В этой жизни — только друзья! Глава 52
ТГК переводчика --> BL Place
Если бы он схватил его поспешно, казалось, что тот лишь медленно покачает головой с той же улыбкой. Но если бы он не схватил его, то, как тогда, он, казалось, вот-вот исчезнет. Сердце начало бешено колотиться. Рука, схватившая запястье, сжалась сильнее.
Но Нам Сону исчез, словно дым, в одно мгновение.
В руке не осталось ничего. Ногти, впившиеся в ладонь, поцарапали кожу, и выступили капли крови.
Кан Чжихан медленно оглядел дом. Хотя это было пространство, куда он приходил несколько дней подряд, он не мог понять, почему оно вдруг показалось ему чужим.
Он снова посмотрел на то место, где только что был Сону. Там ничего не было. Он не мог отличить, было ли то, что только что говорило прямо перед его глазами, иллюзией, реальностью или же сама эта реальность была ложью.
Поэтому казалось, будто Нам Сону просто испарился.
Ноги сами понесли его на кухню. Совсем недавно Нам Сону точно стоял там. Нам Сону существовал. Остановившись перед холодильником, он сказал, чтобы тот поел то, что внутри. Когда Чжихан открыл место, куда указывал тонкий палец, там действительно была еда.
Он достал кашу в одноразовом контейнере. Запах и цвет были немного странными, но когда он попробовал ее, зачерпнув голой рукой, он убедился. Это точно купил Нам Сону. Потому что ему попалось морское ушко*. Нам Сону всегда готовил кашу с морским ушком, когда Чжихан говорил, что у него нет аппетита. Он медленно жевал и глотал размокшую массу. То, что прошло по горлу, определенно имело субстанцию. Будто боясь, что она исчезнет у него во рту, он черпал еще и клал себе в рот.
П.п.: 전복 (чонбок) — морской моллюск из семейства ушковидковых (Haliotidae), известный в кулинарии как абалон или морское ушко. Раковина этого моллюска плоская, овальная, с рядом отверстий вдоль края, из-за чего её форма напоминает человеческое ухо. В Корее считается деликатесом и часто используется для приготовления питательных блюд, например, каши с абалоном (전복죽).
Незаметно контейнер опустел. Даже соскоблив и съев все прилипшие вязкие остатки, он чувствовал голод. Но мысль о том, чтобы съесть что-то еще, не приходила. Взгляд, словно что-то выискивая, тщательно осматривал кухню. Вдруг его взгляд упал на стикер на полке.
Это был почерк Нам Сону. Сону давал ему знать о еде, словно чувствовал, что он проголодается. Витамины, выстроившиеся рядом со стикером, тоже были куплены Нам Сону.
Он открыл первую попавшуюся баночку и высыпал содержимое прямо в рот. Но внутри по-прежнему было пусто. Он вытряхнул до дна банку рядом, прожевал и проглотил. Когда он повторил это действие еще пару раз, внутри появилось ощущение наполненности. Хотя полностью утолить голод не удалось.
Ответа не последовало. Он смотрел на стикер и ждал еще немного, но вокруг по-прежнему стояла мертвая тишина.
Нам Сону не умел легко выбрасывать вещи. Поэтому, когда он что-то покупал, он держался за это очень долго. Даже глядя на хлам, копившийся в доме, Чжихан не мог вымолвить, чтобы тот выбросил его. Зная такой характер Сону, он понимал, что и человека по имени Кан Чжихан тот тоже не сможет выбросить долгое время.
Но бывали случаи, когда и такой Нам Сону бросал что-то, не оглядываясь. Это случалось, когда «казалось, что дальше уже никак». Когда игровая приставка десятилетней давности не работала, сколько ее ни чинили. Когда стало слишком тяжело хранить выпускной альбом ученика, которого пришлось проводить не лучшим образом. Тогда Нам Сону решительно выбрасывал их.
На этот раз этим «что-то» был просто Кан Чжихан.
Он уже знал, что Нам Сону покинет его. Ведь создал это не кто иной, как он сам.
«Увижу ли я твою свадьбу до того, как умру?»
Подслушанный телефонный разговор в день похорон его матери стал отправной точкой.
П.п.: Я так и знала, не зря нам показали этот разговор. Нет чтобы поговорить, оба два придурка блин.
Позже, спустя время, он примерно понял, в каком контексте Нам Сону сказал те слова. Но, видимо, вид спины Нам Сону, отвечавшего так, осел тогда в его памяти с большим шоком, чем он думал в тот момент. Нам Сону в черном костюме — казалось, что он исчезнет в любой момент. Казалось, он идет не из мрачного черного траурного зала, а вышагивает в сторону сияющего белого свадебного зала.
Оглядываясь назад, возможно, это ощущение усиливалось тем, что это было сразу после похорон.
День похорон матери был до сих пор ярок в памяти. Единственной причиной, по которой он не утонул в жутком одиночестве на похоронах, куда не пришел ни один родственник, был лишь один Нам Сону. Двадцатилетний Нам Сону, в нелепом костюме, неуклюжими движениями помогающий с похоронными процедурами, не присевший ни на мгновение и не поевший нормально.
Мысль о том, что этот Нам Сону, так защищавший его, однажды исчезнет, внезапно напугала его.
Детский страх превратился в обиду, и чем красивее улыбался Нам Сону, тем больше росла эта обида. Но на самом деле, он не мог первым сказать Нам Сону, чтобы они расстались.
Каждый момент был процессом расставания. Однажды, устав до предела, он даже подумал о способе первым покинуть Нам Сону. Но он никак не мог этого сделать. Он не знал как. Он был привычен лишь к тому, что его бросают. Поэтому он лишь ждал, когда Нам Сону поскорее выбросит его. Хотя он и не знал, что тот продержится так все пятнадцать лет.
Он огляделся. Вещи Нам Сону были все здесь. Оставшись здесь вместе с ними, он наконец-то реально почувствовал, что его действительно бросили.
Затем нахлынул неизвестный откуда страх.
Он взял телефон. Нажимал кнопку вызова рядом с именем Нам Сону, и если слышал женский голос, а не Сону, вешал трубку, снова нажимал кнопку вызова, ждал конца гудков, снова вешал, снова нажимал вызов. Он бесконечно повторял это действие, словно оно было вшито ему в голову. Он даже не осознавал, что сейчас делает. Цифра рядом с исходящими вызовами перевалила за три знака.
Дыхание остановилось. Казалось, что если он выдохнет, то пропустит звук из трубки, поэтому он замер, прекратив не только дыхание, но и все движения. Но никакого звука не было. Вернее, показалось, что послышался вздох. Когда ему показалось, что он что-то услышал, у него возникло желание вдавить телефон в ухо.
Почему? В голове возник лишь один вопросительный знак. Почему телефон Нам Сону взял не Нам Сону, а какой-то другой ублюдок?
Казалось, кровь ударила ему в голову. И все же сердце словно зарывали в землю. Если бы все должно было быть так, он бы вообще не отпустил Нам Сону. Если Нам Сону не собирался встречать нормального партнера и заводить семью, не было никакой причины отпускать его вовсе.
— …Хах, ебаный ублюдок, серьезно.
— Передай Нам Сону, сказал же! — выкрикнул он, охваченный злобой.
В ответ собеседник начал смеяться. Но смех был странным. Почему-то этот смех, не насмешка и не презрение, казался влажным.
От этого знакомого обращения его мысли, остановившиеся на мгновение, с опозданием заработали. Был только один человек, который так его называл. Пак Гюхён. Это был Пак Гюхён. Как и ожидалось, он был с Пак Гюхёном.
— Не могу долго говорить, напишу смс.
— Заткнись, ок? Будь благодарен, что я вообще взял трубку, мудила. Если позвонишь еще раз — заблокирую нахер...
Пак Гюхён выплеснул поток ругательств. Знакомая реакция. Ведь Пак Гюхён всегда его недолюбливал. Но что-то было иначе. Почему казалось, что Пак Гюхён не злится, а изливает горечь? От необъяснимой тревоги сердце забилось быстрее. Настолько, что стук пульса почти заглушал голос Пак Гюхёна.
— Отправлю местоположение. Если хочешь прийти – приходи.
Кан Чжихан на мгновение остолбенел от резко оборвавшегося звонка, затем снова поднял телефон. Как раз когда он собирался перезвонить, раздался четкий сигнал уведомления, и на экране появилось сообщение.
Он спросил, где Нам Сону, а Пак Гюхён прислал отметку с адресом больницы.
Пак Гюхён стоял на парковке больницы. Рядом не было Нам Сону.
Как только Чжихан заглушил двигатель и затушил сигарету, он вышел наружу. Пак Гюхён поднял голову, словно ждал его. Гюхён, который, казалось, вот-вот ударит, увидев Чжихана, вздрогнул от неожиданности, а затем оглядел его с головы до ног.
Чжихан, который сразу по приезду искал Сону, выглядел откровенно ужасно с точки зрения кого угодно. Волосы были растрепаны, рукава рубашки и воротник сильно помяты. Для Пак Гюхёна, знавшего, насколько Чжихан обычно аккуратен, это был вид, вызывающий недоумение. Прежде всего, запах, пропитанный табаком, был таким сильным, что лоб сам собой хмурился, стоило ему лишь приблизиться. Но, сохраняя все то же бесстрастное выражение лица, Чжихан заговорил:
— Навещать кого пришел? Коллегу? Родителя ученика? Но почему ты здесь вместо меня?
Спокойным голосом он выпалил совершенно неспокойные слова. Эта почти бессвязная речь из-за его фирменной бесстрастности звучала убедительно, но Пак Гюхён понимал, что этот ублюдок сейчас не в себе.
Чжихан протянул руку. Косо глядя на телефон в руке Пак Гюхёна, он продолжил:
— Сколько бы вы ни были друзьями, не годится постоянно держать чужой телефон, не так ли? Вот почему не дозвониться. Дай. Я передам его Нам Сону...
— Эй, — произнес Пак Гюхён с видом человека, которому это нелепо. — Вы же расстались, разве нет?
Чжихан замолчал. Но молчание было недолгим.
— Нет, — с уверенностью в голосе ответил Чжихан, глядя прямо на Пак Гюхёна. — Мы не расстались. Я — нет.
— Не гони мне тут хуйню. Не расстались, говоришь? Тогда почему звонок о несчастном случае пришел мне?
Несчастный случай. Чжихан вздрогнул от этого странного слова.
— Если не расстались, почему в экстренных контактах стоит не какой-то ублюдок с названием «парень», а я? И почему этот сукин сын, называющий себя парнем, ищет, где его партнер, у простого друга? И только сейчас!
Оглавление
Вы можете помочь нам в покупке глав или же просто отблагодарить переводчиков тут, либо через телеграм ⟹ тык