В этой жизни — только друзья! Глава 101
ТГК переводчика --> BL Place
Рука Кан Чжихана, которая замерла, наконец сдвинулась. Но направление было несколько странным. Рука, которая, как он ожидал, должна была потянуться к нему, внезапно потянулась к продуктам, подобрала одну аккуратно отваренную молодую картофелину и подняла ее. Нам Сону и на этот раз безропотно принял в рот предложенную ему еду.
— Почти готово. Подожди немного.
От изумления он не смог даже выдавить смешок. Тем временем картошка оказалась хорошо проваренной, пропитанной солью и вкусной. Разжевывая и проглатывая картофелину, которая нежно таяла во рту, Нам Сону бессмысленно размышлял:
Этот парень, который обычно лез без спросу и в неподходящее время, теперь вдруг стал скромничать? Непонятно, что он вообще задумал.
Более того, впервые он вел себя так откровенно и навязчиво. Видимо, его самолюбие было неизбежно задето, когда тактика, которая, как он считал, наверняка сработает, не дала результата. Почему-то ему казалось, что пылает жаром лишь он один, и Нам Сону, свесившись с плеча Чжихана, пробормотал ворчливо:
— Какой смысл иметь парня, который хорошо готовит, если он не может понять намека.
Кан Чжихан отодвинул нож подальше и попытался высвободить руку, обвивавшую его талию. После продолжающихся отказов у Нам Сону уже возникала мысль махнуть рукой и просто пойти домой, но к этому моменту в нем проснулось упрямство. Когда Нам Сону решительно устоял, Чжихан, все еще придерживая его за руку, не мог ни продвинуться вперед, ни отступить и, в конце концов, тяжело вздохнул.
Неужели этот парень сейчас вздыхает?
Как только Нам Сону оторвал лицо от его плеча и собрался что-то язвительно бросить ему в ответ, его взгляд полностью заполнился красным цветом, и он замер.
Кан Чжихан, который вел себя как каменное изваяние, был весь раскрасневшийся. Его шея, выглядывающая из-под футболки, и кончики ушей, слегка прикрытые волосами, были окрашены в одинаковый цвет. Уставившись на такую прозрачную реакцию, Нам Сону приподнялся на цыпочках еще немного выше. Бросив взгляд вниз, он сдержал смешок.
Кажется, он все-таки не стал импотентом. Тогда почему он только и пытается его накормить? Понять это было невозможно, но он точно чувствовал, что преимущество теперь на его стороне.
Нам Сону слегка прижался щекой к спине Кан Чжихана. Его щека, кругло раздувшаяся от конфеты, терлась о спину Кан Чжихана.
К тому же, заниматься сексом с полным желудком будет лишь вызывать чувство тяжести. Нам Сону пробормотал, перекатывая языком палочку конфеты:
— Если уж тебе так хочется меня накормить…
Притворившись, что поправляет объятия, он исподтишка опустил руку, и его пальцы, которые водили по животу Чжихана, сползли еще ниже. В тот миг, когда его суставы начали сгибаться, его запястье было крепко схвачено.
Неизвестно, куда подевался тот человек, который еще недавно не мог высвободить даже одну руку и метался в нерешительности, но теперь Кан Чжихан с легкостью высвободил обе руки Нам Сону. Собрав оба проказливых запястья в одной руке, словно надевая наручники, он продолжал тереть свое лицо другой рукой.
Кан Чжихан, тяжело вздохнув, обернулся. Выражение его лица было сложным.
— В смысле? — шевельнув ртом, произнес Нам Сону. — Это же ты сказал, что дома никого нет. Вот я и пошел с тобой. Так что с тобой случилось?
— Я сказал, что приготовлю тебе что-нибудь вкусное.
Ого, оказывается, можно стать еще краснее. Нам Сону с восхищением смотрел на его покрасневшее еще сильнее лицо. Было трудно поверить, что этот парень — тот самый человек, который отправлял сообщения с сексуальным подтекстом и заявлял, что переспит с ним сто раз.
Неодобрительным тоном Кан Чжихан произнес:
— Тебе же нравится неспешность.
— Ты сказал, что даже держаться за руки — это слишком быстро.
Он не понимал, о чем это он, но, видимо, речь шла о темпах развития отношений. Было поразительно, что он сейчас припоминает их разговор на детской площадке в тот день, когда они только решили встречаться.
— …Эй. Но мы вроде как уже сделали все, что можно, разве нет?
Нам Сону обиженно переспросил:
— Мы же занимались сексом… разве нет?
— Но тогда мы еще не встречались. Официально.
— Сиди смирно. Нужно поесть, а потом еще и фильм посмотреть.
Даже фильм в планах…? Рот Нам Сону от удивления раскрылся. То, что подготовил Кан Чжихан, было, получается, классической схемой свидания, которую можно найти в любом руководстве. В этот момент в его памяти всплыли заметки в телефоне Чжихана.
— …Ты что, узнал о свиданиях из статей?
— Там что, написано, что если накормить парня вкусной едой и показать ему кино, то атмосфера станет лучше?
Как я и думал. Нам Сону внутренне вздохнул. Но, услышав его «план», он, кажется, наконец начал понимать. Он не строил из себя недотрогу без причины. Кан Чжихан пытался заново застегнуть первую пуговицу, неправильно застегнутую после их воссоединения. В отличие от тех времен, когда они мерялись глупой гордостью — то «секс по дружбе», то «секс на одну ночь», — теперь он хотел пройти путь отношений по порядку. С самого начала, шаг за шагом.
Представляя, как Чжихан, должно быть, учился этому, как когда-то искал «способ казаться старше», вздох Нам Сону приобрел оттенок смеха.
— Зачем искать где попало? Спроси лучше у меня, что мне нравится. Мне не нравится наедаться перед сексом. И уж лучше сначала переспать, а потом поесть и посмотреть кино.
Конечно, те редкие разы, когда они, погруженные в послесвкусие секса, смотрели фильмы вместе, можно было пересчитать по пальцам, и было это лишь в самом начале их отношений. Он совсем не помнил, что это были за фильмы, но точно помнил, что настроение тогда было прекрасное.
Когда Нам Сону сделал шаг вперед, Кан Чжихан попытался отступить на шаг назад. Но позади была кухонная стойка. Обхватив его, протянув руки по обе стороны от талии Чжихана, Нам Сону, не стирая улыбки, произнес:
Хотя он сказал это прямо и открыто, от Чжихана не последовало ожидаемой реакции. Казалось, он уже переступил через все, что было видно как наверху, так и внизу, но брови Чжихана были серьезно сведены, словно он все еще в чем-то сомневался. От разочарования вырвалась жалоба.
— Тебе что, не хочется со мной?
— Тогда почему? Тебя вдруг стало коробить от моей потрепанной* души и тела?
П.п.: 여기저기 구른 [yogijyogo gulun] — досл. «покатавшийся/повалявшийся то тут, то там», имеется в виду испорченный, много повидавший человек.
Кан Чжихан был тем типом, кто подбирал даже все ненужные слова, брошенные два года назад. И, видимо, он хранил в памяти и все те хвастливые ложные признания, что звучали в постели. Когда он заговорил с саркастическим тоном, его щеки внезапно были схвачены.
— Будешь так со мной разговаривать?
Из-за щек, зажатых большим и указательным пальцами, Нам Сону сделался похож на рыбу-фугу и принялся хлопать губами.
— Черт, тогда почему ты себя так ведешь?!
Еще на прошлой неделе это он был тем, кто удерживал его, говоря терпеть до конца реабилитации. В голову лезли самые разные мысли: уж не воспринял ли он тот отказ как желание сбавить темп? Но после короткой паузы последовал ответ, которого он никак не ожидал.
— Что, если ты устанешь от меня? — Сильнее сжав его щеки, Кан Чжихан проговорил: — Ты же сам сказал. Удерживать того, чьи чувства угасли, — это неуважение.
— Если мы сразу же сделаем все, что захочется, и на этот раз ты по-настоящему пресытишься мной, что тогда мне делать? Как мне тебя удерживать?
Нам Сону заморгал. Ему было уже не важно, что его лицо сейчас смешно сморщено.
— Вот поэтому я буду действовать не спеша. Чтобы ты не устал от меня.
Он удивился, что Чжихан вел себя смирно даже после окончания реабилитации, а оказывается, он сам для себя все обдумал.
Нам Сону пробормотал про себя: «Как я могу устать от тебя, если любил тебя пятнадцать лет?» Нет, если подумать, теперь это уже нельзя было назвать пятнадцатью годами. Ведь с тех пор, как он вернулся в прошлое, прошло еще несколько лет, в течение которых он любил одного этого глупого парня.
Когда Нам Сону притих, Кан Чжихан отпустил его щеки. Но Нам Сону не убрал руки, запиравшие Чжихана. Оставив руки на столешнице, он прислонился лицом к груди Чжихана, и та, и без того твердая грудь, закаменела, словно булыжник.
По ответу, прозвучавшему покорно, он почувствовал, как Чжихан ослабил напряжение.
Когда он назвал его по имени, в ответном «Угу» послышались мягкие нотки. Руки, которые только что пытались его оттолкнуть, теперь осторожно обняли его спину. Поэтому Нам Сону прижался еще теснее и сказал:
— Давай с завтрашнего дня будем не спешить. А сейчас я…
Он потерся о него снизу, и Чжихан снова застыл. Но было уже поздно. Нам Сону нарочно прижался губами к его груди и пробормотал:
А? В тот момент, когда Нам Сону взглянул на Кан Чжихана, заставив его горло вибрировать, он был уверен в победе. Вообще-то, ему даже не нужно было смотреть наверх. Прижавшиеся друг к другу члены, напрягшись, пульсировали так же сильно, как и сжатая челюсть Чжихана.
Все-таки, каким бы ни был Кан Чжихан, он был всего лишь двадцатиоднолетним юнцом. Ребенком, у которого бурлящая кровь брала верх над любыми разумными доводами.
В тот миг, когда Нам Сону, не отрывая взгляда, улыбнулся одними глазами, Кан Чжихан внезапно подхватил его на руки. Обвив ногами талию Чжихана, Нам Сону вдруг вспомнил, что та же самая сцена разыгрывалась и два года назад. Тогда его тоже сразу понесли в спальню, и сейчас было то же самое. Даже грубый жест, с которым он бросил его на кровать, был таким же.
Когда Нам Сону приподнял корпус, Кан Чжихан взобрался на кровать. Ему показалось, будто перед глазами возникло изображение их самих из прошлого, спящих под одним одеялом на этой кровати. Та же кровать, то же одеяло, но значение слова «спать» теперь сильно изменилось.
— Это ты сказал, что хочешь сделать это.
Услышав этот сильно понизившийся голос, Нам Сону тихо сглотнул. На самом деле, он уже мысленно предвкушал это с того момента, как Чжихан покраснел, как переспелый плод. Поэтому он ответил поцелуем. Держа щеки Кан Чжихана обеими руками, он сильно укусил его за губу, отчего горячее дыхание пролилось на его губы.
В следующее мгновение его шея была схвачена, и Чжихан ворвался в его рот. Хотя они много целовались и прежде, одно лишь то, что это происходило на кровати, делало ощущения странно иными. В отличие от обычного, поспешный и неуклюжий поцелуй напоминал жар, которым они тайно делились в медпункте. Но он был тяжелее и влажнее.
Дыхание, выдыхаемое Чжиханом, температура его кожи, ощущаемая ладонями, и его мутные, погруженные во тьму зрачки — все, из чего состоял Кан Чжихан, имело четкий смысл. В тот миг невыразимое ощущение пробежало мурашками по спине. Это было чувство более весомое и полное, нежели просто желание победить и сломить Чжихана.
Оглавление
Полностью готовый перевод с экстрами на бусти ⟹ Тык