В этой жизни — только друзья! Глава 4

Когда взгляд задержался подольше, парень тоже уставился на него, словно пытаясь просверлить взглядом. …Было неловко. Решив, что лучше сделать вид, что ничего не заметил, Нам Сону беззаботно спросил:

— Это же наше, да?

Только тогда Кан Чжихан протянул пакет. Чувствовалось, что он сомневается, узнал ли он его. Что ж, учитывая, как пристально он пялился, такие мысли были вполне закономерны.

Нам Сону на мгновение задумался. Если просто сделать вид, что не заметил, и пройти мимо, Кан Чжихану будет неловко. У него наверняка возникнет чувство, словно его уличили в чем-то постыдном. Уставившись в его темные, почти черные солнцезащитные очки, Нам Сону понизил голос:

— Эй. Ты же второкурсник.

— …

— Так ведь? Ученический совет. Я сделаю вид, что не знаю, так что проваливай побыстрее.

Когда он сказал это уверенным тоном, Кан Чжихан спустя мгновение едва заметно кивнул. Взгляд Нам Сону скользнул в сторону задних ворот — оттуда был доносился оглушительный рокот двигателя.

— И тебе нельзя ставить его там.

Кивнув подбородком в ту сторону, Нам Сону спросил:

— Ты же в курсе, что если на мотоцикл наткнутся, тебе начислят штрафные баллы?

Однажды перед летними каникулами мотоцикл Кан Чжихана попался на глаза начальнику ученического совета. Тогда из-за искаженных слухов даже поползли сплетни, что он якобы тусуется с байкерами или что-то в этом роде.

Он и так уже жил, обрастая всякими слухами. Раз уж про мотоцикл могли узнать, и это не сулило ничего хорошего, Нам Сону решил предупредить его заранее.

— Посмотри на курьеров, которые сюда приезжают — они ставят у северных ворот, на обочине, а не у задних. Видимо, там не попадаются.

— …

— Ладно, сегодня глава ученического совета не дежурит, так что, думаю, пронесет.

Нам Сону взял курицу и, не дожидаясь ответа, вошел в корпус. Он чувствовал, как взгляд Чжихана задержался на его спине, но не обернулся. Так было удобнее для обоих.

Вот гад. Ну почему он взялся доставлять сюда, в школу?

Зря он его зацепил — в памяти всплыл его неуместно нерешительный вид. Нам Сону открыл коробку с курицей и сунул в нее нос.

— Эй! Нам Сону, ты что, один все сожрешь?!

Благодаря божественному запаху и золотистому великолепию, призрачный образ Кан Чжихана, витавший в мыслях, вскоре исчез.

***

Был урок физкультуры.

В распахнутое окно дул прохладный ветерок. Его и близко нельзя было сравнить с кондиционером, но, глядя на чистое синее небо без единой пылинки, почему-то становилось еще свежее. На порыве ветра в класс ворвался громкий крик.

Оставшись один в классе, Нам Сону посмотрел вниз на спортивную площадку. Глядя на парней, которые под палящим солнцем, обливаясь потом, гоняли мяч, он невольно выдохнул с восхищением.

— Ничего себе. Эх молодость, молодость.

Вот она, настоящая юность. Даже редкие ругательства, которые доносились, казались не раздражающими, а милыми, по-свойски. Взгляд Нам Сону, словно ищущий жемчужину в песке, скользил по множеству черноволосых голов.

…Где же он? Нам Сону наклонил голову набок. Его не было ни у ворот, ни на трибуне. Такого типа было видно за версту, он не мог его пропустить. Нам Сону машинально начал искать Кан Чжихана по всей площадке, но вскоре прекратил это занятие. Подумав, он понял, что какое ему дело, где тот находится.

Раз уж класс наконец-то был в его полном распоряжении, он хотел как следует вздремнуть, но, увидев календарь, прилепленный к стене, понял, что это невозможно. Июнь. Период контрольных работ и пробного государственного экзамена. Нам Сону с горечью открыл учебник.

Мысль о том, что в тридцать четыре года он учит наизусть намерения лирического героя, вызывала у него непроизвольный вздох. И это вместо того, чтобы наслаждаться молодостью — сразу после возвращения в прошлое он занялся подготовкой к Суныну*. И даже если хотелось все к чертям бросить, дни до экзамена, написанные на доске, неумолимо поджимают.

Нужные мысли не шли в голову, и он закрыл учебник корейского языка. Гуманитарный блок у него все же шел плохо. С математикой, учитывая его прошлый опыт учителя математики, можно было как-то справиться. Самым срочным был иностранный язык. По привычке, добавляя звуки к своим мыслям, Нам Сону начал напевать.

— Словарик… куда он делся~

Он слышал, что одинокие дядьки часто так делают, и ему вдруг стало смешно — неужели и он уже стал таким дядькой? Звук открывания ящика и его напевы отдавались в тихом классе.

Но словарика нигде не было видно. Подумав, что оставил его в шкафчике, он без задней мысли поднялся, и в этот момент его глаза встретились с глазами Кан Чжихана, стоявшего у задней двери класса.

— …

— …

Вспомнив, что он бормотал себе под нос, Нам Сону почувствовал, как лицо заливается жаром. Лучше бы тот посмеялся, но на лице Кан Чжихана не было никакого выражения. Поэтому он не мог понять, как долго тот уже здесь стоит. Тишина затянулась. В конце концов Нам Сону махнул рукой и сказал:

— О, ты уже пришел?

Выпалив это, он тут же пожалел. Это была привычная фраза, которую он говорил Кан Чжихану, когда тот возвращался домой, когда они жили вместе. Какой еще «пришел»? Разве это твой дом, Нам Сону…? Ему хотелось стукнуть себя по лбу, но он изо всех сил сделал вид, что все в порядке, и пошел к шкафчику.

— Вчера… — начал говорить Кан Чжихан.

Нам Сону резко повернул голову, думая, что ослышался, но тот замолчал. По тому, как он подбирал слова, Нам Сону тоже вспомнил вчерашнее. …Курица. Он совсем забыл.

— Что вчера? — спросил он с безмятежным видом, будто ничего не знает.

Кан Чжихан тут же покачал головой. Навык управления выражением лица, отточенный годами социальной жизни, пригодился как нельзя кстати. Доставая словарик из шкафчика, Нам Сону спросил:

— Ты тоже на самоподготовку?

Он клялся, что не собирался продолжать разговор. Нам Сону был старостой и был обязан отслеживать, где находятся одноклассники во время уроков. Кан Чжихан кивнул.

Уроки физкультуры у учеников третьего класса были почти свободным временем. Поэтому им давали право делать самоподготовку в это время. Конечно, в мужской школе это было бессмысленное право.

Проходя мимо Кан Чжихана, он скользнул взглядом по его парте. Учебник корейского был до неприличия чистым. Что ж, учитывая, что он только и делал, что спал*, было бы странно видеть там пометки. Ему хотелось сказать: «Тебе бы не самоподготовкой на физре заниматься, а на уроках не спать!» — слова уже подступали к горлу, но он сглотнул их и сел на свое место.

В тихом классе был слышен только звук письма Нам Сону. Его рука, переписывающая слова, замедлилась, потому что в классе было слишком тихо. Не было слышно ни звука перелистываемых страниц, ни звука чего-то записываемого.

Краем глаза он взглянул назад — Кан Чжихан сидел, как статуя. Картина, как он, сжав карандаш, уставился в учебник, была очень забавной. Нам Сону знал, что это выражение лица, когда задача не решается.

«С языками у него всегда было туго».

Но какое теперь это имело значение? Это больше его не касалось. Резко повернув голову, Нам Сону снова начал учить слова. Пока он не выучил все английские слова на следующей странице, и на следующей, и на следующей, парень, сидящий по диагонали сзади, молчал. В конце концов Нам Сону со вздохом опустил карандаш.

— На чем застрял? Нехудожественный текст*?

Кан Чжихан ответил взглядом. Его настороженный взгляд, будто говорящий «а тебе какое дело?», был точь-в-точь как у собаки*, не знавшей человеческих рук.

«Хотя нет, «собака» — это слишком грубо… Щенок?»

Ему всего девятнадцать, так что скорее щенок, а не собака. Размышляя над этой ерундой, он уселся на стул перед партой Кан Чжихана. Тот нахмурился. Полностью проигнорировав это, Нам Сону спросил:

— Нехудожественный, да? Это задача?

— Не лезь не в свое дело.

— Почему? Ты же плохо учишься.

Он спросил из чистого любопытства, но ответа не последовало. Кан Чжихан был бесстрастен, как обычно, но в его выражении было что-то… растерянное. Даже его слегка приоткрытый рот выглядел глупо.

— Эту задачу надо решить за минуту и двигаться дальше, чего ты застрял? Ты и на Суныне так будешь делать?

Нам Сону выхватил карандаш у Кан Чжихана и провел прямые линии под текстом. Он любезно объяснил, что ответ здесь, поэтому нужно сразу переходить к выбору вариантов, и как подходить к похожим задачам. Когда он поднял голову, почувствовав жар на лице, Кан Чжихан смотрел на него с видом полного недоумения.

— Заруби себе на носу. Это совет, который ты нигде больше не услышишь.

— Мне это не нужно, просто уйди.

— Ха? А ты смешной тип.

Рот Кан Чжихана снова сомкнулся — он впервые в жизни слышал такое сочное выражение.

— Когда тебе помогают, говори «спасибо» и принимай помощь. Нечего тут гордость свою показывать. Знаешь, сколько бы стоили у меня дополнительные занятия?

Дополнительные занятия, которые он начал вести для карманных денег еще студентом, стали настолько популярны в том районе, что на них даже образовалась очередь. Он как раз с легкой грустью вспоминал свои студенческие годы.

— Сколько? — Голос, холодный как лед, мгновенно заморозил воздух в классе.

Тут-то Нам Сону и спохватился. Он вспомнил про слухи о том, что семья Кан Чжихана очень богата, и о тех, кто подлизывался к нему из-за этого, и о том, как сильно Кан Чжихану все это осточертело. Было очевидно, как этот ежик воспринял его слова.

— Хватит нести чушь, просто скажи. Лень слушать.

«Вот черт, ну и напыщенность, начал нести ахинею», — подумал Нам Сону. Доброе намерение, проявленное от чистого сердца, обернулось вот этим, и настроение, конечно, испортилось. Он хотел огрызнуться, но сдержался. Его собеседник был старшеклассником, у которого молокона губах не обсохла. Старшеклассником. Повторив себе это раз пять, он открыл рот:

— Скажу. А ты послушаешься?

Кан Чжихан усмехнулся, словно знал, что так и будет. Смотря прямо на его физиономию, которая как бы говорила «ну-ка, скажи», Нам Сону улыбнулся.

— Тогда называй меня хёном*.

— …Что?

Он не мог сказать: «Я старше тебя на пятнадцать лет», поэтому просто добавил, что родился раньше. И затем указал Кан Чжихану еще на одну ошибку.

— Твоя проблема в том, что ты слишком прямолинеен в решении задач, литература — это игра слов, — продолжал он объяснять с такими комментариями. В отличие от прошлого раза, Кан Чжихан во время этого объяснения молчал.

В этот момент прозвенел звонок на перемену, и коридор мгновенно наполнился шумом. Нам Сону без сожаления встал с места.

— Остальное решай сам.

У него не было ни малейшего желания учить его, как раньше, с полной самоотдачей. Просто он вел себя как тупица, и Нам Сону из великодушия помог ему лишь на этот раз.

⟹ Следующая глава

⟹ Предыдущая глава

Оглавление