В этой жизни — только друзья! Глава 112
ТГК переводчика --> BL Place
— Эй, ты. Ты же знаешь, что здесь звукоизоляции вообще нет, что ты делаешь? Ты в курсе, какой сейчас час?
— Про-стите… — Голос, прорвавшийся наружу, был жалким и дрожащим. Нам Сону сглотнул слюну и извинился снова.
Его вид, видимо, показался мужчине странным, и тот пробурчал с неприязнью:
— Ай, блядь, опять какой-то долбанный псих приперся. Спят люди, а вы тут парами чт…
Нам Сону резко поднял голову. Мужчина, похоже, вздрогнул от неожиданной реакции и отшатнулся, но Сону сделал еще два шага вперед и спросил:
— Кто-то… кто-то приходил сюда?
Видя, что тот не отстанет без ответа, мужчина разразился бранью. Однако Сону побледнел не от ругательств, а от последовавшего рассказа очевидца.
— Думаешь, он просто пришел? Он, блядь как, долбился в дверь этой квартиры, я правда подумал, что это псих. Ты что, с каким-то сумасшедшим связался?
— Блядь, очень высокий, здоровый мужик, что-то бормотал себе под нос, жуть как было крипово. И, представь, он был босиком.
В тот миг, когда он это услышал, слова мужчины перестали до него доходить. Это был Кан Чжихан. Кан Чжихан искал его и приходил сюда, а потом исчез неизвестно куда.
Он говорил, что видит один и тот же сон каждый день. Вспомнив, как тот метался, словно человек, поглощенный кошмаром, Сону понял, что сейчас Чжихан вряд ли был в здравом уме. Если он настолько поглощен содержанием сна, что даже не взял с собой телефон и обувь…
«Ты сказал, что хочешь расстаться…»
То место, где они объявили о расставании, было перед воротами школы, где висел баннер по случаю выпускного. Может, он ушел в школу? Или может быть ему нужно проверить свой старый дом, где он раньше жил?
Но интуиция, казалось, шептала ему. Что это не то и не другое. Что момент, когда ты сказал о расставании, был не только тогда.
Внезапно ему пришли на ум Кан Чжихан в белом халате и каша с морским ушком, стоявшая рядом с его именной табличкой.
Сознание онемело, словно его ударили по голове тупым предметом. Тут же его ум начал быстро перематывать воспоминания, словно пытаясь найти определенную сцену. И затем остановился на моменте, с которого началось воспроизведение — с палаты, где лежал Чжихан.
Чжихан, который смотрел на него растерянно, едва придя в себя. Чжихан, который, словно не веря, протянул руку, чтобы прикоснуться к нему, звал его по имени и без конца твердил, как ему жаль. Если оглянуться, эта реакция была слегка чрезмерной для Чжихана из этой жизни.
И кошмары, которые начались с того момента…
«В последнее время он… не кажется сном».
Единственная комната, которая была перевернута вверх дном — комната Пэк Хийон — и доставшееся оттуда ожерелье словно наложились у него перед глазами.
Вдруг в голове возникла невероятная гипотеза.
В тот же миг Нам Сону направился к квартире, в которой они жили в прошлой жизни.
Нам Сону поднял глаза на здание.
Взгляд, поднимавшийся этаж за этажом, остановился на том месте, где был его кабинет. Было немного странно смотреть на дом, в котором они жили раньше. К тому же, та входная дверь, перед которой он сейчас стоял, была тем местом, где Кан Чжихан часто курил. Ему казалось, что в том окне отражается его собственное лицо, когда он украдкой подсматривал за Чжиханом, который не заходил в дом.
Было намного за полночь, и темный подъезд заполнял лишь стрекот цикад. На всякий случай он поднялся на этаж их старой квартиры, но никаких следов того, что Чжихан приходил сюда, не было. Он так и предполагал. Чжихан вышел без телефона, не говоря уже о кошельке, так что, несомненно, он просто шел куда глаза глядят все это расстояние.
Он не мог понять, хочет ли он, чтобы Чжихан пришел сюда, или не хочет. В голове беспорядочно роились еще не устоявшиеся мысли.
Когда это началось? С каких пор Кан Чжихан начал вспоминать?
Мысли снова и снова возвращались в ту больничную палату, где очнулся Чжихан. Потому что теперь по-другому звучали те его слова: что в этот раз он все сделает правильно и можно ли снова его полюбить.
Может, на самом деле воспоминания начали возвращаться к нему уже тогда? Но если так, то оставалось еще слишком много непонятного. Хотя бы его реакция, когда его спросили о постельном белье и тосте.
Тогда Чжихан выглядел смущенным. Выражение его лица, словно он был застигнут врасплох, было не таким, какое бывает у человека, который притворяется, что воспоминания к нему «не вернулись». Оно было ближе к выражению «этого не может быть». То есть было очевидно, что еще несколько дней назад Чжихан ничего не помнил.
Все было расплывчато, словно туман. Развеять все эти сомнения мог только один человек — Кан Чжихан. Он должен был спросить его лично.
В этот момент послышались шаги. Низкий звук, доносившийся из-под стрекота цикад, был настолько знакомым, что можно было примерно представить ширину шага.
Устремив глаза в сторону, откуда доносился звук, он начал различать вдали знакомый силуэт. В тот миг, когда он осознал, что это Чжихан, его захлестнули сложные чувства, но ноги уже сами понесли его к нему.
Множество вопросов и упреков смешались у него в горле. Не в силах понять, с чего начать, Нам Сону крепко сжал дрожащие губы и посмотрел на лицо Кан Чжихана.
Но выражение лица Чжихана было незнакомым. Хотя было очевидно, что он узнал Нам Сону, Чжихан был бледен и напуган, словно увидел того, кого видеть не должен был. Словно он надеялся, что Нам Сону не будет здесь.
Он был ошеломлен, но должен был убедиться в самом главном. Нам Сону спросил дрожащим голосом:
— Ты что, как ты узнал об этом месте и пришел сюда?
Если он ответит «да», то что ему сказать? С чего начать? — Нам Сону затаил дыхание, ожидая лишь ответа Чжихана. Он видел, как тяжелый от молчания рот медленно открылся.
Но то, что вышло оттуда, было не ответом, а бормотанием себе под нос.
— Так это действительно был я…
Губы, выдохнувшие бессмысленные для него слова, тут же замерли. Беспомощно окаменевшие, они потеряли свой естественный цвет, став бледными и безжизненно сухими.
Взор Нам Сону, прикованный к ним, медленно пополз вверх. Сквозь растрепанные волосы он увидел парящие в пустоте глаза. В зрачках, чьей глубины невозможно было постичь, царила кромешная тьма отчаяния. Нам Сону торопливо открыл рот:
— Тогда ты… — Голоса, прозвучавшие одновременно, казалось, заставили вибрировать замерзший воздух. Нам Сону замешкался, но голос Кан Чжихана продолжил: — Почему ты принял меня?
Он не мог угнаться за ходом мыслей Чжихана. То ли воспоминания и правда вернулись, то ли нет, и если да, то почему первыми его словами были именно эти, и с какого именно момента он все помнил — он не мог ухватиться ни за одну зацепку. Ощущение было такое, словно что-то странным образом не сходилось.
Тишину, скрипевшую от напряжения, нарушил Кан Чжихан.
— Ты спрашивал, что я буду делать, если вернусь в прошлое.
Это был вопрос, который он задал Чжихану, когда тот подставлял ему руку вместо подушки. Вопрос, заданный для проверки Чжихану, который с уверенностью заявлял, что не потеряет кольцо. Та же неуловимая неловкость, что он почувствовал тогда, снова наполнила собой воздух.
— Это «прошлое» — оно сейчас, да?
В тот миг Нам Сону понял, откуда берется эта неловкость.
Чжихан знал о событиях прошлой жизни. То, что он нашел эту квартиру, было тому доказательством. Но он не был похож на человека, к которому воспоминания «вернулись». С самого начала он говорил о них так, словно наблюдал со стороны, глазами постороннего. И ощущение чего-то несходящегося, какой-то ошибки, исходило именно от этого.
С чувством, будто все мысли в голове спутались в клубок, Нам Сону, придерживая висок, произнес:
— Я вообще не понимаю, о чем ты сейчас говоришь. Ни единого слова.
Чтобы понять, что же вообще произошло, для начала, видимо, нужно было выслушать, что же именно снилось.
— Объясни мне понятно, шаг за шагом. Что ты в итоге видел во сне?
Сон о том, как он говорит о расставании и исчезает. Нужно было для начала убедиться, что это и вправду событие из прошлой жизни.
Услышав спокойный вопрос, смятение Чжихана поутихло. Его глаза, бесцельно блуждавшие в пустоте, теперь ясно и прямо смотрели на Нам Сону.
— …Сначала я думал, что это просто какой-то бредовый сон.
Голос, исходивший из уст Чжихана, по-прежнему был пустым.
— Ты улыбался и говорил, что мы расстаемся, и я просто позволил тебе уйти.
Как и предполагалось, сон Чжихана был о моменте расставания, произошедшем не в девятнадцать, а в тридцать четыре года. Ему вспомнилось, как он, сказав «давай расстанемся», улыбнулся с облегчением. Но последующий рассказ был незнаком Сону.
— Я продолжал ждать. Здесь, в этой квартире, в больнице с моим именем на табличке, неподалеку в гостиницах, и в машине.
— Я боялся заснуть даже на мгновение, думал, что ты можешь прийти и уйти, пока я сплю, но при этом сам так и не поехал искать тебя.
Тот самый Чжихан, что не последовал за ним, когда он уходил, покидая больницу после слов о расставании. Сону было немного сложно представить, что Чжихан, который, как он верил, живет своей жизнью как ни в чем не бывало, на самом деле продолжал ждать его.
— А когда я обнаружил тебя лежащим в больничной палате…
Чжихан, который с трудом подбирал слова, изо всех сил пытался перевести дыхание. Искаженное мукой лицо уже говорило само за себя.
Нам Сону сглотнул. Так как экстренным контактом был указан Пак Гюхён, нетрудно было догадаться, что тот не связался с Чжиханом. И то, каким был Чжихан, получив запоздалое известие… Ему подумалось, что, вероятно, он не сильно отличался от того Чжихана, что сейчас стоял перед ним.
Остальное слушать не было необходимости. Исход был известен и Сону. Он не хотел в подробностях знать, о чем думал и что чувствовал Чжихан в те моменты. Просто наблюдать со стороны за тем, как Чжихан борется в кошмаре, было уже достаточно мучительно.
Возможно, это было последствием травмы от аварии, но ясно было одно: с того момента воспоминания прошлой жизни стали воспроизводиться в виде снов. Но тогда почему Чжихан не говорит об этих воспоминаниях как о своих собственных? Он думал, что воспоминания соединились, словно синхронизируясь, но разве это было не так?
Словно прочитав его мысли, Чжихан открыл рот:
— Ты же тоже был таким. Говорил, что если начинаешь любить слишком сильно, то становишься тревожным.
Нам Сону кивнул. Он вспомнил свой ответ Чжихану, спрашивавшему о причине расставания — что это из-за слишком сильной любви — и вспомнил Чжихана, который, к его удивлению, тогда понял эти слова. И даже ту тревогу, что застыла в его глазах.
— Поэтому я так и подумал. Что ты снова стал встречаться со мной, и мне это так нравится, что я из-за тревоги вижу такие долбанные сны.
Выходит, Чжихан верил, что это было проявлением его смутной тревоги, что они в любой момент могут снова расстаться. Нам Сону, который шаг за шагом следил за его рассказом, остолбенел от следующих слов.
— Но если бы это было всего лишь наваждением, как бы я мог знать о твоих привычках, о которых ты мне не рассказывал?
Выходит, дело было не в том, что его бессонница усилилась из-за страха предстоящей разлуки, вызванного скорым возвращением его матери из командировки. Переломный момент, когда состояние Чжихана ухудшилось, наступил именно тогда. В тот момент, когда он спросил: «Откуда ты знаешь, что я обычно ем на завтрак и какое постельное белье я люблю?». С того самого дня Чжихан больше не мог списывать повторяющиеся сны на пустые фантазии.
Это было полное недопонимание. Тогда он искренне почувствовал облегчение от реакции Чжихана. Теперь Нам Сону остро осознал, насколько эгоистичным было то его чувство — то облегчение, что он испытывал, зная, что Чжихан помнит его хотя бы подсознательно.
Оглавление
Полностью готовый перевод с экстрами на бусти ⟹ Тык