Ливень (Новелла) 99 глава
— Похоже, твоя течка близка. Пока что симптомы будут напоминать грипп, так что будь осторожен.
Лайл понял это ещё до того, как Хэ Джин успел произнести хоть слово. Его напряжённое лицо, застывшее в жёстком беспокойстве, само по себе вынудило Хэ Джина рассеянно кивнуть, когда тот предложил поехать в клинику.
— Ах… мне нужен рецепт на подавители…
До сих пор слугам особняка удавалось незаметно снабжать его лекарством. Вспомнив об этом, Хэ Джин невольно вздрогнул — впервые за долгое время.
Врач, наблюдавший их обоих, ощутил холодный пот на висках. Как личный специалист Лайла по феромонам, он был напряжён с того самого момента, как Хэ Джин переступил порог кабинета. Только он один знал правду: рецессивный омега перед ним был истинной парой Лайла. Даже ближайшие помощники верили, что его затянувшаяся болезнь объясняется лишь проблемами с феромонными железами.
В нормальных условиях это не должно было вызвать серьёзных сложностей. Но постоянное избегание Лайлом полноценного снятия феромонного напряжения сделало ситуацию куда более запутанной.
— …Прошу прощения, нам нужно поговорить наедине, — обратился врач к Лайлу.
Было нелегко объяснить Хэ Джину, что подавители могут больше не помочь. Лайл, не желавший оставлять его одного, замялся. Но Хэ Джин, вопреки ожиданиям, лишь кивнул.
— Всё в порядке, — заверил он.
— Есть какая-то проблема? — тут же спросил Лайл, отойдя в сторону. Он отвёл взгляд, скрывая тревогу, но пронзительный холод в его глазах, обращённых к врачу, говорил сам за себя.
Подавив желание рухнуть от тяжести момента, врач сдался и продолжил:
— В этот раз лучше не назначать подавители.
— Вы принимаете их без перерывов уже несколько лет.
Врач скользнул взглядом на Лайла, от которого исходила хищная, едва сдерживаемая аура. Подбирая слова осторожно, он продолжил:
— У рецессивных омег течки часто бывают нерегулярными. Поэтому я всегда говорил: использовать подавители стоит лишь при крайней необходимости.
Врач всё это время выписывал препараты, думая, что они предназначены какой-то омеге в особняке. Теперь же стало ясно — никакой другой омеги не существовало.
Слуга, который должен был объяснить всё Хэ Джину, промолчал. Тот оставался в неведении, а Лайл, даже не задумавшийся об этом раньше, готов был удариться головой о стену от досады.
— Более того, ваш гормональный баланс сейчас крайне нестабилен. Думаю, это связано с присутствием рядом доминантного альфы.
— При таком уровне вероятность зачатия заметно снижается. Вы недавно практиковали снятие феромонного напряжения вместе?
Как и ожидалось, они до сих пор не решились. Если бы да, организм Хэ Джина постепенно привык, и ситуация улучшилась бы. Но отсутствие взаимного снятия лишь усугубляло разлад.
Выражение лица врача потемнело окончательно.
— Так же, как у альф накапливается давление в железах, у омег тоже могут возникнуть осложнения. Но, в отличие от головокружения, это может привести к бесплодию.
— Поэтому на этот раз лучше разрешить вопрос правильно. Если человек рядом не вариант — стоит подумать о другом альфе.
Он ожидал яростного возражения Лайла, но оба лишь оцепенели от самой возможности такого исхода.
Врач, сбитый с толку, закончил консультацию с недоумением на лице.
Тяжёлая тишина опустилась на спальню. Врач сказал, что течка начнётся через день-два.
Хэ Джин не помнил, как вернулся в особняк. Механически помылся, вышел из ванной и, опустошённый, растянулся на кровати.
Голос Лайла прозвучал низко и хрипло, когда он вошёл в комнату. По коже пробежала дрожь.
И только тогда Хэ Джин понял — это ведь изначально спальня Лайла. Его охватил жаркий стыд. Он чувствовал себя слишком беспечным, особенно на пороге течки.
Альфа с трудом сдерживал себя. Едва уловимый запах феромонов Хэ Джина, приторно-сладкий, жёг горло. Он обливался холодной водой, пытаясь усмирить расползающееся желание, но всё равно его сводил с ума аромат влажной кожи после душа.
Ещё до визита в клинику он собирался держаться подальше, пока омега был на подавителяхах. Но теперь, узнав о вреде препаратов, он не мог отступить.
И потом — слова врача о «другом альфе».
В тот момент он словно рухнул в пропасть. Как мог он не понимать? Для него существовал лишь Хэ Джин. Но для Хэ Джина? Он мог уйти, он мог выбрать другого.
Чем дольше Лайл думал об этом, тем темнее становилась пустота внутри.
Хэ Джин, неловко взглянув на него, замялся. Он понимал: именно эта неуверенность ранит его ещё сильнее. Но не мог иначе. Он боялся, что Лайл сам скажет — уходи. Найди другого.
Одержимый, Лайл осторожно шагнул ближе. Каждый шаг был борьбой с самим собой. Наконец, оказавшись рядом, он опустился на одно колено к краю кровати.
Хэ Джин, сидевший неловко, опустил взгляд на него. Лайл боялся увидеть в этих глазах презрение. Но ещё страшнее было — представить, что он уйдёт.
Голос Лайла дрогнул, в нём слышалась мольба. Хэ Джин распахнул глаза, глядя, как золотые ресницы дрожат.
— Пожалуйста… не иди к другим.
— Я знаю… я не имею права просить. Но… прошу…
Не договорив, он уткнулся лицом в его колени. Волны феромонов, тяжелые и отчаянные, разлились вокруг. Это был уже не властный, а сломленный Лайл.
Хэ Джин никогда и не думал идти к другому альфе. Чужие феромоны казались ему в тягость.
Но он знал: даже если бы он сказал обратное, Лайл всё равно принял бы это. Принял бы, даже если бы его сердце разлетелось в прах.
Он сам страдал от накопления, но ни разу не сказал об этом. И даже теперь, вместо требования — лишь мольба.
Жар под кожей нарастал, как спелый плод, готовый лопнуть. Под пупком копилась тянущая сладкая боль.
Он поднял голову, будто ожидая приговора. В его глазах блестела влага — такие же глаза, как в тот снежный день.
И обладая силой забрать его без спроса, Лайл этого не делал.
Поэтому Хэ Джин поддался собственному импульсу.
— Помоги мне. …Мне нужно снятие феромонов.
Он сказал предельно ясно, боясь, что его поймут неправильно.
Но Лайл замер, словно окаменев.
Может, всё же недостаточно ясно? Хэ Джин неловко почесал затылок, чувствуя жар своей кожи. Но слова застряли, и он, смутившись, прикусил губу.
И тогда Лайл наклонился и коснулся его губ языком в том месте, где тот их прикусил.
Хэ Джин замер, поражённый, а когда понял, что произошло, щеки полыхнули.
Лайл посмотрел на него и вновь склонился, легко коснувшись его губ. От поцелуя по телу разлилось покалывание, вместе с ним — соблазнительный привкус феромонов.
Он просил подтверждения снова, словно не мог поверить. Большая ладонь легла на запястье Хэ Джина, пальцы скользнули по коже, задержавшись на тонких шрамах. Он касался их так бережно, будто они причиняли ему самому боль.
Большой палец скользнул по изгибу запястья выше. Дыхание Хэ Джина участилось, и в воздухе расплескались его феромоны.