Возжелай меня, если сможешь. (Новелла) | 119 глава
Над главой работала команда WSL;
Наш телеграмм https://t.me/wsllover
Пожарная сцена мало чем отличалась от десятков других, уже привычных. Пламя бушевало, взметаясь в небо, и пожарные, едва выскочив из машины, быстро разошлись по своим позициям — чётко, слаженно, почти машинально.
Грейсон окинул взглядом царивший вокруг хаос и мгновенно отыскал Дейна, который уже доставал снаряжение. Не мешкая, он направился к нему.
Как и раньше, Грейсон ожидал получить указания, но в этот раз Дейн даже не повернулся к нему. Только молча отвёл взгляд, крепко сжимая топор одной рукой, а другой удерживая шлем, и двинулся прочь. Грейсон замер на месте, растерянно глядя ему вслед.
Неподалёку Диандре хмуро наблюдал за сценой.
— Что это с ними такое? — тихо спросил он. — Они что, поссорились?
Эзра едва скользнул взглядом в сторону Дейна и Грейсона, тут же вернулся к своей задаче:
— Сейчас не время об этом думать.
Диандре, удивлённый непривычной резкостью Эзры, поспешил присоединиться к работе, хотя странное неприятное чувство не покидало его. Все на станции помнили, как недавно Дейн устроил громкую сцену. Произошедшее было невозможно проигнорировать: за вспышкой ярости последовали внутренние проверки, вмешалась полиция, а медиа привычно взорвались кричащими заголовками. Общественное мнение мгновенно повернулось против Дейна.
Однако ситуация разрешилась так же внезапно, как и началась.
Вскоре выяснилось: человек, которого Дейн едва не забил до смерти, действительно оказался виновным. Но правда оказалась куда страшнее, чем кто-либо мог предположить.
С женой он расправился задолго до пожара — тело спрятал, скрыл, и продолжал жить, как ни в чём не бывало. После этого стал регулярно избивать собственного ребёнка. До тех пор, пока тот тоже не погиб.
Пожар и правда не был случайностью — он устроил его намеренно, чтобы замести следы. Причина, по которой он не избавился от тела ребёнка так же, как от жены, была пугающе проста: ребёнок не мог просто исчезнуть. Его отсутствие сразу бы заметили соседи, и тогда неминуемо последовало бы расследование.
В панике он решил инсценировать трагедию. Поджёг дом, рассчитывая, что всё примут за несчастный случай: мол, ребёнок сам спровоцировал возгорание, пока отец был на работе.
Но мир оказался не так простодушен, как предполагал преступник. Когда правда раскрылась, общественное мнение изменилось кардинально. Люди начали громко заступаться за Дейна:
— Конечно, он же пожарный! Это была справедливая расплата!
— Жаль, что сразу его не прикончил. Даже зря пожалел.
— Да ему медаль надо дать! Настоящий герой!
Хвалебные отзывы звучали отовсюду, расследования постепенно замяли, словно ничего и не было.
Но для начальника станции всё это нельзя было просто замести под ковёр.
— Убедитесь, что это больше не повторится. Дейна нужно держать под контролем, — суровый приказ Уилкинса мгновенно распространился по всей части. С тех пор каждый держал Дейна в поле зрения, настороженно, опасаясь, что он может снова выйти из себя.
И на фоне этой тревожной тишины напряжение между Дейном и Грейсоном стало особенно заметным. Диандре вновь поймал себя на том, что невольно наблюдает за ними, и поспешно отвёл взгляд, услышав тихий оклик Эзры, снова возвращаясь к работе.
«Столько говорили о великой любви, и вот теперь… Что вообще могло между ними произойти?»
Диандре никогда особо не жаловал Грейсона и даже испытывал некоторое удовлетворение от его нынешнего положения. Но холодность Дейна вызывала беспокойство. В последнее время он даже начал сожалеть, что иногда был слишком резок с Грейсоном, и от этого мысли путались ещё больше.
Глубоко вдохнув, Диандре покачал головой и заставил себя сконцентрироваться. Здесь нельзя было расслабляться: одна ошибка, и всё может закончиться плохо.
— Диандре, отойди! — внезапно крикнул кто-то за спиной.
Он резко обернулся и застыл на месте.
Горящее огромное дерево уже падало прямо на него.
Грудь Грейсона сдавило от тревоги. Что бы он ни говорил, что бы ни делал, Дейн продолжал не замечать его. Не смотрел, не отвечал на прямые вопросы и делал вид, что его не существует.
«Неужели всё правда заканчивается вот так? Зачем я тогда зашёл так далеко? О чём я вообще думал, когда решил, что имею право?..»
Расстояние между ними, которое, казалось, начало стремительно уменьшаться, вдруг превратилось в непреодолимую пропасть. Гораздо большую, чем была даже в день их первой встречи. Возможно, теперь — навсегда.
«Если всё действительно закончится так, если всё окончательно рухнет — что тогда будет со мной?»
Одна только эта мысль кружила ему голову. Это был не просто страх, а чувство намного глубже — будто земля уходит из-под ног и он стремительно падает в бесконечную пустоту. Пальцы его дрожали; снова и снова он машинально сжимал и разжимал кулаки.
«Как мне это исправить? Что я могу...»
Огромное горящее дерево стремительно падало прямо на кого-то. Грейсон даже не успел разглядеть, кто это был, но точно знал, что это не Дейн. Однако первой его мыслью была не тревога и беспокойство за человека, а тоненькая, отчаянная надежда.
«Если я спасу кого-то, как тогда его кота… Может, хотя бы тогда Дейн снова обратит на меня внимание.»
— Миллер, в сторону! — чей-то голос сорвался на крик, но Грейсон уже бросился вперёд. Это не было самоотверженностью или героизмом, это не было внезапно пробудившейся в нем любовью к работе пожарного.
Всё это было ради Дейна, ради той последней отчаянной надежды, что этот поступок хоть что-то изменит.
Оглушительный грохот разнесся по округе. Пылающее дерево рухнуло в нескольких сантиметрах от Грейсона, с глухим треском врезавшись в землю. Диандре застыл от ужаса: лицо побледнело, глаза широко раскрылись от шока, тело дрожало.
«Грейсон Миллер спас меня? Тот самый Грейсон Миллер действительно сделал это?»
— Вы в порядке? Никто не пострадал?
Со всех сторон начали сбегаться возбуждённые и взволнованные пожарные. Диандре не мог вымолвить ни слова. Он едва осознавал, что только что чуть не погиб, а спас его человек, от которого он меньше всего ожидал такого поступка. Грейсон же стоял не менее ошеломлённый, едва слыша, как коллеги поднимают его с земли и осыпают похвалами.
— Миллер, это было невероятно! Серьёзно, красавчик!
— Я недооценивал тебя. Ты правда один из нас.
— Миллер, нет, Грейсон! Ты герой, чёрт возьми! Уже второй раз ты спасаешь жизни!
Аплодисменты, восхищение, одобрение — всё это было для него чужим. Ни один голос не достигал сердца. Он сделал это не ради славы, не ради похвал и не ради того, чтобы его приняли коллеги.
Грейсон сделал это ради одного — чтобы Дейн просто посмотрел на него.
Но среди толпы не было Дейна. Среди тех, кто хлопал по плечу и проходил мимо — тоже. Нигде.
Дейн с самого начала не смотрел на него. С какой стати ему меняться сейчас? Грейсон выдохнул, и в этом выдохе было не облегчение, а тяжёлое смирение. И только тогда он увидел его.
Вдалеке Дейн спокойно стоял с пожарным шлангом в руках, методично справляясь с оставшимися участками пламени. Молчаливый и сосредоточенный — даже после такого происшествия он ни разу не взглянул на Грейсона. Будто ничего не произошло. Будто Грейсона вовсе не существовало.
И именно в этот момент Грейсон наконец понял, что именно он чувствует. Тяжесть в груди, острый ком, который был хуже злости, хуже горя.
— Хорошая работа сегодня, Дейн.
— До встречи. Все отлично поработали!
В конце рабочего дня гудели ничем не примечательные слова, произнесённые сотни раз. Дейн вышел из раздевалки и направился к парковке, шагая автоматически, думая лишь о том, как вернётся домой. Он не сразу заметил, что кто-то ждёт его у машины.
Даже в сумерках не нужно было присматриваться, чтобы понять, кто это. В округе был только один человек настолько внушительного роста и выверенной осанкой.
Дейн тяжело вздохнул и со звонким щелчком нажал на брелок ключей от машины. Фары мигнули в ответ, будто приветствуя хозяина.
— Дейн, — тихо произнёс Грейсон, когда тот уже проходил мимо, направляясь к двери.
Он повторил те самые уставшие слова, которые говорил, казалось, бесконечно:
Дейн никак не отреагировал, молча сел за руль и потянулся, чтобы закрыть дверь. Но на этот раз Грейсон сказал нечто совершенно неожиданное.
— Я знаю, что ты никогда не будешь меня любить.
Эти слова заставили Дейна замереть на полпути. Он медленно поднял глаза и встретил взгляд Грейсона. Тот стоял с привычно натянутыми уголками губ. Именно эту идеальную улыбку носил Грейсон, когда пытался не развалиться на части от того, что рушило изнутри.
— Значит… вот оно, отчаяние, — тихо произнёс Грейсон.
Он не спрашивал, не плакал, не умолял. Просто улыбался — с каким-то странным облегчением, словно наконец понял, что это за чувство. Как будто даже отчаяние стало для него чем-то… прекрасным.
Дейн долго смотрел на него в полной тишине. А после молча закрыл дверь и уехал. Мотор загудел, и уже через пару минут машина влилась в поток таких же — возвращающихся домой после работы.
Грейсон остался стоять на месте — тихий и неподвижный, будто вросший в асфальт.