#34. Психидэк

Ещё вчера пришли,
Стояли томно надо мною,
Мужчина в чёрном был сердит,
А женщина рыдала и казалась мне больною.
Тот бородатый был угрюм,
Лет 45 на вид.
Он книгу всё держал в руке и явно торопился.
Пытался тишину нарушить, но вдруг опешил
И отошёл, и не решился.
Достал он ладан,
Коснулся бородою плеч,
Смиренно олибаном веки покрывал мои.
Словами сыпал словно пеплом и я расслышал
Канон молебный на исход души.

Кричали демоны навзрыд
И даже змеи Гаваона пробудились,
Как будто рёбра жёг отец Аид,
На деле только пальцы еле шевелились.
По комнате забегал плут,
Весь потолок усыпал следом,
Скрипели все углы,
Они, отчасти, тоже лгут.
Запахло тухлым сеном,
Стены с потолком в дыму укрылись.
Уж искривился рожею Варлок,
Желтозубый урод всей тоски.
Я видел, как мой лис от горя бегал
Гоняя белок, догнав – он рвал их на куски.
Стелил дорогу трупами в крови,
Он выл и звал, скулил и ждал,
Но я не смог пойти.

Дрожали руки и гнусавил чтец,
Пыль в комнате легко кружилась.
Он то ли правду говорил,
А то ли лжец его уста кривил
Иль вовсе мне всё это снилось.
Изрядно исхудав
И рёбрами срезая тонкий шёлк,
Смиренно рисовал свои дороги,
Которые когда-то я прошёл,
Которые по контору кривились от истерик.
Все нарисованные тропы
Вместил в свои морщины золотой Коперник.
Жизнь гения сложна,
Но кто же спорит?
Вселенная для них как сажа от костра,
Что каждый в своем сердце носит.

Уже синеет утро,
Пропитан воздух ладаном и дымом.
Полумёртвый лис скулил
Избитый каким-то демоном-забулдыгой.
Мне всё моё тепло вернулось холодом,
И стало страшно,
Быть убитым книгой расшитой золотом.