Ливень (Новелла) 97 глава
Дни пролетели в одно мгновение, словно само время спешило поскорее добраться до весны. Возможно, всё казалось именно так потому, что настроение Хэ Джина заметно потяжелело после визита в колумбарий.
Марк, несколько раз замечавший, как Хэ Джин держал в руках игровую консоль, даже не включая её, предложил прогуляться. Почувствовав вину за то, что заставил его волноваться, Хэ Джин быстро согласился, а затем решил заглянуть в оранжерею, чтобы немного побыть наедине с собой.
Атмосфера на пути туда была шумной и беспокойной. С одной стороны особняка шли крупные ремонтные работы. Хэ Джин машинально нахмурился, глядя на строительные леса, и его внимание привлёк ещё один участок.
— Да, но скоро уже должны закончить, — ответил Марк.
За высокими стенами особняка тянулся зелёный луг — граница города и владений. Пока трава ещё не успела зазеленеть, но летом вид отсюда будет по-настоящему впечатляющим.
Недавно часть луга обнесли высокими строительными щитами. Там явно возводили новое здание, но плотные тенты полностью скрывали происходящее внутри. Когда-то Хэ Джин уже спрашивал Марка об этом, и тот лишь сказал, что строится «необходимое помещение».
— Хочешь пообедать в оранжерее? — спросил Марк, когда они подошли ближе.
Внутри воздух казался почти тёплым — мягкое напоминание о том, как изменилась погода. Хэ Джин осторожно вошёл, наслаждаясь сменой температуры. Он думал, что Марк просто сопровождает его, но, похоже, близость к обеденному часу объясняла его присутствие.
— Хм… — Хэ Джин и сам не заметил, как пролетело время. Он положил ладонь на живот и понял, что всё ещё сыт после завтрака, поэтому решил обойтись без тяжёлой еды.
— Думаю, я выпью только сок. Я слишком много съел утром.
— Конечно, ты сам видел… Я так налопался, — смущённо улыбнулся он.
Почему-то панкейки сегодня оказались особенно вкусными. Может быть, из-за нового сиропа, а может, ещё по какой-то причине, но он не удержался и взял добавку, хотя был уже полон. Поэтому сытость не отпускала его до самого обеда.
Марк, кажется, развеселился и предложил сделать фруктовый смузи с молоком. Его доброжелательная улыбка подняла настроение Хэ Джину. С книгой подмышкой он устроился в кресле, поднял взгляд на зелёные арки внутри оранжереи — деталь, которая ему особенно нравилась. Лайл, заметив это раньше, распорядился поставить там мягкий диван для него.
— Кстати, передай Лайлу, пусть не волнуется так сильно.
— Передам, — с лёгкой усмешкой ответил Марк, хотя в его голосе слышалась тень сомнения. Будто сам он понимал: сказать легче, чем сделать. Хэ Джин смутился, осознав, что все в особняке прекрасно знают о чрезмерной заботливости Лайла.
Воздух наполнился мерным, успокаивающим шорохом разбрызгивателей, поливающих землю.
— Он просил не волноваться, — доложил секретарь.
Лайл на мгновение застыл, а потом вновь продолжил подписывать бумаги своей ровной, узнаваемой подписью.
Каждый день в обед секретарь приносил сводку новостей из особняка — и почти все они касались Хэ Джина. Сегодня стало известно, что он пропустил обед, и это явно беспокоило секретаря ещё больше на фоне последних приступов нестабильности у Лайла.
Но тот молча продолжал работать с документами, не выдавая ни единой эмоции. Секретарь с облегчением, но и с осторожностью начал собирать подписанные бумаги, готовясь уйти.
Однако, когда он уже почти вышел, Лайл со щелчком закрыл последнюю папку и резко поднялся.
— Отмени всё расписание на сегодня.
Вот и всё. Секретарь тяжело вздохнул про себя, глядя, как Лайл спешно собирается обратно в особняк. Не теряя ни секунды, он связался с вертолётной площадкой на крыше, чтобы подготовить транспорт для вылета.
Растянувшись на диване в библиотеке с планшетом в руках, Хэ Джин с лёгким смущением взглянул на Лайла, который вернулся раньше времени. Услышав гул вертолёта, он уже понял, что, похоже, снова сделал что-то не так.
Иногда, когда спина уставала после долгого сидения в мастерской, Хэ Джин приходил в библиотеку. Книг он почти не касался, но тишина этого места успокаивала. Сегодня же его одиночество оказалось прервано слишком быстро.
Лайл подошёл неспешным шагом и опустился прямо на пол перед диваном. Хэ Джин было попытался приподняться, но Лайл мягко остановил его.
— Тебе правда не стоит так переживать. Я просто не был голоден, слишком много съел утром.
Короткий ответ прозвучал так, будто за ним скрывалось нечто большее. Между ними витали беспокойные феромоны, и Хэ Джин чувствовал их дрожь.
Лайл взял его руку и легко коснулся губами костяшек пальцев. От этого жеста у Хэ Джина в груди защекотало странное тепло; он неловко приподнялся, но не смог отдёрнуть руку. Лайл всё ещё боялся, что он будет морить себя голодом.
— Я поужинаю нормально, — пообещал он, стараясь снять напряжение.
Но дело было не только в пропущенном обеде. Лайла тревожила тонкая печаль, что тянулась за ним уже несколько дней.
После посещения колумбария Хэ Джин вёл себя вполне обычно: ел, занимался любимыми вещами, выходил на прогулки. Даже стал проводить время вне спальни, исследуя комнаты особняка.
И всё же эта лёгкая грусть словно тонкая вуаль не сходила с него. Лайл понимал, что годовщина брата пробудила тяжёлые воспоминания, но боялся, что тоска может пустить корни и стать привычкой.
— Я хотел тебе кое-что сказать.
— Вообще-то я собирался подождать, пока всё будет готово… — Лайл помедлил, но решил, что лучше дать Хэ Джину что-то, чего стоит ждать, пусть и немного раньше времени.
— Я создаю благотворительный фонд. Он будет помогать тем, кто оказался на обочине жизни, оказывать поддержку и финансировать нуждающихся.
Хэ Джин удивлённо моргнул, глядя на него. Неожиданность этой новости потрясла его. Лайл, словно сам ища утешения, обнял его за талию и прижался лицом к нему — почти по-детски.
Внутри Хэ Джина разлилось странное тепло.
Золотые волосы Лайла мягко падали перед глазами, задевая свет люстры и мерцая особенно ярко. Обычно аккуратно зачёсанные утром, сейчас они были чуть растрёпаны, наверное, от ветра вертолётных лопастей.
Хэ Джин какое-то время смотрел на эти пряди, а потом вдруг провёл по ним пальцами. Волосы оказались ещё мягче, чем он себе представлял.
— …Я думал назвать фонд «Центр Брайт». Как тебе?
Пальцы Хэ Джина замерли. Лайл ощутил лёгкое разочарование, но рука всё же осталась лежать у него на голове, даря тихое утешение. Он не решался поднять взгляд, чувствуя, как в воздухе сгущается напряжение от феромонов Хэ Джина.
Он уже подумывал со временем предложить ему роль председателя фонда. Знал, что это будет непросто: Хэ Джин до сих пор не мог привыкнуть к тому богатству, которое оказалось в его распоряжении. Большая ответственность могла его испугать. Поэтому Лайл решил начать с малого — с имени. И, возможно, когда-нибудь в будущем Хэ Джин сам найдёт силы занять это место.
— Зачем? — наконец спросил тот, и голос его дрогнул. От этой едва заметной эмоции у Лайла сжалось сердце.
Он осторожно поднял взгляд и сказал:
— Чтобы имя Брайт всегда жило.
Потому что я подумал, что этого хотел бы ты.
Глаза Хэ Джина заблестели, словно покрылись прозрачной водой. Лайл поймал себя на том, что они напомнили ему чёрные камушки на берегу озера, отполированные до сияния.
— Спасибо, — едва слышно прошептал Хэ Джин.
И на губах его появилась улыбка — тёплая, искренняя, от которой у Лайла перехватило дыхание.
Остатки разбитого сердца засияли теперь во всей своей наготе, без защиты и стеснения.
— Проект, который вы заказали, завершён. Внутренняя планировка готова и может быть открыта уже сегодня.
Наконец, долгожданные приготовления подошли к концу. Лайл, сидя в офисе, слушал отчёт и невольно поглядывал на телефон. Кроме короткого ответа утром, от Хэ Джина новых сообщений не было.
В последнее время у него выработалась привычка писать ему всякие мелочи нарочно. Хэ Джин обычно отвечал поздно и с заметной неловкостью, но Лайла это не смущало. Напротив, ему нравилась сама мысль о том, что Хэ Джин тратит время, чтобы обдумать ответ. Это дарило ему странное, необъяснимое тепло.