Интимный разговор. At that time 7
Они устроились в ближайшем ресторане, специализирующемся на хану. Изначально их было трое, включая руководителя Хана, но пока подавали еду тот отошёл ответить на звонок и оставил их наедине. Количество приборов, рассчитанных только для двух персон, указывало на то, что его возвращения можно было не ждать.
[Прим.: хану – премиальная корейская говядина, считающаяся деликатесом благодаря своей нежной текстуре и уникальному сладкому вкусу. Отличается высокой мраморностью и ценится как культурный символ, часто используемый в праздничных блюдах и в качестве подарка.]
Чха Ильчжу уложил на решётку гриля толстый кусок рёбрышек и с неподдельной искренностью произнёс: «Выглядит аппетитно». Мясо на гриле в разгар дня? Похоже, у него отменный аппетит. Или просто жизнь за границей привила ему любовь к мясу. Погружённый в эти размышлении, Ыйхён наполнил пустой стакан водой.
Мясо быстро зарумянилось, шипя на раскалённой поверхности. Мутная дымка от маринада тут же уходила в вытяжку. Восхитительный аромат распространялся повсюду, пробуждая аппетит.
Идеально прожаренные рёбрышки имели гладкий блеск, словно их намазали мёдом. Чха Ильчжу положил один из готовых кусочков прямо перед Ыйхёном.
Видя, что он с трудом выдавил из себя ответ, Ильчжу тихонько улыбнулся. Отчего-то Ыйхёну стало не по себе. Между тем Чха Ильчжу заказал две порции риса. Затем открыл миску Ыйхёна и мягко предложил:
Следом он щедро выложил на решётку со стороны Ыйхёна новую порцию. Наблюдать за тем, как перед ним растёт целая гора мяса, было как-то неудобно. Нерешительно взяв один кусочек, Ыйхён отправил его в рот. Цена, от которой можно было упасть в обморок, однозначно себя оправдывала: мясо буквально таяло во рту. Маринад, лишь едва ощутимый, имел приятный аромат и умеренную сладость, которая не приедалась. Чха Ильчжу переложил на тарелку Ыйхёна всё приготовшееся мясо и лишь затем принялся есть сам.
Ыйхён отложил палочки и устремил задумчивый взгляд на Ильчжу, сидящего напротив. У него накопилось очень много вопросов. Настолько, что он даже не знал, с чего начать.
Поведение Чха Ильчжу кардинально отличалось от того, что было несколько дней назад. Тогда, на проходной офиса KBC, он прошёл мимо, не поздоровавшись, а позже проигнорировал его сообщение. Из этого Ыйхён заключил, что Ильчжу просто не хочет иметь с ним ничего общего. Но тогда с какой целью он теперь пришёл?
Вопрос вертелся у Ыйхёна на языке, но он не мог его озвучить. Сама мысль не отпускала его уже какое-то время, однако облечь её в слова не получалось.
— Вам не интересно? Почему я тогда сделал вид, что не знаю вас?
Неужели он выдал себя взглядом? Или же Ильчжу каким-то образом смог проникнуть в его мысли? С улыбкой, способной сломить любое недоверие, он посмотрел Ыйхёну прямо в глаза.
Тот лишь послушно кивнул – он и не пытался скрыть своё сомнение. Тогда Чха Ильчжу едва заметно изогнул уголки губ.
— Потому что вы, Ыйхён, тоже сделали вид, что не знаете меня.
Ответ был настолько неожиданным, что Ыйхён опешил. А ведь справедливо. Любой из них мог проявить инициативу и поздороваться первым. Однако Ыйхён подсознательно ждал его реакции, будучи уверенным, что именно за Ильчжу остаётся право решать, поддерживать им связь или нет.
Ыйхён в изумлении смотрел на Чха Ильчжу. Он словно получил удар по затылку.
— Вы тогда со мной не поздоровались, и я решил: видимо, господин Ыйхён просто не хочет со мной общаться. А через несколько дней от вас пришло сообщение. Конечно, писали вы по конкретному делу, но я подумал, что, возможно, ошибся на ваш счёт.
«Если так, то почему вы не ответили?» – тут же возник вопрос, однако Чха Ильчжу больше не стал ничего объяснять. Он просто вынул подвеску из кармана и протянул Ыйхёну.
— Ох, отлично. А то волновался, что ошибся.
— Да что там. Я лишь поднял то, что тихонечко себе лежало. Видимо, она дорога вам? Выглядит так, будто её давно носят, — предположил Ильчжу, переворачивая рёбрышки.
Вскоре их взгляды встретились сквозь мутный дым. Ыйхён украдкой отвёл глаза, теребя подвеску.
— О? Видимо, у вас с ней очень тёплые отношения.
Эти необдуманные слова заставили Ыйхёна плотно поджать губы. С горьким выражением на лице он слегка покачал головой. Ильчжу чуть было не спросил: «Но почему?», однако вовремя себя остановил.
— Кстати, а твенджан ччигэ вы в итоге поели? — он поспешно сменил тему, чтобы избежать неловкого разговора. Получив кивок в подтверждение, Ильчжу вновь вернул на лицо открытую улыбку.
Ыйхён отрешённо смотрел на него, но предупреждение «сейчас развалится» тут же привело его в чувства. Он опустил взгляд и увидел, что на решётке гриля перед ним уже сложилась целая башня из мяса. Ыйхён взял несколько кусочков и переложил их перед Чха Ильчжу. Тот без лишних церемоний принялся их есть.
Вскоре подали заказанное Ильчжу твенджан ччигэ. Попробовав бульон, он слегка наклонил голову.
— Вижу только тыкву и лук, но вкус такой насыщенный и освежающий. Что нужно добавить, чтобы так получилось? — удивлённо приподняв брови, Ильчжу посмотрел на Ыйхёна. Затем кивком указал на его глиняный горшочек, как бы говоря: «Давайте, попробуйте».
Ыйхён осторожно зачерпнул немного супа и сделал глоток. Как и сказал Ильчжу, вкус оказался удивительно богатым.
— Видимо, сначала приготовили бульон на крабах и моллюсках.
— Вот как? А вы отлично разбираетесь, Ыйхён.
— Просто давно живу один и привык готовить себе, — Ыйхён легко улыбнулся. Однако почти моментально опустил уголки губ под пристальным и изучающим взглядом Чха Ильчжу.
«С моим лицом что-то не так?» – подумал он и, скосив глаза в сторону, отпил воды.
Ильчжу не стал развивать тему. Если их беседа становилась хоть немного глубже или Ыйхён проявлял малейшие признаки дискомфорта, он сразу уводил её в другое русло.
— Кстати, у вас нет личного менеджера? Кажется, я его не видел.
— Нет. Обстоятельства не позволяют.
— У агентства настолько плохое финансовое положение? Как бы там ни было, они обязаны…
— Не в этом дело. Контракт с агентством у меня истёк после демобилизации. Продлевать его не стали, а мой менеджер какое-то время после этого помогал мне, но… в итоге нам обоим это стало в тягость.
— То есть у вас теперь нет ни агентства, ни менеджера? Как же вы тогда получаете роли?
— Работаю с одним кастинг-директором. Он подыскивает мне роли, а я выплачиваю ему небольшой процент со своих гонораров.
Ыйхён не понимал, зачем посвящает его в такие подробности. Всё-таки Чха Ильчжу это всё никак не касалось. Да и сам их разговор сводился к одностороннему допросу: Ильчжу спрашивал, а он отвечал. Чтобы окончательно не превращать беседу в интервью, Ыйхён решил перехватить инициативу.
— Честно говоря, сейчас я поеду в аэропорт.
— Промо-тур нового фильма в самом разгаре. Я вылетаю вечером и, скорее всего, уже не скоро смогу вернуться в Корею. Поэтому решил обязательно встретиться с вами, Ыйхён. Пришлось расспросить не одного человека, чтобы вас найти. Я хотел вернуть подвеску сразу же, как нашёл, но график не позволял. И всё же вещь явно важная, хотелось отдать её лично.
— Я не для благодарностей это сказал.
Ыйхён поспешно схватил счёт, однако Ильчжу успел протянуть руку и легко накрыл его кисть. Он даже не приложил никаких сил, но счёт в считанные секунды оказался у него.
— Нет, сегодня плачу я. Давайте в следующий раз выпьем по стаканчику.
В этот момент вернулся руководитель Хан. Чха Ильчжу взял своё пальто и, поднимаясь, небрежно протянул тому счёт.
Они вместе вышли из ресторана, и Ыйхён уже собирался сказать: «Спасибо, что угостили», как вдруг…
— Теперь-то мы знакомы, да? — неожиданно спросил Ильчжу.
Ыйхён вопросительно уставился на него, а затем медленно кивнул. Не находя себе места, он машинально почесал за ухом.
Тем временем к ним подъехал автомобиль Чха Ильчжу. Руководитель Хан, уже расплатившийся за обед, слегка поклонился и первым сел в салон. Открывая пассажирскую дверь, Ильчжу воскликнул:
— А! — и, достав что-то с сиденья, подал Ыйхёну.
Это оказался футляр для CD-диска. Обложка отсутствовала, поэтому нельзя было понять, что там внутри.
— В прошлый раз вы, кажется, заинтересовались. Послушайте. Довольно неплохо, — с улыбкой добавил он.
Ыйхён растерянно смотрел на футляр. Видимо, в тот раз он так откровенно пялился на дисковод, что это не осталось незамеченным. Смущённый, он не успел даже ответить на слова «я поеду» от Ильчжу, который уже сел в машину и закрыл за собой дверь.
Ыйхён так и остался стоять, тупо глядя, пока автомобиль не свернул на дорогу и не скрылся из виду. Хоть он и сытно поел за чужой счёт, его накрыло странное чувство, похожее на транс.
Что это, в конце концов, было?
Он и сам не знал, сколько так простоял. Лишь спустя довольно долгое время Ыйхён ощутил вибрацию телефона. Звонила Ким Джихи. Они периодически сталкивались и несколько раз ели вместе, но почти никогда не созванивались просто так. Поэтому Ыйхён был несколько озадачен.
На другом конце послышался глубокий вздох.
Он повторил: «Журналист Ким?», и на него тут же обрушился шквал обвинений:
— Актёр Чон, разве это нормально? Как ты мог так со мной поступить? Нуна очень обижена.
— Говорят, ты близкий друг Чха Ильчжу.
Ыйхён не представлял, откуда могло возникнуть это недопонимание, но его нужно было немедленно разрешить.
— Как это неправда? Разве не знаешь, как быстро слухи разлетаются? И свидетелей полно. Зачем отнекиваешься?
— Мы только недавно познакомились.
— Ладно, поверю. Но давай встретимся прямо сейчас.
— А у тебя что, ещё дела? Тогда я сама к тебе приеду.
— Давай пообедаем. Так и быть, я даже заплачу. Как ты узнал, что у меня сегодня зарплата, и так ловко подкинул наживку? Рибай тебя устроит?
[Прим.: рибай – наиболее известный стейк в мире. Нарезается из отруба говядины толстый край с 6 по 12 ребро животного и имеет вид, напоминающий глаз.]
Ыйхён неловко оглядел ресторан.
— Я… буквально только что поел.
— Ладно-ладно. Тогда сначала чай, потом кино, а там и рибай можно будет поесть.
При таком напоре уклоняться дальше было невозможно. Тем более следовало развеять громадное заблуждение Ким Джихи, прежде чем оно окрепло.
Глядя в пустоту, Ыйхён обречённо спросил:
Ким Джихи, словно только этого и ждала, без промедления ответила:
Ким Джихи появилась десять минут спустя. Припарковавшись как попало, она потащила Ыйхёна обратно в тот мясной ресторан. Сотрудница сразу узнала Ыйхёна и вежливо спросила, не забыл ли он чего, но Ким Джихи не обратила на неё внимания и заняла самую дальнюю кабинку. Даже не глядя в меню, она сделала заказ.
— Для начала две порции рибая.
— Журналист, я же только что пообедал.
— Ага, знаю, — проигнорировав мнение Ыйхёна, она повторила заказ.
Официант вышел и прикрыл за собой дверь. Первым делом Ким Джихи жадно осушила стакан воды. При этом её взгляд ни на секунду не отрывался от Ыйхёна.
— С кем ты здесь обедал? С Чха Ильчжу, да? — спросила она, едва переведя дух.
Молчаливый кивок Ыйхёна вызвал на её лице довольную улыбку. Она быстро выудила из сумки телефон, блокнот и ручку. Пока Джихи включала диктофон и приводила всё в полную готовность для интервью, им подали мясо с панчанами.
Мраморный рибай с шипением лёг на гриль. Доводя мясо до идеальной прожарки, Ким Джихи ловко переворачивала и нарезала его. Аппетитные кусочки быстро оказались в тарелке Ыйхёна.
— Репортёр Ким, ешьте сами. Я правда сыт…
— Значит, то, что тебе купил Чха Ильчжу, ты кушаешь, а то, что купила я, – нет? — Ким Джихи возмущённо надула губы.
Отчасти это была шутка, но Ыйхён всё равно не мог отмахнуться от её слов. Похоже, сегодня на него свалилась какая-то невероятная гастрономическая удача.
В конце концов Ыйхён принялся жевать рибай, не чувствуя ничего, кроме его текстуры. Ким Джихи с удовольствием наблюдала за этим, а затем резко перешла к делу:
— Так как давно вы с ним знакомы?
— «Давно» – не совсем подходящее слово. Мы всего-то два раза встречались.
— Прекрасно, две встречи в Корее… Но, насколько я знаю, Чха Ильчжу живёт в Америке. Актёр Чон, ты там когда-то бывал? Или вы подружились через общих знакомых?
— Мы не подружились. Просто недавно я побывал на дне рождения одного режиссёра и там познакомился с Чха Ильчжу.
Бровь Ким Джихи дёрнулась. На её лице отразилось недоумение.
— Чха Ильчжу пришёл, когда уже все разошлись.
— Точно! Вот и повод! О чём же вы говорили за выпивкой?
Ким Джихи, ликующе пощёлкивающая пальцами, вдруг замерла. Последовавшее от неё «что?» прозвучало как рваный выдох. Взгляд, пылающий азартом, мгновенно угас.
Ыйхён добил её, подтвердив, что она не ослышалась:
— Мы говорили о… твенджан ччигэ.
Она уставилась на него, не моргая. Под этим опустошённым взглядом Ыйхён почувствовал себя преступником. Он теребил кончики пальцев, стараясь не встречаться с ней глазами.
— Тогда зачем он к тебе приехал? — недоверчиво уточнила Ким Джихи.
— Просто в нашу первую встречу я кое-что потерял.
Очевидно, Ильчжу навестил Ыйхёна только из-за подвески. И хотя они сошлись на том, что теперь «знакомы», это нельзя было назвать дружбой.
— Получается, Чха Ильчжу просто вернул тебе потерянную вещь? И никакие вы не закадычные друзья?
— Что, даже не переписываетесь время от времени?
С тяжёлым вздохом Ким Джихи закрыла блокнот и небрежно бросила телефон обратно в сумку. Снова наполняя стакан водой, она выглядела так, будто пьёт соджу.
Когда Ыйхён тихонько отложил палочки, она возмутилась:
— Кушай-кушай. Мы же все живём ради хлеба насущного, — она протянула ему маленький ссам, который сама свернула.
[Прим.: ссам – мясо с различными панчанами и рисом, завёрнутое в лист салата.]
Когда он неохотно взял его, Ким Джихи сделала ещё один для себя и запихнула в рот. Ыйхён поспешно налил ей воды, чтобы она не поперхнулась.
— Но разве это такая уж сенсация?
— Даже если мы с ним близки, я же не девушка. Что тут грандиозного?
Ким Джихи, отвечавшая с набитыми щеками, подняла палец вверх, как бы прося подождать. Хорошенько прожевав, она проглотила огромный ссам и прополоскала рот водой.
— Пока что не сенсация, но уже повод для интереса. С его уровнем влиятельности и медийности, он должен быть ходячей проблемой. Но, как ни странно, на него ничего нет. Ни о месте рождения, ни о жизни до дебюта, ни о семье, друзьях или девушках нет ни официальной информации, ни каких-то слухов. С виду приличный и воспитанный, но кто знает? Может, он жуткий бабник? Или высокомерный тип, который любит пакостить исподтишка? А вдруг у него какие-нибудь странные предпочтения, и его спонсирует какая-нибудь вдова чеболя? Но нет же – полная тишина. Будь у Чха Ильчжу хоть один близкий друг, можно было бы через него что-то выведать, однако и таких нет. Коллеги-журналисты говорят, что он одинаковый и на публике, и за кулисами. Но разве так бывает?
Ыйхён тоже никогда не слышал ни одного плохого слуха о Чха Ильчжу. В шоу-бизнесе, где популярность прямо пропорциональна количеству сплетен, это был уникальный случай. Однако Ильчжу, которого он встретил лично, правда не создавал впечатление человека, о котором можно сказать что-то негативное.
— Что ж. Учитывая, что за ним всегда пристальное внимание, а слухов до сих пор нет, значит, так оно и есть. Знаешь же, как говорят? Есть три вещи, которые невозможно скрыть. Любовь? Ага, десять раз. Бедность, чих и человечность! И это чистейшая правда, — заключила Джихи.
Слушая её, Ыйхён молча провёл по затылку. Он не знал Ильчжу настолько, чтобы что-то добавить или опровергнуть. Однако его собственное впечатление о нём становилось всё запутаннее.
Потерпевшая фиаско Ким Джихи всерьёз принялась за еду. Она методично обжаривала остатки мяса, заворачивала их в ссам и пережевывала с таким видом, будто не ела несколько дней подряд.
— Кстати, почему здесь так вкусно? Мне сегодня точно придётся хорошенько попотеть в спортзале, — добавляя в твенджан ччигэ рис и бланшированную зелень, она не переставала восхищаться. — Я по этому району годами мотаюсь, но не знала, что здесь есть такое местечко. Как ты вообще его нашёл?
— Чха Ильчжу предложил здесь поесть…
При упоминании Чха Ильчжу глаза Ким Джихи загорелись. Она судорожно начала шарить в сумке, что-то ища. Когда их с Ыйхёном взгляды встретились, Джихи вдруг рассмеялась. Покачав головой, она пробормотала:
Ким Джихи подняла руки вверх, как бы отказываясь от очередной попытки интервью. Пока Ыйхён снова наливал воду в её стакан, она строго ему наказала:
— Актёр Чон, попробуй ещё раз заставить меня так нервничать.
В её словах не чувствовалось фальши. Ыйхён не стал ничего отвечать и мягко улыбнулся.
Его взгляд был прикован к полученному диску. Продукты, которые он принёс, по-прежнему лежали в пакетах, так и не распакованные. Ыйхён планировал принять душ, пораньше поужинать и пройтись по сценарию перед сном. Так бы оно и было, если бы из небрежно брошенного пальто вдруг не выпал футляр с диском.
Ыйхён принял его, не задумываясь. Втайне ему хотелось узнать, что слушает Чха Ильчжу. Но, как оказалось, это было заметно даже со стороны. На него накатил запоздалый стыд.
Осторожно открыв футляр, Ыйхён увидел на диске логотип звукозаписывающей компании и надпись «YANNI». Однако по этих двух деталей было недостаточно, чтобы предположить хотя бы жанр.
Он извлёк тонкий диск и вставил его во внешний привод, подключённый к ноутбуку. Как только Ыйхён нажал на кнопку воспроизведения, комнату наполнил умиротворяющий звук фортепиано. Это не было похоже на классику, а для джаза звучит слишком спокойно и сдержанно. Возможно, нью-эйдж? Он не особо разбирался в музыке, поэтому сомневался.
Под приятную мелодию его плечи невольно расслабились. Ыйхён и сам не осознавал, почему был так напряжён всё это время.
Интересно, расслабляется ли Чха Ильчжу, слушая такую музыку? Его вкус оказался утончённым, идеально соответствующим образу.
Он встал, чтобы заняться домашними делами. Точнее, собирался. Если бы спокойное течение мелодии внезапно не изменилось.
Каждая композиция – это отдельная история, и в рамках определённого потока она совершает поворот. Большинство этих поворотов обычно предсказуемы.
Но что это? Мелодия, которая должна была оставаться уютной и тихой до самого конца, вдруг сорвалась в неконтролируемое русло. Она стала страстной, как языки пламени, хаотично рвущиеся вверх.
Ыйхён торопливо нажал на кнопку «стоп». Почти рефлекторно. Сердце, до этого бившееся ровно, бешено заколотилось в груди. Когда музыка, заполнявшая всё пространство, оборвалась, по его коже пробежали мурашки, причина которых была ему неясна.
На долгое время Ыйхён застыл в неподвижности, позабыв обо всех делах.
