Я освещаю труд солнцем

Утро задалось нетерпеливое и солнечно отчетливое - Грегор встал, как встают люди, склонные подвергаться мучительным стрессам от непогоды: весело и непринужденно - солнце, - и задался одним удушающим вопросом, который его неустанно преследовал: «Почему все так хорошо?».

- Не может быть все так хорошо, - думал солнечно Грегор. - Я слишком хорош, жизнь слишком хороша! Ни подвоха, ни драматического сюжета, ни кульминации, ничего - только сплошное, горячее счастье.

Грегор, улыбаясь, задавался вопросом и не хотел находить на него ответа. Это был его ежеутренний ритуал анализа собственного счастья: уже последние пять лет как ощущение полноты и безусловности жизни его не покидали ни на секунду, поэтому ответить на такой вопрос, к этой мысли пришел Грегор, он совершенно не мог: «Счастье не позволяет мне увидеть тот конец вселенной, которую оно еще не заполнило, ведь оно распространяется с такой жуткой скоростью, постоянно расширяясь!» - так Грегор любил делать параллели между собственными совершенствами жизненного пространства и неумолимой совершенностью пространства космического, постоянно расширяющегося, но в какой-то момент должного сомкнуться в маленькую точку.

Собственно, эти мысли сопровождают Грегора мимолетно, - хитрости и смелости их задерживать Грегору не позволяют ни пространство, его окружающее, ни время, его сопровождающее. Поэтому недолго думая, Грегор отправился собираться в свое любимое утреннее путешествие по лесу - лесу такому солнечному и яркому, что Грегору пришлось купить себе специальные антибликовые очки: блики от дубов и берез почти выжигали мрак в его хрусталике, и этот хрустальный мрак казался Грегору прекрасным знамением, чтобы купить такие функциональные очки. Лес находился недалеко от его дома. Только делал шаг за порог, и технически Грегор уже находился в лесу, и уже эти яркие калейдоскопы деревьев влетали в его глаза, поэтому Грегор, после приобретения абсурдно дорогих очков, всегда надевал их заранее либо походя, в секунду между порогом и его домом. Можно заметить, что эти антибликовые очки придавали Грегору вид антиутопического героя либо страшного модника, собирающегося разорвать тренды в социальных сетях, которых у Грегора не было. Хотя он часто задумывался их завести, он не знал, как поместить собственный размер счастья в маленькую коробочку мобильного телефона. Даже изучив все премудрости современных технологий и объема хранимых данных, выходящих за пределы человеческого понимания, Грегор все же понимал, что пределы человеческого счастья они не достигают, а значит, уместить в себе счастье интернет не может. Особенно Грегора последнее время привлекло развитие искусственного интеллекта, которое он тоже, недолго поразмыслив, решил излить в колодец отсчастья (формулировка, небрежно придуманная Лени, другом Грегора, который после разговора с Грегором любил припомянуть, что его жизнь сопровождается отсутствием счастья и что, кажется, Грегор забрал его всё себе и почивает на лаврах; Лени не уважал Грегора, но любил хоть раз заглянуть на огонечек к счастливой бездне).

Лес был очаровательно прекрасен и переливался всеми возможными цветами: Грегор уже не раз замечал, в какое естество его погружал аромат стекла и железа, наполняющий пространство: стекло ему пахло чем-то нейтрально обаятельным и безвозмездным, а железо наполняло его кровь жизнью и подвижностью. Отсветы от высоких дубов воскрешали в нем таящиеся внутри воспоминания, наполненные приятством и небрежностью, - те забытые времена, до его возвышения или заполнения, про которые он любил вспоминать нежно и подробно. Грегор делал шаг за шагом и продвигался вглубь леса. Тропинка, уже избитая под его ногами, представляла собой ровный вектор - без изгибов и асимптот, а изящный и трудолобый. Шаг и еще один шаг. Шаг, а за ним следом шаг. Шаг и шаг. Так движение Грегора обретало ритм, созвучный с ритмом жизни леса - его солнечного праздного леса. Нельзя думать, что Грегор обретался лесом только ради него самого: все движение, аромат железа, отсветы стекол - все это давало ощущение нескончаемой радости и удовольствия. Целевым показателем этого удовольствия выступали вены на руках Грегора, отчетливо виднеющиеся и синеющие: «Ах, счастье какое! Что может быть краше!». Грегор закрыл глаза, продолжая двигаться по своему вектору, и уже было оказался у крупной постройки, описание которой стоит ограничить ее этажностью - никто не знал, где оно начинается и заканчивается; имелось ощущение, и отнюдь резонное, что здание, как серебряный кол, протыкало сердце планеты, ее горячее счастьем ядро, и своим оборотным концом протыкало стратосферу, а может, и достигало межпланетного пространства - Грегор об этом, как минимум, точно не знал.

Открыв глаза, он осознал, что оказался в нужное время в нужном месте - 8:58, идеально для того, чтобы начать трудотерапию. Очки Грегор не снимал - свет так сильно отражался от стеклянных панелей Управления, нагревая его лицо и руки. Можно было заметить, что место вокруг здания было в какой-то степени сожжено - оно будто стояло на пустыре, почти как небоскреб-свечка в урбанизированном городе, и это добавляло какой-то безмятежности такому месту.

Собравшись с телом, Грегор двинулся вперед и вошел в Управление, точно считывая 00 как залог обычного счастливого утра.

- Доброе утро, господин Грегор, - милый голос, скрипучий, как у насекомого, но имеющий низкие басовые частоты, отозвался где-то справа.

Грегор, снимая свои очки, только высунул язык и прищурил один глаз, промолвив:

- Счастливое утро, рабыня Люси, что по кабинету?

Люси тотчас начала проверять расписание, не отводя взгляда от Грегора, и, кажется, даже немного смутилась от такого приветливого обращения к себе, ощущая себя одновременно самозванкой и безответно влюбленной.

- Одна тысяча двести третий кабинет, господин Грегор, - отчеканила утвердительно Люси. - Нет никаких сомнений, что это самый высший этаж за ваше время службы!

И вправду, одна тысяча двести третий… - задумчиво произнес Грегор, посмотрев на свои пальцы внимательно и твердо заметив, насколько они совершенны. Уже после некоторой паузы его глаза засветились привычным счастьем, и он ответил. - Спасибо за доверие, рабыня Люси, счастливого первого!

Люси приметно кивнула в ответ и углубилась внутрь себя. Грегор чопорно отправился к элеватору, стоящему в нескольких метрах от рабыни, который уже ждал его прихода и радостно известил его о полученном достижении: «Господин, господин! Вы отправляетесь на небеса! Господин, господин! Вас ждут!»

Грегор только вздохнул, но не потому, что он испытал какие-то странные ощущения внутри, нет, он лишь вздохнул, чтобы затем вывести из себя оставшийся углекислый газ и также засевшие в легких металл и стекло. Выдох - и небеса.