Съешь меня, если сможешь (Новелла) | Глава 27
Над главой работала команда WSL;
Наш телеграм https://t.me/wsllover
— Гамма забеременел… Это очень опасно, — врач выглядел растерянным, говорил поспешно и сбивчиво, будто надеясь ускользнуть от собственной мысли. — Вы же знаете, если гамма после мутации не просто выживет, а ещё и родит… это приведёт к самому тяжёлому сценарию. Решение нужно принять быстро.
Доминик прекрасно знал, что имел в виду врач, когда так и не договорил до конца. Это «тяжёлый сценарий» был для всех очевиден: в большинстве случаев гамма после мутации, забеременев, умирает. Все это знали, просто не все решались произносить вслух. Даже сейчас слово «смерть» так и не прозвучало — оно повисло где-то между строк, глухо стуча в висках. Вариантов было мало. Если мутировавший гамма вынашивает ребёнка, исход почти всегда был один.
— Даже если беременность сохранится, риск осложнений во время родов слишком высок, — продолжал врач. — Если вы не примете решение сейчас, потом придётся выбирать, кого спасать, если всё пойдёт плохо. Подумайте заранее.
Доминик молча слушал, глядя на бледное, тревожное лицо врача. Всё это он знал заранее — и всё же именно эти слова теперь звучали почти невыносимо конкретно. Он ведь никогда не собирался прерывать беременность. Знал, что рано или поздно придётся столкнуться с этим выбором. Когда наступит час, жизнь Джульетты окажется под угрозой. Всё было очевидно, логично, словно записано в каком-то проклятом учебнике.
Но только теперь, когда угроза стала реальностью, когда слова врача оказались так близко, что почти обожгли кожу, Доминик по-настоящему осознал, что может потерять Джульетту. Эта мысль, медленная и тяжёлая, накрыла его ледяной волной.
С очень высокой вероятностью Джульетта покинет этот мир. То, что мутировавший гамма забеременел, было чудом. Большего чуда, наверное, ожидать не стоит.
Врач спрашивал именно об этом.
Он выберет ребёнка или своего партнёра.
— Если спасать Джульетту, — медленно и спокойно начал Доминик, — есть ли шанс, что он выживет?
— Ч-что?.. Что-что? — врач растерялся, запнулся, прокашлялся. — На самом деле… шанс не слишком высок. Но если вы выберете его, то он скорее всего выживет, чем…
Он так и не договорил. Нужно было сказать, что необходимо избавиться от ребёнка, и врач не смог закончить фразу и лишь отвел взгляд.
Эта мысль расползалась по телу, как лёд, оставляя после себя только холод и безмолвие.
Только сейчас Доминик понял. Почему тот мальчишка последовал за своей возлюбленной в смерть.
Он наконец осознал, что такое любовь. Если то, что он чувствует к Джульетте, — это не любовь, то что же это?
Любовь — это другое имя одержимости. Любовь — это страстное желание того, кого ты не в силах отпустить даже после смерти.
«Теперь он знаю. Я теперь знаю, что такое любовь. Потому что я сделаю такой же выбор.»
Доминик медленно заговорил. И врач, услышав его решение, на мгновение замолчал, найдя в себе силы лишь кивнуть.
Джульетта попытался открыть глаза, но это оказалось невыносимо тяжело. Он хотел поднять руку, хотя бы пальцем шевельнуть, но тело не подчинялось, давая лишь делать хриплые вдохи. Лежа в этом оцепенении, Джульетта с трудом сдерживал стон, когда вдруг услышал голос, который меньше всего хотел услышать:
Этот голос раскаленным клеймом впечатался в сознание — он всё ещё жив. Это не кошмар, не бред, а его реальность.
Джульетта с трудом застонал, не в силах издать ни единый связный звук. «Почему даже на это не хватает сил?»
Он хотел перевернуться, сбежать подальше, но, не осилив даже попытку, обмяк, в горле пересохло, дыхание стало прерывистым. И тут к нему склонился Доминик.
— Всё закончилось? — спросил он голосом, в котором будто и не было жестокой насмешки, лишь искренняя заинтересованность. Джульетта попытался разлепить веки, и через мутную пелену взгляд начал постепенно фокусироваться.
Из мутной пелены постепенно проступил силуэт. Мужчина. Лицо, которое Джульетта мечтал никогда больше не видеть, снова оказалось рядом. В его руках что-то темнело, и взгляд, тяжёлый и пронзительный, был устремлён прямо на Джульетту.
Тело предало его: лицо окаменело, пальцы задрожали, а дыхание стало рваным. Доминик всматривался в него — в переплетение ужаса, отвращения и настоящего ужаса.
— Эшли Доминик Миллер, — медленно произнёс он голосом, полным гордости и удовлетворения.
Он наклонился ближе, и только тогда Джульетта заметил, что в его руках был сверток с крошечным тельцем внутри. Оно едва заметно шевелилось, издавая слабый прерывистый плач, больше похожий на жалобный писк.
— Смотри, — Доминик прищурился, улыбка искривила губы. — Это наш ребёнок.
Слова разрезали воздух, как нож. Мутный взгляд Джульетты поднялся на его лицо, и мир снова пошатнулся.
Не слово, а жалкий хриплый звук, похожий на стон.
Джульетта пытался что-то сказать, но из груди вырвался лишь жалкий хриплый звук, похожий на стон. Доминик тихо рассмеялся. Этот леденящий душу смех, который Джульетта так часто слышал в подвале, вернулся кошмаром наяву.
Джульетта хотел закричать, но из его горла вырывались лишь слабые жалкие всхлипы. Он не мог пошевелить даже пальцем, не говоря уже о том, чтобы сесть. Всё, что оставалось — лежать и беззвучно рыдать.
— Я люблю тебя, — прошептал Доминик. Все ещё держа ребёнка на руках, он наклонился и коснулся его губ. Поцелуй был таким же, как и всегда. Лаской, от которой некуда было деться. Язык вторгся в рот, коснулся нёба, их дыхание смешалось меж собой.
Джульетта был слишком слаб для того, чтобы сделать хоть что-то.
Доминик прикусил его губу, шумно выдохнул и резко выпрямился. В этот миг Джульетте на секунду показалось, что он действительно уходит, и сердце рванулось к этой крохотной надежде.
Но нет. Это было лишь обманчивое желание.
Передав ребёнка телохранителю у двери, Доминик повернул ключ в замке и снова вернулся к кровати.
В этот момент Джульетта затаил дыхание, его сердце замерло от животного страха. Доминик, как ни в чём не бывало, забрался на кровать. Раздался тихий шорох кожи и резкий металлический щелчок — он расстегнул ремень над головой Джульетты. Тот с ужасом увидел, как его рука высвободила из брюк наполовину эрегированный член.
— Всё хорошо, Джульетта. Твои раны ещё не зажили, так что снизу я не буду, — Доминик говорил нежно и ласково, поглаживая по голове побледневшего, застывшего от ужаса Джульетту.
Он прекрасно знал, что Доминик собирается использовать вместо этого, потому что переживал это бессчётное количество раз. И от этого осознания к горлу подступила тошнота.
— У-у, ы-ы-ы… — огромный член заполнил его рот, выбивая воздух из лёгких. Мучительный удушливый стон вырвался из глубины горла, но Доминик не остановился.
— Ха-а-ах… — Доминик издал долгий удовлетворённый вздох. Он почти до половины засунул член в горло Джульетты и остановился, наслаждаясь моментом. Дрожь глотки, рефлекторно обхватившей его член, вызывала новый прилив удовольствия.
— Как же хорошо, ты просто идеален, Джульетта…
Доминик замер, будто смакуя момент. Дрожь его пищевода, который обхватил его член, вызывала приток крови.
— Как же хорошо, ты просто идеален, Джульетта… Да, я знаю. Я кончу прямо так. Прямо в твое горло, — продолжал шептать он.
Джульетта находился в полубессознательном состоянии, сознание застыло грани обморока, но для Доминика это не имело никакого значения.
Ведь Джульетта был жив. Находился в его руках и никогда не сможет сбежать.
Одного этого было достаточно, чтобы Доминик достиг оргазма.
— Я люблю тебя, — прошептал он, целуя липкое, испачканное семенем лицо Джульетты. — Мы теперь вместе навсегда.
Джульетта ничего не сказал, не мог сказать. Его слова были жестокой, неоспоримой правдой. Как он мог уйти от этого мужчины, если не был в состоянии даже самому повернуться на постели?
Отчаяние окончательно заполнило сердце, вытесняя всё остальное.
По потекли слезы, но он даже не мог их вытереть. Он просто лежал и смотрел в потолок, чувствуя, как Доминик нежно слизывает их с кожи, пробуя на вкус его отчаяние.
«Я никогда не смогу сбежать от этого мужчины».
Хотелось закричать. Но из горла вырывался лишь хрип. Всё, на что оставалось способно это тело — беззвучно плакать.
Вероятно, так будет всегда. В руках этого мужчины.