Опасный Уровень (Новелла) | Глава 44
Над главой работала команда WSL;
Наш телеграмм https://t.me/wsllover
Шиу казалось, что его голова вот-вот взорвётся. Доджин никогда раньше не брал в рот его член и не ласкал его так, и оттого, что он сейчас засунул язык в его пупок, так близко к члену, и двигал им, он, казалось, сходил с ума. В конце концов, Шиу упёрся пятками в кровать. Он чувствовал себя травоядным животным, пойманным хищником и отдавшем на его волю своё самое чувствительное место.
Доджин, притянув вниз таз Шиу, который всё время пытался отодвинуться, вытер свои блестящие от слюны губы и улыбнулся. Он не смог сдержать смешка при виде того, как тот задыхается, словно вот-вот потеряет сознание, от такой незначительной стимуляции. Это был момент, когда он ещё раз убедился, что это существо уже полностью им приручено. Слюна Доджина скопилась в его пупке, образовав маленькую лужицу. При каждом вздохе она поднималась и опускалась, готовая вот-вот перелиться через край.
Когда он сжал руку и начал двигать ею, тот, не в силах больше терпеть, изверг сперму из своего красивого члена. Белая жидкость, стекая, обильно смочила тыльную сторону его ладони.
Какое же чувствительное тело. Не зря он так тщательно его растил и одевал, придирчиво выбирая каждый лоскуток ткани для его нежной кожи. Да. Он вложил столько усилий…
Услышав ответ Шиу, Доджин тут же схватил своего младшего брата за бёдра и раздвинул их. Он размазал сперму, обильно покрывавшую тыльную сторону его ладони, прямо по анусу, затем спустил штаны и вытащил свой член. Без какой-либо подготовки он ввёл головку в сжатую дырочку. Доджин отчётливо почувствовал складки его напряжённых, нерасслабленных внутренних стенок.
Его красивое лицо исказилось от боли. Тем не менее, Ча Шиу не отталкивал его, а с трудом принимал, и это было явным доказательством того, что он — его творение, его вещь. Послышался влажный, хлюпающий звук раскрывающегося нутра. Доджин, который насильно проникал внутрь, чтобы запечатлеть себя в его глубине, и Шиу, который, стиснув зубы, был готов принять его, даже если его плоть разорвётся. Секс между ними двумя был подобен наказанию, которое они сами на себя накладывали.
Без всякой жалости он вводил свой член глубже и глубже. Войдя до самого конца, Доджин коснулся кончиком указательного пальца пупка своего брата, в котором скопилась слюна, и пошевелил им внутри. В отличие от прошлого раза, он почувствовал что-то твёрдое. К-ку-ук. Надавив сильнее, он понял это ещё отчётливее. Свой собственный член, находившийся под пупком.
— Ыт! Ах, больно! Кхы-ыт. Хватит…
— Кажется, он прямо здесь, внизу.
— Хы, ты с ума сошёл? Пожалуйста…
А за любым выбором всегда следуют последствия.
Доджин, стиснув зубы, двинул бёдрами и грубо всадил в него свой член. Он всегда любезно ему всё объяснял, но его младший брат, казалось, до сих пор ничего не понял. В этот момент Доджин подумал, что его собственное положение довольно жалко.
Бесконечный порочный круг. Такими были его отношения с младшими братьями. Это была судьба, которую нельзя было изменить с того самого момента, как их связала кровь. Их нельзя было вырезать или разорвать, как с чужими людьми. Если они не знают — научить, если говорят, что хотят чего-то, — дать им в руки, если пытаются сбиться с пути — удержать. В этом и заключалась его роль. Поэтому Доджин, вложив всю силу в бёдра, с громким шлепком вогнал в него свой член.
Поэтому… ты должен всё это выдержать.
Выдержать. Но Шиу дрожал, не зная, как выдержать обрушившееся на него наслаждение. Всё его тело судорожно задрожало, и он резко вскинул голову. В тот же миг из его члена безвольно хлынула струя. Но даже в этот момент Доджин не прекратил своих движений.
Не обращая внимания на разлетавшиеся во все стороны брызги, он схватился за изголовье кровати и грубо вонзал в него свой член. От его движений, в конце концов, с громким треском одна сторона изголовья из цельного дерева провалилась и рухнула.
А ведь наверняка поставили самое лучшее. Доджин, который редко позволял себе бранные слова, выругался из-за того, что она так по-дурацки сломалась. То, за что он держался, зашаталось, мешая движениям.
Доджин поднял лежавшего Шиу на руки. Его тело взмыло в воздух, но Шиу не мог прийти в себя. Мутные, расфокусированные зрачки, слюна, капающая из приоткрытых губ. Он прижал Шиу к стене и до предела согнул его ноги. Закинув голени Шиу себе на плечи, он снова вошёл в него. Стена уж точно не рухнет, поэтому он входил ещё глубже и грубее, чем на кровати.
Он с силой, от которой, казалось, зазвенело в голове, вошёл в него до предела. Когда он ввёл свой член в изгиб прямой кишки и замер, всё тело Шиу снова свело судорогой.
Он злобно двинул бёдрами, и голова Шиу откинулась назад. Укусив его за изящный подбородок, Доджин, сделав ещё несколько движений, кончил в самую его глубь. Он повернул голову к его безвольно болтающимся тонким лодыжкам и осыпал их поцелуями. Безвольно обмякшее тело. Доджин поудобнее перехватил Шиу, который, казалось, потерял сознание, и что-то таинственно прошептал ему на ухо.
Обмякшее тело, безвольно расслабленный анус — сейчас он принимал член своего хёна легче, чем когда-либо. Доджин, подняв на руки потерявшего сознание брата, взошёл на сломанную кровать.
Два брата стояли перед огромным зеркалом. Сегодня был день их так называемого «выхода в свет».
— И зачем только он велел тебе надеть это? Совсем спятил, — недовольно бросил Гону, глядя на Шиу, облачённого в угольно-чёрный костюм, лишённый единой детали. Было совершенно очевидно, что это тоже выбор Доджина. Этот костюм был слишком строгим, почти траурным. Словно для похорон. И Гону это категорически не нравилось.
Дело было не в их вполне себе здравствующей родной матери. Проблема заключалась в том, что наряд был до смешного не слишком удобен для побега. Внешность его хёна и так, как магнит, привлекала к себе излишнее внимание, куда бы он ни пошёл, а если он будет разгуливать в такой вызывающей одежде, взгляды всех вокруг превратятся в камеры видеонаблюдения и наверняка станут серьёзной помехой.
— Ну, теперь с этим всё равно почти покончено, — попытался он подбодрить брата.
— А что насчёт… того? — понизив голос до шёпота, спросил Шиу у отражения Гону в полный рост.
В Гону, который без видимой надобности теребил свою одежду, словно она ему не нравилась, почти не чувствовалось показного беспокойства или напряжения. Шиу с трудом сглотнул. Ему было жизненно необходимо убедиться в местонахождении денег и золотых слитков, которые Гону умудрился выкрасть из сейфа Доджина. Потому что на собственном горьком опыте он слишком хорошо усвоил, что без этого их затея обречена на провал.
— Я взял только то, что нужно нам на первое время, а всё остальное уже надёжно припрятал.
— Когда? Нет, где? Как ты умудрился?
— Вчера вечером спрятал в своём старом школьном шкафчике. Беспокоишься?
Шиу молча кивнул. Тогда Гону подошёл сзади и крепко обнял его за талию. Строгий чёрный костюм тут же помялся, но сейчас это было совершенно неважно. Да. Если рядом не будет Доджина, то будет Ча Гону, так что всё в полном порядке.
В их последний день, день ухода, было очень жаль уезжать, так и не увидев его лица, но медлить больше было нельзя. Та грубая, невыносимая ночь. Его слова о том, что всё случившееся было лишь платой за сделанный им выбор, никак не шли из головы.
Увидев, что Шиу снова погрузился в свои мрачные мысли, Гону поторопил его.
— Пойдём. Водитель, наверное, уже заждался.
Пансионат, где находилась их мать, располагался довольно далеко, в регионе, славящемся своими персиками. Этот пасторальный пейзаж так сильно отличался от бетонных джунглей Сеула. Шиу не мог оторвать глаз от вида за окном машины. Когда он в последний раз ездил к своей родной матери? Казалось, прошло уже больше десяти лет. Пейзаж, как ему показалось, почти не изменился с тех пор. От этого у него неприятно засосало под ложечкой — возникло странное, тревожное ощущение, будто он на машине времени вернулся в далёкое прошлое. Но тот он и он сегодняшний были совершенно разными людьми, оказавшимися в совершенно разных, несравнимых ситуациях.
— Десять минут до прибытия, — тихо сказал Гону, беря Шиу за руку. Сжатые ладони были влажными от напряжения.
Он составил свой собственный, безупречный план, и если его хён не сдастся и не струсит на полпути, они смогут сбежать куда угодно, на край света. «Нам дадут хотя бы час», — думал Гону. Поэтому он собирался уступить своему хёну эти десять, нет, двадцать минут. Ведь Шиу всегда говорил, что очень скучает по маме. А сразу после этого он твёрдо намеревался покинуть то место, не садясь обратно в эту машину.
Этот жест был красноречивее любых слов, словно напоминал: «Не забывай об обещании, которое ты дал мне тогда, в лесу. О том, что ты никогда меня не покинешь». Гону сжал его руку ещё крепче. На это Шиу, до этого смотревший только в окно, медленно повернул голову и встретился с ним взглядом. Его бледное от нервного напряжения лицо в сочетании со строгим чёрным костюмом делали его похожим на человека, с которым либо только что случилось что-то ужасное, либо который сам вот-вот сотворит нечто непоправимое. Например, с парнем по имени Ча Доджин…
— Расслабь лицо. А то мама подумает, что ты жнец смерти, и в обморок упадёт.
«А если бы Ча Шиу и вправду был жнецом смерти, я бы, наверное, без лишних слов покорно последовал за ним куда угодно», — усмехнулся про себя Гону. Нет, на самом деле, возможно, они уже и так идут по очень похожему, гибельному пути. На его губах появилась кривая, невесёлая улыбка.
Шиу на мгновение представил себе это. Воображение тут же нарисовало яркую картину, как в пансионат врываются до зубов вооружённые телохранители, посланные Доджином. Или как их снова хватает полиция и на его запястьях с холодным щелчком защёлкиваются ненавистные наручники. У Шиу голова шла кругом от этих мрачных мыслей, но Ча Гону в такой момент умудрялся ещё и улыбаться — это было одновременно и поразительно, и немного жутко. У них был совершенно разный склад ума, разный способ мышления.
Гону свободной рукой сжал щёки Шиу и почти насильно растянул его губы в подобии улыбки. Он едва сдержался, чтобы самому не прильнуть к его лицу. Не надо делать такое каменное, страдальческое лицо. Сейчас Гону ничего не боялся, потому что его хён был рядом. В прошлый раз, когда тот бросил его и сбежал один, он и вправду ничего не смог поделать… но теперь-то они вместе.
Вдалеке наконец показалось серое, безликое здание больницы-пансионата, где находилась их мать. На словах это была больница, а на деле — не что иное, как последнее, респектабельное пристанище для тех, от кого избавлялись. Это было место, которым часто пользовались богачи, чтобы спрятать подальше от посторонних глаз нежелательных, «неудобных» членов семьи или чтобы найти благовидный предлог для досрочного выхода из тюрьмы, поэтому охрана здесь была до смешного строгой с самого въезда. Казалось, каждый въезд и выезд строго контролировались и фиксировались. На самой верхушке длинного железного столба у ворот отвратительно, словно хищный паук, висела чёрная круглая камера, которая, казалось, вот-вот моргнёт своим всевидящим стеклянным глазом.
— Пиздец как долго, — пробормотал Гону, глядя на приближающийся шлагбаум.
Охранник, остановивший их машину, некоторое время что-то утомительно проверял по рации, а затем, когда шлагбаум медленно пополз вверх, молча, почти с подобострастием поклонился их автомобилю.
Машина, несколько раз подпрыгнув на лежачих полицейских, наконец остановилась перед главным зданием. Оно больше походило на какой-нибудь дорогой отель, чем на больницу или пансионат. Сотрудник, уже ожидавший их у входа, тут же услужливо открыл дверь машины, и Гону, вышедший первым, галантно протянул руку Шиу. Несмотря на явно читавшееся в его глазах напряжение, Шиу, как и всегда, вышел из машины, сохраняя исполненную достоинства, почти королевскую осанку.
— Время посещения — двадцать минут, — ровным голосом сообщил водитель, передавая ключи от машины подбежавшему сотруднику. — И ещё, господин исполнительный директор лично распорядился, чтобы я обязательно вас сопровождал.
Услышав слова водителя, Гону резко нахмурился. Это было совершенно неожиданно. «Я-то думал, нам дадут хотя бы час… Двадцать минут — это слишком, до смешного мало!» — пронеслось в голове у Гону. Крепче сжав руку Шиу, который тут же посмотрел на него встревоженным взглядом, он, стараясь скрыть растерянность, нарочито грубо бросил:
Проблема была не только в ограниченном времени, но и в этом унизительном условии, что водитель должен их сопровождать. Этого тоже не было в его тщательно продуманном плане. Как бы то ни было, они с Шиу тоже были членами семьи Ча, и он до последнего не ожидал, что Доджин заставит своего слугу следить даже за их сугубо личными, семейными делами. «Псих. Бесчувственный, всё контролирующий ублюдок», — со злостью подумал Гону. «Где выиграть время и как от него сейчас по-быстрому отделаться? Но для этого, похоже, придётся пожертвовать трогательной встречей матери и сына».
Трое вошли в просторный холл первого этажа. На одном из диванов сидел и читал газету мужчина в больничной одежде, на другом — пожилая женщина в крупном жемчужном ожерелье и, по-видимому, её сиделка. Сотрудники учреждения в строгой униформе, завидев входящих Шиу и Гону, коротко, почти незаметно поклонились и поспешили дальше по своим делам. Интерьер, казалось, немного изменился с его последнего визита, но сама планировка осталась прежней.
От главного входа в обе стороны расходились широкие и длинные, как тоннели, коридоры. У них даже были свои названия: Восточные, Западные, Северные и Южные ворота, и то, что именно Южные ворота использовались как главный вход, не менялось здесь уже очень давно.
— VIP-палата находится на шестом этаже, — водитель, шедший впереди, поторопил Гону, который, как ему показалось, слишком рассеянно осматривал холл.
— А с какого именно момента начинается обратный отсчёт? — язвительно спросил Гону.
— Я… я запущу его сразу после того, как вы войдёте в палату, — чуть замявшись, ответил водитель.
— Блять, да нам же уйдёт десять минут только на то, чтобы объяснить, кто мы такие, человеку, который давно уже не в себе!
Войдя в просторный лифт, Гону демонстративно прислонился к стене в самом углу и, криво оперевшись, уставился на светодиодное табло с быстро меняющимися цифрами. Шиу повернул голову и внимательно посмотрел на своего младшего брата. В поведении Гону, который с самого начала их поездки постоянно ворчал и злился, было что-то определённо странное, нетипичное для него.
— А! Чёрт, подарок, который я купил для мамы, я, кажется, оставил в машине, — неожиданно громко воскликнул Гону.
— Что? — удивлённо переспросил водитель.
— Господин водитель, не могли бы вы сходить и принести его?
Дзынь! — раздался мелодичный звук, возвещающий о прибытии на шестой этаж, и двери лифта плавно открылись. Оставив позади опешившего водителя, Гону мёртвой хваткой вцепился в запястье Шиу и без малейших колебаний вытащил его из лифта. И как только за их спинами послышался тихий шорох закрывающихся дверей, он тут же, не говоря ни слова, бросился бежать к аварийному выходу в самом конце коридора.
«Так, двери открываются и закрываются примерно за три секунды, подъём на шестой этаж — это ещё двадцать секунд. На то, чтобы этот идиот дошёл до парковки и потратил время на поиски подарка, которого и в помине нет, уйдёт, скажем, минут шесть. Итого, у нас есть как минимум семь минут. За это время мы должны убраться отсюда как можно дальше», — лихорадочно подсчитывал в уме Гону.
— Нет, эй, подожди… — задыхался Шиу.
Они, сломя голову, неслись вниз по гулкой аварийной лестнице. В отличие от Гону, который легко перепрыгивал через две-три ступеньки, у Шиу предательски дрожали ноги, и ему так не хватало воздуха, что перед глазами всё плыло, а небо, видневшееся в редких окнах, казалось, пожелтело. Гону, не сбавляя темпа, закинул руку Шиу себе на плечо и крепко схватил его за талию. Почти наполовину опираясь на него, они, словно в агонии, спускались по бесконечной лестнице, и только когда перед глазами наконец замелькала спасительная табличка «1F», Шиу, давясь воздухом, смог выговорить, запинаясь:
— Маму, маму… надо же увидеть, и потом…
Гону ничего не отвечал, лишь упрямо тащил его вперёд с пугающей, почти звериной скоростью. Сейчас для него самым важным на свете была не их родная мать, чьё лицо он, если честно, даже толком и не помнил.
— Нельзя, в следующий раз, — отрезал Гону.
Резко толкнув тяжёлую дверь аварийного выхода, они оказались, как и предполагал Гону, в самом конце западного крыла, у служебного входа для машин скорой помощи, отмеченного широкой красной линией. Прежде чем сесть в лифт и подняться на шестой этаж, он, делая вид, что рассеянно осматривает холл, заранее проверил расположение всех возможных выходов.
Главный вход слишком строго охранялся, поэтому выходить тем же путём было бы самоубийством. Единственным транспортом, который мог практически без ограничений въезжать и выезжать с территории этой больницы-пансионата, была машина скорой помощи. А значит, здесь не должно было быть ни шлагбаума, ни дотошных охранников, преграждающих путь и проверяющих документы.
— Эй, вы! — раздался за спиной чей-то голос.
В этот самый, самый неподходящий момент. Когда они уже почти собирались выскользнуть через западные ворота, кто-то их окликнул. Несмотря на отчаянные попытки Гону проигнорировать окрик и потащить брата за собой, Шиу, как на беду, рефлекторно обернулся. Растерявшийся Гону было инстинктивно поднял руку, чтобы прикрыть лицо Шиу, но тут же безнадёжно опустил её. Это всё равно было бесполезно, ведь у его хёна было то самое лицо, которое, раз увидев, уже никогда не забудешь.
— Вы что-то ищете? — спросил подошедший сотрудник.
— А… я… — Шиу, растерянно вращая глазами, беспомощно посмотрел на Гону.
«Я же говорил, просто игнорируй и иди дальше!» — мысленно взревел Гону.
— Похоронный зал не в той стороне, — участливо сказал сотрудник. — Вам нужно выходить через Северные ворота.
Он, очевидно, совершенно неправильно истолковал их появление, судя по траурному костюму Шиу. Бросив на прощание странный, сочувствующий взгляд на Гону, который от неожиданности фыркнул от смеха, сотрудник скрылся внутри здания. «Сколько времени прошло?» — Гону лихорадочно достал телефон, чтобы проверить время — прошло чуть больше пяти минут. Нужно было торопиться.
Выйдя из больницы через западные ворота, они осмотрелись по сторонам, но вокруг не было не то что такси — не было вообще ни единой живой души. Гону крепко, до скрипа стиснул зубы. Всё это, с самого начала и до самого конца, было спланировано им. Он просто не мог позволить, чтобы его заветное обещание подарить брату свободу было так бездарно, так бессмысленно нарушено. Поэтому он снова схватил брата за руку и без оглядки побежал по обочине пустынной дороги.
— Эй, и что мы теперь будем делать?! — кричал на бегу Шиу.
— Станция Мисон, нам во что бы то ни стало нужно добраться до станции Мисон!
Шиу схватился свободной рукой за воротник своей накрахмаленной рубашки и чёрного пиджака. В любой другой, обычной ситуации он бы уже давно остановился, сказав, что больше не может, не в силах сделать ни шагу, но сейчас это было совершенно невозможно. Даже когда его лицо побелело от нехватки воздуха, он не мог, не смел отпустить руку, за которую так отчаянно держался.
— Постой, — резко остановил его Гону.
Увидев вдалеке приближающийся старый, потрёпанный грузовик, Гону без малейших колебаний вытянул руку и принялся отчаянно махать.
Прошло уже достаточно времени, чтобы водитель, обнаружив их исчезновение, успел доложить о ситуации Доджину. С одной-единственной мыслью о том, что они ни в коем случае не должны упустить этот грузовик, Гону, не раздумывая, шагнул прямо на проезжую часть, и перепуганный до смерти Шиу обеими руками мёртвой хваткой вцепился ему в талию.
И тогда, услышав этот отчаянный ответ, Шиу сделал то, чего сам от себя не ожидал: он вырвался, шагнул вперёд и заслонил младшего брата своим телом. Он не мог позволить ему рисковать собой вместо него. Не здесь. Не сейчас. Ведь совсем недалеко от этого места, в той самой больнице, лежала их мать — женщина, подарившая жизнь им обоим.
— Эй, Ча Шиу! — прошипел Гону.
Шиу проигнорировал отчаянный окрик брата и принялся махать обеими руками над головой. К его огромному облегчению, он увидел, что скорость приближающегося грузовика постепенно снижается. Остановившись, грузовик с оглушительным грохотом испустил густое, удушливое облако вони. Осмотрев его, они увидели на борту полустёртую надпись «Натуральный компост» рядом с совершенно пустым грузовым отсеком и крупно, от руки написанный номер телефона владельца.
— Блять, и надо же было нам поймать именно это, — прошипел Гону.
Окно со стороны водителя медленно опустилось, и из него высунулся мужчина средних лет с густой тёмной щетиной на лице.
— А, извините, не могли бы вы подвезти нас до станции Мисон? Такси совсем нет… — запинаясь, начал Шиу.
Владелец грузовика, смерив его подозрительным взглядом, нахмурился и сердито ответил:
— Да как вы вообще смеете так опасно останавливать машину на полном ходу!
В ответ на его возмущённый крик Гону вытащил из внутреннего кармана своего пиджака толстый конверт с логотипом банка. Он небрежно вытащил наугад пачку купюр и резко, почти грубо сунул её в открытое окно водителя. Урок, когда-то преподанный ему Доджином — что в этом мире нет проблем, которые нельзя было бы решить с помощью денег, — он впервые решил применить на практике. Навскидку там был примерно миллион вон. Было совершенно очевидно, что от такого щедрого предложения тот вряд ли откажется.
— Не хотите — как хотите, остановим ту, что едет сзади.
Когда Гону, небрежно кивнув, сказал это с таким видом, будто ему было совершенно всё равно, владелец грузовика, скосив глаза, посмотрел в зеркало заднего вида. Как раз в этот самый момент сзади и вправду показался ещё один грузовик. «Запах, конечно, отвратительный, может, просто послать их к чёрту и поймать следующую машину…» — он колебался недолго, но, поскольку каждая секунда сейчас была на счету, Гону, затаив дыхание, напряжённо ждал ответа водителя.
— Тогда быстро садитесь, — наконец пробурчал тот.
Владелец грузовика, одним ловким движением выхватив деньги, сложил их пополам и глубоко засунул в карман своих рабочих брюк. Братья, как акробаты, забрались в высокую кабину и уселись на пассажирское сиденье. Из-за неожиданно высокого кузова и хорошего обзора дороги Гону наощупь нашёл рядом с сиденьем Шиу ремень безопасности и пристегнул его.
Вскоре грузовик с двумя беглецами на борту без малейшего промедления тронулся с места.
— И сколько времени это займёт? — спросил Гону.
— Да и десяти минут не пройдёт, наверное, — ответил водитель, незаметно для себя перешедший на неофициальный, почти дружелюбный тон и то и дело с любопытством поглядывавший на двух странных братьев через зеркало заднего вида.
— Вы братья, что ли? Вижу, на похороны, поди, приехали.
— А, да, наш старший брат умер… — как ни в чём не бывало ответил Гону.
От этого совершенно неожиданного, кощунственного ответа у Шиу глаза полезли на лоб. Он никогда даже и не думал о таком. Конечно, Доджин был самым старшим из них троих, так что когда-нибудь этот день неминуемо настал бы… Шиу, чувствуя, будто совершает сейчас страшный, непростительный грех, больно ткнул Гону локтем в бок. «Заткнись, пожалуйста, просто заткнись», — мысленно взмолился он. Ему казалось совершенно недопустимым так легко говорить о смерти члена семьи, поэтому он даже до боли сжал его руку, но этого, конечно же, было совершенно недостаточно, чтобы заткнуть болтливый, ядовитый рот Ча Гону.
— Ай-ай-ай, как же так? Соболезную, — участливо произнёс водитель.
— От злости умер, — не моргнув глазом, ответил Гону.
Вспомнив, как тот, словно одержимый, крушил дорогую статую в чужом доме, он про себя подумал, что, может, это было бы даже к лучшему. Одна только мысль об этом позабавила Гону. Было бы довольно весело посмотреть, как его вечно безупречный, идеальный старший брат превращается в обычного отброса общества и впадает в неконтролируемую ярость. Конечно, чувство стыда за собственную семью — это был уже совершенно отдельный вопрос.
Водитель, искоса взглянув на ухмыляющегося Гону, замолчал и больше не задавал лишних вопросов. Спустя некоторое время гнетущую тишину первым нарушил Гону.
— А этот грузовик вообще куда едет?
— Куда едет? Да я из самого Сеула приехал, привёз удобрения на эту вот персиковую ферму.
Вдалеке наконец показался долгожданный вокзал. Одно серьёзное препятствие было позади, теперь нужно было как можно скорее приступать к следующему, не менее важному этапу их плана. Гону достал из кармана свой телефон и быстро набрал номер Шиу. Тот с откровенным недоумением посмотрел на своего младшего брата, который звонил ему, сидя прямо рядом с ним. Бз-з-з. В кармане его пиджака раздалась резкая, неприятная вибрация. Хотя он уже заранее знал, что сейчас произойдёт, его тело всё равно невольно вздрогнуло.
— Дай сюда, — коротко приказал Гону.
Шиу достал свой телефон и молча протянул его Гону. Приняв вызов, Гону тут же сложил два телефона вместе, экранами друг к другу. Полностью заряженные, в таком состоянии они не отключатся ещё часов десять, и за это время они, возможно, смогут обмануть бдительность Доджина. Нужно было лишь выиграть совсем немного времени, чтобы скрыться как можно дальше.
— Остановите прямо там. Нам нужно будет перейти на ту сторону.
— Ай-ай, хорошо. Давайте так. Мне всё равно разворачиваться здесь тяжело.
Словно только этого и ждав, грузовик тут же остановился на обочине, и Шиу, рывком открыв дверь, проворно выпрыгнул из машины. Выскочивший следом Гону с силой захлопнул за собой тяжёлую дверь и в то же мгновение одним ловким, отточенным движением забросил оба телефона в открытый грузовой отсек.
— Спасибо вам, парни. Очень жаль вашего старшего брата. Надеюсь, он попадёт в хорошее, светлое место, — на прощание сказал водитель.
— Он за свою жизнь совершил столько грехов, что это будет довольно труд…
— А-а! Всего вам доброго! — Шиу поспешно зажал рот своему болтливому брату и вежливо попрощался.
Владелец грузовика с таким выражением лица, будто говоря: «Каких только психов сегодня не встретишь на дороге», — без малейших сожалений тронулся с места. Для него, несмотря ни на что, это был и вправду на редкость удачный день.
Глава 45