Заклятый друг. Глава 5.4
ТГК переводчика --> BL Place
Бэкли Гон не появлялся на поле боя уже больше двух недель. Хаун скрежетал зубами от досады. В тот день в лагере следовало схватить его и вытрясти душу до последней капли, а не позволить уйти с открытыми глазами.
Спустя ровно три недели после исчезновения «Демонического меча приветственного убийства» Хаун услышал от подчиненных странную новость. Речь шла о нем самом — о восхвалении «Меча кары», Ё Хауна.
Улышав, что он якобы атаковал и тяжело ранил «Демонического меча приветственного убийства», Хаун от изумления разинул рот.
Да, он действительно проделал аккуратную дыру в животе Бэкли Гона. Но в тот день рядом не было никого из альянса Мурим. Перед схваткой он отослал Суён и остальных своих людей. Единственными свидетелями были культисты. Однако слух распространился сначала среди праведников. Особенно беспокоило то, что к резне в Ёнволь прицепили прозвище «Меч кары». Это было словно поджигание сердца тех, кто живет и умирает ради принципов.
Куда бы Хаун ни пошел, на него сыпались восхищенные взгляды. Некоторые мастера молча сжимали кулаки, желая ему удачи. Если сначала это можно было игнорировать, то теперь даже ему стало неловко от такого внимания.
Хаун интуитивно чувствовал: источник слухов — Бэкли Гон. Хотя доказательств не было, лишь уверенность.
«В следующий раз, встретив его, не отпущу, пока не выясню, что у него в голове».
С мрачным лицом он провел рукой по клинку. Это был его первый настоящий меч, выбранный учителем Хён Уном. Тем самым, что пронзил Бэкли Гона. Вытирая с лезвия кровь врага, он испытывал странную смесь эмоций.
У Бэкли Гона был с ним парный меч — тот же металл, та же кузница, те же клещи. По сути, брат этому клинку.
Судьба поистине неисповедима. Десять лет назад Хаун искренне считал Бэкли Гона другом, веря, что они прикроют спины друг друга в бою. Но теперь все перевернулось.
Погруженного в мысли Хауна прервал кашель у входа в палатку. На зов вошел Хык У.
— Говорят, спешил лично поздравить вас с достижениями.
Хык У говорил так, словно гордился собой. Хаун кивнул. Прозвище «Меч кары» и связанные с ним истории вызывали у подчиненных уважение. Хоть это и облегчало управление, мысль о замыслах Бэкли Гона не давала покоя.
Хаун встал, и Хык У повел его в штаб, где обычно планировали операции. В последние дни здесь спорили две стороны: одни требовали атаковать, пока враг слаб, другие советовали выждать.
— Входите, «Меч кары Синьцзян»!
— Меч кары? Я еще даже не начал... Не стоит преувеличивать.
Сон Унхак рассмеялся в ответ на скромность Хауна. Смех звучал искренне, словно он был добродушным человеком.
— Вы достойны! Надеюсь, оправдаете дарованное народом прозвище. Раз нанесли врагу серьезный урон, вправе просить награду. Что желаете? Пост в Союзе? Или новый меч вместо этого старого?
— Мне хватает привычного клинка.
Хаун грубо погладил ножны у пояса.
Сон Унхак прищурился. Ё Хаун, как и ожидалось, не прельщался славой или богатством. Будь он алчен, им было бы легче манипулировать.
Предводитель вздохнул. Жизнь снова подкидывала ему трудности. Казалось бы, все наладилось — а тут жена оказывается культисткой, бьет исподтишка...
Он вспомнил свою бывшую супругу, Бэкли Аён. Красивую, остроумную, амбициозную. Если б не разгадал ее суть первым, погиб бы вместо нее.
— Прежде всего, вам следует кое-что прояснить.
Ё Хаун окаменел, его губы сжались в жесткую линию.
Сон Унхак широко раскрыл глаза, будто пораженный. Хаун почувствовал, как зубы сами собой стиснулись от ехидного встречного вопроса оппонента.
—Бэкли Гон! Почему он в Демоническом культе?!
— Так-то вот… Выходит, Демонический меч приветственного убийства был тем, кого ты искал.
Этот ответ оказался совершенно неожиданным. Когда Хаун округлил глаза, глава Альянса Унхак горько усмехнулся.
— Я знал, что Демонический меч носит имя Бэкли Гон. Когда ты попросил найти друга, я вспомнил об этом. Но разве выживший из академии Ёнволь стал бы служить культистам?
— Но сейчас этот ублюдок в их логове! — Хаун ударил по столу. Грохот заставил Сон Унхака понизить голос, пытаясь успокоить его.
— И что, я должен был сказать тебе, что твой друг стал псом врагов?
Хаун молчал. Поверил бы он, если бы не увидел своими глазами? Нет. Он бы взорвался, как тогда, когда пронзил Гона мечом. Возможно, стал бы первым в истории, кто выбил все зубы Главе Альянса.
— Если бы я сразу сказал, что Демонический меч — Бэкли Гон, признал бы ты его предателем?
Хаун отрицал, но его уверенность таяла. Что бы он ни хотел верить, Гон был с Культом. Знаменитым Маду под грозным именем.
Сон Унхак, видя, как юный мастер теряет пыл, медленно добавил:
— Конечно, возможно, это не его выбор. Может, его похитили, промыли мозги? У них много черных ритуалов.
Хаун молчал. Он помнил взгляд Гона. Его отчаянные объятия.
Тот казался безумцем, но не марионеткой. Он занимал высокое положение, командовал войсками. Так не ведут себя под контролем.
Если бы Хаун сам кого-то контролировал, он не приказал бы обнимать того, кто вонзил в тебя клинок.
— Будь мудр. Он, возможно, больше не тот друг, которого ты знал.
Сон Унхак осторожно предупредил. Хаун молчал.
Странно, но вспомнились слова Гона: «Будь осторожен с Главой Альянса».
Объективно, доверять следовало Сон Унхаку, а не Маду. Но Хаун скрыл свои мысли.
После похвал Синьцзянскому отделению Альянса Сон Унхак уехал. Больше политик, чем воин. Хотя подъем морали был хорош, Хауну было не по себе.
Лидер, объявивший войну демонам, сам не сражался на передовой. Совпадение ли, что после его отъезда разведчики сообщили о появлении Культа у Таримской впадины — с Демоническим мечом?
Хаун бросился в погоню. Они столкнулись у края пустыни. Как всегда, Бэкли Гон вышел вперед, словно встречал старого друга, насмешливо махая рукой.
Хаун, скрипя зубами, принял вызов. Без коня, с легкостью шагая по песку, он встал перед Гоном.
Бэкли Гон спешился, его губы растянулись в сладкой улыбке. Казалось, за время разлуки его улыбка стала еще ярче. Может, Культ подмешал ему что-то в еду?
Но среди всех перемен одно осталось неизменным — его раздражающая наглость.
— Нет, я видел, что ты жив-здоров, поэтому теперь хочу убить тебя по-настоящему.
Хаун вытащил меч, поднимая силу. Голубая энергия заструилась, словно игра света, с легким золотистым оттенком.
Гон тоже наполнил меч силой. Черно-красная энергия танцевала, излучая зловещий свет. Она была слишком свободной и пугающей для кого-то под контролем.
— Какую демоническую технику ты изучил?
На его красивом лице читалась искренняя радость. В отличие от него, Хаун быстро стал бесстрастным. Гон не раскрывал своих намерений, лишь намекал, оставляя загадочные фразы.
Спустя месяц он вел себя так, будто все было шуткой. Это явно было приглашением пнуть его.
Даже дыша, он раздражал Хауна. Зачем он намеренно вызывал его гнев?
— Ладно, получишь по полной, пока не очухаешься.
Хаун направил острие меча на Гона, объявляя начало.
— Уже волнуюсь, — Гон лизнул нижнюю губу, улыбаясь. Его лицо, излучающее ленивую чувственность, все еще не собиралось становиться серьезным. Так можно было только заработать язву.
Хаун, решив не тратить слов, бросился в атаку. Гон встретил его, как будто ждал. Их силы столкнулись. Яростный удар. Мгновенно взметнувшаяся кроваво-красная энергия, казалось, поглотит Хауна.
Люди праведного мира ахнули. Они слышали, что Хаун однажды победил Демонический меч. Но те, кто не раз терпел поражения в Синьцзяне, сомневались. Удача ли это? Не станет ли он очередным павшим командиром?
Но вскоре голубая энергия взметнулась вверх. Это был голубой огонь, пожирающий тьму. В отличие от энергии Гона, она не распространялась широко, а остро целилась в слабые точки.
Крики воинов Альянса прокатились волной. Хаун не обращал на них внимания, сосредоточившись на Гоне.
По силе Хаун явно превосходил. Энергия Гона больше не казалась равной.
Но его новый стиль был непредсказуем. Наверняка, техника, изученная в Культе. Хаун, сражавшийся с воображаемым Гоном в пещере, едва не попал в беду, действуя по памяти. А Гон, сражавшийся с Хауном более десяти лет, знал его вдоль и поперек.
Хаун грубо отразил меч Гона, подняв защитную энергию. На самом деле, это не была ловушка, но если можешь создать ее на пустом месте, разве ты не мастер?
Гон впервые показал признаки поражения. Он схватился за живот. Неужели рана открылась?
Пока Хаун колебался, Гон схватил его руку, используя технику Золотой Змеи, и притянул к себе. Хаун почувствовал, как теряет равновесие.
Да, приходилось признать. Хаун не видел в Гоне настоящего врага. Настоящее и прошлое смешались, сбивая его с толку.
Тан Ганён говорила: если кончик меча дрожит, теряешь путь. Потеряв путь, ты как воин заслуживаешь смерти.
Собравшись, Хаун вырвался из нежных объятий Гона. Тот легко отпустил его, наслаждаясь теплом, оставшимся в его объятиях.
Быть рядом с живым, дышащим Хауном было невыносимо. Как бы уверенно он ни говорил Чону, отпускать Хауна он не хотел.
— Сначала я лишу тебя всех путей к отступлению.
Ужасающий удар обрушился прямо перед Бэкли Гоном. Голубая энергия меча, казалось, разорвала воздух перед его глазами. На фоне этого леденящего душу зрелища Гон улыбался, но его глаза сузились, и он начал уклоняться от атак Хауна.
Бой был яростным. Ни один из них не смог нанести решающего удара, но со стороны казалось, что Демонического меч отступает.
Когда Хаун выпустил энергетический удар, Гон снова уклонился и пожал плечами.
— Нет. Я схвачу тебя, переверну и отшлепаю так, что ты не сможешь сидеть.
Хаун скрипел зубами, явно раздраженный. Гон глубоко вздохнул.
— Ничего не поделаешь. Я хотел бы провести с тобой больше времени… Но, пожалуй, пора заканчивать.
Гон начал поднимать кроваво-красную энергию. Она не была такой же изысканной, как у Хауна, но что-то похожее на энергетический клинок начало формироваться на его мече. Глаза Гона покраснели, когда он довел свою внутреннюю энергию до предела.
Хаун, собиравшийся атаковать, остановился. Внезапный всплеск зловещей энергии сковал его.
Хаун спросил дрожащим голосом. Он слышал рассказы о том, что глаза Демонического меча иногда краснеют. Он предполагал, что это эффект демонической техники. Но увидев это своими глазами, он понял, что это было нечто гораздо более зловещее, чем он мог себе представить.
Внутри этого взгляда бушевали ненависть, злоба и демоническая энергия. Это была разрушительная сила, настолько чистая, что казалась почти первозданной.
— Я не хотел показывать тебе это, — прошептал Гон. Его голос все еще звучал сладко, но теперь в нем появилась зловещая нотка. Его глаза смотрели на Хауна, словно хотели поглотить его целиком, не оставив ни косточки.
Это было пылающее желание. Жадность, которая смущала и пугала.
— Беги. Сейчас я не могу понять, хочу ли я обладать тобой или убить.
— Ты действительно думаешь, что я просто позволю тебе убить меня? Какой же ты дурак.
— Ну… Настолько, что вижу только тебя в этом мире.
Хаун, насмехавшийся над Гоном, едва сдержал беззвучный крик. Он и раньше был сумасшедшим, но что он сделал, чтобы стать таким? После победы в войне с демонами Хаун почувствовал необходимость разобраться с Культом до последнего.
Он прищурился. Неужели это действительно промывание мозгов? Были ли эти красные глаза побочным эффектом техник управления душой?
— Тогда вернись. Пока я еще готов принять тебя.
— Нет, к сожалению, так не получится.
Гон улыбнулся. Его улыбка была ослепительной.
Меч Гона, сталкиваясь с мечом Хауна, излучал гораздо больше силы, чем раньше. К удивлению Хауна, его руки онемели, и он прикусил губу. Если демоническая техника могла дать такую разрушительную силу, она, несомненно, должна была нанести урон телу.
«Лучше бы покончить с этим быстро…»
Энергетический удар Гона пролетел мимо Хауна и направился к штабу Альянса Мурим. Этот сумасшедший! — Хаун бросился вперед, создав энергетический щит, чтобы блокировать атаку.
Но цель Гона была не в том, чтобы нанести урон воинам Альянса, а в том, чтобы отвлечь Хауна и отступить.
— Увидимся в следующий раз. Сегодня было весело.
Хаун выругался так, что слова нельзя было повторить. Но он не мог легко покинуть свое место из-за повторяющихся атак кроваво-красной энергии.
В итоге Хаун отпустил культистов, издав стон. Это был бой, который он мог выиграть в любой момент, но Гон знал его слишком хорошо.
— Победа сомнительна. Мы не нанесли существенного урона до того, как армия Культа отступила.
Хаун покачал головой, отвечая на ободрение Суён. От начала до конца он был марионеткой в руках Гона. Отчасти потому, что тот знал его слишком хорошо, но также из-за его собственных колебаний.
Слушать поздравления в такой момент было неловко.
Суён, решив, что он скромничает, улыбнулась. Существование Ё Хауна стало огромным подспорьем для Альянса.
Количество воинов, достигших уровня Хвагён, можно пересчитать по пальцам.
Великий мастер меча Тайцзи из Уданской школы — Тэ Ханъюль; «Король Бескровных Убийств» из семьи Хванбо — Хванбо Чхон, сражающийся, не проливая ни капли крови; «Король Черного яда» Тан Ёнрён из семьи Тан, оставляющий за собой лишь смерть; «Небесный меч» Ыль Миранг из Зарубежных Земель; и «Несравненный в Черном» Докко Юн из Темного Пути.
Мир Мурим полнился отшельниками, и, возможно, существовали и другие мастера Хвагён. Но известными были лишь эти пятеро, и никто из них не покидал своих владений.
Великий мастер меча Тайцзи, «Король Бескровных Убийств» и «Король Черного яда» считали дела своих школ и семей важнее войны с демонами. Даже когда Культ поднял голову, они отказывались сдвинуться с места, твердя о защите своих территорий.
«Небесный Меч» из Зарубежных Земель, связанный договором с Альянсом, изначально не мог открыто поддерживать ортодоксов. А Докко Юн, близкий к Темному Пути, и вовсе не приходил, если его не вызывали на бой.
Все шептались, что Демонический меч приветственного убийства как минимум достиг уровня Хвагён. Иначе как объяснить, что мастер, владеющий мечевой энергией, падал под ударами Маду словно осенний лист?
Поэтому Альянс пытался заполучить поддержку Великого мастера меча Тайцзи. Среди старейшин Мурим он был тем, кто мог действовать ради общего блага, а не личной выгоды.
И вот чудом в руках Альянса оказался мастер Хвагён — «Меч кары» Ё Хаун. Суён страстно надеялась, что он, ставший причиной войны, сможет поставить в ней точку.
— Но факт в том, что мы оттеснили их. Наконец-то мы сможем добиться успеха в битвах за Синьцзян.
На лице Суён читалась радость. Обычно сдержанная, она теперь оживилась, и Хаун задал вопрос, внезапно пришедший ему в голову:
— Тебе не обидно, что Глава Альянса отправляет своих подчиненных в такие опасные места?
Суён покачала головой, будто услышала нелепость.
— Он талантливый лидер, сделавший Альянс сильнее, чем когда-либо. И одновременно — надежда для малых и средних школ, угнетаемых Девятью школами и Пятью кланами.
«Надежда для малых школ...» Хаун прищурился. Действительно, Сон Унхак не принадлежал к элите.
— Честно говоря, выходцы из малых школ, вроде меня или других бойцов, везде считаются второсортными. Даже в Альянсе продвижение по службе — мечта.
Хаун молчал. Тот, кто сталкивался с внутренними распрями в Альянсе, понимал это лучше всех.
— Попасть в Девять школ или Пять кланов в нашем возрасте уже невозможно. Кости закостенели, а переучиться под их стиль — нереально. Менять форму техник могут лишь те, кто достиг определенного уровня. Для обычных воинов вроде нас надежды нет.
— Если на горе живет тигр, где лисе проявить силу?
Хаун замер, услышав ее слова. Несмотря на недолгое знакомство, она не казалась той, кто станет себя принижать.
— Это слова Девяти школ и Пяти кланов. Они — тигры, а мы, малые школы, — лисы. Мы — пушечное мясо. Инструменты Альянса, которые выбрасывают после использования.
Суён кивнула. Ее голос звучал горько от лет прожитых разочарований.
— Поэтому я поддерживаю Главу Альянса. Я хочу подняться выше, а для этого нужно укрепить позиции малых школ. А значит, нужно усиливать его власть и поддерживать.
Хаун кивнул. Он тоже был выходцем из малой школы — академии Ёнволь. Но еще до того, как столкнуться с подобными распрями, он упал с обрыва и провел годы в затворничестве. Хотя его мастерство было выдающимся, в политических вопросах он явно уступал Суён.
— Я возлагаю на вас большие надежды, — с энтузиазмом сказала Суён. Ее глаза сияли, глядя на Хауна.
— Мы в Синьцзяне, на поле боя. Все сосредоточены на сражениях, а не на интригах. Но если мы одержим победу и вернемся... В Центральных землях начнется буря.
— Значит, на мне большая ответственность.
— Да. Я верю, что вы станете мощной опорой для Главы Альянса. После войны вы поможете восстановить академию Ёнволь.
Хаун решил закончить разговор. Он понял, какова репутация Сон Унхака. Девять школ и Пять кланов опасались передачи власти, но он заручился поддержкой малых школ, составлявших большую часть ортодоксального мира. Реакция Суён, служившей ему близко, была весьма положительной.
Это означало одно из двух: либо он действительно хороший человек, либо настолько хитер, что обманул всех.
Хотя логичнее было верить в первое, Хаун не мог исключить второе. Все из-за Гона, который прочно засел в его голове.
Хаун вышел из палатки и зашагал прочь. Погруженный в размышления, он шел без цели, намереваясь оставить свои тяжелые мысли где угодно и вернуться.
Лагерь Альянса находился к северу от пустыни, но воздух здесь был таким же сухим. Синьцзян был пустынным местом. Непонятно, зачем культисты так цеплялись за него.
Пустыня, где они сражались с Маду, была безжизненной. Песок, на котором ничего не росло, и палящее солнце, обжигающее кожу. Хаун чувствовал, как сухой ветер сжимает его горло, и снова думал, почему Гон выбрал Синьцзян, покинув Ёнволь.
«Гон сказал, что это земля его матери».
Хаун остановился, размышляя о возможности, что Гон не предавал Ёнволь.
Если его корни были в Синьцзяне, а значит, в Культе, то он и не предавал. Он никогда не был одним из Ёнволь. Но эта мысль мучила Хауна.
Они провели вместе более десяти лет. Скрещивали мечи, а позже стали ближе. Но за все это время Гон ни разу не рассказал о своих истинных корнях.
Если он с самого начала был лжецом, то Хаун мог бы просто вычеркнуть его из жизни. Почему он не мог?
Размышления в одиночестве лишь углубляли его страдания. Хаун плюхнулся на землю, опустив голову между колен.
В момент слабости послышался нежный шепот. Хаун щелкнул пальцами, выпустив энергию в сторону звука.
— Ты даже «Танчжишэньтун»* из Шаолиня изучил?
П.п.: 소림의 탄지신통 (소림 탄지신통) — это название техники, которая относится к боевым искусствам Шаолиня (소림, 소림사), знаменитого монастыря в Китае, где развиваются различные школы боевых искусств. Однако, данная техника — это скорее вымышленный элемент, встречающийся в романах жанра мурхым (무협), чем реальная школа боевых искусств. Таким образом, 탄지신통 можно интерпретировать как "Техника алхимии и сверхспособностей" или "Чудесные силы через мастерство в внутренней энергии". Эта техника в контексте боевых искусств часто описывается как способность манипулировать внутренней энергией, что позволяет достигать сверхчеловеческих результатов.
Нервы Хауна были на пределе из-за этого парня, а тот еще и увернулся.
То, что использовал Хаун, не было «Танчжишэньтун». Но это была техника, вдохновленная им, созданная Мечом Разрушения во время первой войны. Хотя принцип был схож — выстреливать энергией щелчком пальцев, — способ использования внутренней силы отличался.
— Откуда ты выполз? Как избежал дозорных?
— Они слепы и глухи. Я хотел убить их, чтобы не мешали, но сдержался ради тебя.
Подняв голову, Хаун увидел Гона, пожимающего плечами перед ним.
Гон плюхнулся перед ним. Хаун уставился на него, накапливая энергию в руке.
Рука Хауна, сжатая в кулак, излучала голубоватый свет. Гон, улыбаясь, подставил голову.
Хаун подумал, не взорвать ли его, но, вздохнув, отпустил энергию. Вместо этого он ударил Гона по голове, защищенный энергией. Тот не издал ни звука, но явно было больно. Однако Гон лишь улыбался.
Хаун на мгновение онемел. На этом этапе последовательность действий Гона можно было объяснить только симпатией. Несмотря на то, что он выглядел как человек, насмехающийся над ним, Гон казался искренне счастливым.
Но зачем тогда он присоединился к Культу? Это было непостижимо.
— Ты рисковал жизнью, чтобы пробраться в штаб Альянса ради этого? — в голосе Хауна зазвучали острые нотки.
— Почему ты изначально предал Ёнволь и перешел к Культу?
— Да? Тогда раз я жив, вернешься к праведникам?
Хаун протянул руку. Но Гон, смеявшийся даже когда его тыкали под видом ласки, лишь смотрел на его руку, не принимая ее.
На тихое обвинение Хауна Гон рассмеялся. Его лицо светилось радостью, что бы он ни услышал.
— Это не из-за моей смерти. Ты говорил, что Синьцзян — земля твоей матери. Ты с самого начала был культистом?
— Нет. Я не лгал. Моя мать была культисткой. Я стал Маду уже после твоей смерти.
Его лицо было наглым, словно он спрашивал: «Разве я стал бы тебе лгать?»
— Зачем? Чтобы отомстить за меня?
— Как ты догадался? А, слишком очевидно?
Хаун схватился за голову. Казалось, он сходит с ума, имея дело с этим безумцем.
— Мне не нравится, что я должен убить тебя. Переходи к праведникам. Как ты собираешься мстить Культу, оставаясь в нем?
— У меня есть план. Ты веришь мне?
Хаун не ответил сразу. Он хотел сказать «верю», но груз мести на его плечах был слишком тяжел. Хорошо бы вернуться в те дни, когда все было проще.
Несмотря на явные колебания, Гон улыбался. Не потому что был сумасшедшим.
Ему нравилось видеть Хауна. Нравилось, что он жив. Он смеялся, видя, как Хаун, даже когда все указывало на Гона как на злодея, продолжал пытаться его переубедить. Он был уверен: Хаун не сможет его бросить.
Хаун фыркнул. Половина этого была блеф. Гон понял, но не стал указывать.
— Обещаю. Когда-нибудь я все тебе объясню. Просто подожди немного. Столько, сколько нужно для твоих сомнений.
— Нет. Если мы встретимся на поле боя, я схвачу и убью тебя.
— Хорошо. Именно так и поступай.
Гон протянул руки и взял Хауна за ладони. Прижав их к своей щеке, он прошептал:
— Стань героем праведников. Не сдерживайся, действуй так, будто хочешь меня убить. Мы будем постепенно отступать. Тебе нужно лишь наступать.
Хаун вырвал руки, раздраженный. Он ненавидел эти загадки. И одновременно не понимал, как терпит того, кто говорит лишь непонятные вещи.
— И еще, Хаун… Когда время придет, я найду тебя.
Рот Хауна сам открылся от изумления. Неужели за десять лет его затворничества концепция похищения изменилась? Теперь это не прокрадывание под покровом ночи, а объявление войны и выход через парадный вход, держась за руки?
«Почему этот парень так спокойно раскрывает свои планы?»
Рука Гона скользнула по пояснице Хауна вниз и сжала его ягодицы.
Теплое дыхание Гона теперь было в сантиметре от него. Хаун застыл.
✧ - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - ✧