Опасный Уровень (Новелла) | Глава 37
Над главой работала команда WSL;
Наш телеграмм https://t.me/wsllover
2 Том.
Десять часов утра. Суббота. Шиу, проснувшись, нехотя умылся и снова сел на край кровати, кутаясь в одеяло. Доджин, нанося увлажняющий лосьон на лицо и шею младшего брата, делал это с удивительной, почти благоговейной нежностью. Шиу искоса, следил за его сосредоточенным выражением лица. Похоже, Доджину действительно нравилось, что брат сейчас так покорно подчиняется, не выказывая ни малейшего сопротивления. Да и сам Шиу, если честно, был совсем не против этой странной, щекотливой идиллии.
Шиу поставил свою ногу на бедро Доджина, который сидел перед ним на одном колене. Тот, тихо усмехнувшись и качнув кадыком, бережно взял его маленькую белую ступню и принялся тщательно наносить лосьон. Изящный изгиб подъёма, хрупкая лодыжка… Затем голень, покрытая уродливой россыпью синяков и свежих следов от наручников, и бёдра, испещрённые багровыми кровоподтёками и следами от укусов. Горячие, сильные руки тщательно, почти с благоговением, обрабатывали каждый сантиметр его кожи, и ни один из них не остался без внимания.
— Хик, тут не надо… — прохныкал Шиу.
Но опасные пальцы уже добрались до самой чувствительной зоны. Доджин мягко массировал промежность, затем медленными, круговыми движениями прошёлся по всё ещё жгучему, воспалённому входу. Без тени эмоций на безупречном лице он снова и снова растягивал и разогревал податливое тело своего непослушного младшего брата, будто молча предупреждая о том, что случится, если тот впредь вздумает выйти из-под его тотального контроля. Точно так же, как они делали это почти всю прошедшую ночь. Легко, непринуждённо, почти играючи.
— Куда? — Шиу поднял на него удивлённые глаза.
— На остров. В загородный дом.
Небольшой остров, полностью принадлежавший семье Ча, был их тайным, почти сакральным местом, куда Доджин иногда приезжал отдохнуть и предаться своим специфическим хобби. Остров, куда никто из посторонних не мог попасть без его личного разрешения. Даже их мать не имела права вмешиваться в то, что там происходило, и, возможно, именно поэтому Шиу так любил это место. Пространство, со всех сторон окружённое бескрайним морем, принадлежало только одному человеку — Ча Доджину. Глаза Шиу на мгновение блеснули от предвкушения долгожданной поездки.
Доджин легонько щёлкнул его по лбу. «Работа не была той темой, о которой Ча Шиу должен был беспокоиться». Раздражённый тем, что брат опять лезет не в своё дело, он ударил его по белоснежному лбу — не сильно, но достаточно, чтобы было ощутимо больно.
— Хватит капризничать, иди отпусти Гону.
Доджин протянул руку к шкафу, выдвинул ящик и достал оттуда маленький серебристый ключ от наручников, вручив его Шиу. Тот почувствовал укол досады: «Если бы он только знал, где всё это время лежал этот проклятый ключ, то давно освободил бы себя сам».
Доджин достал из шкафа большой кофр с костюмом и аккуратно разложил его на кровати. Это была совершенно новая одежда, сшитая на заказ с учётом того, что Шиу в последнее время сильно похудел. На глаз Доджин прикинул, что тот сбросил около 2,7 кг, и, к его нескрываемому удовольствию, его расчёт почти в точности совпал с реальностью.
Тёмно-синий сюртук без фалд. Форма, отдалённо напоминающая корсет, была создана по образцу старинного охотничьего костюма XIX века. На груди в два ряда ослепительно сверкали восемь массивных золотых пуговиц с выгравированными на них инициалами Шиу. В комплекте шли и идеально облегающие, почти как вторая кожа, брюки.
Шиу с трудом сглотнул подступивший к горлу ком. По тому, как Доджин с почти ритуальной торжественностью разложил эту одежду, было совершенно ясно: на острове его ждёт настоящая охота.
Иногда это был излюбленный способ Доджина снять накопившийся стресс. Жестокое, первобытное хобби — выпускать на огромную территорию острова специально привезённого оленя, несколько дней выслеживать и охотиться на него, а потом забирать свой окровавленный трофей и делать из него чучело. Шиу всей душой ненавидел, когда убивали невинных живых существ, но ему, как он ни старался это отрицать, до дрожи нравилось наблюдать, как Доджин во время охоты превращается в безжалостного, первобытного зверя. «Но имел ли я вообще право на такие чувства?» — в который раз спрашивал он себя.
Каждый раз, глядя на рогатые головы несчастных оленей, развешанные по стенам их загородного дома, он чувствовал укол вины. «Какого зверя они выпустили в этот раз?» — роилось в голове множество вопросов, но Доджин терпеть не мог, когда его о чём-то спрашивали. Шиу плотно сжал губы и беспричинно, почти нервно, потрогал край его безупречной одежды.
— Красиво, — тихо сказал Доджин, разглядывая его.
Он сам, без помощи слуг, одел Шиу. Провёл рукой по его гладким бёдрам и упругим ягодицам, обтянутым дорогой, плотной тканью, затем, мягко взяв за талию, поставил его перед огромным зеркалом в полный рост. Шиу выглядел точь-в-точь как красивая, дорогая игрушечная фигурка. Оставалось только надеть высокие ботинки и шляпу. «Хорошо бы, чтобы он всегда был именно таким — послушным, покорным и во всём соответствующим каждому моему желанию» — подумал Доджин, целуя его в мягкие, пахнущие шампунем волосы, и напоследок игриво шлёпнул по попе.
— А теперь иди разбуди своего младшего брата.
Шиу молча кивнул, крепко сжимая ключ в потном кулаке. Едва слышно зашуршала ткань на его бёдрах, когда он направился в гостиную, где на диване спал Гону. Похоже, тот ещё какое-то время после того, как они с Доджином уединились в спальне, развлекался сам. Его штаны и нижнее бельё были небрежно сброшены на пол, а на обивке дивана и ковре виднелись засохшие, белёсые следы.
Шиу, затаив дыхание, на цыпочках подошёл к нему и тихо, стараясь не издать ни звука, освободил его запястье от наручников. Как только замок со щелчком открылся, он уже было попытался встать и убежать, но Гону в то же мгновение резко распахнул глаза и мёртвой хваткой вцепился в его руку. Сила была просто чудовищной. В мгновение ока его собственные руки были скованы, а тело грубо повалено на пол.
— Понравилось? — прорычал Гону, обнимая его, как гигантская пиявка, и перекатываясь с ним по полу. Он безжалостно растрепал его безупречный костюм и с силой впился зубами в обнажённую шею. От него приятно пахло лосьоном Доджина. Всю ночь Гону мучился от того, что не может сейчас, сию же минуту, обнять это желанное тело, и еле-еле уснул под утро. Он тоже, как и Шиу, не мог заснуть, пока не стихли их приглушённые стоны наслаждения.
— Я спрашиваю: тебе понравилось?! — Словно допрашивая неверного, изменившего ему любовника, он сжал рёбра Шиу и ещё крепче прижал его к себе.
— Ах, ты, ёбаный… — прорычал Шиу.
— Ты сказал ему? — внезапно прошептал Гону ему на ухо. Даже без лишних пояснений было совершенно ясно, что именно он имел в виду. Он спрашивал, хорошо ли Шиу выполнил первый, самый важный шаг их совместного плана.
Вчера, стеная от удовольствия в объятиях Доджина и называя его самыми унизительными, постыдными словами, Шиу всё-таки выпросил у него разрешение. Позволить ему и Гону навестить их мать в том закрытом учреждении, где она находилась. Доджин тогда, на удивление, просто сказал «ладно», без лишних вопросов и условий, и Шиу был так несказанно благодарен ему за это, что сам, не дожидаясь приказа, обнял его за шею и до предела сжал свой послушный, податливый вход. А этот ёбаный ублюдок, Гону, всё это время преспокойно лежал здесь и дрочил.
— Блядь, я с таким трудом выговорил это, а ты тут спокойно дрыхнешь?! — зашипел Шиу.
— О чём ты вообще? Я чуть не сдох тут от ваших криков, я тоже почти не спал! — возразил Гону.
— Отпусти! Я задыхаюсь! — выкрикнул Шиу.
— А пахнешь ты сейчас очень хорошо, — Гону снова уткнулся ему в шею.
Доджин, одетый в точно такой же охотничий костюм, как и Шиу, вышел из спальни и недовольно нахмурился. Он только что лично вымыл и с такой заботой одел Шиу, а теперь тот валялся на полу, а этот недоносок Гону бесстыдно лизал ему щёку. Невыносимо. Паршивый, неблагодарный ублюдок. Ча Гону был именно таким. Теперь, когда он стал совсем взрослым, Доджин всерьёз планировал взять его на этот раз с собой на остров и как следует научить его достоинству настоящего хищника: как обманывать и загонять свою добычу, как терпеливо ждать и как нажимать на курок в самый решающий, последний момент.
Вид всё ещё не повзрослевшего, инфантильного Гону, катающегося по полу с их общей «игрушкой», вызывал у Доджина приступ головной боли. Он тяжело вздохнул и тихо, но властно позвал:
— А-а-а, ладно, ладно, — Гону, будто с огромным сожалением, в последний раз облизнулся и нехотя отпустил Шиу.
Вертолёт с тремя братьями на борту, оглушительно рассекая винтами воздух, летел к острову. Погода была ясной, на небе не было ни единого облачка. Шиу сидел напротив Гону, а рядом с Гону — Доджин.
Шиу с нескрываемым удивлением смотрел на Доджина, который на этот раз сел не рядом с ним, как обычно, а рядом с Гону, но тот, казалось, совершенно не собирался менять своего решения. Гону тоже растерянно, почти испуганно уставился на Доджина. Обычно, всегда, без исключений, Доджин садился только рядом с Ча Шиу. «Если бы он, Гону, только знал, что так выйдет, то сам бы первым занял заветное место рядом с Шиу». Гону попытался было быстро вскочить, чтобы поменяться местами, но Доджин властно положил руку ему на плечо и с силой прижал обратно к сиденью, не давая пошевелиться.
«Какого, блядь, хуя?» — прочитал Шиу по губам Гону.
Из-за оглушительного шума винтов все трое были в специальных защитных наушниках. Шиу лишь пожал плечами, мол, «А я почём знаю, что у него там в голове?»
Шиу скрестил ноги и с любопытством рассматривал Доджина и Гону. В одинаковых, идеально скроенных сюртуках и высоких, до колен, ботинках они сейчас были до смешного похожи на отца и сына. Вспомнив события прошлой ночи, Шиу криво усмехнулся.
— Это просто пиздец какой-то, — сказал он вслух, зная, что его всё равно никто не услышит. Кроме пилота и одного члена экипажа, которые использовали для связи специальные гарнитуры, все остальные были в одноразовых наушниках для защиты слуха.
— Надо отсюда сбежать, пока мы все тут окончательно не свихнулись, — улыбнулся Шиу и сказал это им обоим, глядя прямо в глаза. Доджин бесстрастно, почти равнодушно смотрел на него в ответ, а Гону недоумённо прищурился, отчаянно пытаясь понять по движению его губ, что именно он сейчас говорит.
«После охоты Шиу твёрдо решил под предлогом визита к матери сбежать вместе с Гону. Но от чего, от кого именно они на самом деле бегут? От Доджина, который так отчаянно, так эгоистично хочет завладеть им полностью, без остатка? Или от самого себя, от той своей тёмной, порочной части, которая на самом деле хочет сбежать даже от Гону?»
Как и всегда, находясь в одном замкнутом пространстве, все трое думали о совершенно разном.
— Ча. Ши. У. Я. Те. Бя. Лю. Блю, — медленно, по слогам, одними губами проговорил Гону, подавая Шиу понятный только им двоим сигнал. Тот не слышал ни звука, но ему на мгновение показалось, что настойчивый, требовательный голос Гону звучит у него прямо в ушах. Шиу демонстративно подпёр подбородок рукой и закатил глаза, переводя взгляд на Доджина, будто совершенно не понимая и не принимая его страстных, безмолвных признаний.
Когда их взгляды встретились, Доджин медленно поднял руку и по-отечески погладил Гону по голове. Затем так же медленно наклонился, легонько прикусил мочку его уха, приблизил лицо к напряжённой шее и глубоко, с наслаждением вдохнул его запах. Наблюдать за этим было по меньшей мере странно. Гону заметно напрягся и попытался было заерзать на месте, но Доджин крепко держал его и не отпускал. Шиу, к своему собственному удивлению, не испытывал почти никакой неприязни к тому, как Доджин сейчас проявлял к Гону свою странную, собственническую привязанность. Это было глупо, почти абсурдно, но он вдруг почувствовал что-то отдалённо похожее на родительскую любовь к своему собственному, непутёвому ребёнку. Видимо, их извращённые, больные отношения его в последнее время действительно начали полностью устраивать.
«Наверное, я и вправду тоже окончательно спятил» — подумал он.
Будто прочитав его мысли, Доджин всё это время продолжал свой странный, почти интимный контакт с Гону. Хотя сам Шиу всей душой ненавидел, когда его забирали силой, и сам же когда-то хотел разорвать эту ненавистную помолвку.
«Вот видишь. Мы и вправду самая настоящая, дружная семья» — с кривой усмешкой подумал он.
Лопасти вертолёта, плавно приземлившегося на специально оборудованной площадке на острове, подняли сильный, почти ураганный ветер. Шиу изо всех сил прижал свою охотничью шляпу, которую Доджин лично надел на него перед вылетом, чтобы её не унесло в море. Но очередной, особенно сильный порыв ветра чуть не сбил его с ног, и только крепкие, сильные руки Доджина, вовремя поддержавшие его за талию, не дали ему упасть.
Даже стоя на твёрдой, надёжной земле, его тело и разум всё ещё сильно шатались от пережитого, и опереться он мог, как и всегда, только на одного человека — на Доджина.
— Молодой господин прибыл, — доложил управляющий.
— Давно не виделись, господин Но, — ответил Доджин.
Их уже встречали управляющий островом господин Но, немногочисленная прислуга загородного дома и несколько крепких егерей, которые должны были помогать Доджину на предстоящей охоте. Увидев егерей, облачённых в тяжёлые бронежилеты и специальные стрелковые очки, Шиу окончательно осознал, что они действительно на острове. Большинство егерей, как он знал, были бывшими спецназовцами с выдающейся, почти феноменальной стрелковой подготовкой. Они стояли абсолютно неподвижно, как каменные изваяния, держа на коротких поводках трёх огромных, чёрных как смоль доберманов.
— Говорят, они тоже братья, — неожиданно оказавшийся рядом Гону кивнул на собак, гордо, почти по-царски сидящих в напряжённом ожидании команды хозяина. Их короткая чёрная шерсть ослепительно блестела на солнце. Великолепные, грациозные животные. Конечно же, они, как и всё на этом острове, принадлежали Доджину. Собаки сидели, не шелохнувшись, и следили только за каждым его, Доджина, движением.
— Та, что сидит посередине, самая красивая, — заметил Гону.
— Да они же все совершенно на одно лицо, — пожал плечами Шиу.
— А ты присмотрись повнимательнее — они разные. Совсем как мы с тобой.
Шиу внимательно рассмотрел доберманов. Возможно, Гону был прав: та, что сидела посередине, и вправду была как-то по-особенному симпатичнее двух других. У неё была самая гладкая и блестящая шерсть. В прошлом году, когда они были здесь, этих собак ещё не было. Похоже, их подготовили специально к сегодняшнему дню, к этой охоте.
— …Жалко их, — тихо сказал Шиу, сам не зная почему.
Хотя, казалось бы, чего их жалеть? Но Шиу почему-то стало их невыносимо жаль. Они, запертые на этом огромном, но всё же ограниченном острове, только и ждали того момента, когда сюда наконец приедет их всемогущий хозяин, Доджин. Он, Шиу, в сущности, тоже жил в постоянном ожидании, только в другом месте. Красивая, безупречная внешность? Всё подогнано и подстроено под его, Доджина, извращённый вкус. Шиу вдруг стало так невыносимо грустно, что он снял свою элегантную шляпу, которую всего несколько минут назад так отчаянно боялся потерять.
— Сначала покормите собак, а потом начнём, — отдал распоряжение Доджин.
— Уже всё готово, господин, — ответил управляющий.
От вертолётной площадки до огромного загородного дома они доехали на специальном гольф-каре. Погода была идеальной — ни жарко, ни холодно. Шиу высунул руку из карта, подставив её тёплым, ласковым лучам осеннего солнца. Он так долго был заперт в четырёх стенах их дома, что даже не замечал смены времён года. Между той страшной ночью, когда он промок до нитки под проливным дождём, и сегодняшним солнечным днём, казалось, мало что изменилось в его жизни.
— Ты что, устал ещё до начала? — Гону, внимательно следивший за его состоянием, тихо спросил. Ча Шиу всегда любил приезжать на этот остров. Ему нравилось беззаботно бегать по бескрайним, идеально подстриженным лужайкам под весёлыми брызгами автоматических поливалок, подолгу сидеть в тени раскидистых деревьев и часами напролёт играть в шахматы.
Когда они были здесь в последний раз? Кажется, год назад, примерно в это же самое время. Тогда Шиу как раз дочитал толстый, увесистый сборник стихов Гёте. Он до сих пор не мог забыть, как тот, невероятно гордый собой, насильно, почти силой, читал ему вслух особенно понравившиеся отрывки, хотя сам Гону совершенно не хотел их слушать. «Хорошо бы, чтобы он снова так искренне, так по-детски улыбался». Но никто из них троих, как он понимал, уже никогда не мог быть прежним. Слишком многое необратимо изменилось, и в самом центре этих страшных, губительных перемен был он, Ча Шиу. Хранитель их общей, постыдной тайны, которую не знал больше никто в этом мире.
— Почитай мне сегодня вечером книгу, — Гону неожиданно положил голову на плечо Шиу. В его голосе слышались почти детские, обиженные нотки.
— Если у тебя, конечно, будет на это время и силы… — язвительно ответил Шиу. Этот парень только и делал, что постоянно к нему приставал. О каком, к чёрту, чтении могла вообще идти речь?
Шиу сжал кулак, всё ещё ощущая на своей коже обманчивое тепло осеннего солнца.
Перед домом, посреди огромного, изумрудно-зелёного сада, был накрыт большой стол с ослепительно белоснежной скатертью. На нём в изобилии стояли высококалорийные, жирные блюда, специально приготовленные для Доджина перед предстоящей охотой. Шиу смотрел на всё это жирное, лоснящееся мясо, и ему вдруг отчаянно, до боли захотелось простой, незамысловатой, здоровой еды, которую так вкусно готовил Ким Сонджэ, еды, якобы замедляющей старение.
«Интересно, как там еда в настоящей тюрьме?..» — с кривой усмешкой подумал Шиу и лениво поковырялся вилкой в стручковой фасоли.
— Шиу, если сейчас как следует не поешь, потом будет очень тяжело, — сказал Доджин, неторопливо разрезая свой огромный кусок мяса, даже не взглянув на него. Вокруг стола, как истуканы, стояли несколько слуг. Здесь, в отличие от их дома, они не могли себе позволить сидеть рядом и кормить друг друга с ложечки. Всё, что происходило на этом острове, через управляющего Но немедленно доходило до главного, родительского дома, поэтому приходилось тщательно следить за каждым своим словом и действием.