Ливень (Новелла) 93 глава
— Раньше здесь была мастерская моей матери. Сейчас всё просто оставлено как есть.
В последнее время Хэ Джин бродил по особняку от скуки. Хотя погода потеплела, гипс всё ещё мешал выходить на улицу. Лайл, больше всех сопротивлявшийся его самостоятельным прогулкам, часто прикрывался гипсом как предлогом. Но с тех пор как он перестал подавлять свои феромоны, Хэ Джин стал гораздо яснее чувствовать его эмоции — и скрытые тревоги стали очевидны.
В качестве компромисса Хэ Джин решил исследовать сам дом. Выйти на улицу он был пока не готов, но само здание с его запутанной планировкой предлагало достаточно неизведанных уголков.
Однако, переходя из комнаты в комнату, он всё чаще ощущал, будто вторгается в чьи-то глубоко личные пространства — принадлежащие семье Вермут. И Марк, и Лайл изначально охотно одобрили его идею осмотра комнат, и потому он не придавал этому значения. Но чем дальше заходил, тем интимнее становились помещения.
Сейчас он стоял в комнате, где вся мебель была покрыта белыми чехлами, и не знал, что сказать. Объяснение Лайла застало его врасплох. Он обернулся, чтобы взглянуть на его лицо. В комнате, где годами не ступала нога человека, царила удивительная тишина. Из большого окна сквозь тонкие шторы струился свет, подсвечивая пылинки, мерцающие в воздухе.
Из всех, кто мог сопровождать его, именно Лайл оказался самым воодушевлённым. Он взял на себя роль проводника, увлечённо водя Хэ Джина по особняку. Хэ Джин не понимал, откуда у Лайла такой энтузиазм, но феромоны выдавали в нём едва сдерживаемое волнение.
Почувствовав неловкость, Хэ Джин отвёл взгляд.
— Я часто сидел здесь с книгой, пока мама рисовала.
Эта экскурсия открыла перед Хэ Джином больше подробностей прошлого Лайла, чем он ожидал. Почти все истории Лайл рассказывал в прошедшем времени — и вдруг Хэ Джин понял очевидное: у Лайла ведь тоже были родители. Настолько очевидное… что стало даже немного неуютным.
— Почему ты так на меня смотришь, Хэ Джин?
Лайл как-то обмолвился, что в особняк наведывается дядя, а не родители. Судя по тону, можно было догадаться, что его родителей больше нет. Лайл был ещё так молод… значит, потерял их рано.
Хэ Джина охватила странная, тягучая грусть. Он не знал всех обстоятельств, но внезапно почувствовал, что заставлять Лайла возвращаться к этим воспоминаниям, возможно, было не очень тактично. Он сам слишком хорошо знал, как память может одновременно согревать и причинять боль.
Лайл подошёл ближе, с мягкой улыбкой, и осторожно провёл рукой по его щеке. Каждый раз, когда эта большая ладонь касалась его, Хэ Джин напрягал шею. Если не сдержаться — можно просто прислониться к нему, потеряться в этом тепле.
Улыбка Лайла была почти насмешливой, но тёплой.
— Давай ещё одну комнату, и всё.
Кажется, Лайл заранее всё продумал, и просьба была совсем несложной. Хэ Джин кивнул. В воздухе между ними — почти ощутимое соприкосновение феромонов.
Лайл повёл его к ближайшей двери и открыл её. В этом крыле особняка комнаты были похожи по размеру, но каждая — с уникальным интерьером и назначением.
Солнечный свет залил новое помещение, врезаясь в память Хэ Джина словно фотография.
В комнате стояли мягкие диваны и кресла-груши, а в углу тихо гудел прозрачный холодильник с водой и напитками. На стене — несколько больших мониторов и скрученный экран проектора, закреплённый к потолку, будто одного только видеооборудования было недостаточно.
Взгляд Хэ Джина остановился на знакомом устройстве под экраном. После долгих попыток отвоевать право на самостоятельность он теперь уже уверенно передвигался с костылями — и как заворожённый вошёл внутрь. Лайл, следовавший за ним, ответил на его безмолвный вопрос:
— Это твоя хобби-комната, Хэ Джин.
Он утверждал, что это ни к чему, но Лайл прекрасно видел, как ему понравился телефон, который он подарил. Хэ Джин старался делать вид, будто ему всё равно — но это было слишком очевидно. В каждом свободном моменте он игрался с устройством, изучая функции, будто сам того не замечая.
Даже Марк однажды заметил, что Хэ Джин осторожно, но с явным интересом обращался с планшетом. Ему действительно нравились такие вещи.
Буквально накануне Лайл застал его за просмотром обзора на игровую консоль. Он как раз укрывал его одеялом перед сном, когда заметил, что экран телефона ещё светился.
Лайл понимал, как уныло и душно мог чувствовать себя Хэ Джин в этом особняке. Он также знал, что тот избегал разговоров о прогулках не потому, что не хотел, а потому что боялся вызвать его тревогу. Раньше Лайл бы просто подавил свои эмоции и настоял на выходе. Но теперь, когда он больше не скрывал феромоны, такие чувства невозможно было утаить. Этот страх — оказался за пределами его контроля.
И потому он подготовил эту комнату — как подарок, как маленькое убежище, где можно было бы просто радоваться.
К счастью, похоже, старания не пропали даром. Хэ Джин уже сидел перед консолью, уставившись на неё в полубреду, касаясь кнопок пальцами.
Наблюдая за его неожиданно юным профилем, Лайл почувствовал, как сердце подскакивает в груди.
Хэ Джин застыл, сжимая геймпад. Голова опущена, но глаза бегают — растерянные, слегка расширенные. Лайл едва удержался от улыбки. Он подошёл к стене рядом с мониторами и открыл скрытый шкаф.
Внутри, от пола до потолка, полки с играми под эту консоль. Целая стена.
— Я не знал, какие тебе понравятся, так что взял понемногу всего.
Глаза Хэ Джина дрогнули. В них теплилось что-то горячее, слишком явное. Он стоял, вцепившись в контроллер, словно ребёнок, не желающий выпускать из рук любимую игрушку. Лицо — на грани слёз.
Когда Лайл обнял его, он не отпрянул.
Почему-то Лайл был уверен, что на этот раз получит ответ — так же, как в тот день, когда подарил розы.
Он наклонился и прошептал в ухо:
Голос Хэ Джина был тихим, почти неслышным, спрятанным у него на груди. Но, как и тогда с розами — уши у него вспыхнули.
— Господин Лайл строго велел вам поесть, прежде чем вы слишком увлечётесь, — строго сказал Марк, ставя на стол стакан свежего смузи.
Хэ Джин, увлечённо играющий, кивнул.
С момента, как Лайл подарил ему эту комнату, прошло всего несколько дней — но она уже стала его любимым местом в особняке.
Скорее всего, Лайл заметил, как он искал информацию о консолях в интернете. Хэ Джин не собирался ничего покупать — просто бродил по сайтам от скуки, наткнулся на пост. Но Лайл всё уловил. Это было слегка стыдно — ведь всё происходило на том самом телефоне, от которого он когда-то так демонстративно отказался.
Впервые за долгое время в груди вновь заплясало чувство — лёгкое возбуждение. Консоль, выбранная Лайлом, была мечтой для любого, кто хоть немного интересуется играми. А Хэ Джин — интересовался.
А ещё — коллекция игр. Настоящее сокровище.
Он сделал глоток клубничного смузи. Сладкий, прохладный, он приятно ложился на горло. В памяти всплыло, как они с братом играли на старенькой приставке — их лёгкие споры, борьба за контроллер. Эти воспоминания помогали ему — не прогоняли грусть, но учили носить её по-другому.
Пока Хэ Джин с головой погружался в новое увлечение, Лайл начал возвращаться к делам в компании — наверстывал всё, что упустил за время, проведённое рядом с ним.
— Кстати, — начал Марк, прерывая размышления. — Господин Лайл сказал, что телевизор можно использовать для трансляций, но я не понял, как всё это настроить. Вы, случайно, не знаете, как это делается, мистер Брайт?
Голос Марка был вежлив, как всегда. Это входило в его обязанности — убедиться, что всё работает. Хэ Джин кивнул, отложил стакан и подполз ближе к экрану.
Поменяв пару кабелей и покопавшись в настройках, он переключил экран с игры на новостной канал.
— …Не могли бы вы потом записать пошагово?
— Вы хорошо разбираетесь в технике.
Марк поправил очки и с любопытством посмотрел на пульт. Его седые брови нахмурились. А Хэ Джин, внезапно смутившись от того, сколько времени провёл в этой комнате, снова потянулся за стаканом — делая вид, что ничего не заметил.