Отвали (Новелла) | Глава 96
Над главой работала команда WSL;
Наш телеграмм https://t.me/wsllover
— …А… м-м… д-да, — пролепетал Дилан, ненавидя себя за эту жалкую запинку. Но времени на самобичевание уже не оставалось.
Унизительная мысль обожгла его.
«Неужели мне… нравится это? Нравится, когда трогают задницу?»
Удовольствие было настолько явным, что скрыть его не представлялось возможным. Если Люсьен сейчас попросит его перевернуться, он немедленно увидит его стоящий член.
Нет, это было бы слишком постыдно. Волна отвращения к себе на мгновение захлестнула его. Как давно он вообще пользуется своим задом? И так быстро привык? До появления этого парня он и представить себе такого не мог…
Почему он не подумал о том, чтобы самому трахнуть Люсьена..?
Ещё ведь не поздно. Стоит только сказать, что он хочет быть сверху, и Люсьен тут же послушно ляжет и разведёт ноги. Возможно, даже обрадуется.
…Но. Тут же всплывала упрямая утилитарная проблема.
А кто тогда будет трахать его?
Этот вопрос нельзя было игнорировать. Трахать Люсьена — как это будет? Может, хорошо, а может, и не очень. Неизвестно. Но если Люсьен будет трахать его — это точно будет хорошо. Это было уже проверено, доказано опытом, и сомневаться не приходилось. Внезапно Дилан с ужасающей ясностью понял, что ему больше нравится быть с Люсьеном снизу. А если кто-то другой…
Люсьен будто прочитал его мысли, палец тут же надавил прямо на туго сжатые складки. Дилан вздрогнул всем телом. Из горла вырвался сдавленный стон, и он поспешно зажал рот ладонью.
Бесполезно. Люсьен определённо это услышал.
Дилан шумно дышал в собственную ладонь, но сердце колотилось где-то в горле, не давая успокоиться. Он весь напрягся, нервно прислушиваясь к тишине. Люсьен снова пошевелил пальцем, медленно очерчивая напряжённое колечко мышц. Дилан отчаянно пытался сдержать вырывающийся стон, но это было почти невозможно. Он стиснул зубы так сильно, что заломило челюсти, и вместо звука всё его тело начало бить мелкая неконтролируемая дрожь.
— Сильно напряжён, Дилли? — раздался над ним спокойный голос Люсьена. — Целый день за рулём, устал, наверное?
Услышав эти невозмутимые, откровенно издевательские слова, Дилан вспыхнул от бессильной злости. Но прежде чем он успел разразиться гневной тирадой, которую уже репетировал в уме, Люсьен скользнул пальцем внутрь.
На этот раз Дилан не смог даже вздохнуть. Он лишь широко распахнул глаза, когда перед ними взорвались ослепительные звёзды. Электрический разряд пронзил позвоночник от копчика до самого затылка, заставив его невольно запрокинуть голову. Внутри него палец Люсьена двигался пугающе умело.
Казалось, он медленно давит на внутренние стенки, проникая всё глубже, потом замирает… но не успел Дилан почувствовать укол разочарования, как вошёл ещё один палец.
Он съёжился, снова уронив голову на руки, и тяжело задышал в ладонь. Внизу живота нарастало странное, горячее, пульсирующее чувство. Каждый раз, когда Люсьен двигал пальцами, казалось, что внутри что-то плавится и течёт.
— Ах… а-ах… — простонал он сквозь стиснутые пальцы.
Услышав этот сдавленный, полный удовольствия звук, Люсьен ласково спросил:
Его затопила волна бессильной ярости. Эта сволочь довела его до такого состояния, а сама даже не сбила дыхание! Но не успел он и обернуться, чтобы высказать всё, что думает, как Люсьен ввёл ещё один палец.
Три. Три крупных твердых пальца внутри. От распирающего давления на мгновение перехватило дыхание.
— Ха-а… ха-а… — всё, на что был способен Дилан, это тяжело прерывисто дышать, полностью отдавшись на милость победителя.
— Всё ещё очень туго… — пророкотал Люсьен низким бархатным голосом. — Дилли, расслабься.
«Расслабься? Если бы ямог расслабиться по щелчку пальцев, разве лежал бы сейчас здесь, обливаясь потом и дрожа всем телом? Пусть бы сам попробовал оказаться на моем месте!»
Он резко повернул голову, готовый выплеснуть своё возмущение, но встретился взглядом с Люсьеном.
— Я сделаю тебе хорошо, — прошептал он и нежно улыбнулся.
И от этих четырёх слов вся злость Дилана мгновенно испарилась, уступив место зыбкому трепещущему ожиданию. Он поспешно опустил глаза, не в силах выдерживать этот взгляд, и снова уткнулся лицом в руки.
Люсьен, замерший на мгновение, вдруг вытащил пальцы.
Дилан совершенно не понимал его намерений и мог лишь, затаив дыхание, ждать. Внезапно он почувствовал, как сильные руки схватили его за ягодицы и уверенно раздвинули их. Обнажённое отверстие, само собой раскрывшееся, ощутило прохладу воздуха. Замерев от мгновенного напряжения и предвкушения, он не удержался и украдкой бросил взгляд через плечо.
Сознание отказывалось верить, но тело уже знало ответ. Увидев, как лицо Люсьена приближается к нему, Дилан поспешно отвернулся и замер в агонии ожидания. Он даже сам никогда… не делал такого. Мысль, что кто-то сейчас будет вылизывать его там, заставила сердце зайтись в бешеном паническом ритме. Не в силах больше выносить это дрожащее предвкушение, он крепко зажмурился.
— …А, — вдруг раздался снизу короткий удивлённый возглас Люсьена.
В тот же миг руки, державшие его ягодицы, разжались. Дилан почувствовал, как Люсьен выпрямляется, отстраняясь. Вся магия, всё напряжение моментально лопнуло.
— Что? Что случилось? — растерянно спросил он, приподнимаясь на локтях.
Он обернулся, чтобы посмотреть, и его глаза расширились от ужаса. Вся кожа Люсьена — на спине, плечах, руках — была пунцовой, воспалённой и отёкшей до такой степени, что выглядела болезненно натянутой. Причина стала ясна с ослепляющей очевидностью. В памяти всплыли слова, сказанные Люсьеном с горькой усмешкой: «Моя кожа плохо загорает».
Из груди Дилана вырвался глубокий протяжный стон-вздох, полный досады и запоздалого понимания:
— А-ах… Заходи быстрее в палатку! — скомандовал он.
Не решаясь схватить Люсьена за воспалённую кожу, Дилан первым соскочил с шезлонга и поспешно скрылся в палатке. Он тут же нашёл в аптечке тюбик с кремом от ожогов. Когда следом вошёл Люсьен, Дилан заставил его сесть и без лишних слов принялся наносить густой белый крем на его спину.
— Ай, ай-ай-ай! — донёсся болезненный стон.
Дилан раздражённо цокнул языком.
— Маслом надо было мазаться, а не красоваться! Вот и получил по полной от солнца! — проворчал он, хотя его прикосновения были на удивление осторожными.
Люсьен с виноватым видом опустил плечи. Глядя на его поникшую макушку и страдальческую гримасу, Дилан, против своей воли, почувствовал укол острой, непрошеной жалости.
— Сильно болит? — спросил он, его голос в тесном пространстве палатки прозвучал глухо.
— Немного, — ответил Люсьен, пытаясь неловко улыбнуться через гримасу боли.
Дилан сдержал очередной вздох и снова выдавил на ладонь щедрую порцию крема.
«Хорошо всё-таки, что я его купил.»
На последней заправке рука сама потянулась к тюбику «на всякий случай», и вот этот случай наступил. Жизнь и впрямь непредсказуема.
«Хотя сам факт того, что я нахожусь здесь, на пляже, с этим парнем, ещё недавно казался совершенно невообразимым.»
Стоило Дилану дойти до этой мысли, как в памяти всплыло другое. То, что они делали непосредственно перед тем, как обнаружилась эта катастрофа с ожогом.
Сердце Дилана пропустило удар, а затем бешено заколотилось. Он почувствовал, как по телу разливается беспокойство, смешанное с чем-то ещё. Стараясь изо всех сил не смотреть на лицо Люсьена, он сосредоточенно втирал крем в горячую кожу, но однажды возникший образ никак не хотел уходить.
Воспоминание о прикосновении твёрдых пальцев, о том, как его раздвинули… и тут же низ живота снова сладко требовательно заныл. Дыхание участилось, голова слегка закружилась. Его собственное отверстие непроизвольно сжалось и увлажнилось.
Он с изумлением отметил, как его тело отреагировало на одно лишь воспоминание.
«Странно. Неужели от простой мысли можно… так откликнуться?»
Внезапно он уловил какой-то незнакомый, едва заметный аромат. Он был тонким, почти призрачным, то появлялся, то исчезал, дразня обоняние.
«Что это за запах..? На пляже, кроме нас, никого не было. Значит, этот аромат…»
Он не успел закончить мысль. Словно прорвав невидимую плотину, густой, одуряюще-сладкий запах окутал всё вокруг. Он был настолько сильным и всепроникающим, что мгновенно вытеснил и слабый незнакомый аромат, и запах крема, и солёный воздух. Это были феромоны Люсьена. Неконтролируемые, выпущенные в ответ на чужое возбуждение.
— Дилли, — раздался в оглушительной тишине голос Люсьена, и он спросил низким хрипловатым голосом: — Ты случайно не о том думаешь, что было раньше?
От этих слов, произнесённых прямо в раскалённой, пропитанной желанием атмосфере палатки, сердце Дилана ухнуло в пропасть.