Отвали (Новелла) | Глава 7
Над главой работала команда WSL;
Наш телеграмм https://t.me/wsllover
До самого общежития мы дошли молча. Я украдкой бросил взгляд на Люсьена, который шагал вплотную, и едва заметно вздохнул. Со дня, когда тот пришел в команду, всё будто перевернулось: раньше это я преследовал Люсьена ради гребли, теперь же роли поменялись местами.
Может, теперь он мстит мне за те недели? Просто приклеился — и всё тут.
Куда бы ни пошёл — в кампусе он всегда оказывался рядом: утром до занятий, после них, в обед, до тренировки и сразу после. Даже на тренировках неизменно занимал соседний тренажёр. Теперь еще и провожал до самого общежития, словно завершал обязательный ежедневный ритуал. Из-за этого казалось, будто я целую вечность не обедал со своей компанией, почти не видел их и не говорил ни о чём, кроме учёбы и тренировок.
Пульсация боли под черепом напоминала о себе всё сильнее. Я-то наивно полагал: всё закончится, как только он пойдёт в греблю. А получилось наоборот — Люсьен только вцепился мертвой хваткой, как клещ.
Сам виноват. Все предупреждали: с Люсьеном Хёрстом связываться нельзя. А я не послушал.
Впервые в жизни чувствовалась горечь от собственных решений. Даже что-то похожее на раскаяние шевельнулось глубоко внутри, под ребрами.
Но так ведь не может продолжаться вечно. Сколько бы я ему ни досаждал раньше, уже точно хватит. Пора прекращать. Для него же это будет лучше.
Приняв решение, я внимательно осмотрелся. Дорога к общежитию была почти пуста: редкие фонари отбрасывали длинные тени, деревья по обе стороны тревожно шуршали под порывами ветра. Ночь, тишина — никого вокруг. Убедившись, что аллея безлюдна, я уже открыл рот, чтобы заговорить… но вдруг в голову ворвалась совершенно дикая мысль.
А что, если он сейчас что-нибудь сделает? Здесь же никто и не узнает…
От жуткого предположения передёрнуло, но я тут же попытался это отбросить.
Ерунда. Если бы он хотел что-то выкинуть, было ведь уже полно возможностей — зачем ждать до сих пор?
Я почувствовал себя полным идиотом из-за таких мыслей, но всё же решился завести разговор:
— Ну как оно, Люсьен? Справляешься?
Он не ответил сразу. Помолчал, потом едва заметно покачал головой. Не то чтобы я ожидал чего-то другого, поэтому лишь с трудом подавил очередной вздох.
Ну да, и так видно, что прогресса никакого.
— Ничего, — выдал я, стараясь сделать голос бодрым, — со временем получится. Я и сам поначалу много тупил.
В попытке разрядить обстановку я со смехом припомнил пару нелепых историй о собственных провалах на первых тренировках. Люсьен слушал молча, не выражая никаких эмоций. Говорить в пустоту оказалось утомительно, и быстро стало ясно: надолго меня не хватит. Цель-то у меня была другая, так что я почти сразу перешёл к главному:
— Слушай, а может, попробуешь пообщаться с другими ребятами? Это и для тренировок, и для общего ритма полезно. В гребле важно работать одной командой, так что если поближе с ними сойдёшься, может, и дела пойдут лучше? Раз уж ты тут, почему бы не завести друзей?
«Хватит уже таскаться только за мной», — хотел сказать я, но вслух это прозвучало мягко, почти между строк.
В ответ Люсьен просто моргнул, даже не замедлив шаг.
Он что, не понял? Мысль только успела созреть в голове, и вдруг я осознал: для него это, наверное, действительно в первый раз.
Может, я вообще его первый друг в жизни?
От этой мысли по спине снова побежали мурашки. Нужно было сказать чётче.
— Послушай, тебе ведь не обязательно всё время держаться только меня, правда? — Я попытался улыбнуться мягко, как мог. — И на тренировках не обязательно садиться рядом. Почему бы не сесть рядом с кем-то, кто уже давно в команде? Так будет полезнее, правда. Я ведь тоже новичок, учусь вместе с тобой. И тренера можно спрашивать чаще о том, что тебе непонятно — это нормально.
«Ну теперь-то он поймёт?» — с надеждой подумал я. Но Люсьен неожиданно открыл рот, и следующая фраза прозвучала так, что онемела кожа головы.
— Э-э? — От удивления я аж споткнулся на ровном месте. Стоял, хлопал глазами, не зная, что ответить. Люсьен своим обычным медленно-тягучим голосом добавил:
— Если мы друзья, разве не естественно проводить время вместе?
— Э… а? — В голове словно раздался хлопок — всё опустело.
Я уже хотел что-то возразить, но Люсьен снова опередил:
— Ты сам сказал. Что я тебе нравлюсь.
Тело словно пронзило током — я не мог вымолвить ни слова, только беспомощно смотрел на него, не в силах отвести взгляд. А он продолжал, чуть склонив голову, по-прежнему упрямо:
— Именно так мы и стали друзьями, разве не так? Ты предложил, мы вместе занялись греблей… А теперь ты так говоришь… Ты тогда солгал?
Я чуть не икнул от неожиданности. По спине пробежал ледяной холодок, хотя вокруг не было ни ветра, ни посторонних звуков — только пустая аллея, глухая ночь и мы вдвоём под мутным светом фонаря. Бежать было некуда. Люсьен смотрел на меня не мигая, пристально, как хищник — выжидающе. Я ощущал себя глупой птицей, захлопнувшей собственный силок. Полный тупик.
Запоздало придя в себя, я замотал головой и попытался перевести всё в шутку, изобразив громкий, нарочито беззаботный смех:
— Да ну что ты! Конечно, нет! Мы же друзья, как можно вообще такое подумать? Обидно даже…
Я притворился, будто по-свойски приобнял его за шею, специально потершись щекой волосы, словно мы и правда были лучшими друзьями. А после громко добавил:
— Да ладно тебе, ты ведь всё равно запасной, так что и не думай выкладываться на полную. В основе места тебе всё равно не светит. Давай расслабимся, а? Не парься.
Может, он сам бросит? Решит, что это не для него… Было бы идеально.
Я прекрасно знал, что атмосфера в команде по гребле такова, что от такого запасного только лишние хлопоты. Понимал ли это Люсьен? Неясно. Но даже если и понимал, ему, похоже, было всё равно. Раз уж я сам его привел, выгнать не получится, но если он сам уйдёт… Вот это был бы идеальный выход.
Я своё дело сделал. Привёл его, так что всё по-честному. И даже если уйдёт — мне не в чем будет себя винить. А Эмилио тем более. Запасные — это дело десятое.
Но Люсьен снова нарушил мой план.
— Ничего. Я справлюсь, — тихо пробормотал он своим обычным скрипучим голосом.
Я, не убирая руки у него на шее, невольно посмотрел вниз как раз в тот момент, когда Люсьен поднимал взгляд. И встретился с пугающе-фиолетовыми глазами. В его лице, обычно замкнутом, мелькнула едва заметная улыбка.
— Спасибо, что беспокоишься обо мне.
После этого я просто не нашёлся, что ответить. Все слова застряли где-то внутри, а голос пропал.
— Ха-а-а… — Протяжный громкий вздох вырвался сам собой. Я сидел на краю кровати, обхватив голову руками, и вздыхал, кажется, уже в десятый раз. Легче от этого не становилось. Оливер, мой сосед по комнате, сидел за столом в наушниках, корпел над каким-то заданием, но вдруг поднял глаза, увидел меня в таком виде и едва не подпрыгнул от удивления:
Я попытался сдержать очередной вздох, но, по выражению лица, наверное, и без того было видно: настроение мое хуже некуда. Оливер снял наушники, повернулся на стуле, обняв спинку руками, и уставился прямо на меня:
— Что у тебя случилось? Давай, выкладывай уже. — Он протянул ногу и легонько пнул меня по голени, после чего обиженно буркнул: — Ты в последнее время совсем исчез, с нами не тусуешься, а теперь ещё и молчишь?
Оливер был одним из тех, кто яростно отговаривал меня связываться с Люсьеном. Мы с ним всегда неплохо ладили, были довольно близки. До того, как я, ослеплённый симпатией к Эмилио, сам, того не желая, стал отдаляться от своей компании, меня вполне устраивал круг общения. У нас, как у большинства ребят в этой школе, было похожее прошлое, схожие семьи — и всё вроде бы было нормально.
Честно говоря, я и представить не мог, что однажды окажусь вот так — в изоляции, с Люсьеном Хёрстом в роли единственного спутника. Самое обидное — с Эмилио, ради которого всё и затевалось, никаких сдвигов не случилось! Стоило лишь вспомнить, как Люсьен нелепо сорвал мой шанс на ужин с Эмилио, внутри опять закипела злость. Я подумал, что если не выговорюсь сейчас, точно лопну.
Всё, конечно, рассказывать было нельзя, но… передо мной сидел друг, которому я всегда доверял.
— В общем, дело в том, что… — начал я, с облегчением ухватившись за столь удачную возможность.
Оливер тут же оживился, вся его поза говорила: «Я слушаю». И я впервые за долгое время я почувствовал, что силы возвращаются в налитые свинцом плечи.