Отвали (Новелла) | Глава 62
Над главой работала команда WSL;
Наш телеграмм https://t.me/wsllover
Сегодня мог бы быть просто Сочельник. Обычный вечер, когда люди собираются вместе, вспоминают прошедший год, говорят о надеждах на будущее, целуются под ветками омелы…
Целуются. Улыбка сама собой появилась на лице, пока я вёл машину мимо домов, украшенных гирляндами. Их цветные огни расплывались на мокром асфальте.
Сегодня всё будет по-другому. Сегодня на вечеринке будет Эмилио!
Когда эта новость всплыла несколько дней назад во время нашего разговора, мы оба чуть не закричали от радости. Я думал, что не увижу его все зимние каникулы, и представить себе не мог такого подарка судьбы! Словно тайный подарок от Санты, предназначенный только для нас двоих.
Эмилио, наверное, тоже ужасно ждёт. От этой мысли сердце застучало в такт какой-то весёлой песенке по радио. Я слегка нажал на газ. Машина поехала быстрее, но мне казалось, что она едва ползёт, и я никогда не доберусь до пункта назначения.
— Добро пожаловать, господин Эйвери! Мадам! Счастливого Рождества! — Хозяйка дома, сияя, обменялась с родителями рукопожатиями и объятиями.
Пока родители благодарили за приглашение, я стоял позади них, и гул голосов, смех и запах хвои смешались в один пьянящий коктейль. Мы приехали вовремя, но зал уже был наполовину полон шумной толпой гостей. Мои глаза лихорадочно сканировали толпу.
Эмилио здесь. Одна эта мысль отзывалась в каждой клеточке тела, а сердце грохотало так, будто было готово выпрыгнуть из груди.
— Добро пожаловать, дорогой Дилли! — обратилась ко мне хозяйка, миссис Беатрис. — Боже мой, как ты вырос!
— Здравствуйте, миссис Беатрис. Спасибо за приглашение.
Поздоровавшись, я отступил на шаг назад. Она с довольным видом проговорила:
— Должно быть, приятно иметь такого надёжного старшего сына! Интересно, на какой девушке он женится? Все уже интересуются.
Мои родители гордо заулыбались, и отец ответил:
— Посмотрим со временем. У нас тоже большие ожидания. Впрочем, кого бы Дилли ни выбрал, мы будем только рады.
Если это будет девушка, конечно. Я горько усмехнулся. Разумеется, никто из них ничего не заметил. Я продолжал стоять с вежливой, чуть отстранённой улыбкой, которую научился носить как вторую кожу, и ждал, когда закончится этот пустой, бессмысленный разговор.
Наконец вырвавшись из круга взрослых и оставшись один, я облегчённо выдохнул. Голова начинала болеть, и я потёр пальцами висок. В огромном, залитом светом зале было много людей, они стояли группами, оживлённо разговаривая. Я медленно пошёл сквозь толпу, выискивая глазами знакомую фигуру.
Я достал телефон, чтобы проверить сообщения, но ничего там не обнаружил.
«Когда придёшь? Я уже здесь». Я быстро напечатал я и нажал «отправить».
— Дилли! — раздался вдруг голос за спиной.
В следующее мгновение кто-то обнял меня сзади за талию. Я на миг испугался, но тут же расплылся в улыбке и повернул голову. Так и есть — на меня, сияя, смотрел снизу вверх невысокий пухленький мальчишка, ростом мне чуть выше плеча.
— Эми! — Я развернулся и крепко обнял его, зарываясь носом в мягкие волосы, вдыхая знакомый родной запах. Он тут же с готовностью обнял меня в ответ, и на несколько секунд весь шумный мир вокруг исчез.
В такие моменты предрассудки окружающих даже на руку. Все решат, что это просто друзья так радуются встрече.
— Я скучал, — сказал Эмилио, немного отстранившись.
— Я тоже, — прошептал я, не удержавшись и погладив его по тёплой щеке.
Мне ужасно, до боли в груди, хотелось его поцеловать, но на публике, даже под прикрытием «дружбы», это было слишком рискованно. Вместо этого я лишь крепко сжал его руки в своих, а потом с сожалением отпустил. А потом, оглядевшись, спросил:
— Здороваются со всеми, — охотно ответил Эмилио. — А я сбежал, сказал, что голоден.
— Молодец, — похвалил я его, и Эмилио игриво хихикнул.
Вокруг стоял шум и гам, громко играли рождественские песни. Скоро наступит полночь. Все соберутся вместе и будут кричать: «С Рождеством!».
А мы стояли посреди толпы, незаметно переглядываясь. Отчаянно хотелось найти место, чтобы побыть вдвоём. Я перечислял десятки вариантов в голове:
Гардеробная? Уголок сада? Где угодно, лишь бы вместе.
Мы обменивались тоскливыми, полными нежности взглядами, когда я вдруг почувствовал, как что-то изменилось. Сначала это было почти незаметно: гул голосов в зале не стих, но его тональность поменялась, словно в общем хоре появилась одна тревожная нота.
Что такое? Я инстинктивно повернулся в сторону входа, заметив, что не один это почувствовал. Разговоры начали обрываться. Гости, стоявшие ближе к дверям, замолчали и смотрели в одну точку.
Причина стала ясна очень скоро.
— Дилли, — позвал меня чей-то низкий голос.
— Дилли, — в панике, будто вторя ему, прошептал Эмилио, вцепившись пальцами в мой рукав. Но я и сам не мог вымолвить ни слова, потрясённый развернувшимся перед нами зрелищем.
В центре всеобщего внимания, в образовавшемся вокруг него пустом пространстве, стоял молодой мужчина. Тёмные волосы, гладко зачёсанные назад, открывали высокий лоб. Безупречный, сшитый на заказ фрак сидел на нём как вторая кожа. Одно его присутствие, спокойное и властное, притягивало взгляды. Прямая спина, гордо расправленные плечи, высокий рост — он был живым воплощением аристократизма. Казалось, свет от огромной хрустальной люстры меркнет по сравнению с тем внутренним сиянием, которое исходило от него. Я не верил своим глазам и просто стоял столбом, забыв как дышать.
Все вокруг были озадачены. Лицо было определённо знакомым, но соединить его с этим образом было невозможно. Я сглотнул, пытаясь промочить пересохшее горло, но в голову ничего не приходило.
Неужели это Люсьен? Этот мужчина? Совершенно другой? Нет, лицо определённо его… но что? Почему он так изменился?
Прошло всего около месяца с нашей последней, оборванной на полуслове встречи. Но Люсьен выглядел совершенно иначе. Иначе, чем когда-либо прежде.
Это был не тот сломленный, затравленный мальчик, которого я знал. Тот Люсьен прятался, сжимался, избегал взглядов. Этот — стоял в центре зала, принимая всеобщее внимание как должное. Он слегка улыбнулся кому-то, кто обратился к нему, и непринуждённо рассмеялся… этот звук, уверенный и чистый, был мне совершенно незнаком.
— Это младший сын Херстов? — донёсся до меня чей-то шёпот.
— Тот самый доминантный альфа? — подхватил другой голос. — Цвет глаз довольно бледный, не такой насыщенный, как у Питтманов.
— Но посмотри на ауру. Вторичный пол очевиден. Впервые вижу доминантного альфу вживую! С чего бы господину Херсту приводить его сюда?
— Наверное, пришло время представить его обществу. Слышал, он скоро станет совершеннолетним.
— Верно, доминантный альфа, что и говорить. Эта уверенная походка…
Я удивился, слушая эти восторженные комплименты. Голоса были полны благоговения, словно люди говорили о произведении искусства. Оглядевшись, я понял, что так думают не только они. Все смотрели на Люсьена так, словно видели сон наяву. Они не видели избитого мальчика, униженного собственным отцом. Они видели лишь сияющую оболочку, идеальный фасад. Я мог подумать лишь одно:
— Дилли! — Эмилио снова позвал меня, отчаянно потянув за руку.
Только это позволило очнуться. Я быстро схватил его тёплую ладонь в свою, её реальность стала для меня спасительным якорем.
Нельзя стоять столбом! Сейчас самый лучший шанс! Пока все смотрят на него, как на диковинку, никто не заметит, как мы уйдём вместе!
Эмилио посмотрел на меня снизу вверх, в его глазах плескался страх. Я незаметно кивнул ему, развернулся и, крепко держа его за руку, начал пробираться сквозь загипнотизированную толпу.
— Прошу прощения… Минуточку… Извините… — повторял я, пытаясь расталкивать гостей. Эмилио крепко держал меня за руку и следовал за мной. Как и ожидалось, в общем ажиотаже на нас никто не обращал внимания. Какое-то время всё шло хорошо. Но вскоре я понял, что недооценил ситуацию, когда врезался во что-то большое и еле слышно воскликнул.
Несколько человек, оживлённо болтая, перегородили нам путь. Я на мгновение замешкался, а сзади прошла другая шумная компания. Этой короткой заминки хватило. Вдруг нежные пальцы Эмилио выскользнули из моей ладони. Я в панике обернулся, но его уже поглотил живой смеющийся поток людей.
— Эми! — позвал я, растерянно оглядываясь по сторонам. Его нигде не было видно. Я попытался вернуться назад, но это было невозможно.
Приближалась полночь. Воздух в зале стал плотным и горячим, наэлектризованным от смеха, шампанского и предвкушения. Повсюду мелькали горящие взгляды, нетерпеливые парочки уже целовались под развешанными ветками омелы. Даже те, кто не пил алкоголя, раскраснелись, словно действительно опьянев от происходящего. Вокруг бушевал праздник, но я был в эпицентре своего собственного урагана паники, стоя как потерявшийся ребёнок и растерянно вертя головой.
— Эми! Эми! — звал я, но голос тонул в общем гуле. Я выхватил телефон, но экран показывал лишь одну слабую полоску сети, которая тут же исчезала. Техника, как и весь этот этот вечер, предавала меня. Рвущееся наружу ругательство чудом не слетело с моих губ.
Наконец я мельком увидел знакомые светлые волосы в дальнем конце зала и тут же ринулся туда. Однако поспешность сыграла со мной злую шутку.
Я налетел на официанта, нёсшего поднос с пустой посудой. Раздался короткий вскрик и звон бьющегося стекла. Мир накренился. Я потерял равновесие, и пол стремительно полетел мне навстречу. От внезапного толчка в голове помутилось, перед глазами всё поплыло. Я несколько раз моргнул, приходя в себя, и понял, что кто-то успел подхватить меня, не дав рухнуть лицом на пол. Чья-то сильная рука, как стальной обруч, обхватила мою талию, прижав к широкой твёрдой груди, обтянутой дорогим сукном. Я уловил тонкий незнакомый аромат парфюма и запоздало выдохнул, радуясь, что все обошлось.
— В порядке, Дилли? — раздался голос над головой.
Я не сразу его узнал. Но голос был определённо знакомым. Необычно низкий, глубокий, бархатный. Он вибрировал в самой груди, к которой я был прижат.
Я медленно, с огромным усилием поднял голову — и утонул. На меня смотрели глубокие гипнотизирующие фиалковые глаза.
Я узнал его, но не смог произнести ни звука. Лишь безмолвно шевельнул губами, шепча его имя. Издалека, словно из другого мира, доносились приглушённые рождественские гимны и бой часов, возвещавший о полуночи.