Отвали (Новелла) | Глава 102
Над главой работала команда WSL;
Наш телеграмм https://t.me/wsllover
При этих словах лицо Люсьена озарилось так внезапно и ярко, что Дилли на мгновение ослеп от этого света. Ему ещё никогда не доводилось видеть, чтобы кто-то выглядел настолько беззаветно и обезоруживающе счастливым. В следующее же мгновение Люсьен заключил его в крепкие объятия, и Дилли, всё ещё частично скованный ремнями, оказался беспомощным перед обрушившимся на него потоком поцелуев.
— Я так рад, Дилли! Так рад, что нравлюсь тебе! — восторженный голос прозвучал у самого уха, обжигая дыханием кожу.
Казалось, ещё чуть-чуть и Люсьен действительно расплачется, не выдержав напора собственных чувств. Даже сквозь затуманенное сознание Дилли был ошеломлён:
«Неужели это причина для такой безудержной радости?»
Понять это он не успел — Люсьен вновь начал осыпать лицо быстрыми поцелуями, а затем осторожно заключил лицо в ладони и заглянул прямо в глаза.
— Я буду беречь тебя, Дилли. Теперь ты никогда, никогда не уйдёшь от меня.
Он сказал это почти шёпотом, но так, что эти слова, как незримое заклинание, проскользнули вглубь сознания, закрепившись там навсегда.
Люсьен улыбнулся, и уголки его губ победно изогнулись. Он снова прижал Дилли к себе, целуя то в висок, то в щёку, то в уголок губ. И вдруг резко укусил за ухо.
Дилли вскрикнул от неожиданности, но Люсьен, вместо того чтобы отстраниться, только крепче обвил его руками, зубами впиваясь в нежную кожу, намеренно оставляя на ней свой след. Пульсирующая боль переплелась с каким-то новым, странным, тревожно-сладким ощущением, от которого дыхание Дилли сбилось.
Дилан не понимал, что с ним происходит. Это чувство было пугающим и в то же время опьяняющим, туманным и вязким, как сон на грани пробуждения.
Когда Люсьен наконец отстранился, с губ Дилли невольно сорвался тихий, едва слышный стон — то ли сожаления, то ли облегчения. Его обмякшее тело Люсьен аккуратно уложил на пол, затем неторопливо, один за другим, стал расстёгивать ремни, освобождая руки и ноги. Получив долгожданную свободу, Дилли мгновенно провалился в сон.
Перед тем как окончательно отключиться, он успел ощутить, как чьи-то тёплые пальцы бережно обхватили его руку, а на тыльную сторону ладони лёг мягкий поцелуй.
«Люс…» — это имя прозвучало у него в голове последним и растворилось в темноте сна.
— Ты же вроде на море ездил, нет? — едва завидев Дилли, Итан смерил его взглядом с ног до головы и с лёгким недоумением склонил голову. — Почему такой бледный? Солнце, что ли, не задалось?
— Э-э… нет, — Дилли знал, что Итан в курсе его внезапного отпуска, так что вопрос был вполне ожидаем. Он неловко потёр затылок и пробормотал, избегая прямого взгляда: — И солнце было так себе, и погода не очень… вот и вернулся пораньше.
— Да ну? — Итан приподнял бровь. — Значит, зря только отпуск потратил.
Он уже собирался пройти мимо, но вдруг резко замер, уставившись на Дилана.
Дилли тоже остановился и, словно вспомнив о чём-то, машинально потёр ухо:
— А, да так, просто немного поранился.
— И где это надо было так пораниться, чтобы вышло вот так? — Итан сузил глаза. — Выглядит так, будто тебя кто-то укусил.
Не договорив, он вдруг округлил глаза, тихо присвистнул и понимающе хмыкнул:
— Ты что, опять с кем попало связался, и тебе хорошенько досталось, а?
— Нет! Нет, ничего такого! — Дилан тут же запротестовал, но поспешная защита прозвучала слишком неубедительно.
— Аккуратнее играй, парень, — тихо фыркнул Итан и направился к своему месту.
Дилли ещё раз неловко коснулся уха и поспешил к своему столу. Лицо горело, но сделать с этим он ничего не мог, поэтому просто уткнулся в бумаги, делая вид, что разбирает документы, и бессмысленно перекладывал листы.
«Надо же было именно в ухо вцепиться», — мысленно ворчал он. — «Если уж кусать, то выбрал бы место поукромнее. И какой вообще смысл кусать за ухо бету? Это же чисто инстинктивное поведение альф или омег…»
Он понимал, что не стоит придавать этому значение, но всё равно продолжал тихо раздражаться. Проснувшись и обнаружив ранку, Дилли всё же высказал Люсьену своё недовольство. Тот, выглядя откровенно смущённым, только тихо произнёс:
— Прости, Дилли. Я просто… увлёкся.
Он был таким потерянным и виноватым, что Дилли не смог злиться дольше пары секунд. В итоге он лишь устало вздохнул:
— В следующий раз не оставляй следов на видных местах.
Состояние Люсьена в тот момент явно не располагало ни к загоранию, ни к ленивым прогулкам по пляжу, так что они продержались на курорте меньше двух дней и вернулись в квартиру.
Впрочем, вопреки словам Итана, оставшийся отпуск прошёл отнюдь не впустую. Дни после возвращения стали ещё более насыщенными — настолько, что Дилли временами терял счёт времени.
Люсьен исследовал каждый дюйм его тела с таким вниманием, будто запоминал на ощупь, доводил до исступления, а потом заботливо обтирал влажным полотенцем, сам менял простыни, следил, чтобы Дилли удобно устроился и мог быстро заснуть. Чай, который он непременно приносил перед сном, дарил глубокий беспробудный отдых без сновидений, а утро начиналось с ощущения странной полноты и насыщенности прожитого дня.
Таких спокойных и в то же время насыщенных дней у него, пожалуй, ещё никогда не было.
«Уж точно лучше, чем каждый раз искать кого-то на одну ночь в клубе», — подумал он, рассеянно водя курсором по экрану.
Встречать нового партнёра было неплохо само по себе, но совместимость всегда оставалась лотереей. Часто случалось так, что внешность притягивала, а в постели всё оказывалось куда менее впечатляющим, и тогда накатывало разочарование. С Люсьеном же в этом плане всё было безупречно.
Сможет ли он когда-нибудь ещё встретить партнёра с такой потрясающей сексуальной совместимостью? Вряд ли.
К тому Дилан знал, что нравится Люсьену по-настоящему. Ежедневные признания в любви, всепоглощающая преданность, готовность исполнить любое, даже самое нелепое желание — всё это, как ни странно, трогало до глубины души. Дилан всегда считал, что оседлая жизнь не для него, но теперь начинал понимать, почему люди женятся.
«Люсьен, наверное, уже вовсю думает о свадьбе».
Мысль была не слишком приятной, но вполне правдоподобной. Тем более, что каталоги ювелирных брендов вроде Tiffany или Bulgari, оставленные на виду на кофейном или кухонном столе, неизменно были раскрыты на страницах с обручальными кольцами.
«Ну… если уж на то пошло, я бы тоже не был против».
Это казалось неожиданно логичным, если вспомнить, что именно Люсьен сумел открыть в нём стороны, о которых Дилан и не подозревал. А если рассуждать трезво и прагматично — он ничем не рисковал.
— А, чёрт с ним, — пробормотал он, отгоняя мысли, и решительно сосредоточился на работе.
Отпуск закончился, и дел накопилось достаточно. Появилась новая информация от наркоторговца, задержанного в прошлый раз, и Дилан вместе с Итаном отправился на проверку.
— Говорят, сейчас в ходу нелегальные подавители для омег, — заметил Итан, когда они ехали в машине.
Дилан, сосредоточенный на дороге, ответил, не отрывая взгляда:
— Они всегда были. Что-то изменилось?
— Эти, похоже, ещё и с эффектом афродизиака. Обычно ведь от подавителей возбуждение пропадает, верно? А от этих нет.
«Любопытно», — равнодушно отметил про себя Дилан, но вслух лишь неопределённо хмыкнул. Итан продолжил:
— Говорят, эрекция есть, а кончить нельзя. Может, даже лучше — можно получать удовольствие без эякуляции?
Он слегка склонил голову набок, прищурился и озорно усмехнулся:
— Говорят, омеги и альфы во время секса так кайфуют, что сознание теряют. Немного завидно, да?
— Ну, есть такое, — ответил Дилли максимально безразличным тоном. На самом деле, вспоминая ночи с Люсьеном, он и сам не раз отключался — то от накатывающей волной горячей дрожи, то от переполнявшего возбуждения, чтобы спустя какое-то время снова очнуться и почувствовать, что всё продолжается. Это повторялось раз за разом, словно Люсьен сознательно тянул момент. Дилли смутно догадывался, что феромоны здесь явно играют роль, и играют не в его пользу.
— И всё-таки надо жениться, — пробормотал он едва слышно.
— Что? — удивлённо переспросил Итан.
Дилли поспешно кашлянул и отмахнулся:
Вечером, возвращаясь домой, он привычно обдумывал, когда лучше завести этот разговор с Люсьеном. Мысль казалась спонтанной, но чем дольше он её вертел в голове, тем яснее понимал — а что, собственно, он теряет?
«Не мне же потом платить Люсьену алименты».
С этим почти насмешливым выводом он уже подходил к дому, когда взгляд зацепился за фигуру у входа. Женщина стояла так, словно ждала кого-то, и с первого взгляда было ясно — перед ним дама из очень состоятельной семьи. Дорогая сумка из крокодиловой кожи, безупречный костюм от именитого дизайнера — она выглядела чужеродно на этой улице, как драгоценность, случайно оставленная на асфальте.
Инстинкт подкинул тревожную мысль: «Если с ней что-то случится, проблем потом не оберёшься».
Дилли машинально отметил в памяти её приметы, уже набирая код на двери, когда женщина вдруг подняла на него взгляд. Её глаза чуть сузились, в них проскользнуло что-то личное, будто она раздумывала, стоит ли сделать следующий шаг.
— Могу я вам чем-то помочь? — по привычке он выбрал безупречно вежливый «профессиональный» тон.
Женщина задержала взгляд на нём, медленно окинула взглядом с ног до головы, и наконец заговорила:
— Вы, случайно, не мистер Дилан Эботт?
Он невольно замер. Похоже, она знала его в лицо и пришла именно к нему. Убедившись, что не ошиблась, женщина продолжила уже без колебаний:
— Это вы. Я хотела бы поговорить. Не уделите мне немного времени?
В её голосе слышалась лёгкая, но отчётливая тревога. Сделав короткую паузу, она перевела дух и представилась:
— Я Серена Хёрст, вторая дочь семьи Хёрст.
Имя прозвучало, как звонкий ключ, и в голове Дилли сразу что-то щёлкнуло. Похоже, он понял это быстрее, чем успел это осознать. Женщина уловила реакцию, чуть кивнула и добавила: