Ливень (Новелла) 101 глава
Одно лишь присутствие Лайла внутри заставляло всё тело Хэ Джина трепетать. В этом опьяняющем удовольствии он позволил себе раствориться, кивая в такт, словно в трансе.
И в тот же миг в его сознание обрушилась волна блаженства.
Волны наслаждения, сменяя друг друга, безжалостно захлёстывали Хэ Джина. Каждый мощный толчок Лайла заставлял его бёдра с силой прижиматься к Хэ Джину, а горячая плоть, входящая до самого основания, будто разрывала его изнутри. Каждое движение, каждое прикосновение превращалось в чистый экстаз.
— Ха… хх… Лайл, это… слишком. Лайл… Лайл.
— Да. Да. Посмотри на меня, Хэ Джин. Хм?
Его рот был приоткрыт, слюна стекала по уголкам губ, и он мог только повторять имя Лайла, снова и снова, не в силах думать ни о чём другом. Он чувствовал Лайла в каждой клеточке своего тела — его твёрдый член, наполняющий живот, горячие руки, обвившиеся вокруг, и густые феромоны, заполняющие комнату, словно удушающий туман.
Хэ Джин заметил, что его руки сами собой обхватили шею Лайла, и у него не было ни малейшего желания отпускать. Ему хотелось прижаться ещё ближе, чувствовать его ещё глубже.
Лайл подхватил Хэ Джина, приподняв его, и их груди соприкоснулись. Хэ Джин тихо застонал ему в ухо, а в ответ Лайл осыпал его щёки, уши и шею поцелуями, не отрывая взгляда от дрожащих тёмных ресниц.
Зрение помутнело. Роскошные узоры на потолке расплылись, а затем стали ослепительно белыми. В этот момент Хэ Джин почувствовал, как внутри него снова нарастает волна, и, не успев сопротивляться, кончил, вздрогнув от удовольствия. С каждым толчком Лайла его член, зажатый между их тел, тёрся о твёрдый живот партнёра, продлевая оргазм до бесконечности.
— Хв-хватит… подожди… хх… ах… слишком… хгх…
Но даже после этого Лайл не остановился. Хэ Джин прижался лицом к его плечу, словно умоляя, но движения партнёра стали только жёстче. Внутри поднялась тревога — казалось, ещё немного, и что-то пойдёт не так. Удовольствие, пронизывающее до самых костей, не ослабевало, заставляя его дрожать.
Он едва узнавал этот бредовый, потерянный голос. Наслаждение, поднимающееся по спине, грозило перехватить дыхание, и это пугало.
Несмотря на яростные толчки, Лайл шептал ему на ухо сладкие признания, словно пытаясь удержать мёдом слов.
— Хэ Джин, ты мне нравишься. Хэ Джин… нгх… нравишься.
И в тот же миг феромоны, пропитанные глубокой нежностью, заполнили пространство вокруг. Казалось, весь мир, вращающийся вокруг Лайла, озарился светом. Даже невидимые глазу, они ощущались кожей.
В этом головокружительном тумане Хэ Джин посмотрел на Лайла. Золотистые волосы, слипшиеся от пота, раскачивались в такт движениям, но голубые глаза не отрывались от него.
Встретив этот пылкий взгляд, Хэ Джин заморгал, смахивая слёзы, пока волны удовольствия продолжали накатывать. В этот момент Лайл ускорился, движения стали почти дикими. И затем, внезапно, его глаза сузились, и он излился внутрь Хэ Джина, феромоны окутав его ещё сильнее.
Когда тело Лайла наконец замерло, Хэ Джин почувствовал, как тяжело опускается на матрас.
Лайл не отводил глаз, и на его лице медленно расцвела улыбка. Настолько яркая, что она была прекрасна. Золотистые ресницы, голубые глаза — всё в нём светилось обожанием.
В этот миг, словно дождевые капли, Хэ Джин почувствовал искреннюю любовь Лайла, достигающую самой его души.
Веки были тяжёлыми, будто он плакал всю ночь. И, осознав странное ощущение, Хэ Джин понял — так оно и было.
В тот же миг перед глазами промелькнули яркие, обжигающие воспоминания.
— Тихо. У тебя, наверное, всё болит.
Попытавшись пошевелиться, Хэ Джин почувствовал непривычную слабость. Повернувшись, он неожиданно упёрся спиной во что-то твёрдое. Перед глазами мелькнули золотистые пряди Лайла.
Они провели вместе почти целый день, поглощённые друг другом, а потом…
Дыхание, коснувшееся его шеи, защекотало кожу. Только тогда Хэ Джин осознал — Лайл обнимает его сзади.
— Почему… почему мы так лежим?
Не в силах скрыть смущение, он не понимал этой позы. Последствия течки ещё давали о себе знать, а Лайл, который прекрасно помнил всё, что было, теперь крепко держал его в объятиях. Что произошло, пока он спал?
— Я подумал, что у тебя может болеть рука, и массировал её. Всё равно скоро пора вставать.
— Нам нужно поесть, — прошептал Лайл ему на ухо. Хэ Джин инстинктивно дёрнулся, но Лайл лишь тихо рассмеялся и осторожно приподнял его руку.
Затем он принялся усердно разминать мышцы. Боль была сильной, но хуже всего были ноги — Лайл, заметив это, предложил помассировать и их.
Осознав, что в его действиях была забота, Хэ Джин расслабился, позволяя себе растаять в объятиях. Твёрдая грудь, к которой он прижимался затылком, казалась удивительно знакомой.
Феромоны, наполненные нежностью, уже не казались чужими.
Незаметно для себя он глубоко вздохнул. Лёгкое тепло ещё оставалось, но, похоже, течка наконец прошла.
Это был первый раз, когда он пережил её по-настоящему.
Внезапно Хэ Джина накрыло тяжёлое, безмолвное чувство. Лайл тоже молчал, продолжая разминать его руку. Затем, словно собираясь перейти к ногам, он пошевелился, но Хэ Джин тут же мотнул головой, прося остановиться.
Его волосы скользнули по груди Лайла, и это напомнило те моменты, когда их взгляды встречались.
Несмотря на тревогу в голосе Хэ Джина, Лайл ответил удивительно спокойно. Лёгкая дрожь в его феромонах выдавала волнение, но он и не пытался её скрыть.
Купаясь в этой всепоглощающей нежности, Хэ Джин наконец выпустил тяжесть, так долго давившую на сердце. Впервые за долгое время ему показалось, что это — правильно.
— Мне всё ещё стыдно перед семьёй… Я знаю, что не только ты виноват в том, что я несчастлив, но… мне трудно делать вид, будто ничего не было.
Это не Лайл разбил его родителей. Хэ Джин пришёл в этот дом уже сломленным.
Но даже если те, кто причинил ему боль, получили по заслугам, шрамы никуда не исчезли. И теперь он не мог винить во всём одного Лайла.
Тот, кто заплатил самую высокую цену, был как раз перед ним.
— Думай об этом, как о спасении мёртвого человека. Пожалел и дал ему жить. Как тебе будет легче.
Хотя речь шла о нём самом, Лайл говорил так, будто боль Хэ Джина была важнее. Будто он был готов идти за ним хоть на край света, лишь бы всё исправить.
— …Давай начнём жизнь вместе, Хэ Джин.
Но в этих словах чувствовалось напряжение. Лайл, всё ещё боясь, крепче сжал объятия.
И Хэ Джин, постепенно таявший в его тепле, наконец отпустил последние сомнения.
Где-то внутри зародилось желание — держаться за это тепло, не отпускать его.
Это слово далось ему так нелегко.
Сердце, наполненное дождевой водой, гулко стучало в груди. С лицом, готовым расплакаться, Хэ Джин улыбнулся и кивнул, словно давая обещание самому себе.
Лайл, замолчавший после его ответа, медленно опустил голову. Ресницы коснулись обнажённого плеча Хэ Джина. Неуверенно он сжал руку Лайла, всё ещё державшую его.
Отныне, когда будет страшно, он мог держаться за эту руку.
Услышав, как дрожит его голос, Хэ Джин тихо посмотрел в окно. Когда начиналась течка, за стёклами лил дождь, но теперь в саду светило солнце. На мгновение ему показалось, что можно распахнуть створки и впустить в комнату свежий ветер.
С этой хрупкой надеждой он решил - можно поверить.
Благодаря Лайлу он узнал, что дождь не всегда приносит отчаяние. Лесной ливень пахнет свежестью.
После долгих скитаний в буре Хэ Джин наконец понял: