В этой жизни — только друзья! Глава 37
ТГК переводчика --> BL Place
Это было лицо, от которого невозможно было легко оторвать взгляд, даже видя лишь один глаз и переносицу. В последнее время Кан Чжихан был так занят, избегая потока устремленных на него взглядов, что открыто наблюдать за ним вот так было в новинку, словно впервые за долгое время.
Скрип карандаша по бумаге и тиканье секундной стрелки часов на стене создавали тихий фон. Все в классе словно растворилось, превратившись в размытый задний план, существующий лишь для человека напротив.
Прошло несколько минут. Из-под медленно поднимающихся век показались угольно-черные зрачки. Взгляд, устремившийся прямо на него, как только глаза открылись, не дрогнул ни на йоту. Чувства, будто его поймали на подглядывании, не возникло.
В тишине переплетенных взглядов глаза Кан Чжихана сузились в длинные горизонтальные щелочки.
— Наконец-то смотришь на меня, — низкий шепот растворился в звонке, возвестившем конец ночных занятий.
Даже после звонка они оставались лежать, глядя друг на друга, словно зеркальные отражения. Первым поднялся Нам Сону.
Но Чжихан лишь приподнялся и смотрел снизу вверх на Сону.
Чжихан ткнул в сборник задач по матанализу, который использовал как подушку, и усмехнулся.
Не может быть. Сону быстро пролистал сборник. Но задачи, решенные без единого пропуска, говорили сами за себя. Этот сумасшедший Кан Чжихан действительно решил все за один день.
Глядя на его самодовольное лицо, Сону подумал: неужели он и вправду наберет сумму баллов, равную шести?
Как и по пути в школу, они, естественно, отправились домой вместе. Уличные фонари, освещавшие ночь, тянулись вдоль дороги. Каждый раз, проходя под желтым светом, они меняли тему разговора. Например, под первым фонарем они жаловались на школьные обеды; под вторым говорили о вузах; под третьим, проходя под светом, делились мыслями о том, что погода стала прохладнее. Когда они проходили мимо перегоревшего фонаря, их голоса ненадолго замолкали.
Единственный фонарь на детской площадке во дворе слабо мерцал, словно вот-вот погаснет. Под ним Сону остановился, и звук шагов следовавшего за ним тоже замер.
Звуки насекомых, возвещающие конец лета, заполнили детскую площадку. До сих пор они не были слышны из-за тепла, ощущавшегося на тыльной стороне руки.
Кан Чжихан не ответил. Когда фонарь над ними мерцающе погас с тихим «пфф», стало так темно, что впереди едва можно было что-то разглядеть. Звуки насекомых, казалось, усилились настолько же, насколько расширилась темнота.
Но осторожное прикосновение руки заставило эти звуки исчезнуть в одно мгновение.
Ладонь была такой же горячей, как тыльная сторона руки, до которой лишь слегка дотрагивались. В отличие от школы, он не оттолкнул ее, и пальцы, сжимавшие его руку, стали чуть смелее.
Сону посмотрел на только что погасший фонарь. К счастью. Так он не выдаст свое лицо, которое наверняка снова покраснело.
Вместо ответа он сделал шаг. Вглубь квартала были исправные фонари, но две тени шагали тайком в темноте, словно сговорившись.
Голос, доносившийся из темноты, показался Сону почему-то интимным, и он невольно крепко сжал руку. В ответ Чжихан крепко сжал ее в ответ. Сону опередил его.
— Ага. Но тебе нельзя заходить.
— Я ничего такого и не говорил.
Сону попытался высвободить руку, но Чжихан не спешил отпускать.
— А когда взойдет солнце, впустишь?
Глаза, привыкшие к темноте, без труда разглядели выражение лица, которое изобразил Чжихан. Сону резко отвернулся.
Он говорил что-то вроде «ты нахал» и «это слишком быстро для первого дня», но, глядя на это лицо, он чувствовал себя единственным плохим парнем. Это лицо, выражавшее такую радость от простого держания за руки, было поистине несправедливым.
Но слова о том, что все слишком быстро, не были ложью. Он хотел беречь это. Хотел, чтобы это время текло как можно медленнее.
Сону нравился голос Чжихана, звучавший поверх стрекота насекомых. Ему нравилось теплое ощущение его крепко держащей руки, не так, как раньше. Поэтому, даже достигнув подъезда его дома, он не отпустил руку Чжихана и немного постоял.
В глубине души он волновался, что тот захочет проводить его прямо до квартиры, но, к удивлению, Чжихан остановился здесь. Он отпустил руку и сказал:
— Это прямо перед домом, что значит «заходи осторожно»? Иди сам.
— … Я же говорил, что это стремно.
Чжихан сделал шаг вперед. Сону инстинктивно напрягся, думая, что он опять что-то задумал, но приблизившееся лицо сияло самодовольной улыбкой.
Поэтому Сону не успел помешать ему ткнуть пальцем в щеку.
— Когда ты говоришь «стремно», у тебя вот тут краснеет.
Видимо, темнота не полностью скрыла цвет его лица. Когда Нам Сону крепко сжал палец, тыкающий в щеку, словно собираясь его оторвать, Кан Чжихан весело рассмеялся. У Нам Сону не было уверенности, что он сможет переупрямить Кан Чжихана, который, казалось, смеялся надо всем. В итоге и на этот раз первым сдался нам Сону и вошел внутрь.
Кан Чжихан больше не дремал на уроках.
Вид парня, который всегда только лежал, а теперь сидел с прямой спиной, заставил не только одноклассников, но и учителей несколько дней приходить в себя. Некоторые учителя, увидев лицо Чжихана, даже спрашивали: «Ты что, новенький?».
Конечно, это не означало, что он действительно слушал уроки. Он усердно следовал совету Нам Сону полностью игнорировать свои школьные оценки. Время Кан Чжихана вращалось вокруг расписания, составленного Нам Сону, а не вокруг расписания уроков, висевшего в классе. Он решал тетради, которые велел Нам Сону, и заучивал то, что велел Нам Сону, исписывая тетради до черноты. За исключением предметов по выбору*.
П.п.: 탐구 과목 [tamgu gwamok] — исследовательские/поисковые предметы, факультативы по естествознанию/общественным наукам.
Нам Сону иногда усмехался, глядя на то, как откровенно Кан Чжихан сосредоточился только на Корейском, Математике и Английском. Но почему-то он учился даже усерднее, чем в прошлой жизни, и догадаться, почему, было нетрудно. Время от времени Нам Сону тыкал его кончиком механического карандаша в солнечное сплетение. Он не мог устоять перед этим щекотливым ощущением.
Сборники задач Чжихана, некогда испещренные красными отметками, постепенно стали покрываться не крестиками, а снежинками правильных ответов, вместо дождя* и даже в разделе иностранного языка, где вечно не хватало времени, появился достаточный запас, чтобы после решения еще и проверить ответы.
П.п.: 눈송이 — снежинки, здесь они использутся как метафора: снежинки вместо дождя могут символизировать правильные ответы (часто учителя в Корее рисуют кружочки или снежинки для обозначения правильных ответов).
В глазах Нам Сону, прошедшего вступительные экзамены с множеством учеников, эти изменения не были ничтожными. Он знал, что парень очень умен, но, видимо, благодаря четко поставленной цели перед глазами, Чжихан менялся с головокружительной скоростью, словно обрел крылья. И теперь это стало даже пугать.
Что за желание собирается загадать этот парень...
Неужели он хочет, чтобы его тоже называли «Чжихан-а»? Скорее всего, Чжихан, вместо такого, попросит пригласить его домой. Если он так, до смерти, учится, то явно потребует чего-то столь же грандиозного.
Во всяком случае, хотя определение их отношений изменилось, повседневность не стала драматично другой из-за обстановки выпускного класса. Повторялись будни: сидеть рядом с Чжиханом и учиться, вместе ходить в столовую, возвращаться домой вместе после вечерних занятий.
Но, к удивлению, краски каждого дня, из которых складывалась эта рутина, были многообразны. Видя, что эта безумная жизнь абитуриента совсем не кажется скучной, Сону подумал:
«Наверное, я в глубине души скучал по этим временам, когда носил такую же форму и занимался такими же уроками, как Чжихан».
Настал день выдачи результатов сентябрьского пробного экзамена.
Сону с легким признаком напряжения вышел к учительскому столу. Хотя у него было и пари с Чжиханом, независимо от этого результаты этого пробного экзамена были очень важны и для самого Сону. В отличие от частных пробников, это был экзамен, наиболее близкий к настоящему, последний перед самим Суныном.
— С процентилем немного сложновато, но…— тихо прозвучал голос классного руководителя.
Сону моргнул. Возможно, из-за того, что он не спал несколько дней перед экзаменом, он чувствовал себя немного ошеломленным. Легкое головокружение охватило его, когда учитель похлопал его по плечу:
— До самого конца расслабляться нельзя. Молодец, что старался.
Многозначительные слова заставили Сону сглотнуть слюну. Он взял табель обеими руками, принес на место и осторожно открыл. Даже то, что Чжихан пристально смотрит сбоку, сейчас совершенно не ощущалось.
Везде стояла одна и та же цифра. По некоторым предметам он едва-едва перешагнул порог 1-го уровня, но все же ему удалось успешно вернуться на вершину. Вместе с облегчением мгновенно нахлынула усталость последних дней. И одновременно что-то горячее обильно потекло вниз.
Внезапно Чжихан резко вскочил. Все взгляды устремились на крупную фигуру, торопливо направлявшуюся к задней части класса. Но вскоре Чжихан вернулся с бумажными салфетками, и взгляды обратились к Сону рядом с ним.
— Что за переполох... Ох, боже. — Классный руководитель испустил смешанный со смехом вздох, и класс взорвался хихиканьем. Сону вытер нос. Тыльная сторона руки была вся в ярко-красной крови.
— Ребята, берите пример со старосты! Вот так надо учиться, чтобы поступить в вуз, а? Я уж думал, ваши табели — это номера лотерейных билетов.
Все смеялись, и только у Чжихана было серьезное лицо. Он протянул салфетки, Сону сунул их в нос, и они мгновенно пропитались кровью. Похоже, понадобится еще, он протянул руку, но Чжихан покачал головой.
П.п.: В тот самый, где ходят слухи должна быть медсестра, но ее никогда нет, хотя нам же лучше.
Но Кан Чжихан был непреклонен. Кровь на тыльной стороне руки Нам Сону уже засохла, и сколько Кан Чжихан ни пытался ее стереть, она не сходила. Его пальцы терли руку Нам Сону с нарастающей силой.
Оглавление
Вы можете помочь нам в покупке глав или же просто отблагодарить переводчиков тут, либо через телеграм ⟹ тык