Чем украинские беженцы лучше российских релокантов?

Начало здесь. Почему миграционная и ассимиляционная политика в Европе не менялась, несмотря на нарастание тревожных звоночков? Я вижу две основных причины. Первая – системная. У демократии много плюсов, но есть и громадные минусы. Устойчивая демократия за два-три поколения погружает общество в состояние социального идиотизма – это такое состояние сознания общества, когда оно не может адекватно отражать окружающую социальную действительность. Но проблема не в том, что массы впадают в инфантилизм, толерастию и плохо отдупляют реальность. Гораздо хуже то, что политические элиты в устойчивых демократиях коренятся не в потомственной аристократии, а произрастают из тех самых отупевших ширнармасс, либо критически от них зависят. Демократические политики сами деградируют до уровня среднестатистического избирателя, но, даже наловчившись решать тактические задачи и освоив мастерство популизма, оказываются совершенно недееспособными в решении задач стратегического уровня.

Да и на кой хрен им думать о стратегии? Цель - победить на ближайших выборах и получить власть на четыре года. А что будет дальше – это вопрос абстрактный. Поэтому тяжелые социальные или экономические проблемы, требующие НЕПОПУЛЯРНЫХ решений, не будут решаться. Любое демократическое правительство будет изо всех сил стараться перекинуть это бремя следующему правительству. Поэтому никаких революционных изменений в миграционной политике не происходит, а заниматься адаптацией дикарей политики просто не хотят – это тяжело, непонятно, вызовет недовольство части избирателей, а дикари из гетто обладают избирательными правами наравне с аборигенами. Поэтому тактически выгоднее заигрывать с пухнущими диаспорами варваров, стараясь ничем их не обидеть. Так, глядишь, еще разок можно на выборах победить.

Вторая причина тесно связана с первой. Обществом идиотов можно управлять с помощью совершенно примитивных разводок. Одной рукой создаешь небольшую, но яркую проблему – другой ее решаешь – и ты в шоколаде. Вау, это работает! Поэтому давайте усложним схему: создаем хроническую проблему, которую контролируемо можно обострять до состояния, когда она затмевает все другие проблемы. После мы ее не решаем, а лишь снова загоняем в привычные рамки, произнося попутно много сочных популистских лозунгов и нарабатывая на этом политические очки, достаточные для победы на выборах. На деле все гораздо проще, не надо создавать хроническую проблему, она уже существует, надо только научиться ею манипулировать для собственной выгоды. Вот именно это и происходит в странах Европы, что в Швеции, что в Германии, что во Франции. Называя вещи своими именами, у миграционного кризиса появились бенефициары, заинтересованные в том, чтобы он цвел и ширился.

Как видим, никакой конспирологией тут даже не пахнет. Ничего личного, просто бизнес. Народ, конечно, испытывает большие неудобства, но кто вам сказал, что демократия – это власть народа? Демократия – власть демократов, и они не только адаптировались к кризису, но и научились извлекать из него гешефты.

При этом объективная экономическая потребность в трудовой миграции никуда не делась, она лишь возрастает по мере того, как белые европейцы вымирают. И экономика востребует как раз мигрантов из жоп мира. Нет никаких инфернальных злодеев, удумавших великое замещение белых. Просто белые трудовые мигранты из стран Восточной Европы в абсолютном большинстве не пойдут мыть сортиры, убирать мусор, обслуживать стариков в богадельнях и даже водить такси.

Дело уже не в уровне зарплат, а в социальном статусе. Даже если санитарка в больнице будет получать больше начинающего программиста, вы все равно потратите пять лет на университетское образование и пойдете работать программистом, потому что в этой сфере вы можете сделать карьеру несмотря на сильную конкуренцию как со стороны автохтонных европейцев, так и со стороны приезжих индусов. А вот санитар в больнице карьеры сделать не сможет. В лучшем случае лет через 10 он станет старшим санитаром и получит в подчинение пяток просто санитаров, которые гарантированно будут смуглыми мигрантами.

Гастарбайтеры, скажем, из Бангладеш готовы делать грязную и непрестижную работу с превеликим энтузиазмом. Ведь на родине они этим же и занимались, только за жалкие гроши. И это в лучшем случае, потому что в худшем они были безработными и мечтали месить говно за гроши. Значит ли это, что экономические элиты, заинтересованные в притоке дешевой и покорной рабочей силы, лоббируют миграционную политику, направленную против белых? Нет, это еще один не подкрепленный фактами конспирологический миф.

Если оперировать данными чистой статистики, то цифры миграции в Европу впечатляют – это более трех миллионов человек в довоенном 2021 г. При этом стоит учитывать, что примерно треть – это внутриевропейская миграция, в то время как из стран, не входящих в Евросоюз, прибыло всего 2,3 млн чел. Также стоит учитывать не только въезд, но и выезд, который составил 1,1 млн. Таким образом положительный миграционный баланс извне составляет 1,2 млн понаехов. И не все из них африканские и ближневосточные дикари, в это же число входят и студенты, и гастарбайтеры, и айтишники из Сербии, России, Украины, Молодовы, Грузии. Только из последней ежегодно эмигрирует 100-200 тыс. чел.

Теперь скажите, что значат эти 1,2 млн для 446, 7 млн чел, населяющих Евросоюз? Это жалкие 0,27%. При этом население ЕС все равно сократилось на 300 тысяч душ, то есть миграция не покрывает даже естественной убыли населения. Да, прибывшие очень неравномерно распределяются внутри ЕС, предпочитая страны богатые, но речь о другом – о том что в эти же богатые страны стремится поток ВНУТРЕННИХ мигрантов из бедных восточноевропейских стран.

Рекордсмен – Румыния, 3,1 млн граждан которой проживают за ее границами, но в пределах ЕС, при том, что население страны – 19 млн. чел. На втором месте – поляки, диаспора которых в Европе составляет 1,5 млн чел. Но куда более масштабна эмиграция из таких стран, как Болгария, Литва, Латвия, Эстония. В абсолютных числах 200 тысяч этнических эстонцев, проживающих за пределами страны – это не так много, но если учесть, что население Эстонии – 1,3 млн чел (включая неэстонцев), получается, что вне родины проживает каждый пятый эстонец. С Молдавией ситуация еще красочнее: население страны – 2,6 млн чел., постоянно проживает за границей, преимущественно в ЕС, 1,1-1,2 млн чел. А на момент распада СССР в МССР проживало 4,3 млн чел.

Восточная Европа на протяжении более 30 лет остается донором «белой» миграции для Европы Западной. И расширение ЕС на восток преследовало в том числе задачу восполнения убыли европейского населения. Скажем, Литва (нынешнее население 2,9 млн чел.) с момента обретения независимости в 1991 г. (тогда население составляло 3,7 млн чел.) за счет эмиграции потеряла более миллиона человек, причем если в 90-е основным направлением эмиграции были Соединенные Штаты, то с момента вступления в 2004 г. в Евросоюз поток мигрантов устремился в Европу (туда выехало более 700 тыс. граждан). Аналогичная ситуация в Латвии.

До недавнего времени «белая» миграция в Западную Европу из стран бывшего социалистического блока была основным источником восполнения трудовых ресурсов и многократно превышала «черную». Почему же сейчас от этого источника отказались? Да никто не отказывался, просто источник иссяк. Прибалтийские республики, например, имеют просто катастрофические показатели по воспроизводству населения, что вполне объяснимо: если молодежь массово уезжает на заработки, то и рожать становится некому. В результате чего происходит стремительная депопуляция. Те же процессы происходят в Молдове и Грузии.

Последний большой ресурс «белой» миграции для Европы – 30-миллионная Украина. Но этот ресурс практически выработан. Если в 1991 г. население УССР превышало 51,6 млн чел., то сейчас оно, после того, как 6,5 млн украинцев бежали от войны, сократилось до 30 миллионов. Есть однако нюанс: украинская официальная статистика продолжает учитывать население и на «временно» оккупированных территориях – Крыму, Донбассе, Херсонской и Запорожской областях. Вычитаем из этого числа 3,5 миллиона официально получивших паспорта РФ в 2022-2023 гг. и 1,9 млн крымчан. Итого реально на подконтрольных Киеву территориях находится 25 млн чел. Есть и подсчеты, показывающие лишь 20 млн наличного населения, но в данном случае экспертов можно заподозрить в политической ангажированности, потому их выкладки разбирать нет смысла.

Согласно данным ООН на 13 июня сего года, во всем мире находится более 6,5 млн украинских беженцев, большинство (свыше 5,9 млн) — в Европе. Как вы думаете, сколько из них вернутся домой после того, как война закончится, если она вообще закончится? Вопрос не имеет практического смысла. Гораздо важнее, сколько украинцев тут же ломанутся на выход после того, как откроются границы. Если сегодня среди украинских беженцев лишь порядка 20% - мужчины призывного возраста, большинство же составляют женщины и дети, то по завершении войны встанет вопрос: «Мы едем к папе или папа к нам?».

Очевидно, что первый вариант не будет популярен. Зачем возвращаться в бедную коррумпированную страну с разрушенной инфраструктурой и убитой промышленностью, единственный шанс на выживание которой связан с евроинтеграцией, если мать с детьми уже успешно евроинтегрировались частным порядком – дети освоили язык, получают образование, имеют вид на жительство, а многие уже и гражданство? Очевидно, что воссоединение семьи будет происходить в рамках европейского миграционного законодательства.

Таким образом стоит учитывать не только количество населения в Украине, но и его качество – это будет очень сильно постаревшее население, от которого точно не стоит ждать послевоенного бэби-бума. Так что перспективы Украины печальны вообще вне зависимости от того, победит она (что вообще будет считаться победой?) или проиграет, потому что последствия примерно одинаковы в любом случае – депопуляция, катастрофическое сокращение экономически активного населения, и наличие огромного пассива в лице стариков, потребляющих больше ресурсов, чем создают.

Итак, примерно шесть миллионов новых европейцев в лице украинских беженцев за два года с лихвой перекрыли примерно 8-10-летний трафик «черных» мигрантов из всех жоп мира. После окончания войны предполагаю, еще 1,5-2 миллиона украинцев минимум свалят в Европу. То есть в текущий момент именно «белая» миграция в Европу доминирует, но это ее лебединая песня.

Кремлевская пропаганда активно продвигает нарративы о том, что украинские беженцы – это якобы обуза для Евросоюза и налогоплательщики будто бы стонут под гнетом новых налогов, отдавая последние грощи на содержание этих дармоедов. Самое смешное, что эти тезисы роспропаганда пытается подвигать внутри ЕС (не спрашивайте, откуда я это знаю, но я знаю очень хорошо и даже могу догадываться о затраченных на это суммах). К действительности этот фейк не имеет никакого отношения. Фактически украинские беженцы быстро вышли на европейский рынок труда, даже быстрее, чем ожидали экономические власти ЕС, и уже с 2023 г. они являются не обузой, а драйвером экономики.

Вот статистика по Чехии – далеко не самой богатой и популярной у беженцев страны Евросоюза:

«Поступления налогов и других взносов украинских беженцев в бюджет Чехии почти вдвое превысили расходы на них. За первое полугодие поступления составили 11,7 млрд крон (около 465 млн евро), сообщило чешское Министерство труда и социальных вопросов».

Как видно из графика, расходы на помощь беженцам стабильно сокращаются, а их вклад в экономику растет. Сегодня лишь около четверти из 370 тысяч украинцев, имеющих статус временной защиты, являются получателями пособия. Всего же в Чехии 570 тысяч украинцев из примерно миллиона зарегистрированных иностранных граждан. Как видим, ни о каком замещении белых не идет и речи. Одни белые из вымирающей страны заменяют белых в другой вымирающей стране.

В Германии – второй по популярности стране для эмиграции в мире после США, картина примерно та же. Формально 1,3-миллионная украинская диаспора стала второй по численности в ФРГ после турецкой (ее истории я касался в предыдущем посте), потеснив на второе место 1,2-миллионную российскую диаспору. Но страна происхождения не имеет особого значения, я предпочитаю в качестве базового использовать языковой критерий. Еще до войны русскоязычная диаспора оценивалась минимум в 1,5-2 млн чел. и сейчас еще увеличилась. Русский язык – второй по числу носителей в Германии. Им пользуется не менее четырех миллионов человек (не только русские, разумеется). Иногда говорится даже о более чем пяти миллионах носителей языка, но, вероятно, в этом случае учитываются вообще все, кто его знает, даже если язык не родной. В этом случае все эмигранты, учившиеся в школе в советское время, знают русский.

Так вот, если в качестве критерия мы выберем именно родной язык, то турецкая и арабоязычная диаспора в Германии вдвое уступают по численности мигрантам и их потомкам, говорящим на русском, польском, сербско-хорватском, украинском, итальянском, греческом, литовском и других европейских языках. Что еще раз показывает: Европа вовсе не отдает предпочтение «черной» миграции. Просто поток белых мигрантов иссякает.

В этой связи у многих возникает вопрос: почему тогда Европа препятствует эмиграции из РФ? Текущая политическая конъюнктура имеет некоторое значение, но это мелочь. Во-первых, не так, чтобы уж сильно власти препятствуют, у меня масса знакомых свалили в Дойчланд именно за последние два года, ранее я знал всего одного немца-репатрианта. Да и тот, по правде говоря, был евреем, но его дед в свое время подсуетился и сменил имя с Иосиф на Иоган, что в сочетании с фамилией Гольдберг и позволило его внуку выдать себя за немца.

Во-вторых, давайте смотреть на социальную структуру российской эмиграции: из РФ уезжают вовсе не бедные гастарбайтеры из депрессивных Мухорсрансков, с энтузиазмом идущие работать на стройку, а как раз богатые или представители среднего класса. Вообще в той же Германии, например, русскоязычные жители имеют доходы выше среднего (по крайней мере так было до наплыва беженцев из Украины). То есть русские мигранты конкурируют с титульными за место под солнцем, а вовсе не стремятся пополнить стройные ряды мойщиков окон и доставщиков пиццы. Так с чего бы немцам поощрять прием мигрантов из России?

Вот украинцы – другое дело, те охотно идут работать и на стройку, и на конвейер и в клининг (так красиво называется ныне мытье сортиров). Они же беженцы, а не «релоканты», как пафосно именуют себя подданные Скрепостана. Но если в РФ случится какая-нибудь масштабная жопа вроде гражданской войны и из страны попрет волна именно беженцев, не сомневайтесь, что Европа примет их с распростертыми объятиями. При условии, что те займут место в нижней части социальной пирамиды.