Что будет с Россией и Украиной к 2050 году

Когда я описал печальные перспективы европейской цивилизации, уверенно дрейфующей в сторону еврохалифата, многие упрекнули меня в невнимании к постсоветскому пространству и просили рассказать о том, как процессы замещения населения скажутся на России, Украине и Беларуси. Глобально эти страны, а также Грузия, Молдова, Армения, Азербайджан принадлежат к индустриальной (городской) евроцивилизации и процессы депопуляции носят неостановимый характер. Но в отношении РФ и Украины есть серьезные негативные нюансы, о которых ниже.

Для тех, кто не читал предыдущий пост, ключевую проблему я сформулировал следующим образом:

Какие есть способы спасти бледнолицых носителей западной культуры от исчезновения? Если честно, никаких. Мы не знаем, приводит ли индустриальный тип воспроизводства населения к стабилизации численности популяции, когда число рождений соотносится с числом смертей. Пока что тенденция к разрушению института семьи и депопуляции носит перманентный характер в городской цивилизации.

Низкая рождаемость и высокая продолжительность жизни приводят к сильному дисбалансу на рынке труда, когда рабочих рук требуется больше и больше (стариков – пассивных потребителей – надо как-то обслуживать, кормить, лечить, развлекать), а этих самых рабочих рук производится все меньше. Более того, работать белые люди начинают все позже, фактически до 25 лет находясь на иждивении стариков, то есть являются такими же пассивными потребителями.

Именно этот фактор – IV-й тип воспроизводства населения, иначе называемый индустриальным, является причиной миграции в Старый свет со стороны слаборазвитых стран Азии и Африки, для которых характерен III-й тип воспроизводства (переходный), который отличается высокой рождаемостью при высокой выживаемости потомства с тенденцией к существенному увеличению продолжительности жизни, что приводит к демографическому взрыву, в ходе которого численность населения удваивается каждые 20-30 лет.

АД НА ЗЕМЛЕ. ПАКИ-СТАЙЛ. Наглядную иллюстрация последствий неконтролируемого роста популяции дает нам Пакистан. В момент образования в 1947 г. на этой территории проживало 32 млн чел. Сегодня – 242 миллиона! Сегодня перенаселение является причиной коллапса экономики и делает очень вероятным развал страны. До некоторого предела рост числа молодых людей дает позитивный эффект, ибо делает рабочую силу баснословно дешевой. Если в момент демографического взрыва происходит индустриальный переход, то возникает экономически развитая страна с преобладающим городским населением и высоким уровнем жизни, что останавливает рост популяции, поскольку общество переходит к IV-му типу воспроизводства населения.

Дешевизна рабочей силы – отличный аргумент для иностранных инвесторов. Ютубные либералы смозолили языки, доказывая, что для привлечения внешних инвестиций нужно строить рыночную экономику, устойчивые правовые и политические институты, гарантирующие частную собственность, создающие потенциал для развития хайтек-индустрии и способствующие становлению среднего класса, который в свою очередь будет драйвером роста внутреннего потребления. Хосспади, акие же они идиоты!

Как раз наоборот, крупный инвестор заинтересован в диктатуре, ибо диктатура гарантирует стабильность и режим секторальных преференций. А нищее, бесправное, желательно неграмотное население, понятия не имеющее о правах человека, социальных гарантиях и прочих излишествах цивилизованного мира, обеспечивает наивысшую рентабельность в энергозатратных, экологически грязных и человекоемких отраслях экономики. Зачем инвестору, построившему текстильные фабрики в Пакистане, нужны гарантии прав собственности? Ему нужен низкий уровень налогообложения, а он тем ниже, чем меньше у государства социальных гарантий перед населением. Формально фабрики вообще могут работать в убыток, что еще более снижает налогооблагаемую базу, прибыль инвестор получит на богатых потребительских рынках в момент реализации продукции. То есть даже проблемы вывода капиталов перед ним не стоит.

Инвестор заинтересован в консервации текущего положения, чтобы максимально долго выжимать из страны все соки. А как она схлопнется, он с легкостью бросит амортизированные заводы, остаточная стоимость которых может быть даже ниже, чем издержки по демонтажу и переносу оборудования на новое место. То есть именно в условиях свободной рыночной экономики развитие капиталистической периферии не происходит, а имеет место консервация дикости, что усугубляет и без того катастрофический разрыв в уровне развития между капиталистическим центром и периферией.

Китай, Тайвань, Сингапур, Вьетнам, Гонконг, Макао, Южная Корея, показали впечатляющие успехи в индустриальном переходе как раз потому, что ни демократией, ни рыночной экономикой не увлекались, предпочитая осуществлять процесс в условиях жесткой диктатуры и государственного экономического планирования, то есть фактически применили к своим условиям советскую модель развития. Во всех перечисленных случаях индустриализация происходила за чет внутренних резервов, внутренних капиталовложений, вклад иностранных инвестиций составлял 5-20%.

Пакистан же дает нам яркий пример того, как чистый рынок и пришлый инвестор превращают страну со слабым недееспособным государством в ад. Пакистан за почти 80 лет независимости так и не смог совершить индустриальный переход: сельское хозяйство является основой экономики, городское население составляет чуть менее 40%. При этом происходит ложная урбанизация, в ходе которой растут городские трущобы, а не качество жизни горожан. Само по себе преобладание аграрного сектора в экономике не является признаком отсталости. Плохо то, что он является низкопродуктивным. В агросекторе занято 42% трудоспособного населения при том, что тот дает лишь 18% ВВП.

Дело усугубляется жутким перенаселением. За годы независимости популяция увеличилась почти в восемь раз. В сельском хозяйстве столько рабочих рук не нужно, лишние люди бегут в города, которые превращаются в громадные трущобы – в Карачи, например, обитает более 23 млн чел. Но промышленность уже не развивается, а наоборот деградирует. Причина этого в катастрофическом дефиците ресурсов. В стране жуткая нехватка электроэнергии. Если бы население осталось на уровне 1947 г., то Пакистан мог бы сам себя обеспечить нефтью, а мощности гидроэнергетики были бы избыточными.

По факту же мы уже второе десятилетие наблюдаем энергетический кризис, который не только стал хроническим, но и нарастает. В январе того года вся страна погрузилась в мрак на 12 часов – энергосети (основная их часть созданы в 60-е годы) рухнули, словно костяшки домино. И такие блэкауты стали уже регулярными. Война в Украине усугубила ситуацию в полном соответствии с правилом, согласно которому капиталистический центр сбрасывает свои проблемы на периферию. Из-за того, что «Газпром» выпнули с европейского рынка, резко взлетели цены на СПГ и Пакистан просто не смог купить нужные объемы (в 2022 г. было поставлено 9 млрд кубометров газа против 11,2 млрд в предшествующем году). Не смог по причине финансовой несостоятельности, страна давно живет исключительно в долг.

Удорожание энергии снижает рентабельность производства даже в ситуации, когда труд остается дешевым. Изношенная инфраструктура делает невозможным не то что расширение производства, а даже нормальное функционирование тех предприятий, что остались на плаву после кризиса 2022 г., когда сотни производств закрылись. Текстильная промышленность – основа пакистанской индустрии, в ней занято до 40% от всех рабочих – примерно 15 млн чел. В этой ситуации инвесторы предпочитают зафиксировать прибыль и переносить производство в страны с более благоприятной ситуацией.

Главная причина проблем Пакистана – катастрофическое перенаселение. Ресурсов (прежде всего, энергетических) для существования сотен миллионов людей на этой территории нет. Из 242 миллионов пакистанцев лишь 80 млн чел. находятся в статусе трудоспособного населения, из них 15% (12 млн чел.) безработные. Фактически 70% населения являются иждивенцами, то есть, выражаясь деликатно, вносят отрицательный вклад в ВВП. Высокая рождаемость требует больших расходов на содержание потомства не только от родителей, но и от государства, детей надо лечить, учить, охранять. Но оно не вытягивает. До сих пор 42% населения неграмотны, причем среди женщин этот показатель еще выше – 55% (а зачем им буквы знать, их удел – рожать, пока рожалка работает).

За годы независимости в Пакистане так и не возникло пакистанской нации, страна раздираема племенными противоречиями. Иначе и быть не может, ведь нация возникает исключительно в лоне индустриального общества. Часть своей территории государственная власть просто не контролирует – там рулят дикие кочевники и бандиты. Страна испытывает большие проблемы из-за террористов и религиозных фанатиков, вынуждена нести колоссальные для своей слабой экономики военные издержки из-за перманентного состояния войны с Индией и тлеющей гражданской войны. Внутриполитическая обстановка характеризуется как перманентный кризис. Пакистан уже много лет балансирует на грани дефолта, его суверенный долг приблизился к отметке в $300 млрд и продолжает стремительно нарастать.

Пакистан – типичное несостоявшееся государство. Оно бы развалилось гораздо раньше, но развитые страны считают, что дешевле поддерживать его на плаву, чем тратить средства на борьбу с последствиями краха Пакистана. Но этот гнойник рано или поздно лопнет. Базовых сценария два: либо рухнувшее в каменный век население будет уничтожать друг друга в затяжной гражданской войне подобно тому, как это происходит в Афганистане, либо Пакистан сцепится в горячей войне с Индией. Но в обоих случаях 300 миллионов человек будут пытаться бежать из этого ада. Сегодня исходящий трафик исчисляется сотнями тысяч ежегодно. Представьте, что случится при одномоментном выбросе вовне 20-30 миллионов беженцев. Речь пусть и о большой, но всего лишь одной стране.

ЕВРОРАЙ С ДУШКОМ. Реалии Запада буквально зеркальны: успешно осуществленная индустриализация и попытки нащупать контуры постиндустриального мира, высокая концентрация капитала, высокий уровень урбанизации, высокий уровень жизни и образования, как следствие – катастрофический обвал рождаемости коренного населения и возникший вследствие этого хронический дефицит рабочей силы. В этих условиях замещение населения становится абсолютно неизбежным. Причем в текущих условиях ассимиляция мигрантов, тот самый пресловутый плавильный котел индустриального общества, перестает работать. Причин я вижу несколько:

1️⃣ В развитых странах порядка 60-80% населения занято в сфере услуг. Китаец, перебравшийся 100 лет назад в США и вставший к станку, попадает в культурно чуждый мир. Хочешь - не хочешь, а ты будешь жить в том же ритме, что и десятки миллионов американских промышленных рабочих. Они составят твой круг общения, ты будешь говорить на их языке (мастер и инженер точно не будут учить китайский, чтоб объяснить, как точить втулку), есть их еду (заводская столовая – не ресторан), носить их одежду и т. д.

Сегодняшний мигрант поселится в китайском районе и с вероятностью в 80% будет работать на небольшом китайском предприятии в сфере, полностью или в значительной степени заточенном на обслуживание интересов диаспоры. Питаться он будет не в заводской столовой со естандартизированным меню, а китайском общепите. Круг общения составят соплеменники. И даже крышевать его будет китайская мафия.

2️⃣ Поселится этот условный китаец в рабочем квартале в промзоне большого города, его дети будут расти на улице среди американских детей, станут учиться в американской школе, читать американские книги, слушать американское радио и смотреть американские фильмы. Они вырастут уже американцами даже в том случае, если в семье сохранится китайский язык. Но их дети уже не будут говорить на языке дедушки и бабушки. Два поколения – и процесс ассимиляциии полностью завершен.

Сегодня, дети мигрантов оказываются в школе с детьми мигрантов. Во-первых, потому что белое большинство на Западе мало рожает. Во-вторых, белые живут в благополучных районах, которые не по карману пришлым, и соответственно, их дети учатся в нормальных школах. Особенно заметна такая сегрегация в США, где школы четко привязаны к месту жительства учеников. В Европе детей мигрантов кучкуют в отдельные классы просто потому, что они не способны учиться с титульными по одной программе.

Развитие информационных технологий и потребительского общества позволяет мигрантам существовать в привычной для них среде – они слушают свою музыку, читают книги и смотрят фильмы на родном языке. Развитие интернет-торговли сделало возможным не менять потребительские привычки, сменив континент. Если век назад человек, уезжающий в чужую страну, фактически терял связь даже с ближайшими родственниками, то сегодня он в любой момент может пообщаться с помощью видеосвязи со своими друзьями и родными, а поездка в отпуск или на каникулах на родину становится совершенно обычным делом. е

3️⃣ Количественный рост мигрантов в странах Запада приводит к стремительному росту локальных инокультурных сообществ. Чаще всего мигрант оказывается в социальном пузыре, где он продолжает испытывать давление со стороны большинства, пусть и локального. Это способствует сохранению традиций, даже совершенно неуместных на новом месте. Мечети в Швеции и Германии в начале XX века трудно было представить. Сегодня они на каждом шагу. Дело не в конфликте между христианами и мусульманами. Все гораздо глубже: в индустриальном обществе религия маргинализуется, церковь перестает играть сколь-нибудь важную роль в социуме. Вдруг возникает и стремительно набирает силу архаичный институт традиционного общества, который начинает агрессивно диктовать правила жизни большинству. Организованное меньшинство порой имеет больше возможностей для навязывания окружающим своих культурных кодов, чем большинство для сохранения своих.

В описанных реалиях стимулы для интеграции в общество пришлого населения просто утрачиваются. Зачем им подстраиваться под вымирающих аборигенов? Достаточно подождать лет 50, и можно будет вообще не стесняться.

ПОСТСОВЕТСКИЙ СЮР. Все вышеописанное относится не только к Европе, но и к постсоветскому пространству. Таджикистан и Киргизия – это несостоявшиеся государства с фертильностью, почти как в Пакистане. Однако в Таджикистане нет ни экспортоориентированного сельского хозяйства, ни текстильной промышленности, обслуживающей глобальный рынок. И потому главная отрасль экономики этих стран – экспорт рабочих рук, главным образом, в РФ. Ту же роль играет Молдова для Евросоюза.

Депопуляция в РФ привела к жуткому дефициту рабочих рук буквально во всех отраслях. Но механика этого процесса отличается от того, что происходит в Европе, где осуществляются попытки перехода к постиндустриальному укладу. Поэтому промышленность не уничтожается, а выводится в страны третьего мира, что вполне рационально: зачем завозить к себе миллионы рабочих, если гораздо проще завезти к рабочим сами предприятия – в те страны, где фактически отсутствует законодательство об охране труд, а работать нищие люмпены готовы буквально за миску риса. Кремлевская пропаганда называет это «падением производства» или даже «деиндустриализацией», что неверно. Правильно называть такие процессы выводом производств. Выводятся производства энергоемкие, экологически грязные, низкопередельные и потому маломаржинальные.

Но перенос производственных площадок в Азию не означает, что европейские капиталисты утрачивают активы и контроль над. Европа перестает быть центром концентрации прибыли. Да и безработицы не возникает, рабочие меняют сферу занятости, даже переходят в категорию белых воротничков. Природа безработицы в Европе и России совершенно иная, нежели в том же Пакистане. Выпускник университета может себе позволить не работать годами, сидя на шее у родителей, ожидая пока вселенная улыбнется и пошлет ему статусное место в офисе корпорации. Место водителя такси, строителя или санитара в доме престарелых его совершенно не интересуют – их как раз и занимают пришлые.

Деиндустриализация –то, что происходит в России и Украине (особенно в последней). И если Запад способен решать проблему нехватки рабочих рук роботизацией, то на постсоветском пространстве разрушение производственных связей, утрата компетенций и технологий приводит к снижению производительности труда. Соответственно попытки сохранить объемы производства требуют привлечения дополнительных рабочих рук, которые компенсируют все нарастающую технологическую отсталость. Приток низкоквалифицированной рабочей силы снижает общую культуру производства, требуя все больше и больше людей.

Дело усугубляется катастрофическим падением качества управления: менеджмент распухает, для управления распухшим аппаратом требуется еще больше менеджеров, а низкая квалификация управленцев заставляет компенсировать снижение качества наращиванием их количества. Говорить о решении этой проблемы путем роботизации и автоматизации как-то даже смешно. Зачем создавать беспилотный снегоуборщик, если быстрее и дешевле одеть в оранжевые жилетки пяток таджиков?

На постсоветском пространстве происходит разрушение индустриального уклада, а не переход в следующую фазу развития. Это при том, что РФ имела действительно мощный потенциал для развития хайтека, а по уровню цифровизации сферы финансов, госуслуг, развитию телекоммуникаций достигла впечатляющих успехов, сильно опередив Европу. Но этот драйвер развития благополучно уничтожается войной, санкциями и оттоком специалистов.

Последнее – существенная проблема, которая есть у России и Украины, но нет у Европы. Если Старому свету проблемы создают мигранты, то для РФ проблемой является не только приток пришлого населения, но и отток собственного. Уезжают в основном люди в возрасте 25-35 лет. То есть сначала общество несет издержки по их «выращиванию», а в тот момент, когда они начинают приносить экономическую отдачу, они уезжают на Запад, который получает квалифицированные кадры и эффективных налогоплательщиков, не вложив в них ни цента.

Отток квалифицированных кадров (человеческого капитала, как сейчас говорят), как нетрудно догадаться, снижает технологичность экономики, производительность труда, способность к развитию и вынуждает компенсировать потерю завозом все новых и новых дикарей из аулов.

Многие мне ставили в пример Украину – мол там-то города не превращаются в грязные кишлаки из-за нашествия азиатских гастарбайтеров. Да, я и сам обратил на это внимание, когда там работал в начале 10-х годов. Но нельзя сказать, что это достижение. Просто Украина всегда была более бедной страной, нежели РФ, и потому не обладала привлекательностью для среднеазиатских мигрантов. Наоборот, сами украинцы охотно ехали на заработки в Россию. Это никогда не бросалось в глаза, потому что украинские, белорусские, молдавские гастарбайтеры совершенно неотличимы от автохтонов внешне, прекрасно владеют русским языком и ведут тот же образ жизни.

По состоянию на 2013 г. в РФ работали 2,9 млн трудовых мигрантов из Украины, объем их заработков оценивался в $30 млрд, из которых порядка $3 млрд составили денежные переводы на родину. Даже после начала войны в 2014 г. трудовая миграция из Украины в РФ продолжилась, хоть темпы ее и снизились. Всего же отток трудоспособного населения из страны оценивался в в 1,5-2 млн чел ежегодно.

Таким образом, если в РФ численность населения остается примерно на одном уровне, а естественная убыль покрывается миграционным притоком, то в Украине происходит депопуляция, не покрываемая ничем. После начала полномасштабной войны можно говорить уже о массовомм исходе населения. Остаются чаще всего старики, а молодежь бежит. Чем дольше длится состояние войны – тем меньше шансы на обратную волну. Наоборот, после отмены военного положения следует ожидать новую волну эмиграции – уедут к своим семьям мужчины, которым сегодня выезд закрыт. Форсированная потеря населения делает украинскую экономику нежизнеспособной в принципе. Она получает тройной удар:

- война приводит к физическим разрушениям промышленной и социальной инфраструктуры;

- внутренний рынок сжимается, что подрывает базу для развития промышленности, неконкурентоспособной на западных рынках.

- трудоспособное население покидает страну, оставляя там «балласт» в виде стариков, лишает экономику рабочих рук, а это в будущем делает бессмысленными внешние инвестиции для создания производств, работающих на экспорт.

Дополнительный минус для внешних инвесторов – дороговизна украинской рабочей силы. Дорогая она не по причине своей высокой квалификации, а просто потому, что находится в хроническом дефиците.

Таким образом в случае, если война закончится (не победой, об этом и речи нет, а хотя бы стабильной заморозкой), то для восстановления экономики Украина вынуждена будет прибегнуть к массированному завозу иностранной рабочей силы. И откуда же она будет ее завозить? Украине придется конкурировать с РФ за смуглых и волооких Джамшутов с Мухаммадами из среднеазиатских кишлаков, которые привезут с собой все специфические проблемы.

Для русских это плохая новость. Не в том смысле, что азиаты массово покинут российские мегаполисы. Этого как раз не случится. Но усилившаяся конкуренция за рабочие руки вынудит их больше платить мигрантам и сильнее прогибаться под их хотелки. Помню лет 10 назад шутка про шариатские патрули в Москве и Питере была очень смешной. Сейчас это уже даже не совсем шутка. Реальностью в столице стали спальные районы, где преобладает азиатский контингент. Да что столица, я 11 лет жил в Тюмени рядом с мечетью, совершенно ее не замечая. Ну, в том смысле, что на мне ничем не мешала. Да, по пятницам пел цифровой муэдзин из динамика на маковке купола, но довольно негромко.

Сегодня, если судить по воплям в домовом чатике, по пятницам невозможно припарковать авто в радиусе двух кварталов, а бородатые и угрбмолицые адепты пророка Мухаммеда гуляют такими густыми толпами, что мамашки боятся отпускать детей на улицу. Мой дом давно уже обнесен железным забором, вход в охраняемый периметр только с помощью магнитного ключа. Но это все ерунда. Население самого дома изрядно посмуглело и на детской площадке уже обильно слышна иностранная речь. Если так пойдет, лет через 10 белые люди в этом районе уже будут чувствовать себя в меньшинстве. И шариатский патруль будет уже реальностью в голове у каждой молодухи. Оценивая свой гардероб, будет рассуждать примерно так: юбка короткая – шанс увидеть свое фото в чате с подписью «гяурке-шлюхе – позор!» +30%. Сочетание с юбкой полупрозрачного топика – опасность изнасилования +10%.

СВЕТЛОЕ БУДУЩЕЕ НАШЕЙ МРАЧНОЙ ЖИЗНИ. Для России окончание/приостановка войны будет иметь благоприятные последствия, но не так ярко выраженные, нежели для Украины. Очень полезным будет поражение, но шансы на него слишком призрачныее. Поскольку нас интересует демография, то следует отметить уникальную особенность текущей войны: в ней впервые в истории утилизируется доля населения, фертильно пассивная, так сказать. Если в первые недели вторжения, когда выбивалась кадровая армия РФ, средний возраст погибших находился на отметке в 21 год, то сегодня этот показатель сместился к 38 годам. В ВСУ покойники даже чуть старше – 38,2 года. К этому сроку люди обычно уже сводят свою демографическую активность к минимуму. Мирное население практически не несет потерь в отличие от всех прошлых войн, поэтому женщины не гибнут. Если что – родят и от мигрантов, благо те в массе своей непьющие, ибо Аллах не велит, соответственно потомство будет здоровее, хоть и потемнеет.

Волна эмиграции, о которой было много панических воплей, оказалась пшиком. Сбежало из РФ от войны по разным оценкам 400-800 тысяч человек (некоторые источники говорят о 1,3 уехавших, но в этом случае считались именно выезды без учета въездов, что искажает картину). Когда паника улеглась, 40% убегантов тихо и без ажиотажа вернулись домой. С середины 2023-го и весь нынешний год российская диаспора сокращается. Если в мирный период эмиграция из РФ составляла в среднем 200 тыс. чел, а в 2022-м был всплеск в 800 тысяч, компенсированный возвратной волной, то превышение обычного уровня миграции составило не более 300 тысяч. С учетом сильно осложнившейся для русских процедуры эмиграции и снизившегося уровня комфорта от смены страны (это я очень мягко выражаюсь), в среднесрочной перспективе следует ожидать сокращения эмиграционного трафика.

То есть в отличие от Украины, для РФ война практически не повлияла на основные демографические показатели. Да, всегда стоит помнить, что Россия, как страна, относящаяся к категории развитых, при эмиграционном оттоке теряет наиболее экономически качественную часть населения, что бьет по экономическому росту, но этнический состав в стране от этого меняется не сильно. Меняют его долгосрочные факторы, о которых я говорил выше:

1. Снижение фертильности в урбанизированном обществе и старение населения создают спрос на импорт рабочей силы.

2. Этот импорт происходит из стран, находящихся на стадии традиционного уклада, то есть тех, где практикуется III-й (переходный) тип воспроизводства, приводящий к демографическому взрыву. На новом месте мигранты продолжают активно «взрывать» демографию.

3. На территории РФ сохранились очаги традиционного уклада, прежде всего, Северный Кавказ, который вносит заметный вклад в изменение нацсостава населения российских мегаполисов, то есть внутренняя миграция имеет примерно тот же эффект, что и внешняя.

4. Деградация индустриальной экономики и падение производительности труда выступают в качестве мощного стимула для завоза трудовых мигрантов, усиливая угрозу пресловутого замещения населения, одновременно снижая возможности по интеграции мигрантов.

Замещение населения – звучит страшно, но процесс этот естественный и плавный. Можно сказать, незаметный на короткой дистанции. Это не завоевание, когда чужеземцы наваливаются ордой, вырезают местных и занимают их дома. Единицей измерения в данном случае выступает поколение. То есть сравниваются изменения, наступившие за 20-25 лет. Если в первой четверти XXI века русские стали локальным меньшинством в Москве, то к 2050 г. при сохранении тенденций доля «титульных» еще больше уменьшится, а внутренние и внешние мигранты и их потомки станут большинством еще в нескольких экономически развитых мегаполисах. Что касается школ, то в них блондинистые и голубоглазые славяне будут смотреться как экзотика почти повсеместно.

Есть ли альтернатива этим тенденциям? Да, есть, и я совсем не зря постоянно сравниваю в этом тексте Россию, являющуюся центром миграции, и Украину, типичную страну-донор (источник миграции). Выбор стоит между замещением коренного населения и депопуляцией, то есть его вымиранием. Европа пытается идти по третьему пути – интеграции пришлого населения, но, пока результатом является провал вследствие прекращения работы индустриального плавильного котла.

Если говорить об отличиях Европы от России, то стоит отметить следующее. Коренные европейцы, даже оставшись в меньшинстве, продолжат оставаться социально доминирующей группой. Элита экономическая, политическая, интеллектуальная останется преимущественно белой. Не потому, что белые превосходят смуглых в расовом отношении, просто в их руках сконцентрированы основные ресурсы. В РФ же коренное население не имеет ни малейших конкурентных преимуществ перед мигрантами. Скорее, наоборот, в условиях архаизации общества представители народов, еще не изжившие формы социальной организации, характерные для традиционного уклада, получают эволюционное преимущество.

Оно реализуется, например в криминальной сфере: сегодня наиболее успешные организованные преступные группировки носят этнический характер. Все знают, что такое «чеченская крыша». Конкуренцию ей могут попытаться создать дагестанцы или ингуши, но славянских ОПГ на этом рынке уже практически не осталось, да и те в основном занимают региональную нишу.

Сегодня «новые русские», как называют мигрантов, получивших паспорт с двуглавой курицей, активно стремятся получить профильное образование и пойти на службу в силовые структуры вовсе не из-за любви к юриспруденции. Они уверены, что смогут сделать карьеру благодаря поддержке этнических ОПГ. А вот в армию их и на аркане не затянешь, хотя там и форма красивее, и зарплаты выше.

Поэтому в отношении РФ я прогнозирую следующую тенденцию: мигранты еще долго буду оставаться меньшинством в стране, но меньшинством, стремящимся, и небезуспешно, к доминированию. А коренное население, уже вписавшееся в модерн, в обществе, стремительно ныряющим в архаику, будет чувствовать себя, словно рыба, выброшенная на берег. Ему придется либо дичать, либо сегрегироваться. Периферия охотно и довольно быстро одичает, в то время как в крупных мегаполисах сохранятся очаги индустриального и даже постиндустриального уклада с привычным для городского среднего касса стилем жизни. Перспективу возвращения на путь прогресса для РФ я не исключаю, но не вижу для этого предпосылок.

Будущее Украины более вариативно. Для самих украинцев, возможно, самый комфортный путь –молдавский, то есть депопуляция. Страна будет медленно затухать, выполняя главную функцию – поставку в Европу трудовых ресурсов. Внутреннее развитие при этом будет носить точечный, а не системный характер, а уровень жизни может расти, может падать, но неизменно будет оставаться существенно ниже, чем в Евросоюзе, чтобы сохранялись стимулы для трудовой миграции.

Возможна и реализация собственного проекта развития, однако никаких предпосылок для этого нет. Для развития потребуется человеческий капитал, трудовые ресурсы. Их придется импортировать, то есть в демографическая картина станет через пару десятилетий напоминать сегодняшний российский ландшафт.

Третий вариант – продолжение того курса, которым страна шла все постсоветские годы, то есть проедание советского потенциала и постепенная африканизация. По мере этой самой африканизации, снижения качества населения, отток будет максимально интенсивным, потому что запросы трудовых мигрантом снизятся настолько, что они будут готовы конкурировать в Москвабаде с пришлыми и местнорожденными азиатами.

Четвертый вариант заключается в том, что Украина выработает даже не национальный, а глобальный проект, став центром сборки постсоветского пространства, пусть это из разряда ненаучной фантастики.

Из той же оперы – разворот на восток в случае, если Россия станет новым глобальным или региональным центром развития. Это уже фантастика внутри фантастики. Но вероятность и такого виража истории все же выше нуля. Однако, как показывает практика, реализуемость негативных сценариев существенно выше.

Если после прочтения этой статьи вас одолевают депрессивные настроения, то прочтите то место, где я живописую реалии Пакистана, еще раз. Вот там – реальный пиздец, причем не в будущем, а уже в настоящем. На фоне этой страны РФ, Беларусь. Украина, Грузия, Армения и даже Молдова пусть и вымирают потихоньку, но вымирают в комфортнейших условиях. В Европе – еще лучше. Так что расслабьтесь. Вы все еще принадлежите если и не к золотому миллиарду, то, по крайней мере, к серебряному. Объективно – это так, и те мелкие сложности, которые вас так ужасают, у большинства азиатов, латиноамериканцев и африканцев вызовут лишь непонимающую улыбку.

На этой позитивной ноте я, однако, вынужден констатировать, что мой эмигрантский холодильник предательски пуст, место в серебряном миллиарде под угрозой. Поэтому не стесняйтесь, подкидывайте тугриков (лайки и репосты в качестве морального вознаграждения тоже принимаются). Я же продолжу радовать вас жизнерадостными апокалиптическими прогнозами.

Bitcoin: 15S79iLiz29RSFewJQrhL146mQMJmDc7x5
USDT (TRC20): TURYv5gYCBNavLXSkp64bAKLrhWMERV25N
BTC (BEP20): 0x200cbdc6bcb48c06b3daa6c8fdcb4ef5a5769bba
Юmoney: 4100117524435935
PayPal: [email protected]
Тинькофф: 2200 7008 1992 3540 (Асия Равилевна Б.) или тел. +7 919 945 43 03
Озон: 2204 3201 3630 5499
ПриватБанк (Украина): 4149439004306100
TBC-банк (Грузия): номер карты 4315 7140 0994 6870, номер счета GE23TB7072545164400001 ASIIA BAISHIKHINA (реквизиты для перевода c карты на карту или по SWIFT здесь).
Можете просто пополнить баланс на указанном телефоне на любую сумму.