Кровать Восемналцатилетнего.Новелла.3.1
Побочная история 3. Отчёт о Го Йохане
Перевод выходит на каналах: BL Place и Храм Чэнь Цин
Неожиданно начался сезон дождей. Грязная вода брызнула на белые кроссовки. Вода, которая должна была стекать в канализацию, застоялась в ямах с неровным асфальтом — следах многочисленных бессистемных ремонтов.
В новом районе, куда я переехал, воняло тухлой рыбой. Запах замороженной водопроводной воды, фреона и старого моря. Караоке-бары, старые парикмахерские и «современные апартаменты», построенные поверх квартала красных фонарей, были воплощением низшего класса в подержанных брендовых пальто.
Район, тихий во время каникул, ожил с началом семестра. Перед Бансончиб* стоящим в 15 минутах от школы и 5 минутах от дома, всё чаще стала появляться женщина в возрасте, чтобы выкурить сигарету. Если раньше мы сталкивались раз в неделю, то теперь я стал видеть её дважды в день: когда шёл в университет и возвращался.
П.п.: 방석집 — это термин для обозначения определённого типа увеселительных заведений, которые предоставляют услуги, связанные с алкоголем и развлечениями, и которые могут включать элементы сексуального характера.
Сегодня она, ела рамён под навесом от дождя, наблюдала за мной, ждущим зелёного света на переходе. Она показала десять пальцев. Я сделал вид, что не заметил, и свернул в переулок.
Я торопился передать Йохану зонт.
Я что, собака, чтобы по первому зову прибегать?
Он точно издевается. Йохан демонстративно не носил ни рюкзака, ни пенала, ни даже зонта в дождь. И всегда вызывал меня, где бы ни застала непогода.
Хотя я, вечно провожающий его, и сам лох.
Грязная вода просочилась в кроссовки. С каждым шагом из подошв со свистом выходили воздух и вода. Минуя вывески «Пакха Сатхан*», «Мэриджи Бонд*» и мотель «Еу*», увидел жёлтый указатель. Под заржавевшим знаком — канализационный люк с коричневой коррозией внутри.
П.п.: 박하사탕 (Пакха Сатхан) – дословно «мятная конфета». Это, скорее всего, название бара, клуба или караоке, часто с тематикой «романтики» или «ностальгии». Также может быть названием развлекательного заведения для взрослых.
메리지본드 (Marriage Bond) – переводится как «Брачные узы». Судя по названию, это ночной клуб, кафе с девушками или увеселительное заведение, связанное с темой свиданий, флирта или брака. Иногда такие названия используют салон-бар или хостес-клубы.
예우 모텔 (Еу мотель) – «Еу» может быть частью названия, «мотель» говорит сам за себя. В Корее мотели часто используются как «love motels», места для краткосрочного отдыха или интимных встреч.
Почему ржавеет изнутри, а не снаружи? Когда-то я слышал страшилку об этом, но решил не вспоминать — мысли уровня младшеклассника.
Дождь стучал по зонту. Гудели вращающиеся вывески парикмахерских. В левой руке — зонт, обращённый к небу, в правой — тот, что волочился по земле с глухим стуком.
Зелёный навес с надписями «Супермаркет» и «Сигареты», а между ними стоял Го Йохан.
Он показал ладонь, быстро загнул пальцы один за другим, затем развернул в обратном порядке. Но кончиках пальцев была зажата знакомая, но чужая сигарета. Я замер.
Время, пространство и хрупкие эмоции вокруг нас постепенно заполнили наш мир, изменив многое. Кстати, Йохан потерял веру и сошёл с пути праведности.
Он специально делает всё, чтобы привлечь моё внимание. Что бы это ни было.
Его яркие глаза резко сверкнули. Всегда думал: чертовски дикое лицо. Но длинные ресницы смягчали эту резкость, делая опасной и величественной. Под радужкой… Меня охватил зуд до кончиков волос, и я, делая вид, что складываю зонт, отвел взгляд. Йохан всегда опасен.
— Из-за твоего опоздания я промок насквозь.
Йохан, словно раздражённый тем, что я избегаю его взгляда, постучал костяшками пальцев — рукой, не занятой сигаретой, — по моей щеке, как по двери. Запах мыла, доносящийся сзади, вызвал головокружение. Совсем ёбнулся?
— Джун-а, не говори просто «знаю». Скажи: «Йохан, ты весь мокрый».
Он протяжно проговорил это, подняв обе руки вперёд. Капли стекали с белой футболки, слишком свободной для его острых плеч. Он выглядел как промокшая мышь, но всё равно хихикал. Я посмотрел на его руки, блестящие от воды.
Йохан держал её странно — словно палочки для еды, которые держат неправильно. Глядя на дымок, зажатый между мизинцем и безымянным пальцем его правой руки, я сглотнул.
— Я же говорил утром взять зонт. Говорил, что будет дождь.
Уголки губ Йохана дрогнули. Затем, словно нарочно, он зажал сигарету между теми же пальцами и поднёс ко рту. Искривлённое запястье выглядело нелепо. На этот раз я уставился куда-то в область его ключицы, избегая взгляда на окурок.
Йохан затянулся так глубоко, что щёки втянулись, а затем выдохнул дым с усмешкой. Только сейчас он решил ответить на моё давнее предупреждение, которое до этого игнорировал.
— Если оставлю всё как есть, ты же придёшь за мной, да?
— Умоляю, перестань меня вызывать. Я занят.
— Ага, конечно, занят. На кой хуй у вас на курсе столько ебучих экзаменов?
— Тебе ли это говорить? У тебя тоже жёсткий факультет.
— Говорят, я должен пользоваться привилегией первокурсника.
Йохан закрыл глаза, затянулся, затем приоткрыл один глаз. Брови взметнулись вверх и упали. Его острый взгляд изогнулся, как серп ночного Месяца. «Дурак». Это и был ответ.
Я стукнул не раскрытым зонтом по земле, отвечая грубо.
Из-за странной манеры держать сигарету Йохан при каждой затяжке прикрывал лицо пальцами. Коротко подстриженные ногти почесали лоб, закрытый чёлкой. Затем он повернул голову в сторону и, резко опустив руку, выпустил длинную струю дыма. Серый дым растворился в ливне.
Я молча смотрел на Го Йохана, который раз за разом повторял моё имя, будто вынуждая ответить. Йохан снова зажал сигарету не между указательным и средним пальцами, а неуклюже втиснул её между безымянным и средним. Кончик сигареты едва не касался его подбородка, вися на волоске. Он что, не замечает, что она уже почти дотлела? Я сморщился, стараясь не вдыхать едкий дым.
— Совсем ты не сообразительный, — тихо усмехнулся Го Йохан. — Я ведь всё это нарочно. Чтобы ты заметил. Ты должен направить меня... туда, где я не ошибусь.
— «Джу-ун* наставит меня на путь»… — он нарочито театрально поднял глаза к небу, пародируя библейский стиль, и сам же фыркнул. Видимо, считал это смешным. Я так и не разгладил морщины на лбу.
П.п.: 주운 «Джуун» — 주 (주님) — в религиозном контексте означает «Господь», «Бог».운 — может значить «судьба» или «удача», но вместе 주운 «Джуун» Имя Джуна пишется 준, но читается так же. Здесь некая игра слов, так как ранее Йохан говорил Джуну, что он его Бог.
— Ты собрался в рай, а сам смолишь.
— А что, из-за сигарет туда не пускают? Тогда полмира в аду сгинет.
Фраза вырвалась сама собой, пропитанная раздражением. Исправляться не стал — то ли потому, что Йохан и так знал о моих странностях, то ли просто из-за него самого. С ним я частенько позволял себе быть прямым. Слишком прямым.
А Йохан… Каждый раз, когда я вёл себя так, он смотрел на меня с едва скрытым удовлетворением. Знал, что я теряю бдительность в его присутствии. Мерзавец.
— Тогда зачем? — я нарочно громко кхекнул, давая понять, что тема закрыта. Йохан сделал шаг назад, но не потушил сигарету.
— А ещё люди меняют убеждения в зависимости от того, во что верят. Разве нет?
Он снова затянулся, и окурок, на кончике мизинца, замер в воздухе. Выдохнув дым, Йохан опустил взгляд куда-то вниз, и я машинально последовал за его взглядом. Блядь. Я резко дёрнулся в сторону.
Он беззвучно рассмеялся, и серый дым вырвался у него изо рта.
— А что я могу поделать, если тебя тянет к мусору, который курит? Придётся уж мне уступить.
— Ч-что? Курит? Меня? — растерялся я.
Йохан с наигранным любопытством поднёс сигарету ко рту. И это смутило уже меня. Неужели не очевидно? Я нервно моргнул, а он, будто подгоняя, приподнял бровь. Пришлось выдавливать ответ:
— Это же вредно… для здоровья… — пробормотал я.
— Вау, Джу- на*, — губы Йохана, сжимающие фильтр, исказили произношение. Чёрт, опять это «Джу-на» .
П.п.: 주-나 «Джу-на» — Тут снова игра слов. Он произносит 주–나 (буквально «Господь – я» или «Джу-на» произнесено как будто разделено), но с сигаретой во рту, губы искажают речь, поэтому звучание становится нечётким. При этом с сигаретой во рту звучит как "주–나" — что может напоминать 주여 나 (Господь, я...) — фразу из молитвы. Возникает двойной смысл: обращение к Джуну + комическая пародия на молитвенный стиль речи, уже использованный ранее.
Йохан принялся жевать фильтр, отчего уголки его губ приподнялись в улыбке. Нет, глядя в его глаза, я понял — это именно насмешка. Ха. Он выдохнул тонкую струйку дыма и продолжил:
— Похоже, ты, блять, меня реально любишь. Раз переживаешь за каждую такую мелочь.
А ты разве бросишь? Даже я делаю то, что поклялся никогда не делать… Ради этого грёбаного ублюдка.
Я резко провёл рукой по волосам, обрывая фразу. Ради него я раздвинул ноги, принял его громадный член. Уёбок. Пусть сам попробует, как это — быть насаженным на хер. Может, тогда поймёт, каково это — умирать.
— Не до такой степени, — солгал я нагло, чувствуя, как злость клокочет внутри.
Йохан резко выдернул фильтр изо рта. Губы, сжимающие его, дрогнули, обнажив алую внутреннюю часть. Глаза, как у змеи, затаившейся в грязи в ожидании мгновенного броска, становились всё холоднее и холоднее. Теперь он прижал сухие губы между средним и указательным пальцами. Тяжёлые чёрные зрачки, будто вбитые в светлую радужку, сверлили меня.
— О-о, правда? — Его тон был игривым, но под ним сквозила жёсткость. Слова, как лезвия. Липкая влага дождя просочилась под одежду, обволакивая кожу. Его взгляд не отрывался. Йохан, почти прижав пальцы к губам, медленно запрокинул голову.
Он протянул руку и сжал мою нижнюю губу неподвижными указательным и средним пальцами. Эй — в тот же миг его пальцы грубо впились в мой рот. Ты, ёбаный псих… Я стиснул зубы, слабо укусив их. Во рту ощущался вкус алкоголя. Йохан, применив силу, разжал мои челюсти.
Я попытался снова укусить, чтобы он отстал, но он ловко выдернул руку, оставив лишь кончики пальцев на моих губах. Чёртов циркач. Или дело не в его ловкости, а в том, что моя любовь к нему сильнее желания причинить боль.
Короче, я, долбаный Кан Джун, в итоге стоял у обшарпанного магазина с похабно раздвинутыми губами — всё благодаря Йохану.
Он, держа мой подбородок левой рукой, правой с силой надавил на щёку. Рот всё так же кривился в шутливой ухмылке, но зрачки потемнели, затянутые дымкой. Глядя на меня этими чёрными глазами, он произнёс:
— Ах. Ты ведь шутишь? — выдохнул я.
И в тот момент он взял фильтр, который только что держал у себя во рту, и вложил его мне в рот. Если и была хоть капля мягкости в его действиях, то лишь в том, что он не засунул сигарету внутрь, а просто положил её на мои губы, аккуратно их сомкнув. Потом убрал руку. Я закашлялся, подавившись едкой горечью.
Йохан, кажется, наслаждался моей реакцией. Усмехался так самодовольно, будто достиг просветления.
Он снова зажал губы между указательным и средним пальцами, но перед тем, как широко открыть рот для затяжки, бросил:
— Заруби себе. Мне не нравится эта хрень… Но вот такие шутки — обожаю.
Нет, неважно. Лучше не спрашивать. Го Йохан смотрел на меня сверху вниз, высунув язык. Его красный язык липко скользнул по тонкой коже, соединяющей указательный и средний пальцы. Что он делает? Не дав мне и слова вымолвить, Го Йохан, не отрывая взгляда, сунул в рот ту самую перепонку пальца, которую только что облизывал.
И когда я увидел, как он, не отрываясь, всасывает эту тонкую кожу между пальцами, всё стало ясно.
Он ёбаный псих… Даже сквозь дым, от которого моё тело корчилось и металось, я не мог оторвать от него взгляда. Его похотливый* взгляд скользил по моей шее. А в ушах звучал мерзкий, почти невыносимый звук — звук смешения слюны, сухих губ и пальцев.
П.п.: 야살한 (ясальхан) — в данном контексте является авторским неологизмом или стилистическим выбором, созданным для передачи специфической атмосферы. 야 (от "야하다" — вульгарный, непристойный) 살 (плоть, тело, телесность). Слово 야살한 можно перевести как «похотливый», «развратный», «плотский» или «цинично-вульгарный». Термин несёт оттенок агрессивной, почти насильственной сексуальности, которая нарушает личные границы. Такие нестандартные слова часто встречаются в корейской веб-литературе или манхвах для усиления драматизма и передачи скрытых желаний или моральной деградации персонажей.
Одновременно с этим я почувствовал щекотку внутри.
Я выпрямился, подавив содрогающийся кашель, похожий на икоту. Чтобы скрыть дрожь от возбуждения, поднял голову и выплюнул на пол сигарету, висевшую на губе.
Полусгоревший окурок покатился по земле, утонув в грязной луже. Го Йохан, увидев умирающий окурок, усмехнулся, прищурив глаза, а затем с громким ”чпок” разомкнул губы. Между его указательным и средним пальцами протянулась длинная прозрачная нить слюны. Я сжал спрятанную в рукаве ладонь, потом разжал. Передо мной прозвучал голос, сдавленный под голосовыми связками:
— Я бы хотел, чтобы ты вот так пососал.
— Да уж, облизывать кожу между твоими пальцами — это точно не то, чем я собираюсь заниматься.
Враньё. На самом деле я уверен, что рано или поздно это случится. Кан Джун ведь тайно помешан на этом. Он возьмёт в рот эти длинные пальцы, будет кусать, сосать, делать с ними что угодно. Просто из-за того, что Го Йохан бесит и раздражает, я не стану этого признавать.
— Пальцы, Джун-а. Зачем лизать пальцы, если нечем заняться?
— Это прелюдия. Твоя задача — не лизать пальцы, а...
Мокрая рука Го Йохана медленно опустилась. Длинные пальцы коснулись джинсов, пропитанных дождем и оттого более темных, чем обычно. Пальцы, зависшие в воздухе, мягко нарисовали круг. Неужели… Сознание поплыло. Нет, не может быть.
И тогда Го Йохан снова жестоко предал мои ожидания. Его слова, пока он проводил пальцем по выступающей молнии, были шокирующими:
— Спятил? Когда влюбляешься, то уже сходишь с ума наполовину.
Да, но как ты можешь говорить это так уверенно?
— Я ведь люблю тебя очень сильно.
Его мрачное лицо с выпяченной нижней губой. Блять, он что, пытается быть милым? Я резко покачал головой.
— Не увиливай. И… это точно порвёт мне рот. Да… бля.
— А-а, в этом проблема? Я-то думал… Честно, у меня не настолько огромный.
— Не настолько? Ты ебанутый? Это шутка?
— Хоть немного постарайся, прежде чем сдаваться. У тебя вообще есть сила воли?
Го Йохан смотрел на меня свысока, словно я был жалким. Вот ублюдок. Я сжал кулаки, в которых клокотала ярость.
Когда Го Йохан снял школьную форму, его нижняя часть тела стала ещё выразительнее. Даже в слегка мешковатых джинсах область с молнией всегда выглядела подозрительно объёмной. Вот почему там всегда была заметная выпуклость. Более того, каждый раз, когда он менял позу, эта выпуклость то выпирала, то исчезала. От такого давления можно было побледнеть от страха.
Лучше бы он уменьшился вдвое — вот это было бы идеально. Я бы с радостью помог. Пока я размышлял об этом, Го Йохан, словно прочитав мои мысли, произнёс серьёзным тоном:
— Ты совсем охренел? Я что, сам выбрал таким родиться? И размер не уменьшить. Я вообще не слышал об операции по уменьшению члена.
— …Пожалуйста, не используй такие откровенные слова в публичном месте.
— Не гони. Всё равно вокруг никого нет.
— Лысый? Он сидит за стойкой и дочитывает эротический рассказ*.
П.п.: 야설 (ясоль) — жанр эротической литературы, популярный в Корее. Часто включает откровенные сцены.
— Судя по тому, что он читает, можно на «ты»* переходить.
П.п.: В корейском языке существует чёткое разграничение между формальной и неформальной речью, которое отражает уровень уважения, социальный статус и возраст собеседников. В переводе я передаю это как «Вы» (вежливо) и «ты» (неформально), чтобы приблизительно отразить тон, но в оригинале речь идёт именно о речевом стиле, а не только о местоимениях. В данном случае герой намеренно говорит неформально — это подчеркивает его пренебрежительное или фамильярное отношение.
Го Йохан ткнул длинным пальцем себе в левый висок. От этого его слегка влажные, вьющиеся волосы колыхнулись. Он крутил прядь на пальце, надул щёки, а затем выдохнул. Его губы дрогнули, и щёки сдулись.
— Просто привыкни. Думай, будто ешь багет сзади. Верхний рот, нижний — какая разница? Всё равно в тело входит.
Как мне реагировать на его логику? Я прищурился, двигая бровями, но решения не нашёл. Видимо, лучший способ закончить спор — ошарашить противника. Го Йохан именно так и поступил.
— Тогда может, не увеличивай размер? Еда же не становится внезапно огромной.
Го Йохан цокнул языком и положил палец на мою ладонь, державшую зонт. Затем медленно провёл им вниз, щекоча кожу, и впихнул свой палец между моими. Чёрт возьми. Его мокрые пальцы сплелись с моими.
Я резко разжал руку, и Го Йохан, потеряв опору, ловко поймал падающий зонт. Потом раскрыл его с неестественной лёгкостью. Тонкие спицы зонта жёстко встали на место с щелчком. Капли дождя, ударяясь о ткань, с грохотом падали на землю. Го Йохан самодовольно ухмыльнулся:
— Видишь, даже зонт встаёт, если на него нажать. Как можно остановить такой естественный закон природы, Джун-а?
Что это за поворот? Пока я растерянно молчал, Го Йохан усмехнулся, сморщив переносицу.
— Чего уставился? Я что, слишком красивый?
И правда. В дождливые дни его мрачное лицо выделялось особенно сильно. Если быть честным, Го Йохан в дождь выглядел чертовски привлекательно. Особенно когда промокал — это придавало ему особый шарм. Его лицо не было изысканным, скорее «потрёпанным», но иногда эта бедняцкая аура притягивала взгляд.
Нет. Мои губы словно онемели, не давая выговорить это вслух. Несколько раз они беспомощно дёргались, пока наконец не выплюнули слова, дремавшие в глубине души:
А вместе с ними — и остатки моей гордости:
— Обычно ты так себе… но сегодня смотришься нормально.
Что за чушь я несу? Я стиснул зубы. Наверное, прозвучало жалко. Точно жалко. Го Йохан засмеялся, резко подперев ладонью подбородок:
Его короткий смешок повторился несколько раз.
Внезапно мир передо мной закрыл чёрный зонт. Наклонённый под углом, он опустился ниже, полностью скрыв обзор. Это была проделка Го Йохана.
Я посмотрел на него с недоумением, но было уже поздно. Го Йохан приблизил лицо, опустив ресницы.
И что со мной не так? Можно же просто отстраниться.
Не могу. Вообще-то, я и не хотел.
Его дыхание коснулось моих губ. Мы были на улице, в этом старом мире, напротив — шумная улица с пьяницами и танцами. На земле валялись порванные листовки, а наши кроссовки промокли, будто утонули в воде. И я… Я тоже медленно закрыл глаза, чувствуя, как промокаю.
Прозвучало абсурдно. Даже мне стало неловко от своих слов.
Но Го Йохан приоткрыл глаза в ответ. Это был наш последний зрительный контакт. И, наверное, это мои губы первыми нашли его.
В прикосновении не было запаха сигарет. Только грубый шлейф, словно след прошлого. Странно. Я поднял руку и медленно провёл пальцами по его щеке, толкая Го Йохана к окну, обклеенному неровной зелёной плёнкой.