В этой жизни — только друзья! Экстра 5. Часть 1. Кан Чжихан

В тот день мне приснился сон. Я бесконечно падал в кромешной тьме, где не было ни единого лучика света. Это было скорее не падение, а парение. Мое тело очень медленно и плавно струилось вниз. Медленно моргнув, я понял, что это глубокие морские глубины.

Даже погружаясь в мрачный океан, я чувствовал не страх, а тоску. Вода, окутывающая все мое тело, напомнила мне о маленьких объятиях, что держали меня днем.

Вдруг я почувствовал, как что-то задевает мой палец, и, подняв взгляд, увидел тонкую цепочку. Я осторожно разжал кулак, и кулон в виде бабочки сиял даже в темноте. Увидев этот теплый и ясный свет, я почувствовал, что даже в этом безбрежном море не потеряюсь. Так что я закрыл глаза с облегчением.

Проснувшись утром, я невольно раскрыл ладонь. На ней отпечатались следы, будто я всю ночь сжимал кулак. Кажется, я что-то держал, но в руке ничего не осталось. Я не мог вспомнить, что именно, но остаточное ощущение погружения в глубокое море было ярким.

Сжимая и разжимая кулак, я размышлял. Нам Сону и вправду был как море. Мягкое море, кажется, что его можно удержать в руке, но сжав кулак, на самом деле в руке ничего не остается. Море, бездонно глубокое и беспомощно разрушающееся, если его взболтать рукой, было уютным и в то же время подобным миражу.

Я не хотел упускать Нам Сону. Я не хотел налетать на него, как мелкий засранец, но чем больше я наблюдал за Нам Сону, который все каникулы проводил в палате, тем больше тревожился, что он вот-вот исчезнет, как морская пена.

Время летело так же быстро, как и моя нетерпеливость, и вот настал день перед самым началом занятий.

Еще во время церемонии окончания каникул я нервничал от мысли, что с завтрашнего дня не увижу Нам Сону в классе. Завтра уже должны были начаться занятия, и с завтрашнего дня я мог видеть его с утра до позднего вечера в классе. Но мое нетерпение не утихало. Теперь мне было недостаточно просто находиться в одном пространстве. Одного лишь физического расстояния было мало.

К тому же время снова промчится быстро, словно каникул и не бывало. А что будет, когда мы выпустимся? Если мы станем теми, кто не сможет видеться даже в классе? Одна только мысль об этом сводила с ума. В момент, когда я осознал свое желание стать ближе, я больше не мог медлить.

Я сидел на качелях и ждал Нам Сону. Я проговаривал в голове слова, которые тщательно подбирал всю ночь, когда Нам Сону подошел.

— Зачем ты позвал меня?

Услышав его сердитый голос, я беспомощно рассмеялся. Все слова, которые я так много раз проговаривал, уже стерлись из головы. Нам Сону сел на соседние качели и стал водить подошвой по песку. Я смотрел на его ерзающую ногу и спросил, знает ли он, что манито, также может означать возлюбленного.

— И что с того?

Кончики ушей Нам Сону окрасились в красивый цвет. Но на этот раз он снова казался злым.

— Чего ты вообще от меня хочешь?

Я хотел стать человеком, который может прикоснуться к его покрасневшим ушам. Я хотел быть не рядом с Нам Сону, а внутри него. Я хотел встречаться очень-очень долго с тем самым Нам Сону, который говорил, что долго встречаться — это не для него. Я был уверен, что отличаюсь от того типа, что заставил его так думать.

— Так что сделай меня своим манито снова.

Повисла тишина. Ветер заполнил пустоту, оставшуюся после того, как смолк скрип качелей. Нам Сону, опустив голову, долго кусал губы. Алый свет заката лег на его щеки, будто на чистый лист бумаги. Я подумал, что красный цвет ему очень идет, как вдруг Нам Сону поднял голову.

— Почему я тебе нравлюсь?

У него было такое лицо, словно он вот-вот заплачет. В тот миг, когда я услышал эти слова, в ушах промелькнул какой-то голос.

Просто так.

Просто. Просто нравишься. Непонятно, почему эти слова, которых я, казалось бы, никогда не слышал, вызывали дежавю. Но этот голос продолжал звучать в ушах, словно эхо. Словно приказывая ответить именно так. Так что я так и сказал. Просто. Что он мне просто нравится.

— Допустим, сейчас, из-за симпатии, мы начнем встречаться. Даже если так, это отношения, которые закончатся, как только мы расстанемся. Вот о чем ты сейчас говоришь.

Нам Сону не выказал согласие, но и не отказ, а неуверенность. Вид того, как он думает о конце еще до начала, вызвал во мне вспышку чего-то горячего. Это чувство, похожее на досаду, было направлено не на него. В какую же любовь он был вовлечен? Что же это была за любовь? Что сделал тот парень, с которым он встречался раньше, чтобы Нам Сону выглядел таким испуганным? Меня захлестнула ярость.

— Неужели мы обязательно расстанемся?

Я знал Нам Сону всего несколько месяцев, но, прожив во много раз больше, я понимал, что не будет другого такого как Нам Сону, что только он единственный. Я мог поклясться в этом.

— Я уверен, что мы никогда не расстанемся.

— …С чего ты так уверен? Тебе всего девятнадцать.

Я был готов поставить на кон все свои девятнадцать лет.

Пока Нам Сону не бросит меня, мы не расстанемся. Нужно было просто сделать так, чтобы я ему не надоел, и я был в этом уверен.

Нам Сону снова стал кусать губы. Я уставился на его шевелящиеся губы, и вскоре из них выдохнулся ответ, похожий на вздох.

— Ладно.

Нам Сону резко отвернулся, и покраснели не только его уши, но и щеки. Я резко встал и оказался перед ним.

Даже заслонив свет заката, Нам Сону был красным. Безумно красиво было смотреть, как он бросает на меня искоса взгляд своим раскрасневшимся лицом. Мне захотелось обнять его прямо сейчас, но я не мог вести себя как ребенок, поэтому лишь сжал в руке цепь качелей.

— Тогда можно взять тебя за руку?

— Нет.

Судя по тому, как он застеснялся из-за простого предложения подержаться за руки, похоже, он предпочитал медленно двигаться вперед. Мне было интересно, как изменится его алое лицо, если я расскажу, о чем думал, но я не стал говорить. В конце концов, позже я сделаю это сам.

— Увидимся завтра? — Только произнеся это прощание, я понял, что всегда хотел говорить это Нам Сону. Поэтому я прицепился к Нам Сону, который прошел мимо, не ответив, и стал придираться. — Почему не отвечаешь?

— Потому что это очевидно, вот почему. Разве мы не увидимся завтра?

На самом деле, я просто хотел в последний раз увидеть его раскрасневшееся лицо.

В любом случае, даже его резкие слова тоже означали «увидимся завтра». Что бы ни случилось завтра, это означало, что теперь мы можем обмениваться этими словами каждый день.

Мне захотелось смеяться, но я сдержался, боясь, что он снова что-нибудь скажет. Но, увидев, как он убегает быстрыми шагами, размахивая руками и ногами в одну сторону, я не мог не рассмеяться.

Милый.

Похоже, его красные уши не слышали смеха, потому что Нам Сону, тяжело дыша, исчез.

***

Мгновения были длинными, а дни короткими.

Когда наши взгляды встречались, сцена, как его длинные ресницы опускаются на глаза и затем поднимаются, казалось, текла в замедленной съемке, и когда мы держались за руки и шли под погасшими уличными фонарями, казалось, мы застряли в этом моменте, как растянутая видеолента. Но затем день заканчивался. Казалось, мое чувство времени сломалось.

Мне не нравилось, что Пак Гюхён вмешивался в эти короткие мгновения, но были и плюсы.

Наедине Нам Сону больше не смеялся громко. Вместо этого он лишь красиво краснел, но мне все равно иногда хотелось услышать его прежний беззаботный смех. Пак Гюхён был полезен в этом плане. Нам Сону хохотал до слез над какими-то непонятными шутками-каламбурами. Мне нравилось слушать его смех, похожий на распускающийся бутон, и, смеясь вместе с ним, Пак Гюхён с сияющими глазами готовил еще каламбуров. Не знаю, зачем он это делал для меня.

Была у Пак Гюхёна и еще одна польза. Подражая Пак Гюхёну, который фамильярно обращался по имени, Нам Сону иногда тоже называл меня «Чжихан-и». Он добавлял всего одну букву в конце, но в тот день у меня все время было хорошее настроение. Словно я наконец услышал то, что давно хотел.

Я много чего хотел сделать с Нам Сону. Много мест, куда хотел его сводить, много чего, чем хотел его накормить, но я не мог мешать учебе, поэтому мы могли лишь ходить в школьный магазинчик или учиться вместе в библиотеке.

Сначала я учился ради стипендии, но по мере времени мои амбиции росли. Каждый раз, когда Нам Сону смотрел на меня с гордым блеском в глазах, мне хотелось делать еще лучше. Я захотел поступить в медицинский, о котором он говорил как о своей цели. Проводив его домой, я возвращался и учился до рассвета. Странно, но решая задачи из прошлых экзаменов, мне они казались знакомыми, словно уже решал их когда-то. Поэтому я позволил себе помечтать о будущем, где мы учимся в одном университете.

Тогда у меня впервые появилось желание учиться в определенной области. Я хотел сделать так, чтобы Нам Сону больше не падал в обморок. Чтобы в далеком будущем, он мог смеяться, даже если его ударит волан.

Держа спящего Нам Сону на руках, я дал себе слово. Я стану полезным человеком для Нам Сону и буду с ним в его будущем.

— Кан Чжихан.

Но затем.

— Давай расстанемся.

Почему Нам Сону говорит такое?

Я представлял, как Нам Сону морщится при виде букета, но при этом краснеет, но я никогда не представлял Нам Сону, говорящего о расставании.

— Честно говоря, твоя реакция сейчас… немного чрезмерна. Мы ведь встречались не так уж долго, и я, честно говоря, не понимаю, почему ты так себя ведешь.

Не было ни одной причины, которая бы меня убедила. Все причины расставания, названные Нам Сону, были странными. Но я не мог силой удерживать уходящего Нам Сону. Ведь он ненавидит, когда ведут себя как дети. Если я схвачу его сейчас, то, явно не справившись с эмоциями, буду упрямиться. Буду умолять, как одержимый, чтобы мы не расставались, что мы не расстанемся. Как мелкий засранец.

Может, если я найду, в чем ошибся, и попрошу прощения, он передумает. Если я скажу, что мне не хватало вот этого, и пообещаю исправиться, может быть, он подумает еще раз. Ведь Нам Сону добрый.

⟹ Следующая глава

⟹ Предыдущая глава

Оглавление