо исказились. Он стиснул зубы так, что на скулах заходили желваки, и начал почти одержимо поправлять галстук.