Поцелуй меня, лжец (Новелла) | Глава 9.2
Над главой работала команда WSL;
Наш телеграмм https://t.me/wsllover
Вздох сорвался с моих губ, больше похожий на тихий стон. Я никогда не привыкну. Не смогу. Потому что я омега. Омега, безнадёжно помешанный на этом мужчине.
Если однажды эти чувства исчезнут, смогу ли я вдыхать его аромат и ничего не чувствовать? Но сердце, колотившееся в груди так мучительно и громко, не оставляло ни малейшей надежды. Даже представить, что такой день когда-нибудь настанет, было невозможно.
Лекарства могли подавить течку, но не могли защитить от помутнения сознания. И в какой-то момент оно просто отключилось. Колени, едва державшие слабое тело, подкосились. Я наверняка упал бы, но резким рывком вернулся в реальность — Кит подхватил меня под руки. Я не растянулся на полу, но чуть рухнул на колени прямо перед ним.
Я поднял голову, чтобы извиниться. Но встретился с его взглядом, и слова исчезли. Я лишь смотрел снизу вверх, а Кит так же молча смотрел на меня.
— Ха-а… — его внезапный вздох прорезал тишину.
В следующее мгновение моё тело взмыло в воздух. Кит без видимых усилий поднял меня и швырнул на диван. Спина грубо встретилась с мягкой обивкой, но разум, всё ещё плавающий в неге, почти не зафиксировал удара. Я медленно повернул голову. Кит нависал надо мной, оперевшись сильными руками на подлокотники по обе стороны от моей головы, запирая в ловушку. Я невольно затаил дыхание.
Видел ли я его когда-нибудь так близко? Голова была пустой, я не мог вспомнить. Лишь смутно осознавал, что его фиолетовые глаза сегодня были особенно тёмными.
Стоило подумать об этих элегантных лиловых лепестках, как Кит медленно наклонил голову.
В наивной глупой надежде я прикрыл веки, но поцелуя не последовало. Внезапно я ощутил его горячее дыхание на своей шее.
Кит вдыхал мой запах. Так, как это часто делают альфы и омеги, когда выбирают себе пару. Пульс на жилке забился в панике, как пойманная птица. Говорят, по запаху они решают, принять ли партнёра, но я всегда считал это лишь жалкой человеческой попыткой прикрыть животную похоть красивым ритуалом. Хотя, по злой иронии, сам этот ритуал и был чистейшим проявлением животного начала.
Смутно вспомнились мне слова Уиттакера: «Чем он лучше зверя?»
Я тоже сделал глубокий вдох, впуская в себя феромоны Кита, позволяя им затопить меня, наполнить до краёв. Наверное, именно это чувствуют наркоманы. Тело стало лёгким, невесомым. Казалось, ещё немного — сама душа вырвется из телесной оболочки и улетит в пустоту. Но страха не было. Лишь пьянящая приятная слабость. В реальность меня вернул его тихий голос, прозвучавший прямо у уха.
Я с трудом приподнял отяжелевшие веки и увидел, как Кит, уже выпрямившись, смотрел на меня сверху вниз. На мгновение я замер, снова потерявшись в чертах его лица, которое было так мучительно близко. Стоило самую малость вытянуть губы, и я бы коснулся его. Если бы разум, истончившийся до состояния папиросной бумаги, отчаянно не вцепился в последний островок контроля, я бы так и сделал. К счастью, до такого безумия я ещё не дошёл.
— Я… пью таблетки… — произнёс я затухающим голосом. — …Больше… чем положено.
Кит молча уставился на меня. Его непроницаемые глаза стали ещё темнее.
Кит молча сверлил меня взглядом. Его непроницаемые фиолетовые глаза, казалось, стали ещё темнее, превратившись в два бездонных омута.
Всё так же, как в тумане, я ответил:
— С тех пор, как вы… велели мне… избавиться от феромонов.
На мгновение Кит застыл. Между его бровей пролегла едва заметная тень.
— А-а… — выдохнул он, будто осознавая. Похоже, вспомнил. А я был почти уверен, что тот приказ давно стёрся из его памяти. Удивительно. Впрочем, у него всегда была феноменальная память.
— …И с тех пор от тебя не было запаха? — тихо спросил он.
Я растерялся, не зная, как реагировать, и просто кивнул.
Кит снова замолчал. И только тогда я заметил, как странно изменилось его лицо. В нём смешались растерянность, смущение, недовольство, раздражение и в то же время какая-то озадаченность. Такая сложная, противоречивая гамма эмоций… я и представить не мог, что Кит вообще способен на подобное.
И вдруг он выпрямился. Его крепкое высокое тело резко взметнулось вверх. Даже сквозь туман я ощутил, каким огромным он кажется, когда смотришь снизу вверх. От этой разницы между нами я невольно втянул голову в плечи. Кит на мгновение задумался, потёр подбородок, потом раздражённо провёл рукой по волосам.
— Поднимайся, — коротко бросил он и, развернувшись, вышел из комнаты. Я лишь ошеломлённо смотрел ему вслед, не в силах пошевелиться.
Я проснулся от лёгкой головной боли. Несколько секунд просто лежал, моргая в потолок, пока мысли не начали складываться в привычный порядок.
— А! …ах, — вырвалось вслух, и я рефлекторно сел на кровати. Но, как только до сознания дошло происходящее, сразу плечи обмякли, дыхание выровнялось.
Я машинально почесал затылок. Взгляд скользнул к часам, и я понял, что проснулся на пять минут раньше обычного. Нажал на кнопку будильника ещё до того, как он успел зазвонить, и несколько мгновений сидел неподвижно, собирая себя по кусочкам.
Ровно через пять минут я поднялся. Шаги сами понесли меня в ванную, соединённую со спальней. Первым делом было необходимо принять табоетки. И, разумеется, в дозе, больше положенной.
Я быстро принял душ и оделся. Хотя сегодня было воскресенье, и времени в моём распоряжении было куда больше обычного, тело двигалось по выверенной траектории буднего дня. Я уложился в привычный срок, минута в минуту. Взглянув на часы, я невольно горько усмехнулся собственной запрограммированности.
Стоило мне открыть дверь, как я увидел Чарльза, который как раз шёл по коридору мне навстречу.
— Доброе утро. Вы сегодня рано, — с лицом, как всегда непроницаемым, ответил он.
На моих губах появилась неловкая улыбка.
Впрочем, даже если бы привычка не взяла своё, меня бы всё равно поднял будильник. Несмотря на выходной, я был здесь гостем и не хотел доставлять лишних хлопот ещё и с утренним подъёмом. Я считал своим долгом хотя бы позаботиться о том, что было в моих силах, чтобы не быть обузой.
Чарльз продолжал смотреть на меня всё с тем же непроницаемым выражением. Интересно, у него в голове вообще бывали какие-то мысли?
— Чаю? Или кофе? — бесстрастно поинтересовался он, прерывая мои размышления.
— Кофе, пожалуйста, — тут же ответил я и добавил на автомате: — Яйца — скрэмбл, один панкейк и слегка обжаренный бекон.
Я заранее озвучил ответ на вопрос, который Чарльз задавал мне каждое утро. Показалось, что дворецкий на долю секунды замер, но он тут же вернул себе обычное выражение лица и коротко ответил: «Будет сделано».
Сделав несколько шагов, Чарльз вдруг остановился и обернулся.
— Вы что-то хотели сказать? — спросил он, заметив, что я смотрю ему вслед.
— А, нет. Эм… — я снова изобразил неуверенную улыбку. — Я просто подумал, может, нужна какая-то помощь по дому.
Чарльз некоторое время помолчал, но потом всё же согласился.
— В таком случае, не могли бы вы разбудить мистера Питтмана? И заодно уточните, как приготовить для него яйца и бекон.
Я растерянно кивнул, даже не представляя, как можно выполнить такую просьбу. Но Чарльз — не из тех, кто бросает слова на ветер. И словно подтверждая это, он развернулся и уверенно зашагал прочь. Через секунду его спина уже скрывалась в глубине коридора.
Мысль ударила с такой силой, что сердце тут же сбилось с ритма. Я жил в особняке уже несколько дней, но ни разу не был в его спальне. К такой возможности я оказался совершенно не готов.
Но времени на раздумья у меня не было. Я чувствовал, что если промедлю, вернётся Чарльз, скажет: «Ничего страшного, я сам», и отнимет у меня этот шанс. Я не дал себе ни секунды сомнений и быстрым шагом направился к двери Кита.
Рука дрожала так сильно, что звук получился каким-то жалким. Я сжал кулак покрепче, выровнял дыхание и сделал глубокий вдох. Ответа не последовало. Похоже, он всё ещё спал.
Если подумать, вчера он лёг довольно поздно. Сам я то и дело проваливался в дремоту, но сквозь сон улавливал шаги Чарльза, бесконечно курсировавшего по коридору. А единственный, кто мог гонять дворецкого до самой ночи, был, конечно, Кит.
Я сглотнул, осторожно взялся за ручку и приоткрыл дверь и ахнул.
Сладкий аромат тут же ударил в лёгкие. Я вдохнул его глубже, и он, будто дым, разлился внутри, обволакивая до самых костей. Когда я решился распахнуть дверь шире, сознание поплыло, будто растворяясь в дымке этих феромонов.
Комната была обставлена на удивление просто. Единственное, что нарушало этот аскетизм — кровать. Она была поистине гигантской.
На стене напротив висело полотно Бугро, написанное маслом — изящное и соблазнительное изображение только что рождённой Венеры. Кроме этой картины, других украшений в спальне почти не было. Лишь несколько предметов строгой функциональной мебели. Собравшись с духом, я сделал несколько шагов к кровати.
Кит ещё спал. Его силуэт, раскинувшийся на гигантской постели, словно растворялся в белизне простыней. В груди отозвалось абсурдное облегчение. Он был один. Хоть я и знал, что вчера он вернулся без спутницы, в глубине души всё равно теплился безосновательный страх. Теперь, убедившись во всём собственными глазами, я горько усмехнулся своей глупости.
Тонкая простыня, укрывавшая его, сползла до середины груди, открывая вид, от которого перехватило дыхание. Прежде я лишь украдкой бросал мимолётные взгляды на полоску кожи в расстёгнутом вороте его рубашки, и даже представить не мог, что когда-нибудь смогу вот так открыто разглядывать его грудь.
Загорелая кожа казалась упругой и гладкой, так и манящей прикоснуться. Дыхание сбилось, когда взгляд проследовал от сильной шеи к чётким линиям ключиц и ниже. Широкие плечи и мощные руки были расслаблены во сне, всё равно хранили очертания мощной мускулатуры.
Взгляд, медленно скользивший вниз, остановился на простыне. Я не смел посмотреть ниже. Тонкая ткань лишь подчёркивала рельеф тела. Если бы я опустил глаза, то увидел бы еще больше.
Мысль о том, что я могу заметить очертания его члена, обожгла изнутри. Я уже был на пределе, и большего бы не вынес. Пальцы дрожали. Я сжал и разжал кулаки, пытаясь вернуть себе хоть каплю контроля. Нужно было его разбудить.
— М-мистер… Питтман, — голос сорвался, чуть дрогнув.
К счастью, Кит не проснулся. С облегчением кашлянув, я прочистил горло. Наконец, взяв себя в руки, смог произнести его имя своим обычным бесстрастным тоном секретаря:
Слава богу. Прозвучало как всегда. Собравшись с духом, я протянул руку и, отчаянно борясь с искушением коснуться обнажённой груди, с трудом опустил пальцы на предплечье. Затем осторожно провёл ладонью чуть ниже. В тот момент, когда я почувствовал под рукой твёрдые горячие мышцы, чуть не застонал, но, к счастью, Кит всё ещё спал.
— Мистер Питтман, — позвал я ещё раз и, наконец, легонько потряс его за руку.
Заметит ли он, что я коснулся его так нежно,? Смутившись от собственного невольного жеста, я с тревогой всмотрелся в его лицо.
Длинные тёмные ресницы, до этого неподвижные, дрогнули. Я замер, перестав дышать, и наблюдал, как он медленно возвращается из мира снов.
Кит нахмурился, издал низкий гортанный стон и перевернулся на бок. Прямо в мою сторону. Я инстинктивно отшатнулся. И в этот момент он открыл глаза.
Лиловые радужки то появлялись, то исчезали с каждым взмахом ресниц. Он моргнул ещё несколько раз, пытаясь сфокусировать взгляд, и наконец его затуманенные, сонные глаза остановились на мне.
В этот миг я пропал. Окончательно и бесповоротно.
Растрёпанные тёмные волосы, падающие на лоб; сонное лицо, обращённое ко мне; затуманенные аметистовые глаза, что встретились с моими; крепкие, широкие плечи и упругая грудь, видневшаяся над краем простыни…
Как можно не любить этого мужчину?
В тот момент я был готов продать душу дьяволу, лишь бы иметь возможность обнять и поцеловать его.
Одним рваным движением Кит сел на кровати. Его рука метнулась, схватила меня за затылок и с неумолимой силой притянула к себе.
Всё произошло так молниеносно, что я не успел даже вскрикнуть, лишь покорно подался вперёд, теряя равновесие. Как и вчера, наши лица оказались в опасной близости. Сердце билось о рёбра, как обезумевшая птица, я мог лишь смотреть на него, широко распахнув глаза.
Сладкий аромат стал гуще, насыщеннее. Кит выпускал феромоны. До этого момента он делал это, обращая их на меня, всего дважды: первый раз — в гневе, второй — чтобы меня успокоить.
Это ощущалось совсем иначе. Прежде его феромоны наваливались, давили тяжестью, будто прибивая к полу. А теперь они мягко окутывали, словно пытались… соблазнить.
Нет, быть не может. Я тут же отогнал дерзкую мысль.
И именно в этот миг Кит замер, расфокусированный взгляд резко прояснился. От этого стало так горько, будто это меня, а не его, выдернули из небытия.
Кит тут же оттолкнул меня и грязно выругался.
— Чёрт, твои феромомоны… нет, твоё лицо… нет, твою мать!
Я пошатнулся, отступая назад. Когда я слышал его таким яростным в последний раз? Кажется, только в тот день, когда мы впервые встретились в палатке.
Не в силах сдержать гнев, Кит схватил подушку и со всей силы швырнул её. Она пролетела всего пару метров, глухо ударилась о край кровати и беззвучно соскользнула на ковёр. Я невольно проследил за ней взглядом, а потом снова посмотрел на Кита. Стиснув зубы до скрипа, он сверлил взглядом пустоту перед собой.
— Какого чёрта ты здесь делаешь? — наконец произнёс он. Голос стал тише, но от этого не менее опасным.
Я собрал всю выдержку, чтобы ответить максимально ровно и деловито:
— Меня попросил Чарльз разбудить вас вместо него. И уточнить, как приготовить для вас бекон и яйца.
На мою заранее заготовленную фразу Кит раздражённо взъерошил волосы.
— Бекон зажарить до хруста, яйца вкрутую.
На самом деле это не имело смысла, его предпочтения я знал наизусть. Но все же уточнил:
— Вас понял. Кофе или чёрный чай?
Бросив эту фразу, Кит резко откинул простыню. Я невольно отвернулся, чувствуя, как вспыхнуло лицо. Сердце подпрыгнуло и чуть не вырвалось из груди. Но Кит, не обратив на мою реакцию ни малейшего внимания, прошёл мимо и скрылся в ванной.
Только когда за ним закрылась дверь, я в полной мере осознал, что остался один. Взгляд, будто специально, упал на картину. Прекрасная богиня, живая в своей раме, казалось, надменно и насмешливо взирала на меня сверху вниз. Я поспешно отвёл глаза и, спасаясь бегством, выскочил из комнаты.