Опасный Уровень (Новелла) | Глава 45
Над главой работала команда WSL;
Наш телеграмм https://t.me/wsllover
Местом, где наконец остановились два измотанных беглеца, был убогий гостевой домик с видом на ночное море. Гону был переполнен странными, смешанными чувствами в этот миг, лёжа на голом полу, на старом, пахнущем сыростью одеяле, которым до них пользовалось бог весть сколько незнакомых людей. Они лежали, тесно обнявшись, в полной темноте, даже не включая свет, затаив дыхание, и, казалось, совсем рядом, за тонкой стеной, слышался мерный, убаюкивающий шум разбивающихся о берег волн. Гону, как ни странно, находил всю эту ситуацию на удивление романтичной.
— Тогда тоже был точно такой же гостевой домик, — тихо прошептал он.
Гону легонько, почти невесомо прикусил кончик уха Шиу, который упорно делал вид, что совершенно не помнит ту самую ночь, которую нельзя было ни забыть, ни тем более забывать.
В комнате было слишком тепло, почти душно. Ему стало невыносимо жаль своего хёна, который всё это время не переставал напрягаться и мелко дрожать, и он ещё крепче обнял его сзади. «Если бы мы не были сейчас вместе, я бы, наверное, снова провёл всю ночь в гнетущем одиночестве, отправляя ему дурацкие, бессмысленные сообщения», — подумал он. Поэтому, если он рядом с братом, ему было совершенно всё равно где. По крайней мере, он был не один.
Этот убогий гостевой домик у порта был одним из тех мест, где на короткое время останавливались портовые рабочие или случайные моряки. Место, где люди ненадолго задерживались, чтобы потом однажды исчезнуть, как утренний туман, как дуновение ветра. Поэтому им пришлось, не торгуясь, оплатить проживание сразу за неделю вперёд. В их нынешнем положении беглецов, которые не могли с уверенностью сказать, когда им снова придётся сорваться с места, им ничего не оставалось, кроме как заплатить ровно столько, сколько того хотел ушлый хозяин.
— Он нас уже нашёл? Он преследует нас?.. — голос Шиу дрожал.
— Нет. Теперь это будет не так-то легко.
— Я купил несколько билетов-обманок в совершенно другие города, — начал он перечислять, — и на всякий случай, зайдя в туалет на одной из станций, дал немного денег какому-то парню и переоделся в его потрёпанную одежду. — Гону усмехнулся. — Словно и этого было мало, я постоянно смешивался с толпой и несколько раз пересаживался на другие поезда на совершенно неизвестных мне станциях.
При одной только мысли о том, что его идеальный старший брат сейчас, возможно, и вправду вот-вот умрёт от бессильной злости, уголки губ Гону сами собой поползли вверх.
«Я собираюсь полностью избавить его от этого проклятого клейма — „Ча Шиу, принадлежащий Ча Доджину“. Избавить от всего: от волос одинаковой длины, от одежды, которую тот носил исключительно по чужому, навязанному вкусу, от нелюбимой еды, которую ему приходилось насильно в себя запихивать, и даже от того унизительного способа, которым он извергал семя с помощью чужих, властных рук — от всего этого дерьма. Если так, шаг за шагом, по одному, стирать из него Доджина, разве не придёт однажды тот день, когда даже его сердце, которое они так неудобно и несправедливо делили на двоих, станет наконец полностью, безраздельно моим? С глаз долой — из сердца вон».
— Завтра у нас будет много дел, — сказал он вслух.
— Давай просто на время спрячемся здесь, Гону, а?
— Нельзя. Нам нужно купить тебе новую одежду. И новые телефоны. И нормальную еду для тебя.
Сказав это, Гону принялся осыпать поцелуями голову своего брата. Слабый, едва уловимый аромат шампуня и незнакомый, солёный запах чужого морского ветра. И ещё… острый, пронзительный запах тревоги. Если немного изменить угол зрения, вся эта ситуация была не так уж и плоха. «Хоть он и не увидел её лица, мы всё же побывали там, где сейчас находится наша мама, так что, если немного пофантазировать, можно представить, что мы просто обзавелись своим первым, пусть и убогим, но собственным гнёздышком. Или мы просто двое отчаянно влюблённых, сбежавших ото всех на край света?» — Хотя, конечно, ни одна из этих романтических фантазий и близко не могла сравниться с их жестокой, извращённой реальностью.
— Найти нас… для хёна это не составит ни малейшего труда, — голос Шиу был полон безнадёжности.
— Знаю. Судя по тому, как тебя каждый раз с лёгкостью ловили, именно так и есть.
Тот просто сидел где-то у себя в кабинете и названивал по телефону, но каким-то непостижимым, почти дьявольским чудом всегда безошибочно находил точное местоположение Шиу. Гону до сих пор не мог до конца понять Доджина, который всегда оставался до смешного невозмутимым, даже когда он, Гону, огрызался и в ярости спрашивал, почему тот немедленно не забирает своего сбежавшего «питомца». Более того, если вспомнить недавние события в Содо, возможно, Доджин уже обо всём догадывается. Может, всё это — лишь невидимое, молчаливое перетягивание каната между ним и его старшим братом. Но сейчас это было уже неважно. Гону слишком хорошо изучил его методы и на этот раз был полон решимости не допустить ситуации, в которой измученный, сломленный Шиу сам вернётся к своему мучителю.
— Говорят, раз в пять дней туда ходит паром, на самый дальний от материка остров. Мы сядем на этот паром.
— Угу. Говорят, там совсем нет машин, поэтому и светофоров тоже нет.
Шиу, который всё это время лежал, напряжённый как струна, медленно повернулся и посмотрел на Гону. В его глазах впервые за долгое время блеснул живой интерес к этому рассказу, который его младший брат как бы невзначай, но с такой надеждой начал. Эту информацию Гону собирал по крупицам, пользуясь школьным компьютером, на тот случай, если Доджин решит проверить и отследить его поисковые запросы. Когда он только составлял этот план побега, всё это казалось ему какими-то бесполезными, случайными сведениями, на которые он почти не обращал внимания…
— Там есть пляж, полностью покрытый идеально гладкой чёрной галькой, говорят, он очень красивый.
Гону молча, с нежностью смотрел на Шиу, который, слушая его тихий, уверенный голос, понемногу избавлялся от своей удушающей тревоги. Все те бесконечные, мучительные прошлые ночи, когда он ничего не мог поделать и лишь часами, украдкой, смотрел на его спящее лицо. Вспоминая все те моменты, когда он подавлял рвущиеся наружу чувства и лишь тайком, в одиночестве, давал волю своему запретному желанию, нынешний миг казался ему каким-то волшебным, нереальным сном. И Гону без умолку шептал, шептал, шептал… обращаясь к тому самому Ча Шиу, который в этот момент не был ничьим младшим или старшим братом, а был просто им самим.
— Там ещё есть огромные, как великаны, ветряки, и с их помощью местные жители вырабатывают электричество.
— …Наверное, это ветряная электростанция, — сдержанно, почти по-взрослому, ответил Шиу.
Несмотря на такой прозаичный ответ хёна, Гону снова порылся в своей памяти и стал перечислять всё, что ещё мог вспомнить. И эти сверкающие, обнадёживающие, сияющие образы, один за другим, словно драгоценные камни, аккуратно складывались в самом сердце Шиу. Услышав, что по ночам с этого пляжа особенно хорошо видны звёзды, Шиу медленно закрыл глаза и попытался представить… Чёрная, безлунная ночь, усыпанная мириадами звёзд. Чёрный, как смоль, галечный пляж. И он сам, подняв голову, смотрит на бескрайнее ночное небо.
Он отчаянно пытался представить, какое у него при этом будет выражение лица, но это оказалось на удивление нелегко. Он пытался посмотреть на себя, стоящего там, в полном одиночестве, как бы со стороны, даже мысленно касался собственного лица, пытаясь угадать, прочесть на нём хоть какое-то выражение, но так и не смог. Оно оставалось пустым.
Шиу, поглубже натянув на глаза вязаную шапку, нервно, почти украдкой озирался по сторонам в тесном магазине электроники. Если ему что-то было нужно, он всегда просто говорил об этом Доджину, и нужная вещь тут же появлялась. Сам процесс выбора и покупки товаров он не совершал уже так давно, что почти забыл, каково это. Этот магазин, который местные жители с гордостью называли самым большим и единственным в этом районе, на самом деле оказался довольно маленьким и убогим. В тесном, почти клаустрофобическом помещении множество телевизоров было плотно, в несколько рядов, развешано по всей стене. Казалось, это было наглядным отражением отчаянного намерения хозяев вывесить и продать как можно больше товаров на ограниченном пространстве.
— Нет, я же вам говорю, нам хватит и этих двух самых простых… — доносился до него голос Гону.
— Я всё же покажу вам и эту модель, она сейчас идёт с большой скидкой.
Они зашли сюда, чтобы купить себе хоть какую-то одежду и новые телефоны. Но как только они вошли в магазин, настырные продавцы тут же, как пиявки, прицепились к Гону, который собирался было сразу купить первый попавшийся под руку аппарат, и принялись наперебой показывать ему более дорогие модели или навязчиво рекомендовать товары, связанные с заключением контрактов операторов сотовой связи.
Шиу изо всех сил старался не вести себя неловко, делая вид, что с интересом разглядывает выставленную на полках электронику, пытаясь играть роль человека, привыкшего к таким местам. Он чуть поправил в руке шуршащий пакет с мандаринами, которые они купили по дороге в уличной палатке, и принялся без особого интереса листать аккуратно разложенные на стенде рекламные каталоги.
Затем он медленно поднял голову и посмотрел на плотно развешанные по стене телевизоры. Все они, как один, показывали одни и те же полуденные новости, словно хвастаясь друг перед другом, какой из них дороже и лучше по качеству. Он мельком проверил ценник на самом большом и красивом из них. Быстро пересчитав нули, он с горечью понял, что с теми деньгами, что у них сейчас были на руках, о такой роскошной покупке не могло быть и речи. «Интересно, а какого размера был тот, что стоял у нас дома?..» — Шиу мысленно представил себе просторную гостиную в их «маленьком домике». И пока он был полностью погружён в эти свои невесёлые мысли, на одном из экранов, прямо рядом с лицом невозмутимого диктора, вдруг появилось до боли знакомое лицо.
[УСКОРЕНИЕ ИННОВАЦИЙ В SC GROUP С НАЗНАЧЕНИЕМ ЧА ДОДЖИНА НА ПОСТ ВИЦЕ-ПРЕЗИДЕНТА]
На всех экранах одновременно, как по команде, появилось безупречное изображение Доджина. Как он уверенно идёт, как вежливо, но свысока кланяется. И как он что-то говорит с высокой трибуны — всё это транслировалось одновременно на десятках экранов, заполняя собой всё пространство. Звука в магазине не было, поэтому Шиу не мог разобрать, о чём именно тот говорит. На одно ужасное мгновение ему показалось, что у него перехватило дыхание. А когда его взгляд встретился с холодными, пронзительными глазами Доджина, смотрящего прямо в объектив камеры, он и вправду на несколько бесконечных секунд забыл, как дышать, и застыл на месте, как вкопанный. Чёрный пластиковый пакет, который он держал в ослабевшей руке, выскользнул, и ярко-оранжевые мандарины с глухим стуком покатились по грязному полу магазина.
«Нужно подобрать», — мелькнула слабая мысль. — «Но тело… тело совершенно не слушается». Он, как дурак, просто застыл на месте, принимая на себя десятки устремлённых на него с экранов безжалостных взглядов. В какую бы сторону он ни поворачивал голову, он неизбежно, раз за разом, встречался взглядом с ним. Идеально отглаженная рубашка с воротником на булавке и безупречно завязанный галстук, холодный, ничего не выражающий взгляд. Несмотря на то, что он вот так трусливо сбежал и покинул его, тот был совершенно невредим, всё тем же, кем Шиу всегда так отчаянно восхищался.
Его гладкие, почти красные губы беззвучно двигались, он что-то говорил, но ничего не было слышно. «Шиу. Малыш мой». Хотя Доджин никогда бы не смог произнести такие нежные слова с таким ледяным взглядом, мозг Шиу упорно, отчаянно обманывал его этой сладкой ложью.
Изображение на экране резко сменилось, и тут же рядом с Доджином появилось ещё одно до боли знакомое лицо. Лицо Тэмин. Её светлое, всегда полное уверенности и жизни лицо, теперь выглядело совершенно холодным, ничего не выражающим, почти как маска.
[SC GROUP И SEWOON FINANCIAL. СОЗДАНИЕ ПАУТИНЫ ВЫГОДНЫХ БРАЧНЫХ СОЮЗОВ В ДЕЛОВОМ МИРЕ]
[ДВИЖЕНИЕ К СОЗДАНИЮ НАДЁЖНОЙ ОСНОВЫ ДЛЯ СТАБИЛЬНОЙ ПЕРЕДАЧИ ПРАВ УПРАВЛЕНИЯ]
Под видео жирными, кричащими буквами появились новые субтитры.
На растерянные слова продавца Гону наконец обернулся. Увидев экран телевизора, на котором застыл отсутствующий, почти стеклянный взгляд Шиу, Гону без малейших колебаний широким, быстрым шагом подошёл к своему хёну и молча, не говоря ни слова, наклонился. Он так же молча, один за другим, собрал нелепо раскатившиеся по полу мандарины.
«Так вот почему этот грёбаный ублюдок был так занят и не приходил в последнее время домой! Продвижение по службе и эта запланированная, выгодная для всех женитьба. И она что, всерьёз собирается выйти за этого конченого психа, даже видя, зная всё это? А как же тогда все те слова, которые он говорил Ча Шиу? Вся та ложь?» — В голове Гону вихрем пронеслось множество гневных, ядовитых вопросов, но сейчас было совершенно не до них.
— Эй, ты чего? — тихо спросил он, дёргая Шиу за рукав.
— …Он… он внезапно появился, и поэтому… — пролепетал Шиу, не в силах оторвать взгляда от экрана.
— Давайте это сюда, — сказал Гону продавцу, забирая у него пакет с собранными мандаринами.
Взяв у продавца пакет с телефонами и белый конверт со сдачей, Гону мёртвой хваткой вцепился в запястье брата и почти силой потащил его за собой. Он шёл не оглядываясь, пока они не свернули в какой-то узкий, безлюдный переулок. «Мы ведь и вправду сбегаем. Мы постоянно движемся вперёд, пытаясь отдалиться от него, но старший брат всё равно вот так, совершенно внезапно, настигает меня и моего хёна. Словно назойливая дневная луна, которая упрямо следует за тобой, как бы далеко и быстро ты ни бежал. Точно так же и Ча Доджин неотступно следует за мной и Шиу».
— Да иди ты помедленнее! — наконец не выдержал и крикнул Шиу, вырывая свою руку из его руки.
Гону в ответ с глухим, яростным ругательством швырнул на грязную землю всё, что до этого держал в руках.
Побитые и раздавленные мандарины жалко покатились по земле. Шиу почувствовал, как к горлу подступает тугой, горячий ком, и глаза предательски застилает влага. «Это… это я хочу плакать потому, что мне просто жалко эти несчастные мандарины», — отчаянно попытался он обмануть самого себя. Крепко, до боли сжав губы, Шиу опустился на землю и принялся молча, один за другим, собирать раздавленные, испачканные фрукты.
— Что, блять, до сих пор трясёшься? Боишься, что он, как какой-нибудь призрак из дешёвого ужастика, сейчас вылезет прямо из телевизора?
— Когда? Ты на себя посмотри, ты же и сейчас весь дрожишь.
Гону тяжело опустился на корточки, схватил за плечи всё ещё собиравшего мандарины Шиу, резко поднял его и крепко, почти отчаянно, заключил в свои объятия. Его маленькое, хрупкое тело слабо, почти незаметно дрожало. И Гону отчётливо чувствовал, как бешено, словно готовое вот-вот взорваться, колотится его сердце. Это была та самая, выматывающая любовь-ненависть к Доджину. Сердце, которое одновременно и любит, и ненавидит своего мучителя. «Мой бедный, бедный хён. Этот ублюдок сначала приручил его нежными, сладкими словами и пустыми обещаниями, а теперь наказывает его самым жестоким и болезненным способом, какой только можно вообразить».
— Ты же не поверил ему? — тихо, почти на ухо, спросил Гону.
— Ведёшь себя как полный идиот.
Нужно было сейчас сказать что-то хорошее, доброе, подбадривающее, но правильные слова никак не шли на ум. Этот путь, по которому они сейчас шли вместе, не должен был становиться грустным, страшным и пугающим. Каждый его миг должен быть наполнен трепетом и сладким предвкушением свободы, но Гону ненавидел Шиу за то, что тот так предсказуемо, так по-детски реагировал на эту дрянную, дешёвую уловку Доджина.
— Я просто… я просто не ожидал, вот и удивился, только и всего, — наконец пролепетал Шиу.
Ложь. Наглая, отчаянная ложь. Его грудь разрывалась от жгучего чувства предательства и горькой обиды, и в то же время, наоборот, он чувствовал, как кровь, кажется, стынет в жилах и вся уходит из тела. Может, именно поэтому он и дрожал так сильно.
— Ты… — начал было Гону, но Шиу его перебил.
— Не преувеличивай. Хватит уже беситься. Такая жалость, что это всё-таки случилось.
Шиу медленно поднял руку и осторожно похлопал Гону по спине. Тот просто ревновал, видя, как он реагирует на Доджина, который был всего лишь бесплотной, лживой оболочкой на экране телевизора. Возможно, его старший брат, он сам и его младший брат всё это время лишь поддерживали этот хрупкий, ожесточённый баланс, то притягивая, то отталкивая друг друга в бесконечном, изматывающем танце. В таких нездоровых отношениях ревность была самым губительным, самым изматывающим чувством. Его зависимая, больная привязанность в один момент могла, как река, течь к Доджину, а в другой — к Гону, но в конечном итоге суть её от этого не менялась.
Но сейчас, в этот самый момент, он хотел, оставив в своём сердце лишь самую малость для другого, почти всё, что у него было, излить на своего отчаянного, ревнующего младшего брата.
Глава 46