Заклятый друг. Глава 3.2
ТГК переводчика --> BL Place
— Ты — будущее Ёнволь! Беги! Предупреди отца! Скажи, что напал Демонический культ!
Мастер грубо толкнул Хауна назад.
Затем он бросился вперед, атакуя черного одеяния. Глядя на его твердую спину, Хаун вынужден был отступить. Он не мог тратить время, купленное Хён Уном.
Хаун, стиснув зубы, рванул вперед, используя технику легкости шага. Завтра должен был приехать отец с тем важным гостем из альянса. Он должен был выжить, чтобы рассказать.
Нападение Демонического культа... Неужели начинается новая война между светом и тьмой?
Хаун направился в горы. Он хорошо знал местность, где часто бродил с Гоном, пряча украденное вино.
Тут он вспомнил того, кого не видел все это время.
Если Гон, ослабленный вчерашним дождем, столкнулся с нападавшими, шансов выжить у него почти не было. Хаун свернул к их комнатам. Но, добравшись, увидел выбитую дверь и разгромленную комнату. На мокром полу виднелись следы.
Две пары следов вели в горы. Первым, наверное, бежал Гон. Если он скрывался, то думал так же, как Хаун.
Он поспешно зашагал вперед. Изученные на всякий случай навыки слежения теперь пригодились. По примятой траве и сломанным веткам он определил направление, куда могли уйти Бэкли Гон и нападавший, и бросился бежать как безумный.
Сердце колотилось, во рту появился горький привкус. Вдали сверкнула молния. Гром! Скоро пойдет дождь.
Продираясь сквозь кусты, Хаун наконец увидел Бэкли Гона, с трудом отражающего удары черного одеяния. Тот, как и другие нападавшие, атаковал яростно.
— Кто посмел тронуть нашего члена семьи?!
Хаун атаковал спину врага. Гон, увидев его, выразил облегчение и ярость.
— Зачем пришел? Здесь опасно! Где остальные?
— Ёнволь под атакой. Я бежал, но тебя не нашел — вот и ищу.
Спина к спине они начали сражаться. Враг был невероятно силен. Удивительно, как Гон продержался.
Одетый в черное, получив неожиданный удар, мгновенно восстановился и атаковал обоих.
Совместные атаки Хауна и Гона были слаженными. Они читали мысли друг друга, не мешая, били в слабые места. Но враг был мастером. Не отступая, он методично пробивал их защиту.
Когда враг отразил их решающий удар, Хаун скрипнул зубами.
— Они из Демонического культа! Я сам слышал!
Гон растерялся. Хаун, с глазами, горящими яростью, крикнул:
Гон перехватил меч, сосредоточившись. Но Хаун, уже уставший от предыдущего боя, слабел. Враг, заметив это, усилил натиск. Поза Хауна рушилась, меч скользил в потных ладонях.
Хаун стиснул зубы. Гон изменил стойку, чтобы защитить его, и нападавший не упустил этот момент.
Пока защита сменялась атакой, враг внезапно переключился с Хауна на Гона. Воспользовавшись моментом, когда тот потерял равновесие, он направил меч, сверкающий синим светом, в горло Гона.
В отчаянии Хаун бросился вперед. Он хотел спасти Бэкли Гона любой ценой.
Но в темноте он не заметил, как их оттеснили к краю обрыва. Ему удалось блокировать удар, направленный на Гона, но, оттолкнув врага, Хаун сам потерял равновесие и сорвался вниз.
Громовой крик. Хриплый голос, полный крови. Лицо Гона, кричащего на краю пропасти, отражало отчаяние, которого Хаун никогда прежде не видел. Он протянул руку, но не дотянулся.
По щеке скатилась капля дождя. Сверху грянул гром.
Так вот почему небо было хмурым...
«Идет дождь, Гону будет плохо», — мелькнуло в голове, но остановить падение было уже невозможно.
Секунда растянулась в вечность. Перед глазами пронеслась вся жизнь Хауна. Это видения перед смертью?
Он шевельнул губами, словно хотел крикнуть: «Останься в живых!» Но Гон продолжал вопить, готовый прыгнуть следом. Вдруг чья-то рука схватила Хауна за пояс. «Спасен!» — мелькнуло в голове, и он закрыл глаза, готовясь к удару.
Хаун очнулся, выплюнув кровь. Грудь адски болела. Может, сломал что? Или... как он вообще выжил после такого падения?
Голова кружилась безумно, а головная боль раскалывала череп. Кажется, он лежал на чем-то... Ощупав руками, он вздрогнул и откатился в сторону.
Он остался цел, потому что приземлился на тело того, кто упал раньше. Плюс толстый слой прелых листьев смягчил удар.
Хаун осторожно подполз к телу в черном. К счастью, тот был мертв.
Кашель с кровью. Правая нога онемела. Нет, боль была такой острой, что хотелось отрезать ее.
Хаун разорвал одежду и сделал шину из ветки. Хоть рука была цела — уже удача. Хромая, он двинулся вперед.
Дно пропасти оказалось узким. Видимо, они упали в расщелину, стены которой были слишком круты, чтобы взобраться. Лишь несколько низкорослых деревьев цеплялись за склоны.
Прислонившись к стене, Хаун заковылял дальше. Лучше искать выход, чем сидеть на месте.
Тело быстро уставало, зрение мутнело. Он старался не нагружать сломанную лодыжку, но боль усиливалась. Может, передохнуть? — но взгляд упал на узкую щель.
Вытерев холодный пот со лба, Хаун подполз к ней. Внутри слышалось журчание. Значит, есть подземный источник.
Звук воды напомнил о жажде. Хаун склонился и вполз внутрь.
Неизвестно, ведет ли пещера наружу. Только слабый свет у входа освещал путь.
Он сглотнул, увлажняя пересохшее горло. Плечи напряглись. Хоть запаха животных не было, в таких пещерах могло таиться что угодно.
Осторожно продвигаясь вглубь, он нашел маленький родник, бьющий из расщелины. Наклонившись, он стал жадно пить, лежа на земле.
Вода в пещере была настолько чистой и прохладной, что сложно поверить, будто она просочилась сюда извне. Хаун вытер губы и опустился на землю.
Голова перестала кружиться, и он наконец почувствовал, что выжил. Придя в себя, Хаун заметил тусклый свет в глубине пещеры. Неужели там выход?
Осторожно поднявшись, он ощутил пульсирующую боль в забинтованной ноге, но пока мог терпеть. Нужно возвращаться.
Тревога, приглушенная шоком, внезапно нахлынула. Хаун заковылял к свету. Стены пещеры, влажные и скользкие, вызывали отвращение. Чтобы не упасть, он напрягал каждую мышцу.
Свет, казавшийся близким, оказался далеким. Из-за падения тело слабело быстрее обычного. Добравшись до освещенного участка, Хаун ахнул.
Единственное место, где пробивалось небо. Лучи, словно благословение, падали на лицо спящей женщины.
Она сидела в позе лотоса, одетая в потрепанную одежду. На губах застыла легкая улыбка, бледные щеки блестели. Средних лет, но с аурой недосягаемого благородства.
От нее не исходило ни признака жизни, но и мертвой назвать было нельзя. За спиной на стене виднелись надписи.
Хаун нахмурился. Иероглифы были высечены с такой силой и изяществом, что сложно поверить в их рукотворное происхождение.
— Потомкам. Мое имя — Тан Ганён . Грешница, встретившая конец в этой пещере.
Хаун посмотрел вверх. Высота сводов поражала. Как она сюда попала?
— Меня называли Мечом разрушения.
Хаун почувствовал, как дрогнули зрачки. Легендарная героиня Войны против демонов, чьи подвиги воспевали как «Клинок божества» или «Небесный меч». Но сама она предпочитала скромное прозвище — Меч разрушения.
— Потеряв семью из-за Демонического культа, я жила ради мести. Но в конце рядом остался лишь меч. Слава, богатство — все стало бессмысленным. Потому пишу это в глуши.
Веки Хауна задрожали. Хребет за академией Ёнволь славился крутизной, но чтобы здесь скрывалось такое…
Встретить подобное в своем «дворе» — все равно что найти говорящее дерево, пораженное молнией.
— Я посвятила жизнь постижению сути меча. Увидела конец своего пути. Но не осталось ни учеников, ни семьи.
Тан Ганён прожила одинокую жизнь. Победив в Войне, она потратила годы на уничтожение остатков секты. Теперь потомки демонов возрождали ее, протягивая щупальца к Ёнволь.
Неистребимые твари. Их вера паразитировала в умах, передаваясь через поколения.
Хаун стиснул зубы. Скрип эхом разнесся по пещере.
— Я жду того, кто придет в будущем. Неважно, праведник ты или еретик. Но если служишь Демонам — уходи. Мое учение станет ядом для тебя.
Видимо, ее техники противоречили демоническим. Как нельзя смешать воду и масло.
К счастью, Ёнволь принадлежали к праведным. Их методы были чисты.
— Если примешь меня как наставника — очисти тело и соверши Девять поклонов.
Хаун подошел к ручью. Зачерпнув воды, он осторожно обтер раны. Все равно она не узнает, если я пропущу омовение.
Вспомнил Хён Уна — его отчаянное лицо, кричащее «Беги!» Хаун понимал, что значит для учителя потерять ученика. Потому не хотел обманывать Тан Ганён.
Наконец, вымывшись, Хаун вернулся к телу Тан Ганён. Осторожно ступая на больную лодыжку, он медленно поклонился девять раз. Каждый раз, когда он наклонялся, боль пронзала тело, но Хаун стиснул зубы и терпел.
После девятого поклона, обливаясь потом, он поднял голову. В этот момент тело Тан Ганён рассыпалось в прах.
Из уст Хауна невольно вырвался стон сожаления.
Все, кроме одного меча, книги и маленькой шкатулки, превратилось в пыль. Подойдя ближе, Хаун поднял книгу, и в этот момент раздался щелчок.
Он повернул голову в сторону входа в пещеру. Путь туда теперь был погружен в глубокую тьму. Тонкий луч света, проникавший через вход, полностью исчез.
Видимо, Тан Ганён, готовя пещеру для своих последователей, установила ловушки. Хаун, не будучи из рода Чжугэ, не мог понять, как все устроено.
Свет, проникавший сверху, изменил направление. Теперь Хаун увидел надпись на противоположной стене.
Там были последние слова Тан Ганён:
― Ты не сможешь покинуть это место, пока не освоишь все, что я оставила. В любом случае, пока ты не овладеешь высшими техниками, ты не сможешь подняться по этой отвесной скале. Так что посвяти себя учению.
Из уст Хауна вырвался глуповатый звук. Он уже собирался подумать, как выбраться отсюда, раз уж получил книгу с важными техниками, но что это за новости?
У него не было времени на это. Он видел, как ученики Ёнволь падали замертво. И хотя он не видел этого лично, Хаун чувствовал, что Хён Ун тоже погиб.
А что насчет Бэкли Гона? Тот, кто до последнего пытался защитить его?
Хаун, оказавшись в непроизвольном заточении, закрыл лицо руками. Это была не та удача, которой можно радоваться. Вода для питья была, но что насчет еды?
Стонущий Хаун заметил, что пещера стала светлее. Новый свет появился не только на противоположной стене!
Пещера была уютно обустроена. Хотя время оставило свой след, чувствовалось, что здесь жили люди.
Самое главное — еда — была найдена сразу.
В углу пещеры лежало несколько мешков. Внутри мешков, защищенных от влаги, было полно Бегокдан*. Хаун, с кислым лицом, проверил другие мешки. Все были заполнены тем же.
П.п.: 벽곡단 (Бегокдан) - — это термин, который в корейских традициях может обозначать смесь лечебных трав или специальных составов, которые часто использовались в восточной медицине для укрепления организма, улучшения энергии и восстановления сил. Это также может быть некая пища, приготовленная с учетом лечебных свойств трав, используемая мастерами боевых искусств для поддержания здоровья, выносливости и силы.
Этого хватило бы на пятьдесят лет. Чувствовалась забота Тан Ганён, которая, не зная, насколько талантлив будет ее ученик, просто запаслась едой. На стене рядом с едой была еще одна надпись:
― Обещание первое: как бы тяжело ни было, не пропускай приемы пищи.
Казалось, в ушах Хауна звучал нежный голос, которого он никогда не слышал.
В этой заботе о будущем ученике, которого она заперла, чтобы тот не умер с голоду, чувствовалась странная доброта Тан Ганён.
Хаун достал одно зернышко и начал жевать. Сухие зерна, которые обычно ели во время затворничества, не имели вкуса. Во рту стало сухо. Это была еда ради выживания.
Как бы то ни было, после еды голод немного утих. Хаун решил думать позитивно. По крайней мере, ему не придется ловить насекомых или змей.
Сил стало больше, и Хаун начал осматриваться. Он заметил большой ящик рядом с едой и открыл его.
Внутри были мазь для ран, бинты и деревянные доски для шин. Хаун нашел бутылку с лекарством от внутренних повреждений.
― Обещание второе: если поранишься, обязательно лечись.
Хаун нанес мазь на все раны. Затем наложил новую шину на сломанную лодыжку и туго забинтовал. Теперь он чувствовал себя лучше. Благодаря эффективной мази боль уменьшилась.
После лечения Хаун заметил кое-что. Везде, где чувствовалась забота нового учителя, светился мягкий свет. Видимо, Тан Ганён была мастером не только в боевых искусствах, но и в устройстве ловушек.
Хаун, немного изучив структуру пещеры, проверил все места, где светился тусклый свет. Там даже был тренировочный зал, который он и представить не мог.
― Тренироваться здесь, что ли?
В пещере Тан Ганен было все необходимое для занятий. Но Хаун чувствовал пустоту.
Да, здесь не было того, кто мог бы составить ему компанию. Никого, кто строил бы противные рожи, подкалывал или дрался с ним.
― Зачем вообще делать пещеру такой огромной...
Хаун сглотнул вздох. Осознав, насколько пещера велика, он почувствовал одиночество. Потеря того, кто всегда был рядом, оставляла ощущение пустоты.
Эту пустоту не заполнили бы ни золото, ни редкие травы, которые могла оставить Тан Ганён.
Отбросив ненужные мысли, Хаун продолжил исследовать пещеру. Он нашел пипу*, струны которой из-за влаги ослабли и не звучали. Рядом была высечена строфа из стихотворения:
Не вижу лица того, кто снится,
Весть от него не долетит издалека.
Это были строки Ли Бая о тоске.*
П.п.: Фраза "不見眼中人 꿈에 뵌 임의 얼굴 보이지 않고 / 天長音信斷 멀리 있어 소식조차 전하지 못하네" – это строки из знаменитой китайской поэзии, принадлежащей поэту И Баю (李白, Ли Бай), который был одним из величайших поэтов династии Тан.
Хаун задумался, по ком же тосковала Тан Ганён. Наверное, по семье, потерянной из-за Демонического культа. Причина, по которой она стала «Мечом разрушения».
Хаун погрузился в размышления. Прошли десятки, сотни лет, но боль Тан Ганён казалась близкой. Нападавшие на Ёнволь были из Культа. Их техники тоже были жестокими.
Хаун зажмурился, вспоминая, как меч рассекал грудь знакомого ученика. Яркая кровь до сих пор стояла перед глазами. Демонический культ ненавидел праведные секты. Они уничтожали кланы и убивали людей, чтобы усилить свое влияние.
Но почему именно Ёнволь? Не великие кланы, а скромную секту в Хэбее? Было ли у них что-то, что хотел Культ? Или кровная месть?
Мысли путались, а вздохи становились глубже.
Чтобы отвлечься, Хаун продолжил осмотр и нашел кровать с несколькими слоями водоотталкивающей ткани. Время ее потрепало, но Хаун, привыкший спать на голой земле, был благодарен.
Он плюхнулся на кровать. Повернув голову, увидел надпись на стене:
― Обещание третье: обязательно высыпайся.
Хаун натянул одеяло. От влаги оно слегка шуршало, но тепло сохраняло.
Сквозь дремоту он снова думал о тех, кого оставил. Беспокоился о всех в Ёнволь.
Гон наверняка думает, что я мертв. А я даже не могу крикнуть, что жив...
Хаун понимал: новичок вроде него не сбежит из ловушки чудака-отшельника. Признав, что пока не выберется, он немного успокоился.
Он провалился в сон, похожий на обморок.
Во сне появился Бэкли Гон. Та ночь, когда светлячки кружились вокруг. Хаун плакал перед ним, а Гон делал вид, что не замечает.
Профиль Гона, нарочито отвернутый, был таким красивым... и таким родным, что слезы не останавливались. Даже зная, что это сон, Хаун не хотел просыпаться. Хотел спросить: «Ты жив?»
Но во сне слова не доходят. Хаун просто рыдал, пока глаза не заболели.
Аромат раннего лета проникал в сердце.
Проснувшись, Хаун обнаружил мокрое лицо. Слезы. Грусть давила тяжестью. Судя по свету, он спал недолго. Он вытер лицо рукавом и встал.
Хаун сел у самого яркого света и начал читать книгу с техниками Меча разрушения. В его состоянии тренироваться с мечом было нельзя, поэтому он решил освоить внутренние методы. Ему нужно было сократить время в пещере. Выбраться как можно скорее, чтобы увидеть дорогих людей.
Учитель велел хорошо спать и есть, но Хаун всегда был непослушным учеником. Взять хотя бы побег от мастера Хён Уна.
Тан Ганён оставила запасов Бекгокдан на пятьдесят лет. Другими словами, Хауну, возможно, придется провести здесь полвека.
В отличие от него, запертого здесь, внешний мир менялся стремительно. У Хауна не было времени. Но еще важнее было состояние его души.
Гон, которого он видел в последний раз, был жив, но в ситуации, когда Ёнволь подвергся нападению, никто не мог гарантировать его безопасность.
Хаун перелистывал страницы, максимально сосредоточившись.
Он решил запоминать каждую страницу, повторять ее даже во сне. Хаун, который обычно предпочитал драться с Гоном, еще никогда в жизни так не учился.
Он вспомнил, как бы удивился Хён Ун, увидев его, сгорбившегося над книгой. Это было забавно, но в то же время мучительно. Быть оптимистом и верить, что Хён Ун выжил, когда даже защитный строй рухнул, а ученики пали, было наивно.
Теперь болело не только тело, но и душа. К тому же он получил немало внутренних повреждений. Хаун пошел за лекарством. Открыв бутылку, он выпил содержимое и замер, почувствовав надпись на керамике:
― Освободи разум. Сложные мысли ведут к внутреннему хаосу.
Хаун снова умылся холодной водой. Хотя эти слова, вероятно, были написаны для ученика, который мог получить легкие травмы, они успокоили его бурлящие эмоции.
Даже если он возьмет на себя все заботы мира, ничего не изменится. Даже если сердце горит, сейчас нужно отпустить.
С детства его называли гением. После появления Бэкли Гона это стало реже, но он все же слышал, что талантлив.
Как бы сложны и загадочны ни были учения Меча разрушения, он справится. Он знал, что не сдастся, сколько бы времени ни потребовалось. Ведь у него была слишком важная цель.
Этот шепот стал твердой верой, поддерживающей Хауна. Повторяя это, он чувствовал, как тревога уходит.
Успокоившись, Хаун вернулся на кровать и начал заучивать техники.
Его голос эхом разносился по пещере. Повторяя акупунктурные точки, указанные в техниках Меча разрушения, он укреплял свою решимость.
✧ - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - ✧