ИЗРАИЛЬ. ВЕСНА
— И какого размера קן («кен»)?
— Нормального размера, как раз с Барби!
Я на иврите знал только один «кен» (כן), который по-русски — «да». Потому вопрос «и какого размера ихнее да», мне показался поводом для шуточек, а то, что есть еще один «кен» — почти полный омофон первого, и означающий «гнездо», я не знал. Ну и «каф» от «куф» я на слух не различаю.
Хагай смотрит на меня свирепо, я отвечаю швейковской улыбкой блаженного идиота, которую я так хорошо освоил, что уже опасаюсь, а удастся ли мне когда улыбнуться более мудро.
Дикие пчелы устроились на опоре схахи[1]. Прямо на покрасочном участке, и точно в том углу, где у меня стеллаж с растворителями, отвердителями эпоксидных красок, и прочими свирепыми ядами. Не знаю, что их туда так влечет, казалось бы вокруг ад и химзащита, а они роятся.
Я их поначалу даже и не заметил, ну летает что-то, да мало ли чего тут летает… Я в гермошлеме крашу, с принудительной подачей воздуха, запахов не чувствую, звуков не слышу, и через заляпанный краской визор особо мелких деталей не различаю. А тут стало постукивать по шлему, как будто на него сыпется тонкой струйкой крупный горох.
Остановился, перефокусировал глаз. Летают и жужжат. Прикинул толщину спецовки, брюк, «бармицы» шлема, решил, что ничего страшного, не в улье же я в самом деле. Оказалось — таки именно в нем. Они построили минут за сорок гнездо метра полтора в высоту, и их количество стало угрожающим. Про поведение не скажу, я ни сколько не специалист в пчелиной этологии, или как там её зовут.
Пошел к начальству, доложился, так мол и так: жужжат, летают, находиться в этом всем страшно.
— Да ладно, подумаешь десяток-другой насекомых.
— Хагай, я там работать не буду. Я могу работать под огнем, и Газу оккупировать в одиночку, но пчелы меня тревожат. Вот ты, ты же мышей боишься.
Куки сказал, что надо вызвать специалиста, по изведению пчел, а тем временем, заняться чем-нибудь другим. Меня эта идея никак не грела — знаю я это его «другое» — опять таскать железяки с места на место, «порядок наводить». А вот Хагай воодушевился. Старику в последнее время скучновато: заказов со страшным ломанным железом нет, героического строительства в неудобьях тоже, даже не обстреливают толком, а так хоть что-то.
Посмотрели на гнездо. Послушали.
— Дима, возьми бочку, набей её говном, жахни солярки и подожги под опорой. И смотри не устрой пожар! И главное, поставь пару вентиляторов отсюда туда, чтоб Хасан с Наивом не задохнулись.
Все сделал. Растворители унес, бочку прикатил, говном набил, солярки жахнул. Дыма — полдень Бородина. Мужики, посмотрели на это, говорят, не знаем мол, как пчелам, а нам как-то не очень, пойдем обедать.
Пообедали. Вернулись. Дыма много, пчелы на месте. Тут Саид с полей вернулся. А он со всем выводком живет в бараке напротив схахи. Не более тридцати метров. Вот думаю, прибыла тяжелая артиллерия.
— Саид, ты пчел боишься?
— Я ничего и никого не боюсь!
— Ок. А дети твои, или жена?
— А вот это — проблема гранди.
В минуты, когда требуется эмфаза, Саид предпочитает романские языки. Ну и русский, но это для особо сильных эмоций.
— Дима, я возьму ведро твоего самого вонючего растворителя, ты меня в ковше поднимешь наверх, а я их им полью.
— Саид, ты мультик русский про Винни Пуха смотрел?
— Нет, это порно?
Сошлись на том, что попробуем доставить растворитель по баллистической траектории. Саид наполнил растворителем мусорный пакет, и метнул его в гнездо. Шесть метров над землей. И добросил, и попал. Пчелы не вынесли и эвакуировались. Ну герой, что-тут скажешь.
- «схаха» (ивр. סככה) — навес, крыша на опорах без стен или, максимум, с тремя стенами. Основной вид производственных зданий в Израиле ↵