В этой жизни — только друзья! Глава 33
ТГК переводчика --> BL Place
Нам Сону молчал. Впервые кто-то вел себя так настырно, словно бульдозер, и вдобавок этим «кем-то» оказался Кан Чжихан, поэтому он не знал, как реагировать. Похоже, его выражение лица было очень странным, потому что смех Кан Чжихана стал громче. Нам Сону резко бросил на него взгляд и сказал:
— Хватит пустых разговоров. Говори, что хотел. Уже завтра начинается семестр, скоро пробные экзамены, и вместо этого я мог бы решить еще одну задачу.
Голос, бросивший начало фразы, был лишен прежней смешливости.
— Как ты и говорил, если так пойдет, скоро будет Сунын, и потом...
Когда слова не продолжались, Нам Сону внимательно посмотрел на его лицо. Ямочки, которые только что игриво виднелись на щеках, исчезли. Звук, последовавший немного позже, тоже был гораздо более приглушенным.
— Мы уже не будем такими людьми, которые естественным образом видят друг друга в одном классе.
— …Ты говоришь так, будто мы станем совершенно чужими после выпуска.
— Не знаю. Я ведь не знаю твоего домашнего адреса, и мы знакомы не так давно, как вы с Пак Гюхёном.
Пристальный взгляд, устремленный на него, и многозначительные слова Кан Чжихана были настолько ясными, словно обрели физическую форму, что Нам Сону не мог притвориться, будто не замечает этого.
Ему почему-то казалось, что он понимает, к чему клонит Чжихан. Эмоции в этих черных глазах не только не угасали, а разгорались, и теперь даже встретиться с ними взглядом было невозможно — словно он совершил преступление. От этого взгляда перехватывало дыхание, и Нам Сону спросил с упреком:
— Чего ты вообще от меня хочешь?
Он подготовил в уме ответы, готовый парировать: «Ты что, хочешь встречаться, потому что я тебе нравлюсь?» или «Мы же в выпускном классе, у тебя есть время на это?», ожидая ответа Кан Чжихана.
— Я хочу держать тебя за руку.
Но ответ оказался совершенно неожиданным.
— Хочу видеть тебя без отговорок про учебу.
— Э... мы ведь и сейчас видимся.
— Но ты не даешь мне держать тебя за руку.
Нам Сону сжал кулак, словно пряча пальцы, и ему казалось, что этот осязаемый взгляд тыкает его в тыльную сторону ладони, будто говоря: «Смотри сюда».
В отличие от его напряженного взгляда, следующие слова легко растворились в воздухе.
— Ты же не придешь, если я скажу, что дома никого нет.
От осознания, что Чжихан уже знает, как он панически избегает оставаться с ним наедине в его комнате, лицо Сону вспыхнуло от смущения.
— Кроме как помочь с уборкой или одолжить монетку... В этот раз я могу сделать больше.
Из-за этих неожиданных слов в памяти промелькнул образ Чжихана, однажды опустившего сто вон в таксофон. Звон монет, грохотавших внутри автомата, чистая классная доска. И записка с похвалой, на которой было написано лишь «молодец». Тогда показалась неуклюжая урёнгакси* и заговорила:
— Так что сделай меня своим манито снова.
Он должен был понять это с того момента, как Кан Чжихан спросил, знает ли он, что значит «Манито». Кан Чжихан хитро использовал концепцию «Манито» в ответ на слова Нам Сону о том, что он может быть другом, но не возлюбленным.
П.п.: 우렁각시 (Урёнгакси) — это мифическая фигура в корейских народных сказках, часто переводимая как улиточная девушка или улиточная жена. Она появляется тайно, чтобы помогать кому-то по дому: убирать, готовить, стирать — но не раскрывает свою личность. Обычно она исчезает, если её увидят или если нарушено условие ее анонимности.
А еще напоминаю что манито может так же значить возлюбленный ^_^
Слова о том, чтобы снова сделать его парнем, слова о том, что на этот раз он справится — они звучали так, будто их произносит 34-летний Кан Чжихан... и это было странно. Настолько странно, глупо и жалко, что все эти эмоции, казалось, хаотично спутывались где-то ниже горла, вызывая тошноту.
Он знал, что это глупая мысль. То, что Чжихан перед ним — не тот Чжихан, было фактом, который он постоянно напоминал себе, словно давая клятву. И все же это горячее, бурлящее чувство не переставало подниматься к горлу. Нам Сону опустил голову, когда оно наконец переполнилось, упрямо заливая глаза.
Как будто он хотел услышать эти слова.
От того Кан Чжихана, которого больше не существовало.
Голос, вырвавшийся наружу, дрожал так жалко, что ему пришлось прочистить горло. Лишь проглотив пару раз слюну, он смог поднять голову.
Глядя на лицо Чжихана, окрашенное закатом, Сону наконец выговорил то, что давно хотел спросить:
От невольно вырвавшихся слов у него помутилось в голове. Потому что он уже слышал что-то подобное.
На следующий день после ночи, проведенной вместе под влиянием алкоголя, когда Сону, запинаясь, признался в своих чувствах, Чжихан сказал именно так.
Что же он ответил тогда?Помнится, он очень сбивчиво говорил. Он мог перечислить бесчисленное множество причин, но не знал, какую из них назвать, и его мозг просто отключился.
Выражения, которые ты делаешь по привычке, характер, который кажется угрюмым, но на самом деле скрытно нежный и прямой, походка и манера речи, улыбка с ямочками... Все, из чего ты состоишь, мне нравилось. Можно было просто так и сказать, но тогда он проглотил все слова, словно стоял перед интервьюером.
В последовавшем молчании он на мгновение даже почувствовал обиду на Чжихана. Если нравишься, то просто нравишься, зачем спрашивать такое? — думал он тогда. Но сейчас, задавая тот же самый вопрос, он, кажется, понял причину.
Ему было непонятно, он удивлялся, и в то же время хотел знать. Насколько весомы слова «ты мне нравишься».
Но почему же Чжихан говорит то же самое?
Сейчас, когда скрип качелей уже затих, в ушах Сону звенели лишь голос и дыхание Чжихана.
Вдруг он понял, почему Чжихан принял тогда его признание, несмотря на такой жалкий ответ.
Потому что нечто большее, не выражаемое словами, колыхалось в его прямом, устремленном на него взгляде.
Сону невольно задержал дыхание. Хотя это было не первое признание Чжихана в симпатии, и он знал о его чувствах, сейчас было иначе. Но искренность, которую он передавал, отличалась от той незрелой формы, которая давила на него, как ребенок под дождем, делая невозможным поспешный ответ.
— Нельзя? — Голос, просящий разрешения, коснулся воздуха.
Только тогда Сону осознал, что его сердце бьется слишком быстро.
Чжихан ждал ответа. Чувствуя себя загнанным в угол, Сону разжал крепко сжатые губы.
— Допустим, сейчас, из-за симпатии, мы начнем встречаться. Даже если так, это отношения, которые закончатся, как только мы расстанемся. Вот о чем ты сейчас говоришь.
Он больше не мог притворяться, что не замечает, и отступать перед пламенем, неудержимо распространяющимся в его сторону. Но он все же сделал последний отчаянный рывок. Потому что знал конец.
Даже если прошлое не повторится, конец в итоге может оказаться тем же самым. Страстное чувство когда-нибудь догорит дотла, ведь скука или расставание — это естественный процесс в отношениях.
— Ты говоришь это, все обдумав? — Так он спросил, что было мудрее: оставаться друзьями или возлюбленными, был ли он готов к тому, что однажды они станут чужими.
Брови Чжихана слегка нахмурились. С выражением лица, которое он обычно делал, когда не понимал задание по английскому, он сказал:
— ...Я не думал о расставании.
Сону прикусил нижнюю губу. Головой он понимал, что не должен снова вступать в отношения с Чжиханом. Даже если начало будет иным, он знал, что будет лишь сильнее страдать от того, как однажды изменится Чжихан. Поэтому он должен был отказать. Но...
— Неужели мы обязательно расстанемся?
По крайней мере, сейчас... Чжихану я нравлюсь. Он меня любит. Чжихан.
Тогда разве нельзя хотя бы попробовать начать?
— Я уверен, что мы никогда не расстанемся.
— Если только ты меня не бросишь первым, — добавил Кан Чжихан и сверкнул той освежающей улыбкой, от которой Нам Сону не мог оторвать глаз. Как же подло.
— …С чего ты так уверен? Тебе всего девятнадцать.
— Если мне всего девятнадцать, то почему ты уже думаешь о расставании?
Непостижимо, почему слова парня, прожившего лишь около половины его собственной жизни, так всколыхнули его. Глядя на пламя перед собой, которое пылало так дерзко, словно не ведая, что когда-нибудь погаснет, он и сам словно снова стал девятнадцатилетним.
Губы Нам Сону задрожали. У него не было сил отказать Чжихану. Возможно, эта битва была предрешена с самого начала. Как и пятнадцать лет назад, когда он влюбился в Чжихана, конец его взгляда, словно притягиваемый магнитом, всегда касался Чжихана.
В конце концов сдавшийся Сону перевел взгляд прямо перед собой. Небо было сплошь залито красным светом. Он хотел спрятать лицо в этом свете, но послышался скрип качелей, и в одно мгновение закат исчез без следа.
Чжихан стоял, повернувшись спиной к закату, и спросил:
Сону бросил на него сердитый взгляд — Чжихан лишил его даже возможности спрятать пылающее лицо, — но тот, напротив, схватился за веревки качелей по бокам. Даже если оттолкнуться назад изо всех сил, тело, привязанное к качелям, могло двигаться только в сторону Чжихана.
Глядя на покрасневшее, смущенное лицо, которое он поймал в своей тени, Кан Чжихан ухмыльнулся.
— Тогда можно взять тебя за руку?
Глаза Нам Сону сузились еще больше. Поскольку Кан Чжихан не показывал никаких признаков отступления, Нам Сону ответил раздраженно:
Но почему-то ямочки на щеках Чжихана становились только глубже.
— Как жестоко. В прошлый раз ты разрешил.
Руки, тянущие веревки, и ноги, упирающиеся в землю, какое-то время противостояли друг другу. Когда красная часть неба начала сужаться, Чжихан первым отпустил руки. Прежде чем он успел что-то сказать, Сону быстро опередил его:
— И к тебе домой я, конечно же, не пойду.
— Даже если она будет, не пойду. Завтра начало учебы, зачем мне туда идти? Хватит нести чушь, вылезай.
П.п.: Теперь мне снова кажется что Чжихан что-то знает…
Оглавление
Вы можете помочь нам в покупке глав или же просто отблагодарить переводчиков тут, либо через телеграм ⟹ тык