Опасный Уровень (Новелла) | Экстра. Часть 3
Над главой работала команда WSL;
Наш телеграмм https://t.me/wsllover
Что значит быть интеллигентным человеком? Говорят, что суть интеллигентного человека заключается в его способности к рациональному мышлению. С первой же лекции эта тема оказалась для Шиу слишком сложной. Раньше он бы задумался, можно ли их троих — Доджина, его и Гону — отнести к категории интеллигентных людей, но теперь он рассуждал иначе. «Кто вообще осмелился определять суть человека?»
Скучная лекция почётного профессора всё продолжалась. Убаюкивающий голос старого преподавателя действовал на студентов, сидящих в аудитории ранним утром, как снотворное. Но в голове Шиу была лишь одна мысль.
«В любви обитает истина. И на пути к истине всегда будет любовь». Шиу снова и снова повторял про себя послание Доджина. Это была нежная и в то же время жестокая метафора того, что любовь хёна будет сопровождать каждый его шаг.
Он был счастлив. Даже находясь далеко, Доджин всегда был рядом, туго сжимая его сердце. Так, чтобы он не мог думать ни о чём другом. Суть человека, рациональное мышление — всё это было ничто по сравнению с любовью братьев.
Гону, которому эта тема была уже знакома и скучна, дремал, опустив голову. Шиу, взяв лишь телефон, на цыпочках выскользнул из аудитории.
Весеннее тепло окутывало кампус. Шиу крепко сжал телефон в руке и снова пошёл к статуе. Лекции были в самом разгаре, и таких же бесцельно бродящих по кампусу студентов не попадалось. На кончиках веток деревьев красовались ещё не распустившиеся бутоны. Было очень красиво. Он так давно не наслаждался весной. Словно зачарованный, Шиу остановился и коснулся весны кончиками пальцев. Он теребил маленький, ещё не раскрывшийся бутон, ощущая его нежность.
За спиной раздался чей-то голос. Шиу вздрогнул и резко обернулся. Перед ним стоял знакомый человек. Это был профессор Со, который давал ему «частные уроки», в то время, когда Шиу ещё не понимал, что за буря чувств бушует между ним, Доджином и Гону.
От неожиданности глаза Шиу распахнулись. Он не думал, что они увидятся после той ночи неподготовленного побега. С другой стороны, их занятия начались с того, что Доджин, потакая завистливому желанию Шиу, пригласил профессора из университета Гону. А значит, встретиться в университете было более чем естественно. Но чувство неловкости от этого не исчезало.
— Разве сейчас не обязательная лекция по специальности? Вам разрешили отлучиться?
— Вы что, следите за моим расписанием?
Шиу послышался упрёк в словах профессора Со и оттого ответ вышел резким. Никто, кроме Доджина, не имел права судить его. Даже в таких мелочах. Дома его скорее отругают не за то, что ушёл с лекции, а за то, что вёл этот ненужный разговор. Шиу мысленно усмехнулся. «Неужели он правда думает, что специальность и обязательные лекции имеют для меня значение?»
— Сейчас к вам приковано всеобщее внимание. Все в курсе когда и какие лекции посещают братья из семьи Ча.
Джихун опустил голову ниже, пристально разглядывая Шиу. От этого внезапного сближения Шиу смутился и принялся теребить надетый на шею платок Доджина.
«Хорошо ли я поживал?» Все началось после встречи с профессором Со. Конфликт привязанности и избегания, кажется, так он это называл? Процесс признания своих чувств, осознания их в разлуке — всё это было нелегко, но Доджин и Гону в итоге оказались рядом, и поэтому всё было хорошо.
— Я хорошо поживал. А вы, профессор?
— Если честно, я волновался за вас и мне было любопытно. У нас ведь осталось много тем для обсуждения, верно?
Последний, незавершенный разговор не давал ему покоя. Шиу колебался: уклониться от ответа или согласиться побеседовать.
— Может, поднимемся на минутку? Всё равно вернуться на лекцию вы уже не успеете.
— Хорошо, но только до конца занятия.
Джихун взглянул на часы на запястье и кивнул.
Шиу последовал за Джихуном в его кабинет, который оказался завален книгами и стопками бумаг. Книжные полки были забиты до отказа, книги лежали даже на полу. Это так не вязалось с пендатичным образом Джихуна, всегда аккуратно одетого и приятно пахнущего. Полная противоположность кабинету Доджина.
— Знаю, вы удивлены беспорядком, но здесь чисто, можете садиться.
Профессор Со убрал книги со стула. Он достал из коробки с напитками, стоявшей на полу, сок и поставил его на круглый стол. Это был тот самый жидкий сахар, который Доджин на дух не переносил. Шиу не решился даже пригубить, лишь вертел бутылку в руках.
Джихун сел напротив и продолжил:
— Выглядите вы хорошо. Похоже, и правда хорошо поживали.
— Знаете, как я удивился, когда вы вдруг оплатили год обучения вперёд и сказали, что больше не придёте?
«Говорил, что слаб здоровьем, я уж подумал, может, и вправду серьёзно болен». Шиу тогда был психически нестабилен, а ещё эти странные братья, которые опекали и подавляли его. Атмосфера в семье Ча была далека от обычной, и он беспокоился, не случилось ли чего. И тут новость: Ча Гону снова поступает в университет, а Ча Шиу, в том возрасте, когда другие уже готовятся к выпуску, тоже становится первокурсником. Это было так любопытно, что Джихун намеренно искал Шиу на территории кампуса. И удача улыбнулась ему.
Наивный господинчик, которого он давно не видел, поправился и стал ещё красивее. Слабый до неспособности ходить в школу ребёнок исчез, а вместо него появился свежий, как готовый распуститься бутон, юноша.
— Не томите, господин Шиу, рассказывайте.
— Что же стало с объектом вашей привязанности и избегания.
Слова задели за живое и лицо Шиу тут же застыло. Давно он не слышал этих слов. «Как дурак, не умея разобраться в собственных чувствах жаловался постороннему». Профессор Со и его помощь, как оказалось, были ни к чему, он в конце концов сам вылупился из своей скорлупы.
— Привязанность оказалась слишком сильной, чтобы от неё отказаться. Вы говорили, что если её признать, всё станет проще, и были правы. Настолько, что всё сразу наладилось.
Джихун вспомнил, каким видел Ча Шиу в последний раз. Его дрожащее тело, глаза, неотрывно следующие за сводным братом. То, что уже случилось, не отменить. С чувствами то же самое. Тяжёлое прошлое не может стать лёгким. «Может, он просто хочет считать, что всё в порядке?»
— Я помню, вам было весьма нелегко.
— Я тогда просто не понимал. Теперь, хоть и с опозданием, я всё понял, так что неважно, насколько тяжело было всё осознать.
— Опасные у вас отношения. Раз всё остальное не имеет значения.
«Кто же? Кто из двоих довёл его до такого?» Поддерживать крепкие братские узы — одно, но целоваться и, предположительно, не остановиться и перед большим… Кто же так обработал этого прекрасного ребенка — Ча Доджин или Ча Гону? Джихун задумчиво потёр подбородок.
— Возможно, в глазах других это так и выглядит.
Когда-то брат сказал, что никто, кроме них троих — Доджина, его и Гону, — никогда их не поймёт. И он был прав. Для других это были опасные отношения, запретные чувства, но Шиу знал. Знал и понимал любовь Доджина и Гону к нему.
— Ваша привязанность стала крепче. Её объект даёт вам достаточно уверенности?
Если подумать, Доджин был неизменен. Он всегда давал ровно столько любви, сколько Шиу мог выдержать, чтобы в итоге он принял её полностью. Хён, шаг за шагом, учил его всему: как есть, как дышать, как принимать любовь братьев и как любить самому. Поэтому Шиу не мог не верить тому, кто был его родителем, старшим братом, возлюбленным.
— Пожалуйста, забудьте то, о чём мы ранее говорили.
— Если желаете, я так и сделаю. Вам ведь ещё предстоит ходить на мои лекции, так что лучше нам обоим всё забыть. И, прошу вас, угомоните своего брата, который угрожал мне расправой.
— Спасибо, профессор. Я поговорю с братом.
— Лекция, должно быть, закончилась. Это вы пить не будете, верно?
Не дожидаясь ответа, Джихун встал и убрал бутылку в коробку. Пить Шиу не собирался, но было неприятно, что у него отобрали то, что ранее дали. Шиу молча встал.
— Я рад, что вы выглядите счастливым.
Джихун протянул ему руку. На мгновение Шиу задумался, стоит ли пожимать руку постороннего, и ответ был очевиден. Вместо рукопожатия Шиу поклонился профессору Со. Не покидало чувство, что они прощаются навсегда. Забавно, ведь выйдя за эту дверь, они снова встретятся, но уже другими людьми, исполняющими другие роли.
Джихун прикрыл рот рукой и рассмеялся. Шиу с недоумением переспросил:
— Вы такой же, как объект вашей привязанности.
Встретившись с Доджином, Джихун тоже попал в ситуацию, когда его протянутая рука осталась висеть в воздухе. «Он похож на него потому, что они братья, или потому, что их связывают особые чувства?» Вспомнив о своем обещании всё забыть, Джихун коротко тряхнул головой и открыл дверь кабинета.
Выйдя первым, он увидел кого-то, прислонившегося к противоположной стене со скрещёнными на груди руками. Это был Ча Гону, знаменитость университета. Он держал в руках чьи-то одежду и вещи и выглядел недовольным. Знакомая ситуация. Только вот, в отличие от прошлого раза, он казался немного более человечным. Куда делся тот незрелый щенок, который рычал и прятал брата за спиной? Гону слегка кивнул Джихуну и преувеличенно вежливо спросил:
— Консультация моего брата закончилась?
Шиу поспешно вышел из кабинета. Он с подозрительной торопливостью попытался спрятать брата за своей спиной. Джихун, обойдя Шиу, посмотрел на Гону. Шиу засуетился, пытаясь помешать и загородить обзор. Но с их разницей в росте это было бесполезно.
Взгляд Джихуна скользнул по шее Гону и тут же переместился на шею Шиу. Без этой подсказки он и не обратил бы внимание. Этот жестокий человек, Ча Доджин, наверняка сделал такую же татуировку и на шее Ча Шиу. «Так вот для чего нужен платок». Чтобы скрыть жестокость объекта своей привязанности? Он снова задумался над словами Шиу, утверждавшего, что всё в порядке. Если такое для него — «в порядке», значит в сердце уже не осталось места для перемен.
Гону хихикнул и указал пальцем на свою шею. Шиу захотелось провалиться сквозь землю. «Лучше бы он промолчал». Гону, словно назло, продолжал сыпать ругательствами в адрес Доджина, и это было невыносимо. Шиу не выдержал и стукнул его кулаком.
— Что ж, татуировка необычная, — беззаботно ответил Джихун, пожав плечами.
Шиу был благодарен за эту деликатность.
— Похоже, мне пора. Но на мою лекцию обязательно приходите.
Профессор похлопал Шиу по плечу и развернулся. Пока его фигура не скрылась за углом, братья, словно пригвожденные к месту, молча провожали его взглядом. Убедившись, что в коридоре больше никого нет, Шиу повернулся и посмотрел на Гону. Тот, усмехаясь, пожал плечами, и это было так гадко, что он ударил его ещё раз.
— Ай! А-а, больно. Ты же сам первый сбежал.
Гону снова указал пальцем на свою шею.
Заметив, что соседнее место пустует, он тут же собрал вещи и вышел из аудитории. На всякий случай заглянул в туалет, но брата там не было. У него замерло сердце от страха, что тот снова бросил его и сбежал один, и он, недолго думая, позвонил Доджину. Не обращая внимания на усталый голос старшего брата, он потребовал сообщить ему местонахождение Ча Шиу.
— Ты, между прочим, беспокоишь работающего человека.
— Беспокою? Старший хён беспокоиться не способен.
Заметив его обиженный вид, Шиу тихо вздохнул. Он забрал у Гону свои одежду и вещи. После переезда в главный дом тот стал вести себя ещё более незрело. Шиу задумался, как его утешать: как брата или как возлюбленного. Впрочем, он лучше всех знал, чего хочет Гону, так что форма не имела значения.
В коридоре было пусто. Все были на лекциях. Шиу огляделся по сторонам, встал на цыпочки и чмокнул Гону в губы. Когда их губы соприкоснулись, одного раза ему показалось мало. Да и ошарашенное лицо брата было таким милым.
Чмок, чмок, он быстро поцеловал его ещё несколько раз.
Гону схватил Шиу за запястье и потащил в пустой служебный туалет. Он быстро затолкал брата в свободную кабинку и запер дверь.
— С ума сошел старший хён, а не я.
«И что мы делаем в этом тесном, грязном месте?» Шиу нахмурился. Это во-первых, а во-вторых, если Доджин узнает, он может сорвать зло на Гону и высечь его до крови. Как бы ни злился Шиу, ему было бы больно видеть брата избитым, поэтому надо было как-то его уговорить и увести отсюда.
— Гону, пойдем домой… займёмся этим дома.
— Дома? Ты там даже звук издать боишься.
— А здесь, по-твоему, я стану кричать? Псих…
— А мне что делать, у меня сейчас член взорвется! Больно…
Шиу вздрогнул, почувствовав, как что-то горячее прижалось к его ноге, и опустил взгляд. Член Гону у его бедра был твёрдым. В таком виде вывести его отсюда будет сложно. Нельзя же расхаживать по университету с эрекцией и именем Доджина на шее. Смирившись, Шиу опустил крышку унитаза и сел. Он потянулся к пряжке на ремне Гону, стоявшего прямо перед ним, спустил его боксеры и достал член. Было как-то обидно, что ему приходится учитывать желания обоих — и старшего, и младшего брата. «У них есть только я, а у меня — они оба. Это несправедливо».
Вместе с запахом тела донесся слабый аромат геля для душа. Шиу осторожно прижался щекой к горячему стволу. Твердо стоящий, пышущий жаром член выглядел как-то жалко, и он поцеловал его в набухшую вену.
— Тебе нужно быстро кончить. Не сдерживайся.
Когда он взял в рот головку, Гону уперся руками в стенки кабинки, чтобы удержать равновесие. Шиу наполнил рот до отказа и принялся ублажать член своего эгоистичного младшего брата, по совместительству любовника. Он заглатывал как можно глубже, языком касаясь вен и нежно поглаживая ствол. Гону, которому, видимо, нравился процесс, то и дело постанывал, что ему больно или что он вот-вот взорвётся.
Желваки на стиснутых челюстях Гону вздулись. Он то запрокидывал голову от удовольствия, то опускал взгляд, не желая упускать из виду Шиу. «Мой прекрасный хён». Ему хотелось схватить затылок брата и грубо насадить на свой член, но он не желал причинять ему боль. На нём лежала обязанность заботиться и оберегать, особенно когда Доджина не было рядом.
Гону отстранился, и член со звуком вышел изо рта Шиу, чьи губы блестели от слюны, а приоткрытый рот выглядел порочно. Гону надавил пальцем на его язык. Скопившаяся слюна потекла по подбородку. Словно боясь упустить драгоценную каплю, Гону быстро наклонился и слизал её. Он накрыл своими губами покрасневшие от стараний губы и всосал всю слюну, скопившуюся во рту. Чмок, чмок. Непристойные звуки эхом разнеслись по туалету.
Шиу оттолкнул Гону и попытался отдышаться. Он схватил Гону, который сосал его язык до онемения, за руку и с силой сжал его суставы. Это был его собственный способ успокоить возбужденного брата.
— Я боюсь сделать тебе больно. Х-ха, мне тяжело.
Простонал Гону, схватив Шиу за щеки. Он больше не мог сдерживаться. В нём просыпались низменные желания. Они требовали заставить его смотреть на капли слез, падающие из глаз того, кто держит во рту его член. Увидеть лицо, искаженное от удушья. Как тогда, в бамбуковом лесу.
Подняв брата, который покорно смотрел на него, Гону поменялся с ним местами. Член брата тоже был в напряжении. «И в таком состоянии он предлагал пойти домой? Мило врёт».
— Ты же хорошо умеешь сдерживаться. Представь, что за стенкой старшая тётушка.
От торопливых движений Гону, штаны уже были спущены до бёдер. Шиу в панике схватил брата за запястье, но это было бесполезно. Горячее дыхание коснулось чувствительной кожи. Гону уткнулся носом в его пах и жадно вдохнул, а затем одним движением проглотил его член.
Это было совсем не похоже на нежный минет Шиу. Он сосал, заталкивая член глубоко в горло, и Шиу казалось, будто его сейчас вырвут с корнем. Он хотел прикусить губу, чтобы не издать ни звука, но вспомнил слова Доджина и вместо этого зажал рот рукой. Ему было трудно даже просто стоять на ногах. Бум. Чтобы удержаться и не поскользнуться, он уперся руками в грязные, тесные стенки кабинки.
Он опустил руку, зажимавшую рот, и подставил её под подбородок Гону. Глаза брата, смотревшего на него снизу вверх помутневшим взглядом, были прекрасны. Его младший брат, похожий на него и на Доджина, был так любим.
Почувствовав, что Шиу вот-вот кончит, Гону высунул язык и открыл рот. Одной рукой он сжимал свой член, а другой — член Шиу, двигая ими в одном темпе. Вскоре Шиу излился. Белёсая жидкость хлынула на алый язык Гону и вытекла за уголки губ.
Показав брату, тяжело дышавшему, свой язык, измазанный в сперме, Гону сглотнул.
— Зачем ты глотаешь эту грязь.
Вместо ответа Гону лишь улыбнулся, сощурившись, и у Шиу потемнело в глазах.
Рядом с Доджином он чувствовал твёрдую почву под ногами, а с Гону — будто существует лишь этот момент и нет ничего, что могло бы их сдержать. Словно они парят в пустоте, без опоры, держась лишь друг за друга, не зная, когда упадут.
В тесном пространстве кабинки были только он и его брат. Кроме Ча Гону перед ним, не было ничего важного. Он не хотел сейчас думать о том, что кто-то может услышать голос, полный блаженства. Забыв, где они находятся, Шиу молча развернулся. Он уперся руками в дверь и выставил зад.
Сзади раздалось тяжелое дыхание, и тело Гону прижалось к его спине. Бум! Кабинка снова содрогнулась с громким звуком. Гону переплел свои пальцы с пальцами Шиу на его руке.
— Ты пришел в универ, чтобы трахаться со мной, да?
В ответ на прямой вопрос Шиу замотал головой. Порочных утех им хватало и дома, но, по правде говоря, понимание того, что они находятся в университете, в публичном месте, вызывало возбуждение, от которого сводило низ живота. Грубость Ча Гону, который тяжело дышал сзади и терся о его зад, тоже возбуждала. Словно его схватил бешеный кобель, и он не мог вырваться.
Гону облизал языком покрасневшую мочку уха Шиу и продолжил:
— Я всё понял, ты сбежал с лекции, чтобы поиграть со мной.
В кабинке стало жарко и влажно. Хотя на улице была ранняя весна, и голой кожей ощущалась прохлада, по спине струился пот. Рука Гону пробралась под одежду и коснулась груди. Погладив влажную от пота кожу, она наконец остановилась на затвердевшем соске.
— Тише. Хочешь, чтобы пошли слухи, что первокурсник трахается со старшекурсником в туалете?
— Если бы я не умер, я был бы старшекурсником. Ну что, это та самая университетская жизнь, о которой ты так мечтал?
Шиу сжимался от возбуждения, нетерпеливо ожидания проникновения. Он повёл бедрами, и Гону, не мешкая, вошёл. Влажное нутро, несколько дней принимавшее только его, словно всосало член Гону. Медленно и глубоко. Войдя в тело брата, Гону проник до самого основания и властно прижался к нему.
От того, как горячий член безжалостно входил в его тело, Шиу задрожал. Пронзенный братом, он прижался к грязной стене туалета. От грубого ствола, заполнившего его до отказа, все волоски на теле встали дыбом. Казалось, он сгорит в этом пламени, но отстраняться не хотелось. Нет, ему хотелось, чтобы тот вошел ещё глубже, и он, изнывая от желания, наклонился и выгнулся сильнее. От ощущения трения бедра свело судорогой.
— Ча Шиу, ты сейчас похож на шлюху, ты в курсе?
Шиу двинул бедрами, и по туалету разнеслись шлепки. Так прошло утро первого дня его долгожданной учебы.
— Кажется, они надолго задержались в туалете.
— Были приняты меры по ограничению доступа посторонних. Они пробыли там около сорока минут, в настоящее время оба вернулись домой.
Закончив разговор, Доджин взял планшет с прикроватной тумбочки. Он и не ожидал, что Шиу будет вести себя в университете прилежно, но тот вернулся домой раньше, чем он предполагал. Даже из детского сада в первый день Ча Шиу вернулся домой позже, так что нужно выяснить, по чьей вине это произошло. К тому же, когда Гону учился один, он был довольно усердным.
Уставший, он так и не смог заснуть, наблюдая за братьями. Судя по тому, как они развалились на диване, они успели кончить. Раз были так утомлены, что пропустили оставшиеся лекции, значит, в туалете что-то произошло.
Брови Доджина сошлись на переносице.
Его младший брат научился кое-как выбирать время, но не место, и это доставляло хлопот. Похоже, ему придётся поскорее закончить дела и вернуться к любимым братьям.