Экс-спонсор (Новелла) | Глава 110
Над главой работала команда WSL;
Наш телеграмм https://t.me/wsllover
Дохон смотрел на Чонёна так долго и неподвижно, будто окаменев. Кадык несколько раз содрогнулся, словно он не мог решиться. Наконец плотно сжатые губы разошлись:
— То, что я сказал раньше… Беру свои слова назад. Впутывать сотрудников была эмоциональная реакция, и...
Резкий звонок телефона ворвался, как похолодевший воздух сквозняка. Дохон обрубил фразу, мельком глянул на циферблат: без пяти десять. Он бросил короткий взгляд на Чонёна, и извлёк из внутреннего кармана мобильник.
В ту же секунду пальцы Чонёна бессильно разжались, отпуская лацкан пиджака.
— Скоро буду. Ждите, — тихо распорядился Дохон в трубку, не сводя глаз с чужой ослабевшей руки. Связь оборвалась одним нажатием, но разговор уже разбился на осколки.
Провёл ладонью по лицу, смахивая невидимую усталость, затем опустил взгляд на Чонёна, чья голова по‑прежнему была склонена.
— Я поехал. Если что-то понадобится — звони.
«……» — Чонён едва заметно кивнул. Дохон поправил галстук, застегнул расстёгнутую пуговицу, встряхнул полы костюма и, не оглянувшись, вышел.
Только когда в коридоре хлопнула дверь, Чонён смог вздохнуть. Он откинул голову на подголовник и безучастно посмотрел в потолок. С утра они обменялись всего парой фраз, а изнутри будто вынули все силы. Тело обмякло на кровати.
В ушах ещё звенели последние слова Дохона, сказанные перед уходом.
«Только что говорил так холодно, будто в нём и капли крови нет… А теперь — «эмоциональная реакция»? Хорошо, что он отказался от своих слов, но легче от этого не стало».
Чонён снова прокручивал в голове недавний разговор. «Почему он так странно отреагировал? — грызла мысль. — Разве я был слишком резок? Нет, с чего бы? Это ведь он ранил меня и угрожал!»
Уткнувшись в подушку, Чонён ещё раз перебирал события вчерашнего вечера и нынешнего утра, пока наконец не заставил себя отстраниться от навязчивых картинок. Он поднялся, протянув затёкшие плечи, и вышел в гостиную.
На журнальном столике лежали вещи, оставленные Дохоном: полностью заряженный телефон, стакан прохладной воды, таблетки от несварения и безупречно сложенный носовой платок. Чонён задержал взгляд на этой аккуратной композиции, словно пытался прочесть подтекст, затем, поколебавшись, поднял стакан и сделал несколько больших глотков.
«Странно… с ужина ничего не ел, а мутит снова.»
Как только он переступил порог гримёрки ведущего актёра, воздух загудел от голосов:
— Чонён‑сси, слышал? Твой фильм, что на днях вышел, рвёт прокат! В топ‑20 уже, говорят. Инди‑лента, а? — с воодушевлением воскликнул кто-то.
— Я тоже смотрел! Классный вышел. И короткометражка твоя, помнишь? — подхватил другой.
— Вот что значит талант: и без гигантских бюджетов можно снять стоящее кино, — добавил третий, хлопнув его по плечу.
Дружелюбие ведущего актёра, который первым тепло поздоровался и заметил, что следит за статьями о молодой звезде, мгновенно превратило Чонёна в центр внимания.
— Если честно, я сам о премьере на стриминге из новостей узнал, — скромно признался он, потирая затылок.
— И отзывы отличные. Читал, что критики пишут? — интересовался ведущий.
— А… да. Говорят, что я красавчик… — ляпнул Чонён по привычке и тут же почувствовал, как уши залило жаром.
— Что? Ха‑ха! — актёр расхохотался. — Я про рецензии, а не про твою внешность, самовлюблённый ты наш.
— Ох… — Чонён густо покраснел, сообразив, как прозвучала его фраза. «Слишком зациклился на комментариях о внешности… какая стыдоба», — подумал он, бросив виноватый взгляд в зеркало гримёрного столика.
— Да брось, ты и правда чертовски мил, — ведущий беззаботно хлопнул его по плечу, и от лёгкого удара по мышцам пошла тёплая волна.
— …Спасибо за добрые слова. Хотя моя роль в сериале уже завершилась, я обязательно досмотрю его до конца, — ответил Чонён, чувствуя, как голос становится увереннее.
— Вот поэтому зрители и обожают бывших айдолов! Камера тебя любит, все твердят: «Верните его обратно!» — восторженно воскликнул актёр.
— Именно! — подхватил мужчина постарше. — В нём есть искра. Сценарист сказала: если вернуть в дораму не выйдет, то хотя бы на ток‑шоу. Потому тебя так срочно и вызвали. С твоим‑то расписанием это неожиданно, да? Только, пожалуйста, не сердись.
— Что вы! Такая честь для меня, — искренне поблагодарил Чонён.
— Это нам честь — лицезреть такое прекрасное лицо! — рассмеялся ведущий, и гримёрку заполнил мягкий гул смеха.
Первое смущение рассеялось. Чонён расправил плечи и решил держаться смелее. «Актриса была права — я и правда хорош собой. Не хвастаюсь: рейтинги растут, внешность — сплошной джек‑пот», — довольно отметил он.
Улыбнувшись, Чонён угостил всех десертами, которые ещё утром привёз менеджер; сладкий аромат клубники и цитруса быстро разошёлся по комнате, смешавшись с запахом грима и влажного лака.
«Актриса Чан Сори была права — меня действительно не было в списке гостей шоу», — вспомнил он, глядя, как ассистент раскладывает пирожные.
После выхода сериала и роста его популярности старые работы Чонёна — независимый фильм и студенческая короткометражка — внезапно вернулись в прокат и попали в топ рекомендаций.
«Сначала думал: совпадение. Но чем дальше, тем очевиднее — это не могло быть простой случайностью. Известный режиссёр не станет просто так монтировать мои давние, непримечательные картины. И то, что их моментально выкладывают на стриминги, да ещё столько статей…»
Пусть эти ленты и не тянули на шедевр, но яркие нарезки с его сценами мгновенно разлетелись по сети. И вскоре имя актёра Ю Чонёна заинтересовало куда более серьёзных людей.
Предложения сыпались как из рога изобилия, и его дерзкая фраза Дохону — «бросаю спонсорство, ухожу из профессии» — теперь казалась пустым звуком.
К тому же выяснилось: дядя и брат всё это время получали деньги от Дохона. Долг, который Чонёну придётся вернуть, рос до пугающих цифр; бросить всё и исчезнуть он уже не мог.
— Э‑э… актёр Ю Чонён‑ним! — окликнули его, когда он, попрощавшись с коллегами, выходил из гримёрки.
— Я из съёмочной группы программы. Вы могли бы оставить автограф… чуть позже? — парень поклонился, нервно теребя наушник. — О‑о, если неудобно, ничего страшного! — добавил он вскоре, почти спотыкаясь о слова.
— С радостью. Бумага и ручка есть? Сейчас у меня как раз свободная минута, — ответил Чонён, уже привычно смягчая голос.
— Да! Сейчас! — ассистент радостно порылся в сумке, протянул блокнот и гелевую ручку. Чонён взял их с лёгкой улыбкой; парень смутился ещё сильнее и снова поклонился. «К этому я уже привык», — подумал Чонён, сняв колпачок.
Вернувшись в свой офистель, Чонён сразу направился на крошечную кухню и распахнул холодильник. Рука, по старой памяти, сама потянулась к холодной банке пива — алюминий приятно звенел в пальцах. Но в голове всплыл строгий голос менеджера о завтрашних съёмках.
« Не стоит. Утром опять буду никакой…» — он с сожалением вернул банку на полку и вместо неё достал бутылку воды.
Холодная вода одним глотком скользнула в пересохшее горло. Чонён опустился на диван, вытащил телефон: «Глянуть бы, как там рейтинги…» На экране мигал один пропущенный вызов с неизвестного номера.
— Кто бы это? — пробормотал он.
«Спам, наверное…» — пальцы уже скользнули к кнопке блокировки, как телефон зазвонил снова тем же номером. Чонён поставил бутылку на стол, выдохнул и всё‑таки ответил.
— Это я, паршивец! — хлёсткий, идеально отчеканенный голос буквально полоснул по барабанным перепонкам:
— Б‑бабушка?! — глаза Чонёна широко распахнулись.
— Ага. Узнал, значит, старую каргу, — сварливо хмыкнула она.
Чонён на миг застыл, слова застряли где‑то между горлом и языком.
— Вы же в Америке были… Ах да, вы собирались ненадолго прилететь, — он спохватился, судорожно соображая, «Что она знает? Про развод? Про съёмки?»
— Ох… Простите. Столько всего навалилось в последнее время, — затороторил он, чувствуя, как в висках учащённо пульсирует кровь.
— Но что у тебя с голосом? Безжизненный какой-то. Опять этот Дохон треплет нервы?
Вопреки опасениям, бабушка свободно упомянула имя Дохона — похоже, о разводе она и не догадывалась. Смесь облегчения и вины скользнула ледяным комком по груди; Чонён криво усмехнулся:
— Нет, что вы. Просто очень устал сегодня.
— Ладно, устал… — буркнула она и неожиданно срезала угол: — Кстати, как обстоят дела с ребенком? Всё никак?
— Бабушка! Ну зачем сразу об этом… — простонал он, ощутив, как к щекам приливает жар.
— Знаю, молодёжь такое не любит. Но мне уже немного осталось. Хоть перед смертью увидеть, как ты окончательно станешь человеком Дохона, — не унималась она, давя на жалость.
— Ну что вы. Говорили же, лечение помогает, — мягко возразил Чонён.
— Помогает‑то помогает, а силы всё равно не те.
— Бабушка, в вашем возрасте страннее было бы, если бы они были прежними, — не удержался он от лёгкой усмешки.
В трубке послышалось сердитое сопение; Чонён прикусил губу, подавляя смешок.
— Тихо! Дохон, конечно, обещал стараться, и что? — щёлкнула она языком.
«Ну да, «старается» он по‑своему», — ехидно мелькнуло в голове Чонёна, — «Методы варварские, и спрашивать меня он не привык».
— Раз уж приехала, хочу собрать всех на ужин. Придёшь? Увидеться надо.
— Ужин…? — протянул он, в голосе проскользнуло беспокойство.
— Дохон сказал, придёт. А как до тебя доходит — молчит как воды в рот набрал. Вот я и решила сама позвонить, — заключила бабушка, словно ставя точку.