Куда бы то ни было идти, да еще и в день праздника, мне не хотелось. И всё же я оделся и вышел из дома, с сожалением посмотрев на мопед – он мне сегодня не помощник.
Выйдя со двора, я понял, что ошибся насчет толпы на улице. Народу было не много. Народу было слишком много!
На подоконнике сидел молодой человек, лет двадцати пяти, длинные светлые волосы были собраны в хвост, зеленоватые глаза внимательно наблюдали за мной.
— Угадай, кто пришел! – воскликнул мой провожатый.
Во время этой речи Рей слез с подоконника и расхаживал по комнате, сцепив руки за спиной. На последней фразе он подошел ко мне, и взгляд зелёных глаз пронзил меня, вызвав дрожь и желание убежать куда-нибудь подальше.
— Кстати, в помещении положено снимать головные уборы, да и в общем тут тепло. Ты не хочешь снять шапку?
Блондин же быстрым движением сорвал с меня шапку. Я почувствовал, что краснею, вплоть до кончиков ушей, и принялся брыкаться, вырываться и орать что-то про свободу и попугаев и что не буду разговаривать без адвоката.
Рей дождался, когда я выдохся и повис на руках Вайлена
Когда я очнулся, голова болела так, что думать было трудно. С усилием я открыл один глаз, потом подумал и открыл второй. Я лежал на каком-то диване, а надо мной в испуге склонились мои недавние собеседники, Рей и Вайлен.
Левое плечо горело
Напрасно я говорил, что все хорошо, и что ничего страшного — с меня стащили футболку и, посадив на тот же диван, принялись обрабатывать рану перекисью и йодом.
Он поставил около нас стул, уселся на него верхом и, сложа руки на спинке и положив на них подбородок, уставился на меня. Я же почувствовал, как краснею, а уши горят, и опустил глаза вниз, на кеды.
